| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ни кем не остановленная, полицейская шхуна 'Летучая рыба'
растворилась в подкрашенной близким закатом морской дымке. Когда
Варна скрылась из вида, моряки стали превращать шхуну в патрульное
судно, но не успели... На горизонте вспыхнул гигантский столб пламени
и сразу за этим еще один и через минуту раздался двойной рокочущий
грохот. Орлов и Ярцев переглянулись и пожали друг другу руки.
На ходу меняя внешность шхуна взяла курс к точке рандеву.
Полковник Глебовский опустил подзорную трубу. — Ну все ребята,
рыбка улетела, теперь наша очередь и Омер-паша очень вовремя
прибыл из Бургаса, как начнется салютование, так и мы отсалютуем.
Болгары уже подожгли дома по периметру складов и мы теперь точно
видим куда стрелять. Лазутчики одетые в британскую форму, стали
споро разворачивать на вершине холма, с которого склады Союзников
были достаточно хорошо видны, два бомбомета. Это чудо Российско-
Германской военной мысли било на три версты и было снаряжено
огневыми бомбами. На рейде ударили холостыми зарядами военные
корабли, им откликнулись корабли в гавани и пушки крепостей и
фортов. — Беглым. Стрельба очередью. Очередь три бомбы. По заданным
целям. Огонь ! — сказал полковник историческую фразу. Рявкнули
Бомбометы. Снаряды упали в нужном районе но не точно в заданной
точке. Наводчики сделали поправку и после залпа закричали ура,
накрытие было точным. Израсходовав остатки боезапаса и запалив
фитили снарядов должных уничтожить бомбометы, отдельный отряд
Полковника Глебовского начал быстрый отход, но спокойно уйти не
получилось, объединенный британско-французский патруль попытался
их задержать, и хотя огнем многозарядных Велдогов и Лефошей враг
был уничтожен, двое русских разведчиков были ранены. Реквизировав
так кстати подвернувшиеся две подводы, полковник отправил раненых
вперед, а сам с тремя людьми занял место в арьегарде. Не успели они
отойти на версту, как появилась погоня, турецкая иррегулярная конница
и моряки приняли бой. Полковник и мичман Глотов вели огонь с двух
рук из четырех Ле-фошей, двое гардемаринов перезаряжали револьверы,
но стали кончаться боеприпасы, на помощь туркам подоспели драгуны
лорда Лэкэна , которые открыли огонь из штуцеров и сразу
ополовинили русский отряд, башибузуки взяли в сабли истекающих
кровью полковника и гардемарина, но не долго они наслаждались
победой, со стороны Варны грянул сдвоенный взрыв и выше неба
поднялось зарево.
Маршала Сент-Арно никогда не пропускал ни одного пожара и сейчас
перепоручив торжественную встречу Омер-паши однорукому лорду
Раглану, бросился к складам. Первое что он увидел, это был пылающий
обывательский дом в двух десятках шагов от Восточных ворот базы,
кругом бестолково метались турецкие солдаты. А ну бородачи, быстро
разметать эту халупу скомандовал маршал, прибывшим с ним
французским саперам вооруженным баграми и топорами. Внезапно где
то в небе раздался странный звук и в глубине складов что то
громыхнуло, потом еще и еще. Маршал увидя невдалеке минарет,
сделал знак адъютанту и быстрым шагом направился туда, зачем-то
обнажая на ходу саблю, эфесом этой сабли он сшиб с ног заступившего
ему было дорогу муэдзина и поднялся на молельную площадку.
Открывшаяся панорама Сент-Арно не понравилась. То там, то тут на
территории артиллерийских складов вспыхивали взрывы.
Натренированный глаз военного засек вдалеке на холмах две вспышки. -
Это невозможно — воскликнул Маршал, но нас обстреливают из пушек.
Немедленно послать конные разъезды к тем холмам и разобраться что
там за дерьмо, если это так салютуют эти турецкие — La merde de porc,
повесить на месте . А всех саперов и пехоту какая попадется, срочно
сюда на тушение складов. Восемь миллионов снарядов, это вам не
пикник в Булонском лесу. А пожар на складах разгорался. Маршал
продолжал руководить работами оставаясь на минарете, его приказы
передавал через морской рупор один из адъютантов, а вестовые
разносили дальше.
Омер-паша и Лорд Раглан стояли на набережной внутренней гавани
Варны. Кругом теснилась растерянная свита и охрана. А над городом
поднималось зарево и вот ожидаемо и одновременно неожиданно
загремели титанические взрывы, начали рваться артиллерийские
припасы на складах. И будто бы в ответ, рвануло на рейде. От
гигантской вспышки стало светло как днем. Последнее что осознанно
увидел Омер-паша, это был огромный военный корабль 'Город Париж'
летевший по небу. Взрыва в гавани Паша уже не слышал и не видел.
Это был конец Экспедиционного корпуса. Остались только десятки
тысяч искалеченных и обожженных тел, море усеянное обломками
кораблей и пылающие руины Варны.
Полковник Глебовский застонал и открыл глаза. Он лежал прямо на
земле, все тело ныло, но когда он пошевелился (точнее попытался
пошевелиться ибо был связан) стало ясно что все кости целы и
фатальных ран нет. Кольчуга из дедовской коллекции опять спасла ему
жизнь, не будь ее сабельные удары башибузуков отправили бы его е
праотцам. Он услышал возбужденную английскую речь, повернув
голову полковник увидел группу британских драгун, обсуждавших
гибель Варны и судьбу проклятого шпиона которым судя по всему
являлся полковник Глебовский, а судьба ему светила не очень хорошая.
Раздался конский топот и кавалькада в разномастных мундирах
подъехала к драгунам и спешилась. К командиру драгун подошел
человек в парадной форме капельмейстера Первого Класса Королевской
морской пехоты и погрозив оторопевшим кавалеристам, неизвестно как
появившимися в руках огромными револьверами, бравируя отличным
Лондонским произношением, произнес — Джентльмены, вы мои
пленники. Я ротмистр Князь Джихар-Нахичеванский. Кто то из
англичан не вняв оповещению, поднял было штуцер, но бахнул чей-то
Лефош и статус-кво было восстановлено.
Шесть железных пароходо-фрегатов русской эскадры двигались на юг.
Где-то вдалеке по правому борту промелькнули отсветы пожара
пылающей Варны. Не все сходилось в донесениях русской разведки.
Получалась какая-то нелепость — вряд ли французы решаться проводить
осаду Севастополя без осадных орудий. В Варне по донесениям
разведки их не было. Значит есть два варианта — либо они отправлены с
первой волной десанта, либо еще не прибыли в Варну . Первый вариант
нелеп по своей сути — тащить осадные жерла не закрепившись на берегу
и не взяв город в осаду глупо, значит остается второе -и есть шанс
перехватить транспорты в море.
Они и двигались навстречу своей судьбе — конвой из двенадцати
транспортов под охраной четырех линейных паровых кораблей, и пяти
парусных фрегатов. Судьбе, потому что шансов уцелеть у них не было
никаких — происшедшая незадолго до того стычка русского отряда с
тремя линейными кораблями англичан показала, что деревянный
корабль уже прошлая страница истории — эти деревяшки затонули еще
до того, как смогли приблизиться на дальность стрельбы своих орудий.
И вот новая встреча. Не было изящных маневров, попыток занять
наветренное положение, авангардов, арьергардов — просто расстреляли
при сближении и все. Больше времени потратили на погоню за
разбежавшимися транспортами. Три из них получили столько пробоин,
что их увы пришлось бросить. Остальные девять отконвоировали в
Севастополь.
Эскадра с первой волной англо-французского десанта подошла к
берегу недалеко от Евпатории. Почти полсотни транспортных кораблей,
полдюжины линейных английских кораблей и десяток военных
пароходов. Из-за непогоды, остальной десант должен был подойти
несколькими днями позднее. Десять тысяч англичан при пятидесяти
орудиях, шесть тысяч турок, при пятнадцати орудиях. Труднее всего
было высадить лошадей, но и с этим в итоге справились. Для англичан
было удивительно , что растянувшейся на два дня высадке никто не
препятствовал.
Увы князь Меньшиков был нерешительным человеком, к тому же он
знал, что союзники имеют двукратное численное преимущество. О том,
что из-за диверсии в Варне расклад изменился в его пользу, он узнал
уже после того как все свершилось
Для наблюдения за возможными маневрами неприятеля был определен
казачий полк — шесть сотен сабель, и две батареи — конно-ракетная и
конно-артиллерийская. Всего получалось шесть картечниц, дюжина
средних и дюжина легких ракетных станков и дюжина скорострельных
круповских трехфунтовок. Если бы командир высадившегося русско-
турецкого отряда не стал вести активную разведку, то возможно все
произошло бы как то по-другому. Была бы славная виктория, а не
идиотская свалка. В поисках добычи и неприятеля один из
разведотрядов турок вышел прямо на линию огня казачьих картечниц, и
ополовиненный стал откатываться назад, за ним увязались в погоню две
казачьи сотни, обеспокоенные англичане стали разворачиваться в
боевые порядки и выдвигаться вперед, за что им пришлось жестоко
поплатиться, так как через головы отступающих турок и преследующих
казаков полетели ракеты. Попав под огонь штуцеров англичан казаки
бросились отступать. Англичане попытались их преследовать, но
напоровшись на огонь русских орудий и картечниц вынуждены были
начать отступление, преследуемые четырьмя казачьими сотнями. Исход
боя решила ракета попавшая в артиллерийский склад на берегу.
Зрелище было красочное и неописуемое — вверх взлетали различные
предметы тяжелее воздуха, а затем падали обратно, убивая и калеча всех
кто оказывался поблизости. Переброшенная на фланг под прикрытием
потрепанной сотни конная батарея поставила финальную точку в этой
свалке — заряды шрапнели сдували высадившийся десант, а
подтянувшиеся ракетчики стали стрелять по кораблям и транспортам
стоявшим у берега. К несчастью для моряков у ракетчиков закончились
ракеты с шрапнелью и бомбической частью, поэтому в ход пошло все то
что осталось — зажигательные. После того как два линейных корабля
разлетелись на тысячи горящих обломков, равномерно забросав ими
своих соседей, те кто успел, стали рубить якорные канаты и уходить в
море, правда таких оказалось не так много, да и им пришлось перед
уходом нахвататься снарядов от конной батареи. Конфуз получился
полный. У князя Меньшикова украли победу.
....Портовый буксир 'Могучий' пытался уйти от преследования, и
отчаянно дымил из высокой трубы. В чем-то ему повезло — ветер дул с
берега и парусные фрегаты английского отряда безнадежно отстали. Но
от четырех пароходо-фрегатов — двух французских и двух английских
оторваться не удалось. Более того расстояние неуклонно и неотвратимо
сокращалось. Причин было две — 'Могучий' был очень низкобортный, и
сейчас зарывался носом в волны, в то время как англо-французы таких
трудностей не испытывали, кроме того буксир был железным, и масса
железа сводила на нет мощность его паровой машины. Погоня
приближалась, а до береговых батарей Одессы еще было слишком
далеко.
Коммодор Смит Вэнс , держащий флаг на пароходо-фрегате 'Тигр',
рассмеялся, глядя на тщетные потуги русского парохода оторваться от
его отряда. Судя по всему на русском пароходе заканчивается уголь,
либо проблемы с машиной — ход его начал падать. Два французских
пароходо-фрегата начали обходить 'Могучий' с правого борта, а
англичане с левого, одновременно пытаясь отрезать от берега. Грянул
бортовой залп 'Тигра' и Вэнс грязно выругался. Этот низкобортный
русский ублюдок не давал взять его в два огня — возникла опасность
попасть по французам. Смит приказал увеличить дистанцию. Еще один
залп. Перелет. Залп. Первыми удачи добились французы, разбив правое
гребное колесо русского буксира, которое вместе с кожухом отвалилось
от его корпуса и осталось на плаву и вскоре осталось у русского за
кормой.
Поручик Зленский, командир батареи трехдюймовок, понял, что
пришел его черед. И его мучениям, связанным с недельным
нахождением на буксире пришел конец. Всю неделю он и большинство
его подчиненных пролежали в лежку измученные приступами морской
болезни. А сейчас и просвещенные мореплаватели и потомки якобинцев
ответят за его мучения сполна. Командир буксира капитан-лейтенант
Иванов отдал приказание матросам сорвать стопора крепления
фальшивого гребного колеса левого борта, и оттолкнуть обманку от
борта. Удовлетворенный увиденным, он спустился с мостика в
центральный каземат и произнес: 'Теперь Ваш черед поручик!'.
'Могучий' был железным кораблем, но, не смотря на мощную машину
имел довольно небольшую скорость, все дело было в шестидюймовой
толщины железном поясе опоясывавшем весь его надводный борт, и
защищавшем надстройку, а также в железной палубе толщиной три
дюйма. Но сейчас именно это железо давало ему преимущество, так как
ядра отскакивали от его ботов и палубы.
Открылись броневые крышки орудийных казематов, и Зленский
рявкнул: 'Пли!'. Ему было страшно, но в душе поручик жаждал
совершить подвиг , и не щадя живота своего... Он понимал, что
трехфунтовками таким кораблям вреда не причинить, разве что если с
дистанции пистолетного выстрела картечью по палубе, а затем на
абордаж. Да, он стрелял из новых трехфунтовок Николаевского завода,
но впечатления они не произвели. Вот если бы единороги на это
железное корыто! Однако подвига не получилось. Точнее так думал
Зленский до возвращения 'Могучего' в Одесский порт. Не было и
абордажа, не пришлось и живот на алтарь во имя Отечества нести. Его
подчиненным было еще страшнее, поэтому, они палили во все что
видели с возможной скоростью. А новые скорострельные трехфунтовки
такую возможность им и предоставляли. Не знал поручик того, что
чугунный продолговатый снаряд с медным пояском вылетает из ствола
со скоростью больше четырехсот саженей в секунду, а на принятой
'Могучим' дистанции боя прошивает пароходо-фрегаты практически
насквозь. В каземате 'Могучего' было двенадцать орудий — два стреляли
в нос, два в корму, и по четыре на каждый борт. Каждое четное орудие
по инструкции П.С.Нахимова стреляло разрывными гранатами. Первым
на воздух взлетел 'Тигр' — очевидно одна из болванок попала ему в
котел, затем как-то неуклюже стал заваливаться на борт головной
француз.
Капитан-лейтенант Иванов удовлетворенный результатами начала боя
дал команду переложить руль вправо, и 'буксир' стал разворачиваться
бортом ко второму французу. 'Ну, хранцуза еще наши деды бивали!' -
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
