Задан неторопливо повернулась к Хаджи Рахиму, в ее жестах скользила уверенность осадной башни. Монголы ринулись в стороны, освобождая место для поединка.
-Факих несчастный трепещи, пойдешь ты отбивною в щи!
Полыхнул тускло-багровый свет, по воздуху прошла ударная волна. В Рахима ударил тяжелый пульсар, бывший дервиш пошатнулся и приземлился в сугроб, его лицо покрылось каплями пота, тем не менее взгляд был бесстрашен.
-Хвались лучше едучи с рати, тогда не изгадишь штаны.
Керинкей-Задан подмигнула, ее взгляд напоминал взор кошки зажавшей в клетке мышонка.
Нет моей силы мощнее, в небе и на земле!
Я всех на свете сильнее, слава великому богу Сульдэ!
Из глаз посреди центра лба вспыхнул ослепительно-фиолетовый луч, он подобно лезвию меча прошил воздух и ударил Рахиму в грудь. Удар прожег одежду, вогнав факиха по пояс в сугроб, снег зашипел, начал бурно таять и испаряться.
Задан распахнула в довольной ухмылке пасть, блеснул тройной ряд зубов.
Легок как в доску гвоздь, вбиваю в гроб тебя
Во мне бушует злость, унять ее нельзя!
Рахим сделал жалкую попытку ответить, огненный шарик остановился на полпути и лопнул. В небо полетели многоцветные переливистые пузыри.
-На многое ты не способен, теперь преподам я урок, коль к магии ты не пригоден, окончился твой бренный срок.
Рахим хранил молчание, он чувствовал многократно превосходящую мощь монгольской колдуньи и хотел лишь одного — умереть достойно. Луна засветилась огненно-красным светом, звезды приобрели кровавый оттенок. Следующий заряд напоминал сизо-изумрудное бревно, изошедшее сплошным огнем. Удар был настолько силен, что вся одежда на Хаджи Рахиме вспыхнула, а его самого вогнало по горло в землю, снег вокруг факиха практически полностью растаял. Огонь задел часть мусульманских купцов, двое погибло на месте, остальные с диким визгом ринулись врассыпную. Защитное магическое поле рухнуло от перегрузки, и правоверным ничего не оставалось, как рассчитывать только на свои ноги.
Керинкей-Задан изошлась диким оглушающим смехом, слышным на многие версты.
-Теперь смотри о презренный, на мощь в нашей силе! Как жаль ишак бедный, тебе гнить в могиле!
Из шаманки разошлись угольно-черные клубы, из них полыхнули бледно-розовые и ярко-пурпурные молнии. Они ударили по бегущим купцам, последовали разрывы, сотни людей обратились в дымящиеся скелеты, снег разом испарился на большой поверхности, а земля кое-где загорелась и расплавилась, на глазах превращаясь в мутное стекло. Часть беглецов успела добежать до толпы нукеров, и многие монголы разделили их не завидную участь. Задан, тем временем сотворила очередной пасс. Обгоревший Хаджи Рахим был выдернут из горящей земли и поднят в воздух, лиловые дымящиеся змеи скрутили факиха — или ученого мудреца.
-Хаджи — жалкая мышка,
с хрустом и шкуркой я тебя съем!
Муки без передышки, адские вспышки
Смерть без проблем!
Рот у шаманки внезапно вырос, почти моментально достигнув размеров бегемота с клыками мамонта.
Хаджи Рахим зажмурился, затем усилием воли заставил раскрыть глаза.
-Великий Аллах помоги мне принять сметь джигита!
Ему показалось, что он кричит во всю глотку, на самом деле он прошептал еле слышно, тем не менее, чуткий Субудай заметил движение его губ. Небрежным жестом он остановил голодную чародейку.
-Съесть его ты всегда успеешь. Расскажи нам, все как было.
Керинкей-Задан неохотно поставила факиха на сугроб, ее пасть сразу уменьшилась, клыки убрались. Чародейка недовольно прошипела.
-Он соврет и глазом не моргнет.
Батый перебил.
-Мне только три человека говорят правду. Субудай, Юлдуз-Хатун и Рахим. Так что пускай нам расскажет.
Хаджи Рахим с трудом заговорил, морозный воздух с хрипом проносился сквозь опаленные легкие.
-Это были люди из разных стран, но одной веры — сыны Мухаммеда. Купцы из разных точек вселенной приплыли для того, что бы торговать в твоем войске. Они скупали различные вещи и продавали сушеный виноград, фисташки, имбирь, вино, хлеб, прочие фрукты, что бы твои храбрецы, не болели цингой.
Бату-хан слегка пригрозил пальцем.
-Это конечно хорошее дело, но знал ли ты пархатая лисица кого ни будь из них?
-Нет, о великий. Я их увидел впервые.
-А награду, они тебе обещали?
Хаджи Рахим закашлял, каждое слово давалось с большим трудом.
Обещали большие деньги, но я отверг их. Мы дервиши презираем золото. И лишь твоя золотая пайцза вызывает наше почтение.
-Хватит, я тебе верю. И если ты поклянешься Аллахом, что будешь хранить мне верность, я тебя помилую.
-Клянусь, у меня даже не было помыслов, предать тебя.
Батый повернул коня, десятки тысяч нукеров стояли сзади, многие залезли на крыши домов, следя за диковинным зрелищем.
-А вы чего зыкаете. Завтра решающий штурм. Всем по домам и спать. Кто кроме караульных застрянет на улочке, тех — на кол!
Монгольских ратников как ветром сдуло. Батый отправился в свой "дом". Настроение джихангира было приподнятым, монгольские шаманы продемонстрировали свою силу и мощь стоящего за ними бога! Осталось целое поле, обожженное и покрытое костями и пеплом, а завтра начнется грандиозное представление с кровью и множеством трупов. Субудай прошептал Батыю на ухо.
-Купцы нужны нам, нужно будет выдать им охранные пластинки.
-Это успеется, получат после штурма, а пока глотнем по кубку, во славу Чингисхана перед сном.
В церкви, у широко раскрытых царских врат, были разосланы восточные ковры и пышные шубы. Батый рухнул на них и затянулся ароматной арзой. Рядом по прежнему стоял Хаджи Рахим. Дервиш едва держался на ногах, его голос был слаб. Вместо спаленной одежды на него нацепили сорванную с русских бояр соболью шубу и меховые сапоги — подарок Бату-хана: выражение милости.
Священник в рясе — отец Сергий, аккуратно придерживал, явно опасаясь что, сорвут жадные тургауды свой серебряный в камушках крест. Аккуратно крестился и ставил свечи перед каждой иконой. Сам владыка Батый приказал делать это. "Я хочу выразить почтение каждому урускому богу. Я не хочу, что бы ваши боги вредили мне"
Священник в страхе косился на Бату-хана, слишком много тот вливал в себя вина и крепленого кумыса. Пьянство ведет к буйству. Хаджи Рахим тихо говорил самодержцу.
-Я прошу тебя, умоляю о величайший из ханов, отпусти меня. Я не хочу быть в этом бурном бушующем море крови. Зачем ты великий истребляешь столько народов, что хотят жить мирно под солнцем?
Джихангир постучал по рукояти меча.
-Какой дурацкий вопрос. У них есть право достойно умереть, защищая свою свободу. Монголы сильнее всех. Вся вселенная должна покориться мне и моим потомкам — во имя священного воителя.
-Я никогда не возьму в руки меч для убийства. Зачем тебе мирный дервиш?
Опрокинув в себя кубок, Батый смачно вытер губы.
-Ты нужен мне, хотя бы, потому что не боишься говорить правду. Все мне поддакивают, вокруг я слышу сладкую месть, а в сердцах змеиный шепот. Ведь стоит чуть-чуть промахнуться, меня предадут, а те, кто в любви мне клянутся, того и гляди что убьют. Нет никому веры, даже Керинкей-Задан кобра, когда белый мангус щекотал мне горло кинжалом, она хотела моей гибели. А ты честный и владеешь магией и способен осудить меня.
Батый поднял палец и поманил дервиша-факиха.
-Говори мне правду, но только наедине со мной или Субудаем. Все должны меня бояться, а иначе я сломаю тебе хребет и скормлю собакам. И не видать тебе рая.
Хаджи молитвенно сложил руки.
-Аллах справедлив и милосерден, только воля Всевышнего Бога может помешать войти в райские чертоги. А собака всего лишь нечистое животное, неспособно осквернить бессмертную душу.
Джихангир небрежно отмахнулся, тургауды вывели Рахима. Батый поднялся с ложа и резко пнул в грудь священника.
-Мне нравиться запах твоих курений, обдуй ими и меня.
Священник испуганно перекрестился.
-Это можно делать только святым.
Батый вызверился, взгляд налился кровью.
-Значит я не святой. Готовьте кол.
-Господи прости мое прегрешение! Слаб я!
Кадило пришло в движение.
-Так лучше. А теперь говори, чьи боги сильнее? — в руках сверкнул крупный в изумрудах кинжал — русские или монгольские.
-Бог только один!
-Ты лживый поп. Сколько у вас богов навешано по стенам? Богов на свете много, есть боги добрые и злые и наши и чужие. А самый могучий — наш бог Сульдэ — бог войны, смерти и разрушительных стихий! Он даст нам победу, над всем миром. И над этим и над другими мирами во всей вселенной. Согласен червяк, наши боги сильнее?!
Священник побледнел, но невероятным усилием воли переборол страх.
-Бог есть, един, в святой Троице. А на иконах не боги, а святые слуги — царственное священство.
-Его барсаки? А этот на кресте, тоже слуга?
-Это Бог-сын Иисус.
Батый неожиданно улыбнулся, главный Бог урусов не выглядел грозным и страшным.
Казалось, что сами урусы уменьшились в размерах, превратившись в букашек.
-А кто есть бог Сульдэ?
Священник вздрогнул, он понимал, какая реакция последует на ответ, и все же не мог соврать.
-Это демон.
-Который сильнее вашего Иисуса! Стань колени произнеси клятву.
-И на небе и Земле выше всех господь Сульдэ!
Священник поднял светлый взор, страх исчез.
-Выше всех Всевышний единый в Троице Бог!
Пьяное лицо Батыя перекосилось от злости, кинжал прошелся подбородку Сергея, срезав несколько прядей.
-На колени презренный и признай что бог Сульдэ выше всех!
-Нет!
-Тогда почему ваш Бог висит на кресте как раб!
-Ради нас, себя унизил
Ради нас на смерть пошел
Что бы к Богу нас приблизить
Иисус оставил трон!
Ибо через его смерть мы получили прощение.
Пьяный джихангир захохотал, задребезжали стекла.
-После смерти вы останетесь рабами, небесный правитель собирает неисчислимые полчища, которые завоюют все небесные царства. Тогда все когда-либо умершие лягут под бессмертную тень Всевышнего Священного Правителя — Чингиз-хана! Он есть воплощение невидимого бога войны!
Во взгляде Батыя читался смертный приговор, а когда тебя приговорили уже не и тени липкого болезненного ощущения страха.
-Ваш Чингисхан большой грешник и горит в Аду! И тебя тоже будут вечно жарить геенне!
Взгляд священника пылал, ему казалось, что спорит с самим сатаной.
-Молчи шакал. Ваш Бог слабак!
Батый рубанул кинжалом по распятию, разрубленный пополам крест рухнул на ковер. Джихангир демонстративно стал на него ногой, круша обломки.
-Ну и где ваш Бог? Где гром и молнии. А теперь порублю в щепки всех его слуг.
Выхватив саблю, Батый принялся крошить иконы, обломки священный полотен потели в лицо отца Сергия.
-Кто обнажит меч от меча и погибнет!
Крикнул батюшка.
-Я бессмертен! А тебя мы казним. Привяжите его к коням и медленно оторвите сначала руки затем ноги. Громадные тургауды подхватили старика-священника поволокли к выходу. Выбежав на крыльцо джихангир продолжал истошно вопить.
-Видишь, как слабы уруские боги! Ваша вера — вера рабов, в руках у бога должен быть меч! Бог должен сам карать, а не подвергать себя страданиям и унижениям!
В тот самый момент страшный грохот потряс монгольский лагерь, огненный ураган разом охватил сотни домов, тысячи нукеров взлетели на воздух. Тургауды в страхе бросили отца Сергия, видимо приняв взрывы за месть уруского Бога.
-Собаки вы куда, это всего лишь белые мангусы!
Завопил Бату-хан. Его истошный вопль лишь усилил панику, еще не известно, что страшнее месть богов или дьявольская хитрость снежных чудовищ.
Войска под командование мульти-клонов и впрямь выступили, атаковав монгольские полчища. Дикорос вновь применил показавшее свою эффективность заклинание, правда, сбросив его в сторону, летучие крысы ушли, а часовые были аккуратно сняты, либо белыми бойцами или ядовитыми иглами. Рядом с Дикоросом гордо шествовал рослый и кряжистый Лихарь Кудряш. Встретились они ночью, когда Савелий ночевал, завернувшись в тулуп. Сон волхва был тревожен, ему снились злобные духи, дикие вурдалаки и звериный оскал страшного бога Сульдэ, в чью пасть падали тысячи урусов. По этому он проснулся, когда к нему подъехало два человека на вид половцы, в меховых клобуках на медвежьем мехе. Один из них с неприятной с глубоким шрамом физиономией окликнул его.
-Чего молчишь Савелий. Али меня признать не хочешь?
-Я тебя и на смертном одре не спутаю.
Дикорос со злобой фыркнул на штатного палача. Тот ответил, усмехаясь в бороду.
-И ты до сих пор помнишь обиду. Но ведь я сек тебя за колдовство по приговору князя Юрия, бил не сильнее и не слабее остальных. И поверь, без всякого удовольствия выполнял я свой долг.
Дикорос кисло поморщился.
-Ну, долг свой ты выполняешь на совесть, целый месяц не мог я на спину лечь. Хотя к черту старое говори чего надо?
-Я вместе со своим половецким побратимом узнал тайную весть. К Батыге из Китая новое оружие привезли. Храниться оно в больших дубовых бочках и с его помощью можно стены ломать.
-И кто тебе рассказал сию весть.
-Темник один монгольский. Не хотел, правда, но я свой долг знаю. Палач профессия нужная.
Волхв махнул лохматой головой.
-Иногда и ты бываешь полезен. А я тут причем?
Палач надул щеки, голос стал на пол тона ниже и тише.
-Великий воин Леопардов просит тебя, нашли заклятие невидимости на голубка, а остальное он сам сделает. Обоз с черным порохом целый тумен охраняет и на него отвлекаться не охота. Он сюда еще три тысячи белых ратников ведет.
Савелий тяжело вздохнул.
-Я в колдовстве не очень силен, одного часа хватит?
-Снежный ангел говорит что хватит. А вот голубь, давай колдуй.
Дикорос прошептал и побрызгал на птицу водой.
-Лети к хозяину. Невидимой она станет через час и еще полтора часа продержится в незримом состоянии.
-А ты молодец! Этого хватит.
Кудряш заключил волхва в стальные объятья, Дикорос напряг плечи, словно медведь давит. Затем истязатель отпустил и фыркнул, потом показал внушительную секиру.
-Видишь этот топор. Я привык работать топором, и сейчас ты убедишься, что я не только палач, но и воин. Вот кого бы я пытал и помучил бы с удовольствием так это хана Батыгу. Он такой свирепый зверь, видел бы ты, как они лютуют. А что касается белых ангелов, то перед Богом клянусь, даже если прикажет великий князь пытать, и наказывать их не буду.
Дикорос согласно кивнул.
-Что же это верно. Что касается монгольской лютости, то я волхв и все вижу, могу тебе еще показать!
-Рать рассудит! После битвы еще встретимся, поговорим.
Кудряш махнул плетью и ускакал в сторону.
Савелий расслабился, темника, конечно, словил Леопардов, а этот суровый ратник его допросил, хотя у любого средневекового палача глазища вылезли бы от зависти, узнай он о пыточном арсенале далекого будущего. Сам Леопардов, скорее всего, присоединился к своему новому отряду, и будет прорываться к Рязани. Пошли Боже им удачу!
