Немного для счастья (черновик)

— Зашибись! — взмахнул руками парень, — То есть, технически, я всё ещё заперт?

— Технически, да, — ответил шпион, — Пределов школы не покидать, камеры не ломать, внезапно с места не срываться, от моей наружки, если заметишь ее, не бегать. Желательно также по возможности не пересекаться с Марией, — потому что если ты действительно Катерина, то наверняка попробуешь воздействовать на меня через нее. Да, требования весьма суровые, но согласись, это лучше, чем карцер.

— А Домико? — спросил Феликс.

— Домико... — Чезаре задумался, — Рискованно, конечно... Но, думаю, можно допускать, при условии, что ты будешь заранее извещать меня о цели и предполагаемом времени посещения. И разумеется, я каждый раз буду отправлять за тобой "наружку".

— Хрен с вами, — махнул рукой подозреваемый, — Если понадоблюсь, я маюсь дурью где-то в пределах школы.

С этими словами он резко вышел за дверь. Уже глядя ему вслед, Чезаре молча кивнул, давая команду дрону продолжать слежку. Когда дверь закрылась, он на всякий случай проверил, не пытается ли этот не то маг, не то оборотень подслушать разговор.

— Мда... Кажется, Мария дурно на меня влияет, — заметил шпион при этом.

— В другой день ты бы убил его не задумываясь? — понимающе кивнула Рейко, — Тем более что как студент Феликс уже потерян.

— Ну, может, не убил бы, но в стазис бы точно упрятал, — усмехнулся Чезаре, — Что же до потерянности... Я не был бы так уверен. У меня есть кое-какие мысли, что делать с ним, если подозрения в его адрес не оправдаются. Если получится, то мы сможем не только удержать его, но и извлечь из него больше пользы... Впрочем, сперва нужно проверить эти подозрения.

— Да неужели? Дай-ка послушаю, — кошка скрестила руки на груди и переместила вес на левую ногу.

— Ты читала его блог? — издалека начал мужчина.

— Ну, порой я люблю посмеяться, — кивнула она, — Он ведь даже видео делает.

Феликс был, пожалуй, единственным, кто вел блог не в Интернете, а в ЗШНете. Это делало его заметным... И одна из недавних записей, про сложность победы над самим собой ("ибо этот мерзавец знает вас как облупленного и будет всегда на шаг впереди"), навела Чезаре на мысли о характере этого студента.

— Это да, — усмехнулся шпион, — Но в данном случае главное не это. А то, что он говорит о его характере. А говорит он, что если это не пустая бравада... То Феликс, при всей своей раздолбаистости, боец по натуре. Человек, предпочитающий бороться, а не убегать. И вот теперь, он решил сбежать, неспособный примириться с некоторыми деталями системы наказаний ЗШН, которая действительно далеко не идеальна. Что, если предложить ему роль в исполнительной части? Принять его стажером в Нулевой отряд... Можно и просто в службу безопасности, но для ярко выраженного хитреца Нулевой лучше. Максимально красочно расписать перспективы в плане возможности повлиять на систему и добавить са-а-амую капельку взятия на "слабо". Как ты думаешь, останется он тверд в своем решении уйти?

В действительности, разумеется, все было не так уж радужно. Возможностей влиять на систему даже у самого Чезаре было меньше, чем хотелось бы. В частности, отношение Нарьяны к собственным студентам (апогеем которого стал эксперимент по пожирателизации Альвы) казалось ему неприемлемым. А потакание Хесусу — его закономерным следствием.

— А ты всё-таки не теряешь хватку, что бы о тебе ни говорили... — Рейко улыбнулась и шутливо погрозила пальцем.

— Глупость говорят, — фыркнул кардинал, — Большинство моих социальных неудач в ЗШН оттого, что я с самого начала взял тут более "открытый" стиль в плане соответствия образа действительности. Возьми я какой-нибудь нейтральный предмет и амплуа "доброго пастыря", репутация у меня была бы явно лучше.

— И? — кошка склонила голову набок, — Что ты собираешься с этим делать?

Чезаре медленно покачал головой.

— Ничего. Глупо теперь доказывать, что я не верблюд. Лучше уж выжать максимум пользы из статуса учителя-сволочи. В конце концов, у Снейпа получилось, и у меня получится.

— Возможно...

Убежденности в голосе ками не звучало. Она не хуже его видела, как тонет его репутация. Но и понимала не хуже его, что если попытается помочь, скорее всего, сделает только хуже.

— Ладно. Ты куда сейчас?

— У меня скоро беседа с Черной Лесбиянкой, — сообщил кардинал, — Затем, надеюсь, мне привезут образцы, и я направлюсь в Трикиану. А до того я рассчитывал посмотреть, кто ответственен за объект, на который напала Катерина. Может быть, это кто-то знакомый.

Это действительно оказался кто-то знакомый, и еще какой. Первая в истории католической церкви женщина-кардинал. Она же — та, кто нагло отобрала у него статус самого молодого в истории кардинала. Она же — его ученица.

Вероника Арцестас. Младшая из послушников, находившихся под его началом в ватиканские годы. Как и Мария, дитя проекта "Кербер" и кандидат в паладины. Её способностью амагуса было чувствовать ложь. Оборотной стороной способности стало отклонение, пожалуй, наиболее опасное для кардинала. Чувствуя чужую ложь, она была совершенно неспособна к собственной.

Впрочем, известная неспособность врать — полезная вещь для репутации. Сразу повышает доверие к твоим словам.

В этом плане все складывалось как нельзя лучше. Но времени позвонить бывшей послушнице у Чезаре уже не оставалось.

Через несколько минут загорелся экран видеофона, демонстрируя потенциального союзника против АТА. Черная Лесбиянка, она же президент США Саманта Уоллер, была из тех, кого называют "буч". Женщина, исполнявшая роль мужчины во всех сферах жизни. Мощная, мускулистая. По-своему красивая, но больше угрожающая.

— Добрый день, мистер Финелла, — поздоровалась она.

У нее был тяжелый взгляд. Изучающий. Взгляд, с изяществом заряда C4 вскрывающий то, что пытаются от него скрыть. От нее явно не укрылись два пистолета и два ножа под пиджаком "скромного священника".

— Добрый день, синьора Уоллер, — чуть поклонился Чезаре, — Спасибо, что поддержали меня на конференции по поводу Панау... Но похоже, что ситуация продолжает усложняться; и нам необходимо обсудить наши действия.

Он улыбнулся тщательно рассчитанной улыбкой: на 50% извиняющейся, на 25% дружелюбной и на 25% уверенной. Это был не самый удачный ход: женщина явственно поморщилась.

— Мне откровенно противны грязные игры в большой политике. Именно из-за этих игр правительства разных стран не могут довериться друг другу, и Йоль становится на двести двенадцать процентов опасней, чем мог бы быть, объедини страны свои усилия.

Она лукавила и сама понимала это. Она была игроком, — и хорошим игроком. Ненависть к играм — это тоже своего рода ход в игре.

— Это так, — согласился Чезаре, правдоподобно притворившись, будто его это действительно печалит, — Но к сожалению, с некоторыми можно играть только по таким правилам. Печальная судьба Мендозы показывает это как нельзя четче. Кстати, вашим людям удалось узнать что-то о виновниках?

Вот смерть Мендозы его действительно печалила. Её убили вскоре после Панауанского инцидента. Никто, в общем-то, не сомневался, что это сделал Вэйн, — причем, как подозревал шпион, без ведома собственного начальства. Но доказательств, как всегда...

— Ничего, что точно указывало бы на исполнителя, — хмуро произнесла женщина, — К сожалению, не подтверждённые фактами слова Тануи не являются достаточным основанием. Тем более, что, чисто технически, она теперь является в стране властью, пусть даже далеко не законной.

— Панау нужен хоть какой-то порядок, — ответил кардинал, — В силу моей прежней профессии я отнюдь не горю желанием видеть у власти языческую жрицу; однако я прекрасно понимаю, что это лучше, чем пытаться предоставить кандидата извне. Поэтому ЗШН поддерживает кандидатуру Тануи. А потом, когда все устаканится, можно будет провести демократические выборы.

Какое-то время Уоллер молчала. Что-то он сказал такое, что ей не понравилось. Но что? Этого Чезаре не вполне понял.

— Вы знаете, почему мировое сообщество видит в вас угрозу? — спросила она наконец.

— Полагаю, потому что мы берем на себя слишком много, — предположил шпион.

— Потому что, какие бы у вас ни были мотивы, в случае, если всё выйдет из-под контроля, вас не остановить, — сурово произнесла Саманта.

— Не бывает тех, кого нельзя остановить, синьора, — покачал головой итальянец, — Всесильных нет, уж тем более к таковым не относится наша школа. И можете быть уверены: мы прекрасно это понимаем.

— Ультиматум, — лаконично напомнила американка.

— Наиболее мощная существующая на данный момент система противоракетной обороны, — "согласился" Чезаре, — Но будь это непобедимым оружием, нам не пришлось бы готовить боевые отряды к Йолю.

— Это оружие не абсолютное, но ультимативное, — хмуро произнесла женщина, — Оно позволяет вам убить любого, и никто не сможет дать на это симметричный ответ. Иными словами, здесь ситуация совсем не похожа на ядерный нейтралитет.

Секунду Чезаре изучающе смотрел на нее, — с видимым изучением: взгляд не шпиона, но воина. Прямой взгляд человека, не побоявшегося выйти на относительно честный бой с безумным магом и вернуться с победой. Такому она поверит охотнее.

— Вы боитесь, что мы уверимся в своей безнаказанности и предадим вас? — прямо спросил он наконец, — Не стоит. Даже если оставить моральные вопросы, которым, увы, не принято придавать особого значения в современной политике... Мы прекрасно понимаем, что если мы отступим от добровольно принятых самоограничений, — использовать Ультиматум только против однозначного агрессора, — то никакой Ультиматум не поможет нам выстоять. Мы не такие идиоты, чтобы пытаться.

"Зато такие идиоты, что на первой демонстрации в прямом эфире убили Папу Римского", — мысленно добавил он. Разумеется, Нарьяна не сочла нужным согласовывать с Советом план своего выступления. Она поставила себя в оппозицию ко всему миру. Похоже, это соответствовало ее расчету. Но разбираться с последствиями теперь приходится гостю из солнечной Италии...

— Любое руководство сменяется, — заметила негритянка, — Сменят и вас. Ваша школа — это нечто необычное. Это место, забитое доверху гениями и психами в равной мере. Вы думаете, вы сможете это контролировать вечно?

— Ничто не вечно, — пожал плечами Чезаре, — И я не считаю себя вправе ручаться за тех, кто придет к власти после нас, потому что избегаю давать обещания, которые могу не выполнить. Я могу ручаться только за нынешний состав правления ЗШН, так же, как вы не можете ручаться за следующего президента США. Нынешний состав взятые обязательства не нарушит.

— Состав меняется очень легко, и у США есть одно важное отличие от ЗШН, — покачала она головой, — США можно прижать к ногтю, если потребуется. С ЗШН всё сложней. Похоже, вы не улавливаете, к чему я веду.

О, он прекрасно понимал, к чему она ведет. Этот сценарий был у него просчитан. Но демонстрировать это было совсем ни к чему.

— Мы не можем передать вам Ультиматум по чисто объективным причинам, — спокойно ответил кардинал, — В мире лишь единицы людей, способных использовать его. Нарьяна может, могут некоторые специально отобранные студенты. Я, к примеру, не могу. Более того, пользователь, не имеющий соответствующих качеств, будет представлять угрозу в первую очередь для самого себя. В таких условиях передавать его кому-то за пределами ЗШН будет попросту подло с нашей стороны.

— Не можете передать — уничтожьте, — изогнула бровь Уоллер, — В преддверие Йоля это был бы разумный шаг: пойти на уничтожение Ультиматума на условиях ядерного разоружения стран. А то ведь найдутся те, кто ударит боеголовкой, к примеру, по Парижу и скажет, что от нечисти отбивался.

Разумеется, она не рассчитывала, что он радостно согласится на такой размен. Скорее это была попытка прощупать собеседника.

— Мы же оба знаем, что в этом случае ЗШН не сможет исполнять роль, ради которой она создавалась, — покачал головой шпион, — В условиях развития сигмы ядерное разоружение, даже если на него согласятся все страны, мало что даст. В конце концов, большая часть бомб, использовавшихся для разрушения Панау, были отнюдь не ядерными. Сейсмический заряд, щупальца и та суисца веселенького окраса не подпадают под договор о ядерном разоружении. Да и Весну вспомните: разве Сэймур Патридж был ядерной бомбой?..

Он намеренно упомянул именно Патриджа, а не Легион или падение Берлина, поскольку это была его заслуга перед США — что опять же придавало веса его словам. Секунду он как будто бы лихорадочно искал варианты, позволяющие соблюсти интересы обеих сторон, — хотя в действительности предложение было готово уже давно.

— Позвольте вместо этого предложить вам компромиссный вариант. Мы не можем передать Ультиматум, не будучи уверенными, что те, кому он будет передан, не угробят себя и окружающих. Но что, если проверить это заранее? Если вы отправите на обучение в ЗШН нескольких верных вам людей, которые, по вашему мнению, имеют хороший шанс показать должные результаты... Неофициально, разумеется: формально это должны быть простые студенты. На практике же — за время обучения мы проверим возможность для них пользоваться Ультиматумом и заодно проведем психологические тесты на предмет допустимости передачи им такого оружия... Разумеется, в этом случае потребуется подписка, что Ультиматум не будет передан лицам, не прошедшим проверку.

Предлагая это, он ничем не рисковал. Он знал, что таких людей Америка не найдет, — по крайней мере, не зная, что искать. Тех, кто мог использовать Ультиматум, в ЗШН было всего пятеро. Нарьяна. Ноэль. Адам. Ева. И Ириё. Две NI и трое инопланетян.

— Звучит не очень обнадёживающе, не так ли? — Саманта покачала головой, но в ее глазах зажглась искорка интереса, — Тем более что, насколько мне известно, половина студентов в вашей школе — иностранные шпионы.

— Ядерное разоружение не даст полной гарантии, синьора, — ответил Чезаре, — Тем более теперь, когда Весна и Панау показали возможность уничтожения городов за счет одной лишь сигмы. Увы, на данном этапе Ультиматум необходим. Все, что мы можем сделать, чтобы уменьшить страх перед ЗШН — это нарушить монополию. Перевести задачи сдерживания с ВНЕгосударственного уровня на МЕЖгосударственный. Но для этого нужны тщательные проверки кандидатов, которые едва ли возможно провести во внешнем мире.

— В таком случае, проверки лучше уложить в куда более малый срок, чтобы поспеть к Йолю, — ответила женщина, — Думаю, если по этому поводу будет созван саммит, никто не будет против.

— К сожалению, я не могу гарантировать скорость проведения проверок, — покачал головой шпион, — Как я уже сказал, я не даю обещаний, которые могу не выполнить... А так как не ученый, а контрразведчик, будет лучше, если сроки будут отдельно оговорены с Нарьяной или Рейко.

Президент молчала. Она внимательно рассматривала лицо собеседника, пытаясь поймать на нем признаки лжи. Ну-ну, пытайся, дорогуша.

Элитные агенты PSIA умели врать, не меняясь в лице. А так как он был амагусом-актером, ложь была его непосредственной специализацией.