Трое из Лукоморья (одним файлом)

— А почему вы тогда сказали так Ярославу? — спросила девочка не без чувства облегчения в голосе.

— Я ему так не говорила, — возразила я. — Он сам понял меня так, как хотел. В меру своей испорченности.

— Разве он испорченный?

— Все мы испорчены, только каждый по-своему. Я всего лишь сказала ему, что кое-что подсыпала Фёкле в напиток, и что обратного хода этому зелью дать нельзя.

— Но Фёкла ведь не умрёт?

— От мощного приступа диареи ещё никто не умирал, — заверила её я.

Дара захихикала, вполне себе злорадно. Наш человек!

Спустя пару часов мы вышли из леса; теперь дорога пролегала через широкие луга. Над островом успела взойти почти полная луна. Небо было безоблачным, и яркий лунный свет позволил мне убрать, наконец, зелёные лучи. Перетрудившиеся глаза болели и бунтовали, не желая заниматься своими прямыми обязанностями. Теперь я жмурилась, как подслеповатый котёнок. Мир перед глазами расплывался, теряя свои обычные очертания; сфокусироваться удавалось, но ненадолго и с большим трудом. Помимо воздействия собственно на глаза, магия, безостановочно вызывавшаяся в течение нескольких часов, успела израсходовать много сил, основательно меня вымотав. Споткнувшись о камень и чуть не зарывшись носом в траву, я стала идти более осторожно. Колебания в стрёкоте цикад подсказывали, что и на них я тоже то и дело готова была наступить. Однако насекомые, в отличие от камней, сами уходили с дороги, на миг замолкая, чтобы вскоре продолжить своё пение справа или слева от идущих.

Мир в очередной раз расплылся, раздваиваясь и становясь похожим на иллюзию первого уровня, выполненную крайне нестарательным учеником мага. Я всеми силами старалась не привлекать к себе внимания, однако ведьма, ступающая с грацией пьяного канатоходца, оказалась слишком нетривиальным зрелищем даже в полумраке ночи. Очередной раз взмахнув руками и понимая, что на сей раз восстановить равновесие не удастся, я морально приготовилась к столкновению с землёй. Но вместо этого с удивлением почувствовала поддержавшее меня плечо. Судя по росту, силе и мускулам, оно точно принадлежало не Даре.

— Ты чего? — спросил Ярослав, когда моё равновесие, наконец, восстановилось.

— Споткнулась, — честно ответила я.

— На ровном месте?

— А что такого? — вызывающе спросила я, готовая всеми силами отстаивать права ведьм спотыкаться на ровном месте столько, сколько им заблагорассудится.

— А ничего, просто за последние пять минут ты спотыкаешься уже в четвёртый раз.

— В третий! — возразила я.

— В четвёртый, — спокойно повторил он.

— Ну, значит, четыре. Подумаешь, немного перепила, с кем не бывает?

— Да ладно, не рассказывай сказки. Что я, пьяных женщин не видел? Ты совсем на них не похожа.

— У, да ты специалист? — восхитилась я. — И скольким пьяным женщинам ты подставлял крепкое мужское...плечо?

Он только хмыкнул, не считая нужным отвечать в вербальной форме. Ну понятно, число явно должно быть внушительное.

— Может, остановимся и передохнём? — предложил он.

— Пока не стоит. Здесь местность слишком открытая, как бы нас за время отдыха не нагнали. А то как передохнЁм, так и передОхнем. Тут дальше должна быть роща, там и правда можно будет до утра остановиться.

Мы пошли дальше, при этом Ярослав настойчиво вёл меня под руку. Дара шагала рядом.

— А куда мы идём? — спросила она наконец.

Должно быть, этот вопрос беспокоил девочку уже давно, но задать его раньше она не решалась. Может быть, боялась ответа.

— Для начала подальше от деревни, — сказала я. — А затем...ты помнишь пророчество?

— Хотела бы я его забыть, — мрачно отозвалась Дара. — Помню, мне предстоит всего-то навсего сделать демона уязвимым. А может пророчество ошибаться?

— Нет, — покачала головой я.

— Но как я могу сделать уязвимым демона? Что, ранить его мечом? Так я даже меча никогда в руках не держала.

— Совсем необязательно мечом. Кто его знает, как это получится? А может, ты уже сделала его уязвимым, потому что он отправил на твои поиски своих лучших воинов, а на него тем временем будет совершено нападение?

Эти слова девочку слегка приободрили.

— Почему же в этих пророчествах всё так непонятно? — посетовала она.

— Мне кажется, пророчества существуют не для того, чтобы их кто-то понял, — заметила я, — а для того, чтобы подтолкнуть людей к действию.

— Как это? — нахмурилась Дара.

— Ну вот ты помнишь легенду про царя Эдипа?

— Помню. Ему предрекли, что он убьёт своего отца и...возляжет с матерью.

— И что он сделал, услышав это пророчество?

— Ушёл из дома и...ага! И в результате встретил своего настоящего отца и убил. А потом женился на матери, потому что не знал, кто она.

— Правильно. А если бы пророчество не услышал, сидел бы себе спокойно дома, и кто знает, может так никогда своих настоящих родителей и не встретил бы. И так сплошь и рядом. Пророчество заставляет людей действовать, и таким образом подпитывает само себя. Вот и мы сейчас идём незнамо куда, только потому, что в Велиграде было произнесено очередное пророчество.

— Так, может быть, нам надо было просто оставаться на месте и ничего не делать?

— При иных обстоятельствах — очень возможно. Но не теперь. Видишь ли, о пророчестве знаем не мы одни. Оно побудило к действию демона, он — солдат, а в результате цепочка докатилась и до нас. Если у демона ещё был выбор, то у нас его уже нет. Ну и к тому же есть ещё одна причина. Всё-таки демон — это очень плохо. Демон на троне — тем более. Оставлять такое просто так нельзя. Но с этим мы будем разбираться позднее.

— А кто-нибудь может растолковать пророчество?

— Разложить всё по полочкам — нет. Но пролить свет на некоторые детали — может.

— И мы идём к такому человеку? — почти догадалась Дара.

— Нет. Мы идём к такому коту.

Дойдя до рощи и углубившись в неё достаточно, чтобы не быть замеченными со стороны луга, мы устроились на ночлег. Вернее сказать, на ночлег нас устраивал Ярослав. Мы с Дарой уснули практически сразу, и только поздним утром обнаружили, что лежим на самодельной постели из еловых веток. Воин был уже на ногах и грел воду на небольшом костерке. Опыт выживания в походных условиях у него без сомнения был.

Дара сидела рядом со мной, протирая и без того красные глаза. Я громко, душевно зевнула и вяло потянулась, выгибая затёкшую спину. Извлекла из кармана зеркальце, посмотрелась...и отпрянула с таким же ужасом, какой не так давно испытал при подобных обстоятельствах Федька. М-да, что тут скажешь? Ведьма и ведьма. Волосы растрёпаны, под глазами мешки, сама бледная, как поганка. Ну да ничего. Волосы исправил гребень, а всё остальное — маленькая щепотка сушёной травы, добавленная в чай. Кажется, Ярослава эта щепотка заставила немного понервничать, но, видя, что сама я пью чай абсолютно спокойно, он всё-таки решился его попробовать. И совершенно напрасно, между прочим. К некоторым ядам ведьмы постепенно становятся нечувствительны, а от других имеют противоядие. Поэтому совсем не любой напиток, который годится мне, окажется безопасен для окружающих. Некоторое время я раздумывала, не рассказать ли об этом Ярославу, но потом махнула рукой. Были у нас дела и посерьёзнее.

Долго задерживаться на месте привала мы не стали. Собрав вещи и ликвидировав, насколько это возможно, следы своего пребывания — Ярослав и в этом вопросе оказался профессионалом, — мы продолжили путь через рощу. Травка помогла: бледность лиц сменилась здоровым румянцем, шагалось легко, силы быстро восстанавливались.

— Элена...

Ярослав, кажется, впервые за всё время обратился ко мне по имени.

— Скажи... — он пожевал губами, подбирая слова, — ...а как становятся ведьмами?

— О, это особенный тёмный ритуал, — заверила я. — Во время церемонии мы летаем на метле, распиваем кровь младенцев и совокупляемся с чертями.

— А с чертями-то зачем? — вмешалась Дара.

— А кровь младенцев зачем? — отозвалась я. — Чтоб нескучно было.

— Ладно врать-то, — поморщился Ярослав.

— Ты что, сказок не читал? — возмутилась я. — Каждая уважающая себя ведьма непременно летает на метле и пьёт кровь младенцев. Или ты не слышал, что мы эту кровь даже в муку добавляем? Кстати, хочешь хлебушка?

— Не хочу, — отрезал он. — А если серьёзно?

— Если серьёзно...— задумалась я, — ...по-разному бывает. Да как с любым ремеслом. Вот как воинами становятся?

— По-разному, — согласился он. — Одних родители посылают. В дворянских семьях, например, принято отправлять второго сына на военную службу. Другие в детстве сказки слушают, о подвигах мечтают, вот и приходят в поисках приключений. Такие обычно быстро разочаровываются, да только поздно: контракт так просто не разорвёшь. Кто-то ради заработка нанимается. Ну, а иные воинами ещё в детстве становятся. Если родную деревню на глазах сожгли, близких людей перебили, люди с той поры жизни без войны себе не видят.

Он выжидательно посмотрел на меня, дескать, я ответил, теперь твоя очередь.

— Ну, и у нас, пожалуй, то же самое. Только родители к нам, конечно, не отправляют. И способности требуются особенные. Но одних способностей не достаточно. Чутьё должно быть, и усидчивость, и готовность жить совсем необычной жизнью, не так, "как все". На это уже мало кто готов. К тому же надо ещё отыскать ведьму, которая согласится взять в ученицы. Без обучения полноценной ведьмой не стать. А вообще, конечно, от хорошей жизни ведьмами не становятся, — подытожила я. — Об этом даже баллада есть.

— Расскажите! — попросила Дара.

— Вообще-то она длинная, — засомневалась я.

— Ну так что, что длинная? — поддержал девочку Ярослав. — Путь-то всё равно неблизкий.

— Ну ладно.

Я сосредоточилась, вспоминая слова, и принялась на ходу декламировать:

Девица скиталась по тёмному бору,

Нещадно болела стопа.

Сперва по тропинке шагала, но скоро

Исчезла из виду тропа.

За сутки успела она заблудиться,

И слёзы лились из очей.

Дойдя до поляны, присела девица

И плакала всё горячей.

Наплакавшись вдоволь, из старой котомки

Достала зелёный флакон,

Но вмиг уронила и вскрикнула громко:

Лежал на поляне дракон.

У входа в пещеру на каменной лавке

Живот умещался едва,

И, счАстливо жмурясь, чуть ниже на травке

Дремала одна голова.

Другая смотрела как раз на девицу;

Так волки глядят на стада.

Ей тут же бежать захотелось пуститься,

Да только зачем и куда?

Дракон, оглядев её справа и слева,

Нарушил блаженную тишь:

— Ну что ж, расскажи мне, прекрасная дева,

О чём ты так сильно грустишь?

— Прогнали меня из Девятого Царства,

А прежде — из княжеств иных,

За то, что умею готовить лекарства

И ими лечила больных.

Я знаю любые коренья и травы;

Язык мой порою остёр.

И люди, решив, что я им не по нраву,

Послали меня на костёр.

Но, видно, сгорела земля под ногами;

Я стойко мученье снесу.

Из града сумела бежать я, но пламя

Настигло меня и в лесу.

Дракон улыбнулся улыбкой незлою.

— Девчонка, кончай унывать!

Ведь я не питаюсь безвкусной золою;

Зачем мне тебя убивать?

В долах и горах, на безбрежном просторе,

От рыцарей, старцев и вдов

Я слышал немало подобных историй

И сказанных с горечью слов.

Я в общем и сам был задет за живое:

Ведь рать королевская вся

Хотела разжиться моей головою,

Мечом над поляной тряся.

С дурацкой железкой — на грозного змея!

Мозгами раскиньте сперва!

Раз собственным разумом жить не умеют,

К чему им моя голова?

Поверь мне, что глупо бояться дракона,

Пусть даже и с парой голов,

Познав всю жестокость людского закона

И горечь поступков и слов.

В пещеру за мной заходи поскорее,

Там есть и еда, и вода,

И шкура тебя очень быстро согреет,

И враг не заглянет туда.

Тебе ведь, должно быть, совсем непривычно

Без самых обычных вещей.

— А кто там расселся такой симпатичный?

— А это Бессмертный Кощей.

Кощей наш — мужчина высокий и видный,

Во многих сраженьях — герой.

Ему, знаешь, тоже бывает обидно,

Что люди клевещут порой.

Он всем отомстил остроумно и колко

(Хоть выдумал полную чушь).

Отныне все рыцари ищут иголку

И нашу не трогают глушь.

Останься; будь нам боевою подружкой,

Крестьянам и принцам назло.

Построим тебе на поляне избушку,

А в руки дадим помело.

Ты будешь летать над полями со смехом,

Захочешь — так даже нагой,

Прохожих пугая встревоженным эхом.

А звать тебя станем Ягой.

Мы будем с Кощеем захаживать в гости

В любой из назначенных дней

И вместе обгладывать детские кости.

Я просто шучу, не бледней!

Пусть люди ночами трясутся в селеньях —

Впредь яму другому не рой! -

И знают: при ложных, пустых обвиненьях

Меняются жертвы порой.

Глава 5

Роща сменилась очередным лугом. Стоял месяц май, погода не была ещё слишком жаркой, поэтому было приятно подставить лицо тёплым солнечным лучам. Над травой то и дело мелькали капустницы и лимонницы; бабочек поинтереснее заметно не было. Вдохновенный стрёкот кузнечиков то и дело заглушался мычанием коров, которые паслись в нескольких десятках саженей от нашей тропинки. Пастух, рыжеволосый парнишка лет пятнадцати, пялился на нас с нескрываемым интересом, но интерес этот не выходил за рамки обыденного. А что ещё, собственно, делать торчащему здесь целыми днями пацану, кроме как глазеть на проходящих мимо путников? Хорошо, если есть музыкальный талант. Видала я пастухов, ставших за время долгих однообразных будней подлинными виртуозами игры на свирели. А если ни способностей, ни интереса к музыке нет?

Деревня, из которой, как видно, пастух и пригнал коров, виднелась вдалеке, по правую руку от нас. Над вереницей изгородей тянулись черепичные крыши. Однако людей поблизости больше не было; по тропинке мы шли одни. Таким образом мы благополучно пересекли открытое пространство и углубились в очередной лес, на этот раз смешанный.

Лес не был слишком густым, и солнечные лучи без труда находили дорогу среди ветвей, так что жаловаться на плохую видимость не приходилось. И, уж конечно, мне следовало заподозрить неладное, завидев впереди ворох жёлто-коричневых листьев. Конечно, листья в лесу дело нередкое, но столько сухих листьев, сосредоточенных в одном месте, в мае месяце... Так или иначе, никто из нас ничего не заподозрил. Ярослав, шедший сейчас впереди, первым шагнул на приятно зашуршавший желтоватый покров. При этом ничего не произошло, я спокойно шагнула следом, и вот тогда-то настил и провалился. И, ясное дело, мы вместе с ним. Ощущение было крайне неприятное. Описывать в подробностях то, как ваше тело падает вниз, а желудок при этом остаётся на прежнем уровне, я лучше не буду. К счастью, падение оказалось быстрым. Первой приземлилась я, поскольку та часть настила, на которую я ступила, провалилась быстрее. Следующим был Ярослав, а за ним и Дара, попросту не успевшая сориентироваться и вовремя остановиться. Сверху нас присыпало землёй, парой еловых веток и более медлительными листьями. Единственной, кто не упал, оказалась Мэгги, теперь взволнованно бегавшая вокруг образовавшейся в земле дыры.