Средневековая история - 3. Интриги королевского двора

Хорошие результаты получились с янтарем. Один из первых образцов отправили Авермалю — и продолжили вываривать часть камней в меду. Хельке только головой покачал — до такого тут еще не додумались.

Удалось получить более чистое и тонкое стекло... пока еще не хрусталь. Но Лиля подумывала о фужерах и фигурных бокалах.

Глиной Иртон боги тоже не обделили — и Лиля усердно вспоминала, как делать керамику. Гончарный круг сваять — невелико дело. А вот ты поди, вылепи да обожги... ну к лепке можно и детей привлечь, а к обжигу — мастеров... хотя те и так зашиваются.

Восемь утра.

Завтрак.

Полчаса, не больше. Потом все расходятся по своим делам.

Лиля — на занятия с детьми. Учителя довольны. С тех пор как графиня стала присутствовать на занятиях проблем намного меньше. Особенно когда ее сиятельство объяснила, что розги — это полезная и нужная вещь. Хотя пока их использовать вроде и незачем. Дети стараются. Это не двадцать первый век. Немного нервирует Лилю только Дамис Рейс. Но история и литература предметы необходимые. Так что посещать их приходится. А учитель... раздражает.

То смотрит горячим взором, то комплименты отвешивает, то ручку поцеловать пытается...

И ведь все так... скромно... послать-то его не за что вот беда!

Поэтому историю и литературу Лиля не любила. Хотя она их и в родном мире не особо жаловала.

Полдень.

Отдых. Дети разбегаются по замку. Лиля отправляется в конюшню.

Теперь там чисто и сухо, конюхи стоят чуть ли не по стойке смирно, а аварец постепенно привыкает к новой хозяйке. Ездить верхом по поместью Лиля пока не решалась, но в специально огороженном загоне каталась. Кормила жеребца с рук. Разговаривала, чистила... он постепенно привыкал к новой хозяйке. Миранда часто составляла Лиле компанию. И мечтала, что когда-нибудь у нее тоже...

Лиля не разочаровывала девочку.

Эрик должен был скоро вернуться — и присмотреть подходящую кобылку. Так что к весне у девочки будет свой жеребенок. Наполовину аварец. И если повезет — такой же очаровательный, как его папа.

Потом — обед.

И после обеда Лиля опять занимается. На этот раз уже с Лонсом.

Часть времени уходит на дела поместья. Выслушать отчеты, отдать распоряжения. Часть — на то, чтобы отточить манеры.

Потом — мастерские.

Лиля делила дни между стеклодувами, Хельке, кружевницами и гончарной мастерской. Да, последняя тоже организовалась. Хотя и стихийно.

Пара бывших пленников работорговцев нашла себя в гончарном ремесле. Как ни странно — из самых бесталанных. Сделать гончарный круг было несложно, а процесс он упростил — и сильно.

Теперь в гончарной можно было видеть и детей, которые обожали лепить из глины, и взрослых.

А обжигать пришлось в кузнице.

Сделать еще одну, устроить несколько печей для обжига... Лиля мечтала о кирпичах, тем более, что ремонт стен замка все еще длился — и конца-края ему не было видно.

Но пока было так много дел, так много...

А вечером — ужин, ванна — и спать.

Впрочем, иногда ванна заменялась на баню.

Сколько труда Лиля потратила, чтобы ее устроить — просто жуть! Пастер Воплер, правда, сомневался — достойно ли это приличной женщины, раздеваться, да еще париться, да еще веником, да еще с вирманками... хотя часто к Ингрид и Лиле присоединялась и Марта, обнаружившая, что ее старые кости меньше болят после бани...

Лиля фыркнула.

Стоило один раз заманить пастера попариться — но неправильно.

Бедняге пришлось очень весело. Его тошнило, кружилась голова, наблюдались все симптомы перегрева... одним словом — товарищ уверился, что графиня умерщвляет плоть — и больше не приставал. Хотя и не парился.

Лиля мечтала о сауне, но смогла оборудовать только самую простую, топящуюся по-черному, но — баню.

Настоящую, с парной и веником... кстати — там можно было и еще кое-что сделать. Лиля например, была за компрессы из меда и соли. Очень помогало убивать лишний жир. Хотя сколько там его было — того лишнего.

Лиля уже не ощущала себя безобразной тушей.

Скорее — полной женщиной. Но не грудой жира. И смотрела в будущее веселее. Даже если она и не станет такой же стройной, как когда-то — все равно она будет даже очень симпатичной.

Обязательно будет.

С этой мыслью Лиля и засыпала.

Часто к ней приходила ночевать Миранда. Иногда компанию им составляли щенки. Да, держать собак в доме здесь не приветствовалось, но один из вирман, который занимался дрессировкой, подсказал, что так будет лучше. Он же посоветовал взять для Мири не кобелька, а сучку — и девочка не стала спорить.

Впервые у Мири было то, что она могла назвать своим.

Дом, комната, собака, друзья... и даже — мать?

Девочка не знала, что она чувствует к Лилиан. А Лиля не торопила малышку. Незачем давить на ребенка. Его надо просто любить. Баловать.

И — очерчивать строгие рамки. Дозволенного и недозволенного.

Пока Мири не выходила за установленные границы, но Лиля не сомневалась, что рано или поздно это случится. Дети ведь всегда пробуют взрослых на излом. Такая у них природа.

Иногда к ним приходила няня. Гладила своих девочек по волосам, пела колыбельные.

Лиля принимала заботу Марты с признательностью. Но — женское коварство неискоренимо.

Она постоянно жаловалась Марте. Как ей тяжело, просила рассказать что-нибудь о старых временах, когда они жили с отцом ...

От поездки в столицу ей было никуда не деться.

Она знала. И готовилась к встрече

* * *

Это случилось за завтраком.

Все знали, что Лиля предпочитает овсянку на воде и без добавок.

Но в этот раз...

Она чуть задержалась. Не получался опыт. Ей хотелось получить мирабилит. А у вещества было свое мнение. Эх, читать книжку — и делать опыты — это немного разные вещи.

Все уже сидели за столом. Мири — рядом с Лилей.

При ее появлении девочка вскочила, как маленький ураган.

— Лиля, а я...

Тарелка, звеня, покатилась по полу.

Щенки бросились к овсянке, но сучка оказалась ближе и быстрее.

— Эмма! — позвала Лиля.

Она хотела сказать, что нужна новая тарелка... завизжала Мири. И Лиля бросилась к девочке.

Но беда случилась не с ней.

Щенка рвало, из его пасти текла зеленоватая пена...

Лиля выругалась, падая на колени.

Такого опыта у нее не было. Но — был опыт работы в вытрезвителе. Вызвать рвоту, дать воды, дать противоядие...

— Джейми!!! Тахир!!!

Но травник уже опускался рядом с графиней на колени...

— Молока! И побольше! И воды!

Ингрид перехватила Миранду, чтобы та не смотрела.

Этот день у Лили оказался сорван.

Сучку они с Джейми и Тахиром откачали. Кое-как, но справились.

Как сказал Джейми, на собак яды действуют с одной стороны быстрее, но этот — еще и немного слабее.

И Лиля понимала, в чем тут дело.

Если человек слопает пять таблеток снотворного — он имеет все шансы отправиться на тот свет.

Если сорок — шансы уменьшаются. Ибо начинается рвота. И пострадавшего можно откачать.

Лилю могли и не спасти. А вот щенка — успели.

Хотя еще дней десять ему была прописана жесткая диета и тщательный уход... Мири не отходила от пострадавшей собаки, гладила по голове, плакала в шесть ручьев... Лиля уже не знала, то ли лечить собаку, то ли заниматься ребенком.... В итоге свалила все на врачей — и уговаривала малышку. Все будет хорошо...

А сама подсчитывала, холодно и рассудочно.

Это была ее тарелка. Ее овсянка. Никто другой ее просто так не ест.

То есть собака и Мири ей жизнь спасли. Спасибо, девочки, с меня причитается.

Но кому понадобилось меня травить?

И зачем?!

Посторонних в замке не было, в этом клялась и божилась Эмма.

Кто-то свой?

Кто?!

* * *

Логически рассуждать графиня начала примерно часа через два. Когда стало ясно, что песика отравили 'волчьей травкой', Лиля начала выяснять — и быстро поняла что речь идет о местном варианте аконита. Да, и тут есть эта отрава.

Готовится быстро, действует качественно...

Лиля покусала ноготь. Итак.

Кто имел доступ к каше?

Сестра Хельке — она ее варила.

Не пойдет. Эввиры ей ну... не преданы, но гадить точно не будут. На ее земле живут. Да и выгодно им, чтобы Лиля была жива и здорова.

На кухне Лиля тоже была. Порядок там военный. Там подбросить ничего не могли.

Какие еще есть варианты?

Пока донесли от кухни до столовой, пока накрывали на стол, пока все приходили... нет, последнее — по разряду Ш. Холмса. Лиля мысленно перебрала всех, кто за столом.

Тахир и Джейми?

Нет, вряд ли... вопрос выгоды и знаний.

Тарис?

Доверенное лицо ее отца.

Хельке?

Мири?

Марта, которой разрешили сидеть рядом с подопечной и приглядывать за ней?

Шевалье Авельс?

Темная лошадка. Но сейчас ему нет смысла травить Лилю.

Ингрид?

Пастер с сыном?

Нет, ее команда вне подозрений. Иначе хуже будет.

Кто носил блюда и накрывал на стол?

Питер, Мэри, Илона.

Самое тяжелое нес слуга, что полегче — девушки. Принесли, расставили и ушли. За это время мог зайти кто хочешь, насыпать, что пожелаешь. Если бы не одно 'НО'!

Практически сразу прибежали дети. И Мири и Марк.

А при них сыпать яд... ну если убийца — камикадзе...

Лиля покусала губы.

— Да что вы мучаетесь? — удивился Тарис. — Взять всех троих и пытать, пока не признаются.

Лиля фыркнула.

— Тарис, это нелогично. Признается тот, кто боится боли. А реальный убийца останется жив и здоров.

Тарис нахмурился.

— Я не подумал.

— а где можно взять яд? Джейми?

Джейми почесал затылок.

— Волчья травка здесь встречается часто. Надо бы посоветоваться...

— с травницей? Морага, так?

— Да, ваше сиятельство...

— Взять ее и расспросить! — рявкнул Лейс.

Лиля нахмурилась. Не так ли начиналась охота на ведьм?

— Нет уж! Никаких расспросов за моей спиной! Джейми, прокатишься? Потихоньку, чтобы никто не знал... нам ни к чему, чтобы шум поднялся, не надо... пусть живет спокойно.

— Да, ваше сиятельство.

— И расспроси подробно. Может быть, кто-то покупал эти травы, кто-то собирал их, кто-то интересовался...

Джейми сдвинул брови. Кивнул.

— Обещаю, ваше сиятельство. Я все узнаю.

Лиля кивнула. Хотелось рвануть самой — но нельзя. Графиня не может, не должна... то есть она может, но...

Лиля перевела взгляд на пастера.

— Пастер, вы можете расспросить всех троих? Я не хочу никого пытать. Но вы можете поговорить с ними, как служитель бога...

— Это очень милосердно с вашей стороны, ваше сиятельство...

Лиля знала, что с ее стороны один голый расчет, но разубеждать пастера не стала. Неплохой он мужик... побольше бы таких в обоих мирах.

Она взъерошила светлые волосы. Посмотрела на Лейса.

— пока что подержите всех троих в подземелье. Там места много. Потом выпустим и даже компенсируем, если что.

Лиля покусала ноготь. Она никак не могла понять — что это такое.

Глупость?

Наглость?

Никто из троих не сбежал, весь персонал замка на месте. То есть этот некто не ожидает расследования?

Ничего не понимаю.

Ладно. Вот Джейми вернется от травницы...

— я напишу вашему отцу, графиня? — подал голос Тарис Брок.

Лиля кивнула.

— Пишите, друг мой, пишите... может я и сама напишу. Но попозже, сейчас у меня голова не тем занята, Мири, иди сюда, малышка...

— Лиля... а с Лялей все будет хорошо?

Лиля посмотрела на собачку.

— Обязательно, малышка. Обещаю тебе...

Мири всхлипнула и уткнулась носом в плечо Лили. Ну, раз она обещает....

* * *

Джейми смотрел на старую травницу с уважением.

— Здравствуй, Морага.

— и тебе здоровья. Что случилось?

— Да уж случилось... графиню пытались отравить.

— Вот как?

— Волчьей травкой. Морага...

Травница отвернулась и зашуршала чем-то в углу.

— Морага! Ты ведь что-то об этом знаешь! Долго она не хранится, настой из нее могла приготовить только ты. В замке никто этим не занимается.

Травница продолжала шуршать. Молча.

— Морага, прошу тебя!

Женщина обернулась.

— Не лез бы ты в это, мальчик?

— Лилиан Иртон была добра ко мне. Оно и сейчас добра. Она приютила меня в своем доме, деньгами жалует, кормит-поит....

— раньше она такой не была...

— разве это важно? Она хорошая, Морага. Она добрая, умная...

— она тебя послала?

— Да. Сказала, чтобы я все выяснил по-тихому.

Морага продолжала молчать. Но Джейми тоже не говорил ничего больше. В комнате повисла тишина. Юноша знал — если травница решит — она расскажет. А давить не стоит...

Прошло пять минут, десять, пятнадцать...

Наконец травница вздохнула.

— Ты прав. Я продала настойку. Свеженькую, этого лета сбор.

— Никому другому это не под силу. Я сразу понял, что это твоих рук дело. И графиня тоже так подумала.

— и все же здесь ты. А не отряд стражи... — Джейми все так же молчал — и травница шлепнула ладонью по столу. — Хорошо! Я продала настойку. Она быстро теряет силу, несколько десятков дней — и выдохнется.

— госпожа графиня сказала — это потому что основа неправильная. Она знает такое вещество, что трава долго останется хорошей.

— Вот как?

— Я захватил с собой склянку. Я потом покажу, обещаю... Так кто покупал траву?

Травница ухмыльнулась.

— Она у меня частый гость. Гостья. Уж давно, как госпожа затяжелела, так она ко мне и начала ходить.

— Просто так?

— Э, нет. Травы — искусство сложное. Сама она правильно ничего сделать не могла. А потому платила мне. И щедро. За настои, за тайну...

— И как ее зовут?

— Имени не знаю. Могу описать.

Джейми внимательно выслушал описание, кивнул.

— А почему ты ее выдаешь?

Морага пожала плечами.

— я в долгу перед графиней. На ее земле живу, в обиду, опять же, она меня не дала, тебя вот присылает, да не просто так...

Это верно. Каждый раз, приезжая к Мораге, Джейми привозил с собой гостинцы. То ткань, то корзину с продуктами, то что-нибудь еще...

В этот раз у него была большая бутыль со спиртом. И юноша увлеченно принялся рассказывать о свойствах продукта.

Прошло не меньше часа, прежде чем травники вернулись к реальности.

— Мне пора уходить. Графиня ждет.

— Понимаю. Ты опиши ей ту девку, авось, узнает...

— Да и я ее знаю. Только какая ей выгода — понять не могу...

Травница пожала плечами. Ее это и тем более не касалось. Пусть господа сами со своими делами разбираются...

* * *

Джейми сразу направился к Лиле. И пяти минут им вполне хватило.

Неизвестная из замка часто покупала у Мораги траву.

— Когда вы были в тягости — дурман. А недавно — волчью травку.

— а дурман зачем?

— я так понял, что подливала вам в еду.

Лиля нахмурилась. История, выдуманная ей для отца, стремительно становилась реальностью.

— Но зачем ей это понадобилось? Кто это?

— Морага не знает ее имени. Она знает, что эта женщина живет в замке... Она приходила ночью, в плаще...