Игра наяву

— Договорная, но много не возьму, — бросил я и вышел из комнаты, а затем покинул библиотеку, подмигнув женщине за стойкой. Она наградила меня недоумевающим взглядом.

Дальше мой путь пролегал на один из двух городских базаров: ближайший ко мне был для людей не бедствующих, а дальний — для жителей попроще. Ну, думаю ясно, на какой пошел я, звеня медяками в кармане.

Металлические деньги жуткий архаизм. Были времена, когда в мире царствовали бумажные и цифровые деньги, но после Войны они вышли из обихода по объективным причинам. Первые сложно изготовлять, а для вторых не осталось технологий, вот так и получилось, что в этом аспекте человеческой жизни, люди вернулись чуть ли не в Средневековье. Еще со средними веками или немного более поздним временем нас роднили узкие загаженные улочки, по которым не могли пробраться автомобили. Хотя кое-какая часть четырехколесного транспорта сохранилась после Войны, а некоторых колымаги восстановили местные умельцы. Сейчас все они стоят в одном большом гараже, находящемся возле Центральных ворот.

Весь транспорт принадлежит городу. На нем ездят исключительно за пределами городских стен. Например, в деревню за продуктами питания животного происхождения. Так делают владельцы многочисленных лавочек, которые и кормили город. Оставляешь залог, арендную плату и вали куда хочешь.

Даже состоятельные люди передвигались по городу, не используя автомобили. Но пешком ходить им было не с руки, поэтому они катались в закрытых паланкинах, которые таскали на своих плечах дюжие молодцы, одновременно служащие еще и охраной.

На кое-каких автомобилях была навешана броня и установлено оружие, пули для которого делали в цехах, расположенных возле одной из стен. Там, кстати, одно время трудился Кос. Парень вообще был примером для многих детей, большинство из которых сразу после окончания приюта поступали в тюрьму. Перспектива, я скажу вам, так себе. За решеткой практиковали каторжный труд, и нравы там царили исключительно дикие. Даже я побаивался этого места.

Дальше я не стал развивать ход своих мыслей, так как шум базара издалека стал проникать в мои уши, отвлекая от размышлений.

Если вы думали, что базар это открытое пространство, заставленное палатками, то глубоко ошибались. Наш базар скорее напоминал довоенный ТЦ. Он находился в узком шестиэтажном здании, кишащем людьми. Даже на крыше чем-то торговали и что-то покупали. Весь этот бедлам продолжался ровно до восьми часов вечера, а начинался с восьми утра. Нарушение этого режима строго каралось.

Я подошел к базару и краем глаза обратил внимание на лист бумаги с гербом внутренней охранки, который был приклеен к стене здания. Заинтересовавшись, я прочел его. Там было сказано, что власти города готовы вознаградить любого, кто сообщит им дельную информацию о местонахождении пропавших проституток. Тут же были нарисованы их лица и написаны имена.

Что-то Кос не говорил мне о вознаграждение. Только недавно его назначили? А может парень просто не знал? Он ведь из внешней охранки — это что-то вроде армии, а внутренняя охранка соответствовала довоенной полиции. Два этих ведомства недолюбливали друг друга.

Конечно, награда будет очень далека от мешков с золотом, но все же стоит принять эту информацию к сведению. Кстати, надо не забыть купить сивухи.

Я зашел в здание базара и, мысленно прикидывая количество своих денег, начал совершать покупки: овощи, хлеб, молоко и т.д. Когда покупал мясо у тучного продавца по имени Гора, обратил внимание, что оконная решетка за его спиной едва держится. Он ее закрепил, чем попало. Вон даже бинты висят.

Гора заметил, как я разглядываю решетку и, поигрывая топором, рассерженно произнес:

— Ты представляешь, Макс. Прихожу утром, а у меня вон оно что... Видимо, какая-то тварь ночью кровь учуяла и давай мне решетку ломать. Что под рукой было, то и пошло в ход, дабы приладить ее обратно: проволока, бинты, тещины волосы.

На последних словах он мощно расхохотался. Я тоже заулыбался. Гора любил пошутить. Не всегда смешно, но зато постоянно от души.

Сделав нужные покупки, которые уместились в одной сумке, а не в двух, как я предполагал до посещения библиотеки, я направился к ближайшему выходу из базара. По пути обратил внимание на прилавок, возле которого крутились подростки. Там, представительного вида мужчина, продавал мобильные телефоны: одни из самых простеньких, созданные на основе реанимированных технологий из Киберграда. Но между тем стоили они весьма дорого, а связь была ужасная: в городе соорудили всего пару вышек.

Сокрушенно покачав головой, я вышел из здания базара. Теперь мне надо было вернуться к домовому-алкоголику. Оказывается, и такие духи бывают. Мысли сразу же перескочили на гримуар. Не прогадал ли я, отдав за него шесть монет? Ну, пока не шесть, а всего лишь одну, но все же... А ведь еще надо снять с него заклятие. Ох, не знаю, ох, не знаю. Или все же я молодец, что купил его? А то уже больно какое-то странное стечение обстоятельств, словно сама госпожа Удача подталкивала меня взять этот гримуар. Тебе ведь нужны знания? На, бери, и за приемлемую цену.

Пока я думал обо всем этом, то мой недолгий путь по грязным улицам уже закончился. Вон берлога домового. Стоило мне подойти к ней, как из трещины дома раздался возбужденный хрип:

— Принес? Самогонку принес?

— Ага, — обронил я и пошел дальше.

Остановился я только возле входа в выгоревшее жилище. Правой рукой с трудом оторвал одну из досок, загораживающих проход, и проник внутрь помещения. В нос сразу ударил запах гари. Повсюду на стенах, потолке и полу были следы сажи и пепла. В углу валялась целая груда пустых бутылок и истлевших объедков. Возле заколоченного окна лежал дырявый тюфяк с желтым пятном посередине: из него торчала грязная вата. Видимо, здесь кто-то жил после пожара.

Когда я разглядывал пол, то мой взгляд привлекли почти стершиеся линии, выведенные мелом. Я присел на четвереньки, и непроизвольно прошептала себе под нос:

— Хм... Кто здесь свастику мог рисовать?

— Это мертвяка мелом обводили, — раздался хриплый голос возле меня.

Я был готов к тому, что домовой где-то рядом, но все же чуть не подпрыгнул от неожиданности. Вместо этого я всего лишь быстро выпрямился.

— Самогонку давай, — почти потребовал он.

Видеть духов я не мог, а только слышал. Говорят, что есть шаманы, которые способны на это, но я к их числу не относился. Поэтому я просто поставил бутылку со знатным первачом на пол возле себя. Она тут же взлетела в воздух, вровень с моими коленями, наклонилась, и жидкость в ней прилично убавилась. На пол ни капли не упало.

— Ох, хорошо, — крякнул домовой. — Ну, глаголь. Чего ты там хотел?

— Что стало с блудницей рыжей? — проговорил я, задав самый важный вопрос, хотя мне было любопытно узнать, чей труп обвели мелом.

— Она ушла с каким-то мелкорослым человеком, — ответил он. — И после этого я ее более не зрел.

— Опиши его, — попросил я, и хотел было поставить сумку с продуктами на пол, но передумал. — Во что он был одет? Какое у него лицо?

— Человек закутался в плащ. Лик не видал, — огорчил меня домовой, а потом добавил: — От него пахло чем-то едким... чем-то похожим на смрад смерти.

— Мда уж, — обронил я, почесав затылок свободной рукой. — А как пахнет смерть?

— Как смерть, — логично ответил дух. — Будешь?

Ко мне подлетела на треть пустая бутылка с самогонкой. Я схватил ее и пригубил, подумав, что дело принимает запутанный оборот. Эдак, хрен кого найдешь. У меня у самого есть плащ, как и у трети мужского населения города. А пах я иногда так, что бомжей бы наизнанку вывернуло: за это надо сказать "спасибо" тем, кто отвечал за подачу воды в мой район.

Домовой между тем с опаской прохрипел:

— Осторожнее с ней. Она пахнет кровью.

— Ты о ком? — не понял я, до сих пор чувствуя привкус самогонки во рту.

— Книга у тебя под майкой. На ней отпечаток крови и зла.

— Ну-ка подробнее, — попросил я, весь подобравшись, и протянул бутылку туда, откуда раздавался голос.

Первач перекочевал к домовому. Он сделал несколько шумных глотков и произнес:

— Дай мне ее подержать.

Я достал гримуар и засомневался: а вдруг дух хочет меня как-то обмануть и присвоить книгу себе? Но домовые в этом вроде бы не замечены. Хотя этот совсем не стандартный их представитель. Все-таки поколебавшись, я протянул книгу в пустоту и почувствовал, что домовой взял ее. Я отнял руку и гримуар завис в воздухе.

— Узнаю, узнаю запах ведьмы. Злой ведьмы. Кровавой ведьмы, — шептал домовой, у которого оказался такой нюх, что иная собака от зависти удавится.

— А как открыть гримуар? — заполошно спросил я, раскрыв рот в ожидании чуда.

— То я не ведаю, — разочаровал он меня и тут же обрадовал: — Но знаю, кто сведущ в этом деле.

— Кто? — жадно выпалил я, предвкушающе сжав свободный кулак.

Домовой помедлил, а потом грустно сказал, совсем не то, что я рассчитывал услышать:

— Устал я здесь жить. Совсем один, как перст. Мурлыка вон только меня навещает.

Дух прозрачно намекал на то, чтобы я нашел ему новое местожительства. А Мурлыкой же он назвал того самого кота, который сейчас выбрался из трещины, оставив на блоках клочки своей шерсти.

— Найду я тебе новый дом, найду, — быстро выдохнул я, достав из сумки кусок мяса и бросив его коту, который сразу же утащил подарок куда-то в угол комнаты и стал там с аппетитом уминать.

— А Мурлыке? — в конец обнаглел домовой.

— И ему тоже, — махнул я рукой, смирившись с обстоятельствами. — Скажи только, как открыть гримуар?

— Ну, вот када мы снова станем жить с людьми, то я тебе мигом все поведаю, — хитро произнес дух, живо напомнив Петю.

— Напомни-ка, какой нужен обряд для твоего переезда? — задумчиво проговорил я, мгновенно придумав, куда заселить каждого из них.

— Домовой переходит на новое место только в понедельник или субботу. Сегодня, как раз суббота. Нужен мне красивый сундучок, дабы я в него мог сесть, и меня доставили в новый чистый дом, а то я могу рассерчать на неряху и грязнулю, — с крестьянской обстоятельностью принялся объяснять дух. — И еще надо ласково сказать: добрый наш хозяин-домовой, с собой тебя забираю, на новое место переезжаем. Пойдем со мной, забирайся в сундучок. Будешь хозяином в новом доме.

Я усмехнулся, достал из кармана ранее не потребовавшуюся сумку, открыл ее и сказал:

— Полезай внутрь. С собой тебя забираю. Будешь слушаться меня в новом доме и Мурлыку прихвати.

Домовой сдавленно охнул, а затем в комнате на несколько секунд наступила тишина, которую нарушил недовольно мяукнувший кот, взлетевший в воздух. Спустя пару мгновений, у меня были уже две полные сумки: в одной продукты, а в другой — Мурлыка и домовой. Вот такие вот будни у "Говорящего с духами".

Глава 6

Спустя некоторое время, я стоял возле двери Этель и колотил в нее ногой, так как руки были заняты. Девушка на удивление быстро открыла и изумленно вытаращилась на меня, стоя с полотенцем на голове и в халате. Я с трудом проскользнул мимо нее и вошел в комнату, обклеенную розовыми обоями. Этель использовала ее одновременно как гостиную и кухню. А вот спальня у нее была отдельно. Я с ностальгией вспомнил большую, скрипучую кровать с мягким валиком вместо нормальных подушек.

Отойдя от изумления, девушка насмешливо произнесла, стрельнув на меня плутоватыми глазками:

— Ну, проходи.

— На вот тебе мужика. Зовут его Мурлыкой, — сказал я и вытащил из сумки кота, а потом добавил, втянув ноздрями гарь, которой пахло от сковороды, стоящей на столе: — Опять вонь, что ли, приготовила?

— Ой, какой милый, — просюсюкала девушка, пропустив мимо ушей мои слова, ласково глядя на кота.

Этель наклонилась к животному и принялась его гладить. Обалдевший кот прижался к истертому ногами ковру, который лежал на полу, и насторожено оглядывался, прядая ушами. Так круто его пушистая жизнь, наверное, еще никогда не менялась.

Глядя на кота, я с надеждой в голосе спросил у затылка девушки:

— Берешь его себе?

— Ага. Но если он вездеСсущий, то я тебе его обратно всучу, — не поворачивая головы, строго сказала Этель, почесывая за ушком принявшегося урчать кота, плюхнувшегося на бок.

— А ты почаще выпускай его гулять, — посоветовал я, а потом заглянул в сумку и доложил домовому: — Мурлыке здесь нравится. Он остается.

— А я тут жить не буду! — возмущенно выдал дух. — Здесь пахнет блудом и развратом!

— Хорошее место, — попытался я убедить его. — Просто ты капризный.

— Нет и баста, — заупрямился домовой.

Этель покосилась на меня и слегка напряженно спросила:

— Ты с кем это разговариваешь?

— С домовым. В сумке он у меня, — ответил я, посмотрев на нее так, будто это для меня была серая обыденность.

— Покажи! — сразу же вспыхнула девушка, глаза которой заискрились от интереса.

Кот тут же отошел на второй план. Животное недовольно принялось махать хвостом. А Этель уже выпрямилась и стояла напротив меня, словно маленькая девочка, которой пообещали показать нечто замечательное.

Я посмотрел в ее лучащиеся глаза и кое-что прояснил:

— Ты его не увидишь. И не услышишь.

Она недоверчиво хмыкнула и заглянула в сумку, визуально кажущуюся пустой, а потом перевела хмурый взгляд на меня и недовольно проговорила:

— Ты разыгрываешь бедную доверчивую девушку?

— Хорошая, конечно, была бы шутка, но это не она, — ухмыляясь, произнес я. — Там действительно домовой.

— Меня на мякине не проведешь, — пропыхтела Этель и засунула руку в сумку, пошуршала ей там и немного плаксиво выдохнула: — Я ничего не чувствую! Разыгрываешь, подлец.

— Пошевелись там, — приказал я духу.

— Ладно, — прохрипел домовой, и сумка сильно затрепыхалась.

— Верю! — взвизгнула Этель и отдернула руку, будто ее за пальцы кто-то грызанул.

— Круто, да? — весело оскалился я.

— Ага, — согласилась она, боязливо поглядывая на сумку. — Ты его тоже мне принес?

— Была такая мысль, но он здесь жить не хочет, — с тяжелым вздохом сообщил я. Похоже так и придется его подселять к себе.

— Почему это? — уязвленно спросила девушка, окинув придирчивым взглядом комнату.

— Говорит, что ты стряпуха так себе, — хохотнул я.

— Много он понимает, — возмущенно фыркнула Этель, чем привлекла внимание кота, который уже по-хозяйски ходил по ковру.

Животное с любопытством посмотрело на девушку. А она, поймав на себе его взгляд, ласково улыбнулась ему, обнажив ровные белые зубы. Похоже, что они нашли друг друга. Ну, хоть тут срослось. Кот с возу — Максу легче.

Я радостно вымолвил, сделав шаг по направлению к двери:

— Ладно, живите тут, не тужите, а мы пошли.

— Постой, — остановила меня Этель, положив руку на плечо, а потом поспешно проговорила, словно только что вспомнила: — Тебя Крыса искал. Просил передать, что часам к восьми зайдет.

— А чего ему надо? — нахмурившись, буркнул я.

Неужели опять за город? Рановато как-то. Надеюсь, это никак не связано с теми цветами, которые мы приволокли. А то еще заставят деньги обратно отдавать. Мне бы очень этого не хотелось.