Ильм потер испачканные мелом пальцы. Теперь надо вписать в круг пентаграмму. Он аккуратно наметил точки и, прищурив один глаз, стал соединять их в единое целое. Мешалась кольчуга, ножны с мечом норовили съехать на бок, волосы лезли в глаза. Некромант ползал над гигантской геометрической фигурой, стараясь не наступать на тонкие белые линии. Некоторое время тишину над темными сводами нарушали лишь деловитое сопение и хруст мела, ползущего по шершавым доскам.
Наконец изображение на полу обрело законченные формы.
Ильм выпрямился и с удовольствием распрямил затекшую спину. Осталось рассчитать направления векторов силы и коэффициенты поправок. Он быстро прикинул в уме все необходимые значения и вписал в положенные места руны активации, потом аккуратно расставил свечи там, где окружность соприкасалась с лучами пентаграммы.
Все.
Он развел руки в стороны и медленно пошел вдоль окружности.
-Уно.
Свеча, оставшаяся за его спиной, сама собой вспыхнула синеватым пламенем.
— Дуо.
Красным огнем занялась вторая свеча.
— Труа.
Третья свеча занялась серым.
— Кватро.
Над четвертой свечей замерцал белый огонек.
— Пенто
Пятая свеча лениво затеплилась лиловым светом.
Ильм перевел дыхание и остановился. Воздух вокруг него стал заметно холоднее. Он медленно развязал мешочек, висящий на поясе, и извлек небольшой нож с кривым матовым лезвием, покрытым затейливым орнаментом. Собрался с духом и аккуратно надрезал себе правое запястье. Собрал в ладонь левой руки небольшую лужицу крови и резким движением швырнул ее в центр рисунка.
— Атвариа!
Воздух в зале завертелся, как маленький смерч. На стенах, на полу выступил серебристый налет инея. Круг вспыхнул пронзительно зеленым светом, пентаграмма багровым, руны желтым. Из центра фигуры поднялся язык белого пламени и беззвучно рассыпался мелкими искрами.
Воздух стал снова неподвижен, буйство красок исчезло.
Ильм в изнеможении опустился на влажный пол. Дело сделано. О том, что была использована магия крови никто догадаться не должен. Кому в голову придет проверять здесь? А остаточные следы заклинания рассеются к рассвету. Рассеются без следа.
Некромант собрал в горсть свечи и терпеливо затер тряпкой все следы. Усмехнулся сам себе. Осталось лишь доложить Мартину о совершенной влажной уборке и терпеливо ждать развития событий.
-Что за шум? — Оле напряженно всмотрелся в темноту.
— Похоже, бьют кого-то,— Лосось с пренебрежением сплюнул,— что ни ночь, то драка.
-Да не... не похоже.
-Точно, драка, я тебе говорю.
— Уши-то протри.
Лосось отодвинул Оле в сторону, прислушался и разочарованно вздохнул. Уступать товарищу в споре не хотелось. Однако, пришлось.
— Верно говоришь. Не драка это. Сюда бегут. Целая орава.
— Во, — Оле горделиво выпятил грудь,— у меня слух как у кошки. Встречать гостей как будем?
— Пошлем подальше, и все дела,— Мартин плотнее закутался в плащ и подвинулся ближе к огню, — у нас служба. Верно говорю, лейтенант?
— Посмотрим, — Ильм подошел к Оле, — посмотрим кто. Узнаем зачем. Если на нас вообще обратят внимание.
Капрал с подозрением посмотрел на некроманта и ничего не ответил.
Шум приближался. Вскоре стали отчетливо слышны невнятные возгласы и топот многочисленных ног.
— Ща увидим,— Оле подмигнул товарищам и добавил, понизив голос, — со стороны Кузнечной улицы бегут.
— Тебе это не по душе? — так же тихо спросил Ильм.
— Странно, — стражник прищурился, — там степенные люди живут. Если морды друг другу бьют, то исключительно с уважением. По улицам ночью не бегают. Обычно такие хороводы из доков налетают. Впрочем, сейчас увидим...
Из темноты материализовалась толпа бегущих мужчин. Было их не менее дюжины. Судя по неряшливому внешнему виду, нужда к быстрому перемещению возникла у них совершенно неожиданно. Впереди махая руками, как мельница лопастями, и сверкая белками вытаращенных глаз, бежал весьма уважаемый в городе человек. Лично глава гильдии кузнецов.
Ильм не без удовольствия рассмотрел расстегнутую почти до пупа рубаху, накинутый поверх нее домашний халат и шагнул навстречу ходоками. То что народ бежал именно к ним у него уже не вызывало ни каких сомнений.
Главу гильдии кузнецов Ильм знал лично. И нельзя сказать, чтобы знакомство это было приятным. Возможно, при иных обстоятельствах все сложилось бы иначе, но того, что сделано, не воротишь.
Виной всему стали самые обычные мыши. Оказалось, что мэтр Ланфер, человек бычьей силы, спокойно гнувший в руках подковы, член городского совета и личный друг бургомистра, панически боится этих грызунов. Боится до онемения в конечностях, побледнения на пышущем здоровьем лице и обморока. Серая братия, к сожалению, не была осведомлена о столь пикантной подробности из жизни цехового старшины и как-то посреди прошедшего лета большой стаей нагрянула в большой трехэтажный дом на Кузнечной улице, где мэтр изволил проживать вместе с многочисленным семейством. Мгновенно размеренная жизнь Ланфера превратилась в ад. Дня не проходило, чтобы уважаемый наставник всех городских кузнецов не завалился пару раз без чувств. Родня, как могла, скрывала от посторонних подобные случаи, проявляя чудеса изобретательности, но все тайное рано или поздно становится явным. Кто-то, скорее всего из числа слуг, распустил язык на стороне. По городу сразу же поползли туманные слухи. Одни шептались про падучую болезнь, другие про происки конкурентов (конкурентов, несомненно, столичных, а как же иначе!). Чей — то изощренный ум не поленился связать происходящее с фазами луны. И вот из уст в уста почти шепотом зашелестело страшное слово — оборотень. Жернова судьбы тем временем набирали обороты. Навострила чуткие уши Церковь Единого. Бургомистр, услышав очередную порцию "новостей" из жизни гильдмастера перестал беспечно махать рукой и все чаще стал хмурить брови. Среди своих же мастеров тихонько и неуверенно начались разговоры о смене предводителя. А мыши хозяйничали, как хотели, и не брали их ни хваленые яды, ни хитроумные ловушки. Кошек же мастер Ланфер не держал по причине искренней ненависти к полосатым хищникам. Отчаявшись справится с напастью, однажды он крепко напился и в состоянии расслабленного ума решил искать утешения у городской стражи. А именно у своего старого дружка — гарнизонного головы. Полковник Ульрих, старый вояка, солдат до мозга костей любил мыслить конкретно и прямолинейно. Выслушав нытье несчастного, он твердо сжал кулак и сказал, что выход есть. Мол, имеется у него пара стихийных магов недоучек, но это все не то: они второй, а то и третий сорт. Они, мол, годны лишь на то, чтобы в отхожих местах запахи развеивать. Но есть у него новичок. Выпускник высшей школы. И это уже совсем другой колер. И тут на сцену, с подачи полковника, вышел Ильм. Лейтенант и костяной мастер.
Как извести проклятых грызунов он не знал. Некромантов бороться с мышами не учили. Предлагаемый к самостоятельному изучению учебник по повседневной и бытовой магии он в свое время так и не удосужился открыть. Других забот был целый воз. Теперь же пыльные полки библиотеки были недоступны. Правило было простое и жесткое. Читай и учи, пока не сдал выпускные экзамены. Получил диплом — все, покупай фолианты на собственные сбережения.
Ильм побродил по дому заказчика, почесал затылок и решил подойти к проблеме радикально. Почему он решил использовать заклятие, которым изгоняют большие количества кладбищенских зомби? Видимо так сошлись звезды. Мыши не зомби, поэтому заклятие пришлось немного пересчитать. В общем, много он на себя взял тогда.... Не рассчитал силы и профессиональный опыт. В результате обряда изгнания у дома мастера Ланфера неизвестно куда начисто исчезла крыша, вылетели все витражи из окон, и превратилась в прах серебряная утварь. Начиная самой последней вилкой и заканчивая дорогими вазами.
Мыши ушли. Ушли, заставляя прохожих поспешно прислоняться к стенам домов и затаивать дыхание. Ровной колонной, как королевские гвардейцы, значительно укрупнившись в размерах, со вставшей дыбом шерстью и горящими как угли газами. След их затерялся где — то в лесах под городом.
Дом был свободен.
Нельзя сказать, что мэтр Ланфер остался полностью удовлетворен. Конечно, он вздохнул облегченно. Но утраченное имущество бередило душу. Однако, после долгих терзаний, чувство благодарности все-таки одержало верх. Ильму всего на всего объявили взыскание, лишили месячного оклада и вполне заслуженного гонорара. С тех пор некромант и цеховой старшина при встрече непременно вежливо раскланивались и с видом людей, чрезвычайно спешащих по важным делам, расходились по разные стороны улицы....
Мастер Лонфер завидев Ильма, прямо засветился изнутри от радости. Совершенно не обращая никакого внимания на окружающих, он подбежал к некроманту и упал перед ним на колени.
— Господин лейтенант, о..... господин лейтенант, пом....помогите.....помогите, Единым прошу... нет, заклинаю...
Ильм почувствовал себя не очень уютно под удивленными взглядами подчиненных, однако все равно вежливо склонился к дрожащему гильдмастеру и подхватил его под локоток.
-Уважаемый мэтр,— тихонько прошипел он,— вы несказанно порадуете меня, если изволите принять позу, более подобающую вашему положению. Сразу после этого мы с вами прогуляемся в сторонку, туда, где нас никто не услышит, и там обсудим все ваши проблемы. И еще. Убедительно прошу, пусть ваши люди будут молчаливы, как камень...
— Ах, да, конечно же, — Лонфер оперся о руку возникшего рядом крепкого молодого человека и поднялся, — давайте, давайте отойдем...отойдем и все обсудим,...конечно же.
Он обернулся к сопровождавшим его лицам и сложил из пальцев правой руки затейливый знак. Спутники его как по мановению волшебной палочки сразу отошли в сторону, и присели на холодные камни мостовой, демонстративно повернувшись к оторопевшим солдатам спинами.
Ильм с уважением посмотрел на цехового старшину. Дисциплина у кузнецов железная. Не хуже чем в армии.
Мэтр тем временем стянул с головы дорогой бархатный берет, украшенный самоцветом и без всякого сожаления обтер им мокрое от пота лицо. Идти рядом с ним было совершенно невозможно, так как от аромата сивухи, источаемого старшиной, слезились глаза. Ильм терпел, стоически переживая ниспосланное ему испытание.
Когда они удалились достаточно далеко, некромант слегка обернулся к своему попутчику и вежливо склонил голову.
— Чем обязан столь неожиданному и позднему визиту?
Мэтр еще раз утер лицо беретом и судорожно вздохнул.
— Беда, мастер, ох беда,— он приложил берет ко рту и страшно выпучил глаза, словно заново пережил нечто ужасное.
— Мыши опять?
— Да первый круг с тобой, мастер. После того разгрома... ну, то есть волшбы твоей, ни одной тварюшки. Ни-ни. И в соседних домах ни-ни. Даже канарейки теперь не живут....
— Тогда что?
-Жена у меня поднялась...
-В смысле с постели?
— Из гроба.
Ильм усилием воли придал лицу подобающее моменту сосредоточено-трагическое выражение и мысленно поздравил себя с успехом. С первой попытки и такой хороший результат. По всему выходит, что не шутил старец Бинир, описывая в своем труде практику поднятия мертвеца по памяти. А ведь последнюю жену Лонфера он видел при жизни всего один раз.
— Сами вопрос решить не смогли? По-моему, крепких рук у вас достаточно.
— Ох, лейтенант, да как-то все неожиданно случилось... Сидели, поминали. Долго сидели. Выпили столько, что, по-моему, некоторые стали забывать, зачем собрались. И тут неожиданно дверь открывается. Не поверите, я сам уже изрядно на бровях был... А как это увидел и все, как стеклышко трезвый стал. Один перегар остался. Нам ведь, чтобы это успокоить потребовалось бы тело на части порубать. Верно?
— Да.
— И я про то. Нынешним утром прощание. Многие солидные люди соберутся, семейства знатные... Я, чай, не последний человек в городе. Соберутся значит, а супруга моя по частям. Так и на костер отправиться можно. А вы бы все честь по чести сделали. Аккуратно. И я не поскуплюсь на благодарность.
Ильм задумчиво поддел сапогом сухую ветку.
— Видите ли, мэтр, я право готов помочь. Но на вверенной мне территории не все так сказать благополучно. Подъемник сломался. Я в такой ситуации покинуть пост не могу. Даже на малый срок. Тем более вы сами отказали мне в помощи.
— Я? — кузнец искренне удивился, — вы что-то путаете.
— Ничего я не путаю. К вам не так давно приходил мой человек и просил оказать помощь. Вы его, мягко говоря, отправили обратно.
— Не было такого,— в голосе гильдмастера неожиданно звякнула сталь, — нуждам Турова готов помогать всегда. Даже ночью. Честью клянусь. Где этот ваш посланец?
Ильм скрипнул зубами. Вот так разворот. Однако, спокойствие. Всему свой черед.
— Не стоит, мэтр. Оставим это в тайне. Я сам разберусь. Я готов вам помочь, а вы помогите мне.
— По рукам, — облегченно выдохнул Лонфер, — мои люди придут незамедлительно. Посмотрят. Объем работ оценят. Завтра, когда ваши командиры здесь соберутся, я лично засвидетельствую ваше усердие. Идет?
— Меня это устраивает, — Ильм потеребил пальцами край плаща, — но услуги мои не бесплатны.
— Сколько?
— Десять золотых и ваша покойная супруга вновь уляжется в гроб.
— Ха! Пятнадцать золотых и не центурием меньше, дорогой мастер! Пятнадцать золотых! Сейчас только распоряжусь о воротах и милости прошу в мой дом.
Старшина натянул на голову берет, и решительной походкой направился к своим людям. Ильм последовал за ним. Мир спасать он не собирался, но желание разобраться в хитрой истории крепло в нем все сильнее.
Мэтр свое дело знал. Приказы оказались короткие и сугубо по делу. Кузнецы дружно почесали затылки и принялись за исполнение воли своего хозяина. Лонфер проводил их удаляющиеся спины придирчивым взглядом и вежливым жестом указал некроманту в сторону своего дома.
Ильм столь же вежливо кивнул в ответ и неожиданно поймал на себе напряженный взгляд капрала. На мгновение их взгляды пересеклись, но лишь на мгновение. Мартин почти сразу же отвернулся, сделав вид, что внимательно изучает пустую бочку, стоящую неподалеку....
У дома метра Лонфера, несмотря на поздний час, толпились люди. Одеты зеваки были кто во что горазд и негромко, но азартно обсуждали последние события в резиденции цехового старшины. Немного поодаль, всем своим видом олицетворяя отрешенность от мирской суеты, расположились служители ордена Единого. Трещали на ветру факелы, между людьми крутилась, поджав хвост большая облезлая дворняга. В общем, все было чинно и достойно.
— Вот так раз! — удивленно воскликнул мэтр, издали разглядывая застывших у парадных дверей орденских латников, — похоже, мастер, я напрасно отрывал вас от дел насущных.
— Похоже на то, — мрачно отозвался Ильм, — ретивые у вас слуги. С бойким умом.
— Слишком ретивые. Я распорядился ни звука лишнего не издавать. До кого-то видимо не дошло. Найду ублюдка, выпорю и вышвырну вон. А вы, лейтенант как-то погрустнели, верно?
