Дикарка

— Ругхар... Эм, то есть, вождь... В общем, я не съедобна... Нечего на меня так глазеть. Вон, у тебя на тарелке отличный кусок мяса с кровью. Пожуй его.

Мужик не реагировал, практически раздевая меня взглядом. Мрак! А вдруг у них тут ритуал такой, накорми сначала жертву, а потом сам её того... слопай. Я подобралась, поежившись, и пожалела, что так наелась. Я когда сытая, то становлюсь не поворотливая. Схватила подушки, понимая, что сейчас смогу разве что ими закидать своего противника, и вряд ли убью. Так может, отвлеку и успею кувшином приложить по голове?

Однако мужчина вдруг отмер, гулко сглотнул, отвёл взгляд и уставился на свою тарелку. Да, съешь то, что лежит на ней.

— С ума сойти, — заявил вдруг Ругхар, хватая руками мясо и вгрызаясь зубами в него, отрывая приличный кусок.

Прожевал, проглотил, и глянул на меня так, что я поняла, он все ещё голоден.

— Я и мечтать не мог, что встречу такую, как ты. Дикая. Необузданная. Красивая, аж дух захватывает. Без этого налёта этикетов и правил, что набили уже оскомину. Я всегда считал, что страстность натуры женщины можно определить по тому, как она ест.

Замолчал, снова прожевал и проглотил огромный кусок, замер, уставившись в мои настороженные глаза, и с низким, каким-то зарождающимся рычанием, продолжил:

— И мне уже не важно, кто ты и откуда — теперь это не имеет никакого значения. Ибо ты останешься подле меня. Я тебя не отпущу.

Я фыркнула, откидывая подушки в стороны, и расслабилась, сложив руки на груди. "Подле него... Словно я его питомец, прикормленный к тому же".

— А покажи мне свой звездолет. Меня можно впечатлить только тем, что у одного оруга больше, чем у других.

Мужик поперхнулся, закашлялся, а когда успокоился, тряхнул головой, и как-то двусмысленно произнёс в ответ:

— Поверь, у меня большой не только звездолет.

Теперь пришла моя очередь недоуменно хмурить брови. О чем это он?

— Хм, ты говоришь о своём клинке?

— О, да! И о нем тоже. И его я тебе тоже покажу. С огромным удовольствием.

Последнее слово он произнёс с каким-то особым придыханием. Я, конечно, догадывалась, что для мужчин длина его меча имеет значение, но чтобы настолько, что аж говорит о нем с таким благоговением, и помыслить не могла. Странный народ — эти оруги. Я пожала плечами.

— Этим ты можешь других ору... в смысле воинов своего племени удивлять. Мне без надобности. А вот звездолет было бы интересно поглядеть. Только чтобы был личный. Именно твой.

Я улыбнулась как можно ласковее.

— Нет уж, Священный Горн меня упаси, чтобы я показывал свой клинок другим воинам. У нас это не принято.

Снова закашлялся, я даже подумала, что у него в горле пересохло. Однако он сам быстро налил себе в бокал напитка, выпил и замолчал, снова уставившись на меня тяжелым взглядом.

Я немного занервничала, размышляя, уж не догадался ли он о моих намерениях. Может, слишком прямо дала ему понять, для чего мне нужен его звездолет. Может мне надо его немного отвлечь от столь опасных размышлений?

Вздохнула полной грудью, затем пожаловалась, что мне стало душно, и расстегнула немного молнию комбинезона. Обмахиваясь ладошкой, поменяла положение тела, расцепив согнутые в коленях ноги и вытянув их в одну сторону, а спину откинула в другую. Потянулась всем телом с прогибом вслед за руками, закинутыми за голову. Простонала что-то, жалуясь на затекшие ноги, и вдруг испуганно вздрогнула, ибо что-то мощное и тяжёлое придавило меня сверху к подушкам.

Глава 8.

Из меня словно воздух вышибли. Пытаясь сделать вдох, почувствовала, как мои руки оказались в тисках стальной хватки мужчины, по обе стороны от моей головы. Тяжёлое, рванное чужое дыхание обожгло щеку, затем жаркий, словно ожогом, поцелуй опалил шею, опять щеку, глаза, уголок губ... И я психанула.

— Слезь с меня, оруг пришибленный! Раздавишь, — прохрипела, даже не пытаясь дёргаться.

Ненормальный вождь чужого племени тут же приподнялся на локтях, чуть освободив моё тело от давления своим, и хрипло произнёс, поймав мой взгляд своим шалым:

— Это какое-то наваждение. Ты словно дурман, мой личный дурман. Кто ты?

Я промолчала, сердито глядя на него, прокручивая в голове идеи, как вырубить этого тяжеленного ругхара — как есть медведь.

— Пока ты спала, я распустил весь свой гарем. Всех женщин отдал своим войнам. В моей постели будешь только ты.

Выпалил и ждёт... Странный. Какое мне дело до каких-то других женщин? Что?! В какой ещё постели? Я моргнула, нервно облизнула пересохшие губы, проигнорировав странный стон, что исторгла его грудная клетка.

— Ты слышала меня?

Снова моргнула, дёрнула руками, хватка еще чуть ослабла.

— Моя Диша-ре, — хрипло, рванно произнёс Ругхар, и стал вдруг склоняться к моему лицу, — моя... сладкая, желанная...

Успела отвернуть голову в сторону, как его губы коснулись моей скулы. Но вождь не растерялся, покрыл все, до чего дотянулся, жаркими касаниями губ.

— На рассвете я объявлю своему народу, что у него появилась Владеющая сердцем вождя, моя суали. Но к тому времени ты должна уже принадлежать мне, моя сладкая Диша-ре. Понимаешь, о чем я говорю?

Я снова посмотрела в его шальные глаза и фыркнула.

— Я — свободная. И никому принадлежать не могу. И вообще, ты мне даже не нравишься, — ну покривила я немного душой, он же все равно правду не узнает.

Ругхар помрачнел, его взгляд стал злым, колючим. В то же мгновение он перехватил одной рукой оба мои запястья, а второй потянулся к груди. Я услышала звук расстегиваемой молнии комбинезона на груди. Дернулась возмущённо и почти задохнулась от неожиданности, когда его горячие пальцы вдруг сжали то, к чему он прикасаться не имел права.

— По праву сильнейшего, по праву пленившего тебя, ты — моя! Диша-ре, не упрямься, ты на чужой планете, в моей власти, от тебя зависит — жить в тепле, сытости, в роскоши и в любви... Моей любви. Или...

Я поморщилась, ощущая, как от его прикосновений что-то начинает дрожать внутри меня, а внизу живота опалять необычным жаром... Это страх, точно. Мне страшно?

— Или что? — чуть хрипло спросила, лишь бы отвлечься от странной реакции собственного тела на этого ненормального оруга.

Чужая рука замерла, взгляд потемнел, и я точно расслышала скрип зубов... не моих, что не могло ни радовать.

— Тебе лучше не знать. Не провоцируй меня на крайние меры, любовь моя.

Я мысленно ругнулась, так как поняла, что ситуация очень печальная. Для меня, по крайней мере. Надо менять подход. Мама учила, что если оруг поймает, и мне станет рядом с ним грустно или плохо, то следует изменить свое поведение. Единственно правильное решение в этой ситуации — усыпить бдительность, и бежать.

Я заморгала чуть растерянно, не смело улыбнулась, вздохнула и тихо произнесла:

— Как мне обращаться к тебе?

Мужчина отстранился, руки с моего тела убрал и, впившись в мои глаза задумчивым взглядом с легким прищуром.

— Тамурджи, я уже говорил.

Снова вздохнула, резко села и пригладила растрепавшиеся волосы.

— Тамурджи. Что означает принадлежать тебе? Я не понимаю...

Замолчала, опустив глаза на свои руки, сложенные на коленях, а в ответ странно давящая тишина, и посмотреть на вождя страшно.

— В смысле — не понимаешь? — произнес он хмуро.

Искоса взглянула на него, и прикусила нижнюю губу. Вождь был хмур и словно недоволен. Помолчали. Вздохнула, и резко поднялась на ноги, почти единым слитным движением. Мужчина тоже вскочил, явно напряженный и ... готовый к прыжку.

— Так что... покажешь? — бросила в его сторону осторожный взгляд, припоминая, куда был брошен мой рюкзак.

Без него я бы точно никуда не смогла сбежать. Заметив его среди подушек, почувствовала, что немного успокоилась, но вот напряженная поза Тамурджи настораживала. Он словно о чем-то размышлял, буравя меня взглядом, я тоже молчала, не зная, что еще ему говорить.

— Хорошо, — мужчина вдруг отмер и кивнул, — звездолет так звездолет... Начнем хотя бы так. Идем.

Он повернулся и двинулся на выход. Я даже сначала не поверила своим глазам и ушам, затем быстро спохватилась, подобрала свой рюкзак и побежала следом. Не верилось, что смогла его убедить. С чего вдруг? Нет, это явно какая-то хитрость с его стороны. Когда вождь обернулся и бросил на меня тяжелый взгляд, я едва не споткнулась. Этот взгляд... Он пробирал до мурашек. Мра-ак!

* * *

Вождь был стремителен, как ветер, и я даже не успела испугаться или понять хоть что-то, как мы вдруг оказались на небольшом аэрокатере, что поднимал нас над местом обитания племени вождя. Сидя рядом с ним в соседнем кресле, пристегнутая ремнями и ошалевшая от стремительности мужчины, все, что я могла делать, — это молча хлопать глазами и пытаться запомнить, что и как он делал, чтобы поднять в воздух эту облегченную версию летающего аппарата. Следом за нами, как оказалось, взлетели несколько патрульных аэрокатеров, сопровождающих своего вождя. Тамурджи прорычал что-то недовольное, но отменять сопровождение не стал.

Я покосилась на хмурого мужчину, не понимая, почему у него вдруг испортилось настроение. Однако спрашивать ничего не стала, а во все глаза уставилась на центральное обзорное окно. Вечерний пейзаж с заходящим светилом над горизонтом поражал своими красками, а россыпь ярких огней внизу заставил меня затаить дыхание. Я такой красоты никогда не видела.

— Это наша столица... город... Шаэрания — попытался он мне что-то объяснить, но я не совсем могла понять... вернее, слова-то я понимала, но вот осмыслить не получалось.

— Что такое город? — спросила, вытягивая шею, чтобы лучше разглядеть яркие огни под нами.

— Место, где живут люди, много людей. А там, откуда ты, нет городов?

Я помотала головой.

— И что... много кланов в этом городе? Они не воюют за территорию?

Тамурджи удивленно хмыкнул, накренив руль управления, и наш звездолет ушел вправо, избежав столкновения с каким-то высоким 'зданием' с красным пульсаром на самой верхушке. Слово тоже оказалось знакомым, выуженным из памяти (спасибо Мауре), но что именно оно означало, я так и не сумела определить.

— Куда мы летим? — решила, наконец, поинтересоваться.

— Куда ты и хотела. На мой звездолет. Поверь, он достаточно большой. Тебе понравится. И да, у нас бывают стычки между кланами, но в конечном итоге, всегда и все конфликты разрешаются только одним человеком — вождем. То есть мною. И поверь, недовольных или несогласных с моими решениями не найдется на моей территории, ибо долго они не живут.

Я снова посмотрела на мужчину, который был сосредоточен на управлении, и не заметил моего хмурого взгляда. Уж очень мне не нравилась его самоуверенность. Это в какой-то степени настораживало, заставляя сомневаться в успехе моего плана. Слишком уж он... оруг.

Он был мне не понятен и чужд, что уж скрывать. Как впрочем, и любой другой мужчина. Я отвернулась, снова вперив свой задумчивый взгляд в окно перед собой. И вскоре заметила, как из темноты стали высвечиваться ещё огоньки, которые росли и увеличивались, превратившись ... во взлетно-посадочную площадку. Собственно, на ней мы и сели. На выходе из аэрокатера Тамурджи придержал меня за руку, велел встать за ним, и двинулся наружу. Досадливо окинула взглядом строй воинов, что выстроились перед нами, образовав своими телами "ограждение", и вынуждена была без возражений последовать за вождём местных племён. Кроме досады, я испытывала в данный момент не бешенство, а нечто среднее между желанием стукнуть Тамурджи по голове рукояткой моего клыка и желанием рвануть обратно к аэрокатеру, чтобы сбежать. Отчего-то возникло ощущение, что меня ведут в ловушку, а не к звездолету.

Я даже обернулась, прикидывая, успею ли заблокировать дверцу аэрокатера, прежде чем меня схватят. Невольно поправила лямку рюкзака, и сделала даже пару шагов назад. Но... Опять эти стальные пальцы на моей руке и рывок моего тельца наружу. Зараза!!

Тащил меня этот оруг к звездолету столь же стремительно, как и пленил на той безымянной планете. Я даже дух перевести не успела, а мы уже садились в кресла пилота и навигатора. Взлет тоже оказался стремительный. Несколько ошарашено следила за действиями Тамурджи и внутренне сжималась от предчувствия неприятностей. Странно. Почему вдруг обязательно какие-то неприятности, да потому — мне было действительно неприятно от всей этой ситуации: сначала пленили, потом заявили, что являюсь парой ненормального оруга, потом запихнули в звездолет и рванули к этим... как их... звездам. Мрак! Что делать-то? Видимо, сидеть тихо, не брыкаться и ждать счастливого случая. Это я могу. Это мне знакомо.

Следя за тем, что творится за обзорным окном, поняла, что к звездам мы не летим, а движемся над поверхностью планеты.

— Итак, — внезапно раздалось рядом, я даже вздрогнула от неожиданности, — смотреть будешь на мой 'Михран'?

— Ась?

— Михран — это звездолет. Идем?

Тамурджи улыбнулся одним уголком губ и протянул мне ладонь. Я не понимающе посмотрела на его руку, размышляя, зачем он тянет ко мне её, и попыталась отстегнуть ремни. Запуталась, прошипела себе под нос ругательство на своём языке и вздрогнула, едва надо мной навис этот ору... то есть вождь.

— Сейчас на борту никого, кроме нас, нет. Я могу провести для тебя экскурсию, ни на кого не отвлекаясь. И меня это весьма радует.

Его руки уже потянулись к моему ремню, как вдруг по звездолету разнесся жуткий, вымораживающий внутренности звук. Тамурджи подорвался, уставившись на обзорное окно, за которым разворачивалась настоящая бойня.

— Кто посмел напасть на нас?! — зарычал мужчина и быстро разместился на своём кресле.

Пробежался пальцами по сенсорной панели управления, и в этом момент мы услышали чей-то взволнованный голос, тоже мужской:

— Мой вождь, на нас напали. Это клан Урлагов. Мы приняли бой. Уводите свой Михран. Их слишком много.

— Лиот Хаджер, доложить о потерях.

В этот момент впереди, прямо перед нашим носом за стеклом, взорвался один из аэрокатеров сопровождения, остальные три открыли массированный огонь по противнику, но последних и правда было намного больше.

Вождь зарычал, стиснув кулаки, затем бросил на меня тяжёлый взгляд, снова что-то рыкнул непонятное. Схватив штурвал, потянул ручку на себя, резво уводя Михран из-под удара. Вот теперь мы точно рванули в космос.

— Я вызвал подмогу. Держитесь, лиот Хаджер.

— У вас хвост, — чей-то голос прохрипел в ответ, и эфир затопило звуками стрельбы.

— Оторвемся, — пробормотал в ответ Тамурджи, и умолк.

Некая сила придавила нас к креслам, сильнейшая перегрузка словно выбила весь дух из груди. Мрак! Неужели в нас попали? И тут же голос корабля подтвердил мои опасения: "Повреждения в системе стабилизации давления. Повреждение..."

Дальнейшее я уже не услышала, просто провалившись во тьму.

Пришла в сознание внезапно, рывком, обнаружив себя все в том же кресле, пристегнутой ремнями, с тяжёлой головой и пересохшим горлом. Из носа текла струйка крови, которую я тут же вытерла рукой, и огляделась, борясь с тошнотой. Соседнее кресло пустовало, в рубке управления мигало резервное освещение. Глянула в обзорное стекло и ахнула. Мы дрейфовали в космосе. Под нами проплывал круглый шар планеты. Значит, мы что... Вырвались на орбиту? Вроде это так называется.