Внук 2 1942ой ( Основной текст)

— Что, прям совсем никак? — Подняв бровь, в надежде на лучшее спросил я.

— Ну, почти. Есть один овраг, но придется поработать.

— Излагай! — Кивнул я.

— Два БТРа, стоят по обеим сторонам, на верху. Если идти прямо так, расстреляют как в тире. — Казах махнул рукой.

— А теперь повидло!

— Вокруг них, в радиусе двух километров, никого. Точнее, почти никого!

— Уточни, чего мнешься! — Задергался я.

— Там поля вокруг, будем как на ладони. Где-то в километре, стоят палатки фрицевские. Техники, ни какой! Даже грузовиков нет. Поэтому и говорю, что почти никого.

— Палаток много?

— Десяток, и не наши шатры, маленькие совсем. Человека на четыре каждая.

— Значит два взвода пехтуры, так?

— Выходит так, а эти на БТРах овраг пасут, потому что он в низине. Короче, если решим, как подойти к оврагу, дальше херня. От оврага до позиций наших красноармейцев, километра четыре, и вроде там тихо. Извини, туда не ходили. Мимо говнюков на брониках никак не пройти. А обходить далеко.

— Короче выход один. Все ползут как можно ближе, и ждете! Толян ведет. Ты со мной остаешься, работаем двумя веслами. Так? — Я показал казаху на свою фузею.

— Сам так и подумал. У тебя патроны-то еще есть?

— Три полных магазина, плюс десяток россыпью. Хватит. Тяжелые больно, много не брал. Да и зачем, шли-то для одного выстрела! Меня еще Истомин хомяком обозвал, когда я карманы набивал.

— Вот и пригодятся. Ну, надо двигать, а то рассветет через пару часов.

— Поднимай людей! — Я посмотрел на молчавшего весь разговор Зимина.

— Опять стрельба! — Покачал головой он, — ну не можем мы как нормальные люди, тихонечко прийти, нагадить и уйти!

— Через тернии, к звездам! А вообще, как ты собирался к немцам в глубокий тыл залезть без шума, точнее выбраться. Залезли-то как раз тихо! Ведь все сделали!

— Да, прав ты. Как всегда! — Вздохнув как-то тяжело, ответил Саня.

— Сань, если придумал чего, излагай! Знаешь же, всегда выслушаю. Нет, давай работать!

— А если эти черти палаточные к нам устремятся? Будем вшестером отстреливаться от двух полноценных взводов?

— А вот это уже будет твоя, и Вано работа! Мурат, БТРы с МГ?

— Один с чем-то большим. Издалека не разглядел, но, похоже, зенитка двадцатка вроде.

— Отлично, то, что дохтур прописал! Выходим через пять минут. Тушите костер, оправляйтесь и по коням!

— Есть! — Уже довольно бодро ответили Мурат и Зимин. Хотя конечно храбрились, не железные ведь, устали все как собаки.

Позицию казах присмотрел что надо! Местность с небольшим понижением к оврагу, БТРы как на ладони. Правда сетку фрицы натянули, но это им не поможет.

Задумка была сложной, но в принципе выполнимой. Нужно расстрелять всех, кто находится в бронетранспортере и рядом, но не повредить технику. Задачка, однако!

Мурат помог мне немного окопаться, мало ли! Я улегся, разместил рядом запасные магазины. Сам казах разместился в трех метрах от меня. Не спеша, приладил на свою мосинку прицел, глушитель снял. Расстояние приличное, метров семьсот, ну, да ладно.

Вокруг БТРов было тихо. Горели костры, бродили часовые. После получаса наблюдений, насчитали четверых бодрствующих. По двое у каждой машины. А расположились они грамотно, хотя, в чистом поле разве спрячешься? Но они тут себя хозяевами чувствуют, почти и не маскируются. Не стреляные что ли?

— Мурат, я начинаю! — прошептал я.

— Давай, я на подхвате, когда метаться начнут.

— Да они в такой тишине обосрутся сейчас. И как они удачно ракетки свои пускают, светло как днем.

— Ага, а сами вокруг не видят, наверное, ни хрена.

— Ну, приступим помолясь! — Выдохнул я.

— Чего? — испуганно, с таким неподдельным удивлением спросил казах.

— Не бери в голову, гляди давай!

Начали мы отлично. Два моих выстрела, казалось, прогремели громом в ночи. На спящих немчиков обрушилась кара с небес. Выскакивая из броников, где спокойно спали, немцы не оборону занимали, а в панике метались из стороны в сторону.

— Блин, лучше бы уж залегли. Мечутся так, что хрен попадешь! Два раза подряд промазал, и слышал, как ругается казах, тоже мажет, наверное. — Пронеслось в голове.

Вот, наконец, кто-то сообразил, ствол зенитного автомата пополз вниз и в нашу сторону.

— Серега, видишь их? — проговорил Мурат.

— Конечно, — ответил я, на самом деле видя противника не так чтобы очень хорошо. Ракеты пускать перестали, сообразили, видимо, что сами подсветку дают. Да, недооценивать гитлеровцев нельзя! Умные собаки.

Тот воин, что стоял у зенитки, успел выпустить три четыре снаряда. Мурат, смещаясь вправо от меня, стрелял в воздух, отвлекая стрелка. В темноте вспышки от его винтовки, служили хорошим ориентиром. Я тем временем поймал в прицел щиток орудия. На БТРе он был небольшим, и моя пуля, насквозь пройдя через него, выбросила стрелка наружу. Скорее всего, с дырой в животе.

— Серег, МГ на втором, — это вернулся на свою позицию казах.

— Понял, работаю! — коротко бросил я, и поймав в прицел тушку за пулеметом, повторил выстрел.

Зашибись стрелять из такого ствола летней ночью. Уже светлеет, видимость вполне устраивает. Ветра нет совсем, выстрел с шестисот метров, как в тире! Убрав третьего возле зенитки, перевел взгляд на второй БТР, заметил, как Мурат снял очередного пулеметчика.

— Ребята подобрались! — Перекрикивая грохот моей винтовки, доложил казах.

Да, все то время, что мы расстреливали полуспящих гансов, остальные подобрались на дистанцию выстрела из автоматов. Нам оставалось только контролировать, чтобы какой-нибудь ухарь, не спрятался где-нибудь.

— Серег, тот, что с зениткой, свалит сейчас! — завопил казах.

— Куда это ты собрался, — пробубнил я в слух.

Бух, затвор, Бух, черт, магазин пустой.

— Меняю магазин! — крикнул я.

— Отъездился! — Услышал я голос казаха.

Перезарядив весло, взглянул в оптику. Водительская дверь броника была распахнута, а на земле лежал труп.

— Блин, там, наверное, помойка теперь! — Подумал я.

— Командир, можно сниматься! Зимин уже зенитку развернул. Да и Вано тоже рядом со вторым БТРом

— Ладно, иди к ним, я отсюда погляжу. Пусть Саня зенитку наладит, если эти из палаток полезут, накрывайте их. Только сами к ним не лезьте, БТР бронирован легко, из карабина борт прошибут, и амба!

— Понял, ты здесь долго не оставайся, вдруг подкрадется кто!

— Иди уже, надо сваливать отсюда побыстрее!

Мурат умчался бегом. Полкилометра пробежит быстро, захват броников нам должен помочь пролезть через вражеские тылы. Они, конечно, спохватятся, но под броней все-таки спокойней будет. Хотя как я и сказал, броня там легкая, но зато не пешком!

Два взвода немецких солдат, поступили глупо. Вместо того, чтобы рвануть за помощью, они заняли оборону и решили отстреливаться. Сначала Зимин накрыл их зенитным огнем, а затем подъехали на втором БТРе ближе, и из пулемета покрошили всех, кто еще оставался. Да, засранцы, ведь передал с казахом приказ не лезть, все равно поехали.

Я присоединился к остальным, когда все стихло. Мне помахали руками, в прицел я хорошо все видел. Медленно, боясь делать резкие движения, я кое-как добрался до них. Почти сразу рухнул без сил. Посидев с минуту на траве возле БТРа, почувствовал, как кружится голова. Внезапно стало как-то легко и моя голова встретилась с землей.

Очнулся я, от дикой тряски и шума лязгающих гусениц.

— Э, изверги, где вы тут? — В глазах темно, в ушах шумит. Состояние мерзкое!

— О, командир, ну наконец-то! — Донесся до меня чей-то окрик, даже голос различить я не мог. Слишком сильной была головная боль!

— Ааа! — запричитал я, когда "Ганомаг" подбросило особенно сильно, — вы чего, меня совсем угробить решили? Так пристрелили бы, чего же издеваться-то!

— Извини командир, двадцать минут назад, проскочили немецкий заслон. Зимин им крикнул, что идем на перехват русскому десанту, выброшенному только что в тыл.

— И они поверили, — ехидно скорчив рожу, съязвил я.

— В начале, да, поверили. Мы дальше рванули, а они за нами. — Услышал я голос самого Зимина. Тот у нас уже не в первый раз, работает под немца, уж больно у него акцент натуральный.

— И чего, еще и с ними сцепились? — покачал головой я, думая о плохом.

— Нет, еще не стреляли, вон посмотри, они так за нами и пылят!

— Да ладно! — вскинулся я и повернул голову назад. Пришлось приподняться над бортом, ни хрена себе. Немцы, на трех мотоциклах ехали сзади, и махали руками.

— А чего они не стреляют? — удивился я.

— А хрен их знает, может бояться, у нас ведь зенитка! Да и на втором пулемет. Тут еще гранат до хрена всяких, патронов вообще, хоть ешь их, хоть соли!

— Мурат, а чего вокруг-то? Может вальнуть их, да и все дела?

— На фига? У нас такой эскорт добрый, осталось проехать совсем чуток. Ближе к нейтралке завалим, нам бы только до леса дотянуть. Километра два еще, а там почти дома!

Сзади раздавалось тарахтение мотоциклетных моторов. Я еще раз бросил короткий взгляд назад, хотелось убедиться, что кроме этих байкеров, там больше никого нет.

Примерно через пять минут, раздался голос казаха.

— Остановились, видать уже близко наши, боятся лезть на рожон! — Тот час по БТРу скользнули, рикошетя пули.

— Вот суки! — ругнулся Мурат, — не дали тихо уехать.

— Мурат, а ведь стреляют-то спереди! — Прислушиваясь, уточнил я.

— Казах высунул голову над кабиной БТРа, и тут же нырнул обратно.

— Да, вот и вернись с задания, свои же завалят! — Выругался он.

— Чего, правда, наши? — не веря, что почти доехали, спросил я.

— А то кто же? Немцы бы попали! — Смеясь, подал голос Зимин.

— Сань, немцы близко, давай сворачивай куда-нибудь, надо еще отъехать.

— Сейчас, Вано тоже сообразил! Уже нашел дорожку, в лес заедем и встанем.

А стрельба становилась все серьезнее. В бортах появлялись новые дырки. Все лежали на полу, боясь поднять голову, один Зимин занят был управлением этого гроба!

— Приехали! — Выкрикнул он, и дал по тормозам, от чего мы все кубарем полетели головой вперед!

— Зимин, ты охренел что ли? — Кряхтя, и потирая ушибленную руку, полез в кабину казах. Но вдруг замолчал. Я тоже привстал на руках, и поглядел вперед, между головами моих ухарей. Прямо перед нами стоял наш, Советский танк. Т-28, я даже разглядеть успел, до того, как задний борт открылся, и меня за ноги, грубо вытащили наружу. Хлопнувшись лицом на дорогу, ноги-то мои держал кто-то, попытался поднять глаза. Получилось, вот только не видел я ни хрена, пыль застила глаза, я бешено стал их тереть. Удар по спине, чем-то тяжелым. Крики моих друзей, больше я ничего не слышал, и не видел.

Ох, и тяжкое это дело, просыпаться, после потери сознания. В какой уж раз, а все не привыкну, хотя можно ли к такому привыкнуть?

Я лежал лицом вверх, надо мной нависал низкий темный потолок. В палатке что ли? Точно, палатка! Голова раскалывалась от дикой боли в висках. Спину саднило, в боку пожар. Бляха муха, чего-то совсем не "комильфо"! Я живой, или уже нет? Так, чего-то такое уже было, опять дырку получил.

— Очнулись, ну вот и хорошо, Светлана? — Рядом со мной кто-то был, но в поле моего зрения, человек не попадал.

— Да Андрей Ильич? — услышал я второй голос, женский, а приятный какой! Слушал бы и слушал! И не женский, девичий!

— Светочка, принеси, пожалуйста, чистые бинты.

— Сейчас! — коротко ответил красивый голос. Обладательница ангельского голоска, прошмыгнула рядом с дохтуром.

— Как вы себя чувствуете, товарищ лейтенант? — склонился надо мной военврач.

— Да чего-то хреново как-то. — Скорчил я рожу.

— Ну, так и понятно, ранение, плюс приличное истощение организма.

— Да вроде не голодал, откуда истощение?

— Как я слышал, вы серьезно повоевали! Ребята ваши рассказали.

— А где они сами, и где вообще я?

— Вы пересекли линию фронта, сейчас вы в полевом госпитале, вывезут вас скоро. Ваш лейтенант, Зимин, кажется, связывался с кем-то в Ленинграде, оттуда уже выслали машину и сопровождение. А ребята ваши, все тут, в соседних палатках, отдыхают. Кого-то и подлатать пришлось, кто-то просто очень устал, и спит уже сутки.

— Во как! А то я помню только, как нас кто-то отмутузил знатно, больше ни хрена!

— Бойцы на передовой погорячились, им уже влетело от командира. Вы на немецкой технике приехали, ну они вас и не стали спрашивать.

— Ясно, как всегда, от своих получаем больше, чем от врага!

— Ну, молодой человек, не преувеличивайте. Бывает и хуже, уж поверьте старому человеку!

Верилось легко. Истомин рассказывал, что бывало разведчиков, вышедших к своим, вообще расстреливали. Всяко бывает, народ нервный, вокруг вон чего творится.

— Что беспокоит больше всего, молодой человек? — Продолжал свой мягкий допрос военврач.

— Бок болит, хотя голова сильнее. Кажется, лопнет сейчас. — Правда, каждое слово, и даже просто движение губами причиняло дикую боль, отзывавшуюся в голове ударами кувалды.

— Если голова болит, молодой человек, значит, она есть! — Скаламбурил дохтур. — Извините, шучу. Нам без юмора тяжко, такого наглядишься, с ума можно сойти.

— Да ладно доктор, ни чего. — Вот Петросян блин, еще бы анекдот рассказал, про усатого! И я бы посмеялся.

— Сейчас Светочка обработает раны, перевяжет. Затем надо сделать укол, поспите, голова должна пройти. Это скорее от сильной усталости. Пешком протопали наверное прилично?

— Было дело, да еще кругами и по болотам! — Поплакался я.

— Лежите, отдыхайте, нужно хорошо выспаться.

— Товарищ военврач... — Я замялся.

— Военврач третьего ранга Колесов, — представился дохтур.

— Товарищ военврач третьего ранга, разрешите вопрос? — Я намеренно обратился, как положено.

— Обращайтесь, товарищ лейтенант, — дядька удивленно смотрел на меня.

— Из моих ребят, есть кто-нибудь на ногах?

— Я сейчас посмотрю, позвать?

— Да, если можно.

— Только недолго, вам всем нужно отдыхать!

— Слушаюсь! — Улыбнулся я.

Военврач вышел, полог палатки опустился. Но тут же вновь слегка приподнялся, и в образовавшуюся щель, проскочила маленькая фигурка.

— Товарищ лейтенант, попробуйте повернуться немного на левый бок. — Услышал я знакомый певучий голосок.

— Для вас, я и мертвый перевернусь, — вывез я, и замер.

Надо мной склонилось лицо, личико, с прекрасными серыми глазами. Четкие узкие брови, казались черными стрелами. Ямочки на щечках, губки ... Блин! Во я попал! Ведь сколько здесь уже нахожусь, про женщин, даже не думал. И не до того было, да и жена не забывалась. Я ее с дочкой действительно сильно любил. А тут, как кувалдой, которая в голове стучит, по макушке треснули. У меня и с женой так было. Увидел один раз, и говорю другу, — Это мое! Друг посмеялся в ответ, сказал, что я дурак. А вот вышло-то все именно так, как я и сказал. Познакомились, долго встречались, стали жить вместе. Дочь появилась уже спустя несколько лет, зато была очень даже ожидаемой и любимой. Постоянно наблюдал в своем времени, как друзья находили себе подруг, женились, кто по залету, кто и по любви. Но очень немногие заводили детей по желанию. У доброй половины были нежданными, поэтому люди пугались ответственности, и расходились, как правило. В основном, конечно, уходили мужики, боялись стать привязанными к дому, к детям. А ведь лучше-то и нет ничего, чем быть рядом с частичкой тебя самого. Видеть, как она растет, играть, а...