Кричащая лестница

— Почему бы не дать ей возможность самой разобраться, и не пойти включить чайник, — заметил Энтони Локвуд.

Парня это не убедило.

— Ну ладно, но я считаю, что она смоется.

Он медленно развернулся на пятках и поплелся в холл.

Энтони Локвуд указал мне на кресло.

— Прошу извинить Джорджа. Мы проводим собеседования с восьми часов, и он проголодался, а еще наивно полагал, что последняя девушка будет, и впрямь, таковой.

— Простите меня, но, боюсь, я не принесла с собой пончиков.

— Почему вы так сказали? — он бросил на меня острый взгляд.

— Джордж сообщил мне о ваших ежедневных доставках.

— А-а-а. На мгновение я подумал, что вы экстрасенс.

— Я экстрасенс.

— Смысл в другом. Не берите в голову.

Он сел на кушетку напротив и стал перебирать бумаги перед собой. У него было очень худое лицо с длинным носом и копной темных непослушных волос. Меня поразило, что едва ли он был старше, чем я. Его умение держать себя и уверенность не позволяли определить более точно возраст. Но самое интересное, что настоящего руководителя в комнате так и не появилось.

— Согласно вашему письму вы с севера Англии. Из Чевиот Хиллс. Не там ли произошла знаменитая в том районе вспышка не так давно?

— Ужас Шахты Мертона, — сказала я. — Да. Мне было пять тогда.

— Агенты Фиттес прибыли из Лондона, чтобы справиться с Гостями, если не ошибаюсь? Это осветила газета "Британское нашествие привидений"

— Если за ними наблюдать, то они могли забрать наши души, каждый заколотил окна на первых этажах своих домов, но мне удалось подсмотреть. Я видела, как они кружатся в полнолуние посреди дороги. Крошечные всполохи, похожие на маленьких девочек.

— Девочки? — он наградил меня насмешливым взглядом. — Я думал, это призраки шахтеров, погибших из-за несчастного случая под землей.

— В начале да. Но были Перевертышами. И успели сменить много форм, прежде чем им настал конец.

— Понятно, — согласился Энтони Локвуд. — В газетах никогда не напишут всей правды. Ну что ж, для вас давно не секрет, что вы обладаете Талантом. Ваше Зрение, конечно, гораздо сильнее, чем у других детей, и вы этим храбро пользовались. Но в вашем письме не упоминается о настоящих умениях. Вы могли слышать. И у вас есть сила Прикосновения.

— Итак, моя настоящая способность — Слышать. Когда я еще пешком под стол ходила, то уже слышала шепот голосов на улице после комендантского часа, в то время как все живые люди были в домах. Но способность Прикосновения у меня тоже хороша, хотя часто это сливается с тем, что я слышу. Сложно разделить их. Для меня Прикосновение иногда — активное эхо того, что случилось.

— Джордж способен на кое-что из этого. Я нет. Абсолютно глух ко всему, что касается приближение Гостей. Зрение — мой конек. Мертвые огни, следы, любые призрачные остатки смерти..., — он усмехнулся. — Весело, правда? Вернемся к нашим баранам, тут сказано, что вы начали работать с местным оперативником по имени..., — юноша сверился с бумагой. — Его звали Джейкобс, верно?

Мой живот свело от напряжения, но мне удалось выдавить вежливую улыбку:

— Верно.

— Вы работали на него несколько лет.

— Да.

— Он обучал вас, так? С ним вы получили квалификационные Четвертые Оценки?

— Все правильно. Оценки с Первых по Четвертые, — я заерзала в кресле.

— Ага, — Локвуд изучающе на меня посмотрел. — Но, тем не менее, у вас нет итогового сертификата. Как нет направления или рекомендаций от мистера Джейкобса. Это странно, не находите? Официальные документы обычно предоставляются в данной ситуации.

Я сделала глубокий вдох:

— Он ничего мне не дал. Наше сотрудничество закончилось...внезапно.

Локвуд молчал. Я поняла, что он ждет подробностей.

— Могу рассказать полную историю, если хотите, — произнесла я тяжело. — Просто...просто это не мои любимые воспоминания.

Сердце колотилось о ребра, я замерла. Тот самый момент — все предыдущие собеседования завершались именно на нем.

— В другой раз, как-нибудь, — сказал Энтони Локвуд. Когда он улыбнулся мне, теплый свет словно залил комнату. — Знаете, я представления не имею, чего там возится Джордж. Дрессированный бабуин уже приготовил бы чай. Пора перейти к тестам.

— Позвольте спросить, а что тесты будут здесь? — протараторила я.

— Не совсем. Под "тестами" понимается лишь средство для отбора кандидатов. Откровенно говоря, мисс Карлаил, я не делаю выводов о людях по тому, что они о себе написали. Предпочитаю лично знакомиться с их Талантом, — он взглянул на часы. — У Джорджа еще минута. А пока, я полагаю, вы хотели бы узнать немного о нас. Мы — новое агентство, зарегистрированы три месяца. Я получил свою полную лицензию в прошлом году. Нас уполномочил ДЕПРИК, но это только формальность — они не платят нам, как Фиттесу или Ротвеллу и прочим из этой братии. Мы независимы, чему невероятно рады. Выбираем работу, которую хотим, отдыхаем, когда хотим. Все наши клиенты анонимны, им требуется решить проблему с Гостями быстро и тихо. И мы решаем ее именно так. Они же нас щедро вознаграждают. Размер оплаты, конечно, обговаривается отдельно. Какие-нибудь вопросы?

Памятуя о недавнем происшествии, сразу захотелось сбежать. Но здравый смысл подсказал, не рубить с плеча. Я села прямо, стараясь держать спину, как можно ровнее, сложила руки на коленях.

— Кто ваш руководитель? Я могу с ним познакомиться?

Локвуд нахмурился, легкие морщинки пробежали по его лбу.

— У нас нет руководителей. Нет взрослых. Это моя компания. Я — начальник. Джордж Куббинс — заместитель, — он внимательно посмотрел на меня. — Большинство кандидатов медленно настраивались, проявляя свои способности, поэтому теряли много времени. Как на счет вас?

— Нет, — уверенно сказала я. — Подобных затруднений не имею.

Повисла короткая пауза.

— Так значит, здесь работают только двое? Вы и Джордж?

— Как правило, у нас есть ассистент. Двоих вполне хватает, чтобы справиться с Гостем. Но для более тяжелых случаев нужен третий. Да и вообще, знаете, ведь, три — магическое число?

Я медленно кивнула:

— Знаю. А что случилось с предыдущим ассистентом?

— С беднягой Робином? Ох, он... переехал.

— На другую работу?

— Возможно, "передался" ближе по смыслу. Или на худой конец, "перешел". И года не прошло! Чай!

Дверь в холл отворилась и показалась спина толстого парня, потом медленно вплыла остальная его часть. Он величественно повернулся, в руках у него был поднос с блюдом печенья и тремя кружками, от которых шел пар. Чем бы ни занимался он на кухне, но вид теперь имел более расхлябанный: майка не заправлена, грива волос свешивается на глаза. Джордж поставил поднос на столик, рядом с округлым предметом и поглядел на меня с сомнением.

— Еще здесь? — пробормотал он. — Неожиданно.

— Я не провел пока тест, — непринужденно сказал Локвуд. — Ты, как раз, вовремя.

— Отлично, — Джордж взял самую большую кружку и отошел к дивану.

Это был такой вот антракт, во время которого разобрали кружки, предлагали и отказывались от сахара.

— Ну, же, возьмите печенье, — настаивал Локвуд, придвигая ко мне блюдо. — А то Джордж все съест один.

— Хорошо.

Я взяла печенье. Локвуд потирал свободной рукой глубокий след от укуса на запястье.

— Всего лишь несколько простеньких тестов, мисс Карлаил, — сказал он. — Не волнуйтесь, пожалуйста. Вы готовы?

— Абсолютно.

Маленькие глаза Джорджа с нетерпением уставились на меня. Даже официальный тон Локвуда, не смог замаскировать его собственное ярое желание увидеть продолжение. Но они имели дело с единственной выжившей на Мельнице Уизберна. Поэтому я не считала нужным волноваться о каких-то испытаниях.

— Мы можем начать прямо сейчас, — кивнул Локвуд.

Он небрежно протянул руку к предмету, скрытому под платком, и после театральной паузы сдернул его.

Передо мной предстал приземистый цилиндр из толстого, чистого стекла, запечатанный сверху красной пластиковой пробкой. Ближе к верхушке на нем были маленькие ручки, сцепленные вместе. Он напомнил мне о больших, стеклянных бутылях, из которых отец пил пиво. Не смотря на внешний вид и коричневатую жидкость, в нем содержалось что-то вроде жирного, желтого дыма, и дым этот неторопливо перемещался. Нечто, находившееся в сердце этой субстанции, было большим и темным.

— Как вы думаете, что это? — спросил Локвуд.

Я нагнулась ближе, изучая прибор. Крышка имела несколько защитных краев и двойное уплотнение. Сбоку на стекле выгравирован крохотный символ: два лучистых солнца.

— Это серебряное стекло, — сказала я. — Изготовлено Корпорацией "Рассвет".

Локвуд ласково улыбнулся. Я пододвинулась еще ближе. Ногтем среднего пальца постучала по стеклянной поверхности. Дым пробудился, рябь пошла из центра к стенкам сосуда. Субстанция оказалась менее однородной, чем я полагала. Я разглядывала частицы, пробуя сложить из них пазл, вот тут и стало ясно, что за объект в банке: коричневый и мутный череп, зажатый на стеклянном дне. Дым исказился и закрутился, его крупицы образовали ужасно неприятное лицо с бессмысленными глазами и зияющей дырой вместо рта. На мгновение черты лица стали очень четкими, затмив череп под собой. Я отпрянула от сосуда. Лицо втянуло в поток рябящего дыма и закружило вихрем внутри цилиндра, который постепенно стал рассеиваться и успокаиваться.

Я кашлянула, а затем уверенно сказала:

— Банка с привидением. Череп — Источник, привидение к нему привязано. Не могу точно назвать вид. Фантом или Морок, скорее всего.

С этими словами я откинулась в кресле, приняв позу беззаботной беспечности, так будто Гости в банке для меня естественны, как чистить зубы по утрам. На самом же деле, я сроду не видела ничего подобного, и такое устройство было поразительно. Однако про крик предыдущей девушки я не забыла и ожидала чего-то этакого. Плюс, мне рассказывали о таких сосудах раньше.

Улыбка Локвуда моментально похолодела, не уверена почему, может, он был удивлен, испытывал удовольствие или, наоборот, разочарование. Выиграла версия с удовольствием.

— Да, все верно, — сказал он. — Очень хорошо.

Локвуд вновь накрыл цилиндр платком и с некоторым усилием, убрал эту штуку с глаз долой, под стол.

Пухлый парень громко потягивал чай:

— Она же в шоке. Ты заметил?

— Откуда у вас банка? — проигнорировав его комментарий, спросила я. — Мне известно, что такие есть только у Ротвелла и Фиттес.

— Вопросы — после, — сказал Локвуд.

Он открыл ящик столика и извлек маленькую, красную коробочку.

— Теперь, с вашего позволения, я проверю ваш Талант. У меня приготовлены кое-какие вещи, — он открыл коробочку и положил предмет на стол. — Если можете, скажите, пожалуйста, что сверхъестественного в нем вы ощущаете?

Это была скромная кружка из старого, белого фарфора с рифленым основанием и острым осколком вместо ручки. Странное белое пятно тянулось вокруг внутреннего края кружки, оно утолщалось ко дну и превращалось в твердый налет.

Я взяла ее, поднесла к глазам, покрутила, слегка пробежалась пальцами по поверхности.

Слушала, ждала эхо,...но оно не пришло.

Не хорошо. Я сжала руку, очистила разум ото всего, что могло ему помешать, абстрагировалась, насколько могла от редкого шума машин на дороге, от редкого шварканья чаем, сидящего на диване Джорджа. Попыталась снова.

Опять ничего.

После нескольких минут, я сдалась.

— Простите. Я не могу ничего почувствовать.

— Я надеялся на это, — сказал Локвуд. — Это Джордж использует для чистки зубов. Хорошо. Поехали дальше.

Он взял кружку и бросил толстому парню, который поймал ее с веселым фырканьем.

Меня обдало холодом, но я знала, что щеки мои пылают. Пальцы сжали рюкзак, я резко встала.

— Я не клоуном пришла наниматься, — сказала я. — Выход сама найду.

— Ой, какая злющая, — заметил Джордж.

Я глянула на него. Спутанные волосы, глянцевое, бесформенное лицо, глупые очки — все в нем приводило меня в ярость.

— Точно, — прошипела я. — Держись подальше, или узнаешь, насколько я злющая.

— Этим и занимаюсь, — заморгал он.

— Не вижу, чтобы ты шевелился.

— Виной тому глубокий диван — не дает мне встать, как ни старайся.

— Прекратите. Оба, — сказал Энтони Локвуд. — Мы на собеседовании, а не на ринге. Джордж: заткнись. Мисс Карлаил, примите извинения, за то, что огорчил вас, но это был серьезный тест, который вы с блеском прошли. Представить себе не можете, сколько кандидатов, с которыми мы сегодня проводили собеседования, придумали небылиц про яды, самоубийства и убийства. В этой кружке должны жить все привидения Лондона, будь хоть половина их историй правдива. Ну, а теперь, пожалуйста, сядьте. Что скажете об этом?

Из ящика стола он достал три новых вещицы и поставил их в ряд напротив меня. Мужские наручные часы с золотистым ободком и старым, ремешком из коричневой кожи; кусочек кружевной, красной ленты; перочинный ножик с узким, длинным лезвием, рукоять которого была украшена слоновой костью.

Я перестала зацикливаться на их обмане. В конце концов, это было хорошим испытанием. Я села и перевела стальной взгляд с Джорджа на лежащие передо мной предметы. Затем, максимально освободила свой разум и стала брать их один за другим.

Время шло. Я закончила проверить вещи.

Когда мои глаза перефокусировались, я заметила, что Джордж увлеченно читает, не весть откуда взявшийся комикс. Локвуд по-прежнему сидел, сложа руки, и смотрел на меня.

Я сделала большой глоток чая, успевшего уже остыть.

— Кто-нибудь из прежних кандидатов справился с этим заданием? — тихо спросила я.

— А как вы думаете? — улыбнулся Локвуд.

— У всех трех предметов сложное, абстрактное эхо. В этом, я полагаю, причина, почему вы достали их вместе. Они одинаково сильные, но качественно отличаются. С какого начать?

— Давайте, с ножа.

— Как угодно. У ножа эхо нескольких противоречащих себе голосов: мужской смех, выстрелы из пистолета, еще, возможно, птичье пение. Если к этому и прилагается смерть, а я считаю, она должна была быть, то не являлась насильственной и не вызвала печальных эмоций. От ножа исходит нежность, почти счастье.

— Что на счет ленты? — лицо Локвуда оставалось бесстрастным.

— След на ленте, слабее, чем на ноже, — продолжила я, — но выражает более сильные эмоции. Мне кажется, я слышу плач, но слишком нечеткий. Зато ярко выражена грусть, когда я взяла эту вещь в руку, мое сердце, аж сжалось.

— И часы?

Локвуд не сводил с меня глаз, Джордж, напротив, даже головы не поднял, продолжая читать свой комикс — "Изумительные Арабские Ночи", лениво перелистывая страницы.

— Часы..., — я сделала глубокий вдох. — У них эхо не такое сильное, как у ленты и ножа, это позволяет утверждать, что их владелец не умер или, в любом случае, очень долго их не носил. Но они связаны со смертью, тем не менее. Со многими смертями. И...это не слишком приятно. Я слышу громкие голоса и крики, и..., — я вздрогнула, взглянув, как мило они поблескивают, лежа на столе.