— Пусть только попробуют... — проворчал Лео. Он сам не заметил, как нахмурился.
— Я бы посоветовал сводить ее в "Дивный Сад", — инквизитор поспешил направить тему в нужную русло, чтобы не доводить Лео до отчаянной ревности, которая у Сеймуров, видимо, была семейной чертой.
— Что это такое, "Дивный Сад"? — мгновенно переключился оборотень.
— Это ресторан, — объяснила я. — Арланд притащил меня туда как-то... цены заоблачные, но готовят там нечто совершенно невообразимое.
— Готовить я и сам умею, — фыркнул оборотень.
— Тогда пригласи ее к нам и приготовь что-нибудь, а мы с Бэйр куда-нибудь уйдем, — предложил Арланд. — Хочешь так?
Судя по лицу Леопольда было видно, как ему очень понравилось, что теперь это нам придется куда-то уходить, чтобы не портить ему романтику.
— Давайте... но это будет не свидание, а просто встреча. На свидании я ее все-таки свожу куда-нибудь!
— Как знаешь, — пожал плечами Арланд.
Мы просидели за болтовней еще немного, а потом я отправилась спать, оставив братьев одних. Они и без меня всегда находили, о чем поговорить.
Несмотря на усталость, сон ко мне не шел, не оставляло чувство, что чего-то не хватает. Я ворочалась, пыталась занять голову какими-нибудь умными мыслями, но из этого ничего не вышло: мой мозг был неспособен на глубокие размышления.
Когда я услышала шаги Арланда, который поднимался к себе в комнату, я поняла, чего мне, возможно, не хватает.
Посвятив несколько минут сомнениям, я встала, накинула на плечи теплую шерстяную кофту и тихонько вышла в коридор.
— Ты одет? — спросила я, постучавшись в дверь Арланда.
— Да, входи, — раздалось изнутри.
Войдя, я закрыла за собой дверь на щеколду.
Инквизитор только вышел из своей личной умывальной, где обычно переодевался на ночь. Сейчас он был в снежно-белом костюме, состоящим из рубашки плотной ткани, штанов, длинных теплых носок и перчаток. Обычно Арланд распускал волосы перед сном, поэтому его лицо выглядело немного иначе... а тут еще этот полумрак.
Он устало посмотрел на меня, а потом молча отвернулся и пошел к углу, в котором находился его маленький алтарь — стол и полка над ним, на них были разложены все необходимые предметы. Там стояли специальные свечи, большая серебряная чаша, наполненная святой водой, в ней по ночам заряжалась серебряная цепь, наручники и несколько инквизиторских оберегов. Знаки и символы, начерченные на деревянной поверхности стола белым мелом, создавали и преображали курсирующие в это месте комнаты потоки энергий, беря как основу силы огня со свеч и воды из чаши. Таким образом у Арланда было свое заряженное особой энергией пространство, куда он на ночь складывал всю свою экипировку, чтобы очистить ее от разной нематериальной грязи, которой после работы с одержимыми всегда было полно.
Стараясь не мешать Арланду проводить ежевечерние ритуалы, я тихо подошла к кровати и забралась под одеяло, стала наблюдать за инквизитором.
Он опустился на колени перед алтарем, сложил ладони около лица и, сгорбившись, закрыл глаза. Со стороны можно было подумать, что он молится кому-то... но нет, он сам был источником белого пламени, а значит6 просто медитировал, наполняя своей силой алтарь и пространство комнаты.
Закончив, Арланд поднялся с колен и, погасив единственную горевшую в комнате свечку, в темноте направился к кровати.
— Бэйр... сегодня я слишком устал, — ответил он убитым голосом, когда я обняла его.
— В последнее время мы редко видимся. Можно предположить, что я могла зайти просто для того, чтобы немного побыть с тобой, — я отстранилась и дала инквизитору устроиться под одеялом так, как ему будет удобно, затем легла рядом.
— Знаешь, сегодня я изгонял привидение, — рассказал Арланд, ложась на спину и подкладывая руку под голову. Я устроилась у него на плече, положив руку на грудь. — Помнишь Дороти? Этот случай был очень похож на ее... Только я изгонял из башмачника швею.
— Швея-призрак? Что-то новенькое, — ответила я, подавив зевок.
— Это точно, — согласился Арланд. — Причем странно уже то, что обратились ко мне не родственники башмачника, а родные старухи. Они сказали, что к ним приперся старый незнакомый дед и стал утверждать, будто он — их бабушка, работающая на местной фабрике. Этот случай с подселением еще удивителен тем, что старушка умерла меньше недели назад естественной смертью. Дороти, чтобы вселиться в тело человека, должна была многие годы копить силы и проводить ритуалы. У старушки ни Леопольда, ни стольких лет не было, и, тем не менее, она завладела телом старичка, которого при жизни никогда не видела.
— Что вообще за ерунда с этими подселениями? — недовольно спросила я. Это была уже не первая ночь, когда он рассказывал мне об этих странных событиях. — Призраки в этом городе как будто взбесились, ты почти каждую неделю кого-нибудь изгоняешь!
— Эта ситуация настораживает всех в городе уже, — серьезно сказал Арланд. — Сейчас я большую часть дня сижу в Ордене, разбираю свидетельства о смерти за последние месяцы и случаи подселений. Иногда при изгнании можно определить, кем раньше был призрак, иногда нет, и сейчас, изгоняя, я всегда пытаюсь наладить контакт с духом. Я пытаюсь понять систему, по которой это происходит, какие именно души подселяются и к кому... пока я не могу определить ни одной закономерности, все происходит совершенно спонтанно! У живых и у мертвых нет ни одного сходства, все они разные люди, видевшиеся или не видевшиеся при жизни. Как будто какая-то неведома сила заставляет их вселяться в тела, толкает их в чужую плоть...
— Надеюсь, своим пациента ты не говоришь об этом таким страшным тоном? Так можно посеять панику в городе! — заметила я. — Не говоришь ведь?
— Нет, я не говорю с ними таким тоном, — ответил Арланд, и я сразу поняла, что с ними он говорит еще хуже. — Но паника и так уже поднялась на радость местным ведьмам и ведуньям: к ним все ходят за оберегами и защищающими талисманами! — он нахмурился и заговорил раздраженно. — Эти крысы продают всякую чепуху за большие деньги, а потом счастливые обладатели подобных талисманов попадают ко мне на ритуалы по изгнанию, сообщают о сомнительной колдунье, и я вынужден гоняться за этой гнидой по всему городу!
— Ты совсем заработался, вот что я скажу, — сделала вывод я. — Не думаешь взять выходной?
— Нет, но я хочу попросить тебя кое о чем, — неожиданно сказал он, повернувшись ко мне.
— Я внимательно тебя слушаю.
— Талисманы для защиты. Те, кто не верит уличным колдуньям и трясется за свою безопасность, готовы покупать обереги у инквизиторов... я пытался им объяснить, бело пламя не продается, но от меня все равно требуют защитных побрякушек. И я нашел решение этой проблемы, которое понравится и тебе, полагаю. В общем, я даю тебе задание: придумай такой талисман защиты от духов, чтобы он был действенный и его можно было производить в больших количествах! Я помогу тебе в этом, объясню принципы.
— Хочешь, чтобы я делала талисманы для всего города!?
— Нет, я хочу, чтобы ты его разработала. Отдадим твою разработку в Орден, а там уже разберутся, как наладить производство. Я знаю, это по твоей части.
— Ведьма, работающая на инквизиторов?
— Это нормально, никто не осудит тебя, — успокоил меня Арланд, погладив по плечу. — К тому же, на тебя надеются многие люди. В каком-то смысле ты будешь героем... И сама подумай, если одержимых будет меньше, у меня появится больше свободного времени, которое я смогу провести с тобой, — чмокнул меня в щеку, чтобы окончательно убедить.
— Смысл в твоем свободном времени, если мы все равно на людях вместе не можем показаться из-за устава Ордена, запрещающим инквизиторам носить что-то, кроме формы!?... — почувствовав, что начинаю заводиться, поворачивая разговор на ненавистную тему, я поспешила успокоиться. — Ладно, я попробую сделать талисман. Кудеяр учил меня этосу, мне понадобятся лишь некоторые технические данные от тебя.
— Ты чудо! Я знал, что ты согласишься и мне не придется идти в академию за чопорным архимагом, — обрадованный инквизитор стиснул меня в объятиях и еще раз поцеловал в щеку, уже крепче.
Засыпая, я раздумывала над талисманом. В голове уже крутились названия книг, которые надо будет прочесть... Только к таким книгам надо еще доступ получить: для простых студентов они закрыты.
Не нужно было видеть будущее, чтобы предсказать, чем кончится наше с Арландом совместное утро: мы оба чертовски опаздывали! Уже перевалило за полдень, и нам пришлось, не завтракая, лететь по делам. Я решила отправиться в академию на Черте, чтобы не терять ни минуты.
Оставив коня в саду и строго-настрого запретив ему уходить, я побежала на лекцию по зельеварению, которую вела старушка в высоком остроконечном колпаке. Я прозвала ее Минервой за характерную внешность колдуньи-учительницы. На ее лекции у меня получалось опаздывать чаще всего, и выкарабкивалась я только за счет своего общепризнанного таланта: ей не к чему было придраться, вот и приходилось ставить мне хорошие оценки.
Робко постучавшись в дверь аудитории, я вошла внутрь, всем своим виноватым видом выражая глубокое раскаяние.
— Садись, Бэйр, — сухо велела мне Минерва и продолжила зачитывать рецепт из учебника.
Пока я шла к месту, успела понять, на какой они сейчас теме и рецепт чего они все пишут. Фыркнув, я быстро начеркала в тетради Кудеяровскую версию этого зелья и стала ждать, когда писанина кончится.
— Ну тебя и почерк, ничего не понятно! — возмутилась Люська, моя подруга с недавних пор.
Это была моя ровесница, двадцатилетняя рыжая ведьмочка из хорошей семьи, куда она в свое время не вписалась и в итоге была сослана в академию. Училась Линда, — а именно так на самом деле звали девушку, — спустя рукава. Дара ей не хватало, асимметрия была маленькая, поэтому в учебе ей приходилось тяжело. Пару раз ее могли исключить за заваленные экзамены, но ей удавалось выкрутиться. Спасали друзья, которых у нее была вся академия, и шпаргалки, в изготовлении которых она была мастер.
Выглядела Люська очень милой, с первого взгляда даже могла показаться паинькой и примерной девочкой. Хрупкое телосложение феи создавало ложное впечатление слабости и беспомощности, волосы у нее были прямые, она закручивала их в два забавных рыжих пучка на затылке, лицо вытянутое, покрытое кляксами-веснушками. Со спины или сбоку Люська выглядела очаровательной милой девушкой, но стоило встретиться с тяжелым взглядом ее темно-зеленых глаз, как сразу становилось ясно, что такой рыжий кролик и крокодила сожрать сможет, если захочет. Крокодилов Линда, конечно, не ела, и задирой не была, но, когда требовалась, становилась напористой и упертой, могла и нос расшибить, и зубы выбить, но только из самообороны. Как по мне, так это было женское воплощение Люциуса, только пока не сошедшее с ума. Собственно, в память о чародее, обреченном доживать свой век лошадью, я и наградила девушку прозвищем Люська.
— Иногда у меня складывается такое впечатление, что ты писать не умеешь! — пожаловалась она, щурясь и утыкаясь носом в мою тетрадь. — Что это у тебя за "юн" такая странная?
— Какая еще "юн"?
— Буква, Бэйр, буква такая... — раздраженно объяснила она, думая, что я шучу. — Продиктуй, что ты тут написала, ничерта не понимаю!
— "На половник тридцать сильф чистой энергии с жасминовым порошком", — продиктовала я то, что было записано сокращенно. — "Если без порошка, то двадцать чистой и заклинание конденсации".
— Чего-чего, какой еще конденсации!? Вы там на своих равнинах совсем обалдели, попроще ничего не могли придумать!? Что это за ругательство такое, "конденсация"!? Меня так даже декан еще не называл!... — распалившись, Люська всплеснула руками, а потом уткнулась в свою тетрадь.
Почерк мой, вопреки всем замечаниям окружающих, был вполне читаемый, хотя буквы были слишком узкие и имели большой наклон вправо. Проблема была в том, что на повсеместном этого мира я могла только читать, и то это благодаря знаниям из прежнего мира: здешние буквы были очень похожи на латинские. Прежняя Бэйр ни читать, ни писать не умела. Мне же писать как-то лень было учиться, запоминать еще все эти ненужные закорючки над латинскими буквами, заучивать сочетания букв, обозначающих такие звуки, как "Ё" и "Ю" или "Й", причем сочетания эти всегда были разные... без всего этого мне пока очень даже хорошо жилось, значит и обойтись было можно. А вот писать на моем родном алфавите я даже тетрадь Маггорта научила, теперь ее вообще только я могла читать. Все-таки осталось что-то полезное в моей голове из прошлой жизни!
После лекции мы отправились в зал, где варили зелья. Я свое сварила, а потом пошла в тихую помогать Люське. Под конец послушала ругань Минервы на тему того, что я опять не желаю учиться и засоряю свою голову и головы окружающих студентов незаконными Равнинными рецептами и бла, бла, бла, бла....
Наконец, настал долгожданный перерыв в двадцать минут, можно было поторчать в коридоре и перевести дух.
— Ты чего опоздала-то, черномазая? — поинтересовалась Люська, усаживаясь с ногами на подоконник у витража. Такие витражи с широкими длинными подоконниками были расположены на стене вдоль всего коридора, напротив них находились аудитории. Очень удобно для студентов, которым не очень-то нравилось все перемены проводить стоя.
Мы с Люськой находились в самом начале коридора, рядом с лестницами наверх и вниз, по которым носились остальные студенты и преподаватели.
Осмотревшись кругом, я тайком достала трубку Арланда, набила ее табаком и закурила, задумавшись.
— Эй, ау! — Люська умудрилась изловчиться и дернуть меня за одну из косичек. С тех пор, как в моей памяти всплыли обрядовые прически равнинных ведьм, я стала иногда добавлять в копну распущенных волос небольшие косицы толщиной в мизинец, от их расположения и материала бусин зависело назначение, для удачи, на хорошую мысль, для силы или любви... было множество сочетаний. Я пыталась объяснить окружающим, что значат эти косицы, но меня никто не слушал, все только и делали, что дергали, дергали, дергали... — Аааууу! Ты там живая еще?
— Чего тебе? — раздраженно обернулась я, убирая волосы за плечо.
— Там Кривая идет, прячь быстро трубку! — крикнула Люська, и я быстро заложила руку с трубкой за спину.
Учительница с горбом, на котором вечно лежала толстая черная кошка, проковыляла мимо нас, одарив подозрительным взглядом. Не заметив ничего, к чему можно было придраться, она хрюкнула и проковыляла мимо.
— Фууух... жуть какая! У меня от этой страшилы вечно мурашки по коже! — скривилась девушка, посмотрев ей вслед. — Знаешь, с трубкой ты так скоро попадешься! Нельзя курить в академии, сколь раз я тебя говорила!? — строго сказала Люська, украдкой прикладываясь к моей трубке. — А табак роскошный... И где ты его берешь?
— Сама мешаю, — пожала плечами. — Могу дать пару рецептиков.
— Привет-привет всем! — к нам подошел отличник и надежда всей академии, тот самый, которого я зверски избила на состязании и который звал меня на свидания, не зная, что одни мысли обо мне могли стоить ему свободы. — У меня есть обед, могу поделиться...
