Наконец, добрались. Свернули от главного въезда, через сотню сажен засветили пропуска на служебном, да и рванули далее, по выданным Полю усатым охранником указаниям. Ну, собственно, праздник для нас начался. Организовано все тут весьма толково и беспорядочно. Однако, предвидя наши трудности, Хуго встретил нас на дороге, не церемонясь заскочил на штурманское сиденье к Полю, снова малость шокировав того, и моментально пригнал нас на место. У оружейников имелась своя выгородка на общей ярмарке, разместившейся под большими навесами. Ярмарка в основном околоохотничья, хотя и всякого разного прочего хватает — Хуго пояснил, что купить место на торговлю непрофильным стоит в разу бОльших денег, но многие идут и на это. Разумееется, у кого товар хорош. Больно уж представительные покупатели могут быть — ярмарку-то посещают и вовсе важные люди, часть от скуки, а часть и впрямь интересуется. Опять же — дамы. Многие тащат жен и дочек, а тем, даже если и любят охоту — наскучит довольно быстро. И куда бедной женщине податься как не за покупками? Да и сами мужики их в шопинг посылают, чтоб не мешали обсудить важные темы с друзьями под рюмку чая. У Варенгов как раз широкопрофильная лавка — чего только нет, и охотничье-военная амуниция, и просто одежда, и керосиновые лампы и фонари, и посуда и домашняя утварь, и даже небольшой стирлинг-локомобиль... опа, а вот и спиннинги с катушками! Очень неплохо исполнено, и красиво. Дело пахнет баблом, средний Варенг всерьез взялся, похоже.

Мы разместились в "задней комнате", если так можно говорить о палатке, при лавке. оттуда имелся выход напрямую к демонстрационному стрельбищу. Правда, пока не выпускают, но выглянуть можно. Что я и проделал. Однако, выглядит все вполне прилично — прямо напротив стрелковый рубеж с парой длинных столов, дальше, уходя в бывший карьер — директриса. Справа-сзади — уже заполняющиеся публикой трибуны. Однако, разумно тут устроено... Трибуны ярусами, амфитеатром, а барьеры каждого яруса весьма внушают. И торчат зрители из-за них чисто как из окопов — ну, бережного Боги берегут. А ВИП-сектор и вовсе прикрыт толстыми стеклоблоками. В общем-то, и обычное стекло, если его много — неплохо удержит пулю. Ну, а совсем быдлосектор — без всякой защиты, просто деревянные трибуны. Все имеет свою цену. Ага, надо же: в центре ВИП-сектора ложа с изрядной площадью остекления — а там, драстуте! — мастер Аллерт собственной персоной. В окружении множества незнакомых личностей высокого пошиба, сразу видать уровень. И сам-то он одет по моде древнего века — такого тут наверное и до Войны не носили давно уж. Традиция, надо понимать, наряжать главного в костюм века эдак нашего восемнадцатого. А сыновей не видно — ну, им-то и не по чину, и, сдается мне, у них жопа в мыле, сейчас ФСО самая работа. Кстати, на поле маячит несколько гвардейцев. Наверняка и на рубеже стрелков контролировать будут, ну и в округе явно все под контролем, совместно с местным егерями. Ну, что ж — работа у них такая. Ладно, то не мое дело. Наше дело тут вовсе другое. Присмотрелся получше к стрелковому полю. Исправно расставлены мишени, по большей части гонги, разного размера и формы. Ближний рубеж — пятьдесят шагов, потом уже сто пятьдесят, триста, четыреста пятьдесят. нас интересуют первые два, на большее не тренировались, да и не потянут малопульки дальнюю стрельбу. Подозвал девчонок, чтоб глянули, оценили. Все трое, с серьезным очень видом, подошли, поглядели, и стали готовиться переодеваться. Я увел Хуго обратно в лавку, чтоб не травмировать ему психику — с этих хулиганок же станется.

— Слушай, Йо... — неуверенно начал он — Я не рассказал брату, хотя он и спросил про твоих... женщин. Он думает, что ты просто привез их посмотреть.

— Ну и отлично.

— Ты все же думаешь, что это будет хорошо?

— Ху, уже поздно переделывать что-то. И — все получится, увидишь. Придется потом еще запрет вводить, ибо, поверь мне, на следующий год тут на рубеже будет не протолкнуться от всяких баб. И не только нанятых, но и жены и доченьки богатых людей будут там отжигать. И хорошо б заранее подумать о проверке хотя бы элементарных правил безопасности. Потому что они вполне способны пострелять друг-друга и самих себя, но ведь могут и люди пострадать! Впрочем, это, пожалуй, не наши проблемы, да и я слишком забегаю вперед. Пойдем, они, поди, уже переоделись.

— Пойдем. Мы успеем еще даже перекусить, начнется все не ранее, чем через полчаса — а я сегодня почти не завтракал.

— Ну-ну, посмотрим — хмыкнул я. И оказался прав — кусок в горло ему, как увидел "наряды для стрельбы" не сразу полез. То-то же. И это ты еще, в общем-то, в курсе был, с кем связался...

...Шоу есть шоу. Сначала Аллерт, выпершись на балкон своей ложи, толкнул приветственную речь, потом еще какие-то хмыри, и даже пара дам, потом на флагштоке на краю поля под дудки егерей подняли флаг клуба. Прогарцевали на лошадях несколько рыл в старинном охотничьем наряде. Тут конная охота не в почете, разве у степняков, да в Эбиденских лесах Орбель баловался, но — традиция. Потом вышли ряженые в старину, вывели свору каких-то борзолегавых, а у двоих на мохнатых шапках сидели хищные птицы. Но это только так, показуха, бо продажа живности — щенков, лошадок, птиц, и прочее — это завтра. А сегодня — наше время. Вот, собственно, снова те же ряженые выкатили на рубеж пару доисторических пушек, сами со старинными мушкетами — тут такого и не встретишь вовсе. Зарядили сначала ружья, бабахнули, так даже звякнуло раза — кто-то попал случайно куда-то. Публика взревела — как же, старинная одежда, древнее оружие, белый пороховой дым... Романтика. В это время зарядили пушки, опять протрубили в рожки егеря — и жахнуло. Да не просто так — пушки лупили с хорошим возвышением, классно подпрыгнув и откатившись, а выстрелили оказались фейерверком. Эдакая картечь, сразу загоревшаяся, нарисовав дымные расходящиеся снопы, а потом взорвавшаяся высоко над стрельбищем алыми клубками дыма. Вот-тут-то публика заорала, словно Аршавин таки смог забить хоть раз, и не унималась минуты две. После чего снова протрубили рожки, и распорядитель, в старинном платье, естественно, объявил начало оружейно-стрелковой части.

Почему первое именно это? А потому, что потом счастливчики будут до полночи, даром, что подсветят поле парой морских керосиновых прожекторов, опробовать новые ружья, сравнивать со старыми, и прочее, и прочее. Хуго пояснил — аккурат под рубежом со столами, внизу — кирпичная галерея с амбразурами на поле — и там даже сильно-сильно усталый гость рискует застрелить только самого себя, не представляя опасности публике. Которая в это время буде преактивнейше развлекаться наверху. Более того, публике бухать и флиртовать под аккомпанемент стрельбы очень нравится.

...Итак, понеслось. Действительно, с безопасностью тут все как надо — пара егерей и гвардейцев на рубеже, пара дядек в старинной одежде, но отнюдь не актеры театра и кино — помогают стрелку с ружьями, а у каждого выхода с палаток оружейников на поле встал егерь. Подошедший к нам сильно немолодой здоровяк с короткими усами на гвардейский манир, подмигнул взиравшим, высунувшись едва из-за края полога, на действо, девчонкам и Море. Те, впрочем, его почти и не заметили, а как началась стрельба, вовсе потеряли интерес к зрительству — шоу кончилось, а началось то, ради чего они сюда приехали. То есть, шоу для них перешло из "других посмотреть" в "себя показать". Мне даже понравилось, как они деловито отошли к столу с ружьями, и еще раз все проверили, примерились. Подмигнул им тоже, говорю — мол, все хорошо будет. А сам всеж пошел вместе с Хуго смотреть — мне-то как раз интересно. Тем более, что наше место возле в конце — ясное дело, что чем первее, тем баблее, а у Хуго босый хер в кармане, и братцы его, разумеется, не рвутся безнадежно ветер на деньги бросать. Я так понимаю, нужные люди уже заряжены на покупку, и все ожидается как обычно. Но это мы еще будем посмотреть.

А пока и так посмотреть есть на что. Сначала именитые мастера пошли. Степенные бородатые дядьки, один так и вовсе седой как лунь старик, сменяя друг-друга показывали по очереди свои изделия. Изящные комбинашки-тройники и даже один четверник, несколько карабинов, в том числе и левер, навроде виденного мной в Улле у жандарма — конечно, в куда более богатой обертке. Меня удивила и пара карабинов с оптикой — впервые такое тут узрел. Сноровистый егерь легко отбил по пять пуль в цель из каждого на триста метров. Причем, я специально в прихваченный бинокль смотрел — по мишени "заяц". Не абы что. Хуго, правда, тут же прокомментировал и разъяснил все вопросы. Оптика ОЧЕНЬ дорогая, и при этом очень капризная. Крепится на оружии намертво, раз и навсегда, потому и обычных прицелов и мушек нету вовсе, а настройки зрительной трубки сбиваются запросто, даже просто от настрела, и выверять бой надо регулярно. Ну, о том, чтобы уронить или стукнуть такую цацю и речи нет. Переносят их исключительно в жестком футляре, навроде музыкального для контрабазы какой. Да, мечтать не вредно... Тезис о дороговизне моментально подтвердился, я аж матюгами подавился. как озвучили. Однако и по такой цене случился немалый торг. Вот же — курам денег некуда клевать... С торговлей вообще шло быстро. После демонстрации каждой единицы оружия тут же проводился экспресс-аукцион. Правда, первые двое мастеров, видать — особо именитые, были удостоены отдельной чести. Традиция, пожалуй, может и неписанная. Никто не решался делать ставки на первые их ружья. Аллерт, подняв руку, делал ставку, и по этой ставке, кстати богатой весьма — ружья ему тут же продавались, никто не перебивал. Ну, так принято, и не поймешь кто кому уважение выказывет. Остальное, однако, шло вполне традиционно. Распорядитель, громогласно скороговоркой оглашая ставку, с большим опытом улавливал выкрики с мест, и очень быстро ружья продавались. Хотя — не все. Одна богато украшенная двустволка как-то не нашла покупателя даже по стартовой, видать, сильно завышенной, цене. Ну, бывает. Ее автор, ничуть не смутившись, велел унести неудачницу — во-первых, он и так продал три карабина по заоблачной цене, во-вторых — выставит в лавке снизив цену, найдет покупателя. Но вот Хуго занервничал — ну, оно понятно, если у него такое выйдет, будет неприятно. Хотя, мне кажется, братья все устроили, это же вопрос имиджа.

Вот, собственно, интересные ружья и закончились — пошли богато отделанные. но вовсе заурядные стрелядлы. И отказов стало побольше — один паренек, явно из новичков, вовсе не продал ничего, и, чуть покраснев, раскланявшись удалился. Хуго совсем стал напоминать мне боевого коня в стойле — фыркает, переминается, копытом землю роет. Последний перед нами оружейник, суровый дед, притащивший два дробовика — помповуху и левер, оба сурьезного калибра, никак не меньше шашнадцатого. Отделка у ружей неброская, однако дед взял другим: его помощники, трое мальцов, лет двенадцати-четырнадцати, как бы даже не родня какая, типа внучков — кидали умело в воздух глиняные тарелки, а дед мастерски, в темпе, аки зенитный бофорс, их изничтожал на весь магазин. Выходило сурово, публика орала, и естественно — гаубицы деда стремительно ушли по твердой цене. Дурачки опять купили ружья, забыв купить стрелять... А дед — огонь. Есть еще ягоды в ягодицах, старый конь борозды не пашет, пусть и портит не так глубоко. Двое старших из мальцов получили на руки бабло, торжественно сдали деду, и весь колхоз, степенно поклонившись, отчалил в свою конюшню. Однако, время. Отзвучал рожок, и Хуго рванулся к рубежу.

— Уважаемый оружейный мастер господин Хуго Варенг! — уже подохрипшим, но все еще звучным голосом провозгласил распорядитель. Вот работенка же — наверное, неделю хрипеть будет после. Впрочем, наверняка не задаром... Ишь, как трубит, как пароход в тумане. И ведь — текст читает с листа, что ему Хуго отдал, первый раз видит текст, а без запинки шпарит: — Мастер Варенг представляет новинку! А именно: самострельную винтовку, действующую отдачей, с магазином на четыре патрона, и исключительно быстрым и верным боем на дальности до четырехсот шагов! Вес всего девять фунтов, длина полтора аршина, отделка ценными породами дерева и серебряной чеканкой. Прошу!

— Ну... Давай! — напутствую я Мору шлепком по обтянутой коже попке, а она, не обращая внимания, с серьезной мордой берет ружье, и идет к выходу. Девки тоже на мать пялятся с восторгом. Еще бы — смотрится, зараза. Еще и осанку выправила, головой так волосы откинула. И выражение лица — прям королева, сама надменность и отстраненность. Выходит, и тут же охранник рванулся, вроде как с вопросом "А вы, девушка, куда прете?" — но так и замер, раззявив хавальник. А Хуго стоит, аж пятнами красными пошел от волнения. Ну, а эта знай себе идет, а на трибунах, где уже изрядно так шум-гам и веселье, ибо, в общем, хвост выставки никого особо не интересовал, хотя и заявление про самострельную винтовку вызвало оживление, так вот там разом все и смолкло. Так, хорошо, пункт первый, он же главный — внимание публики есть. Теперь главное не облажаться. Кидаю взгляд на ложу Аллерта — не очень видать, но, садется мне, выражение у него на морде несколько офигевшее. Впрочем, не у него одного. Причем, как и предполагалось — не столь уж и малочисленные дамы в офигении едва ли не большем, и на иных прям аршинными буквами написано " А чоа, так можна было?!". Ой, шо будет, шо будет...

Глава четвертая.

Мора продефилировала до рубежа, с улыбкой легонько поклонилась Хуго, и тот, уже придя в себя, небрежным жестом Суворова при Ватерлоо разрешил начинать. Мора, не торопясь, как на тренировках, эффектно выгнувшись, чтоб все, что положено, обтягивалось еще рельефнее, вставила в винтовку магазин, а потом, быстро повернувшись, открыла огонь. Мишени она выбирала, как мы и говорили, покрупнее. Все одно не видно, только слышно, а не только лишь все из зрителей хорошо различат на звук мишенную обстановку. Вообще, наверное, мало кто сможет это сделать. Вот с какого рубежа звук — это ясно, это зачет. Ну, на сто метров-то, чего ж не попасть в стальной профиль кабанчика. Все четыре пули она отбила за три секунды — самый опытный егерь так не смог бы, разве что с левера, и то — не факт. На трибунах — тишина. Мора моментом сменяет магазин — и еще серия, теперь вышло почти очередью, в одну мишень "медведь на дыбках" — один промах все же вышел, но некритично. В пару секунд три пули в мишку — это хорошо, это оценят... Даром, что мишень самая большая на сотке. Мора, подняв стволом вверх ружье, обернулась, и улыбнулась публике. Вот тут трибуны заорали "Шайбу!". В смысле — еще, на бис. Однако, мы на это не рассчитывали — всего два магазина, на охоту-то куда больше... Тут Хуго в карман лезет — ага, у него же патроны с собой имеются, на случай чего, мало ли осечка, все дела. Вот он Море передает, та с неким подобием книксена принимает — народ аж взвыл на трибунах, больно уж все мелодраматично смотрится. Опять же — серебряная рабская бляха на шее довольно хорошо видна, и тоже пикантности придает. Мора сообразила, на виду у публики патроны легко запихала прямо в магазин сверху, даром, что по одному — на охотничьих обоймы крайне редко пользуют, разве на переделочных. Зарядила, показательно сняла с задержки, дослав патрон, и уже с колена, отбила три патрона на двести метров в "лося". Ай, малацца! Попала! Встала, повернулась, поклонилась публике, мол — теперь точно все. Да, овации вышли знатные... Ну, теперь братцы-варенги, держитесь! Ща пойдет торжище...