"Станция-2"

Второй бросок 'кляксы' Фанг Шан так же успешно парировал, правда, на этот раз пришелец ударился о корпус баллона и отлетел уже куда-то за спину, пропав вне поля зрения человека.

Космонавт завертел головой, выискивая глазами противника. Порошковый туман ещё был достаточно густым и теперь мешал обзору. В последний момент он прозевал третий удар, который пришёлся прямиком по его правой руке.

Орудие битвы вылетело из ладоней Фанг Шана и закрутилось в полёте. Достать его уже не было никакой возможности. Оставив попытки освободить ногу, космонавт только и успел выставить вперёд ладонь, когда тварь молниеносным броском вцепилась ему сначала в локоть, а затем быстро перекинулась на лицо. Прошло ещё несколько секунд, и окутанная серой пеленой голова человека перестала судорожно дёргаться, а его тело застыло в нелепой позе с вывернутой назад шеей.

Всё то, что происходило во время той битвы, отлично слышали оставшиеся члены команды станции. Ужас, застывший в глазах Саманты Каннингем, был неподдельным. Оуэн с бледным, как мел лицом, не издал в эти минуты ни звука. И только после того, как в эфире смолкли выкрики Фанг Шана, Бен только и смог, что откинуться затылком к переборке, сложив ладони перед собой. Губы его беззвучно двигались, похоже, он читал молитву.

Ерохин не мог видеть на своих мониторах, что именно произошло. Так же, как пятеро из оставшихся в живых обитателей станции, он только слышал звуки борьбы. Но когда всё стихло, Сергей вдруг с ужасом осознал, что Фанг Шана больше нет в живых.

Так же, как Ивон, Паскаля и, возможно, Ильи... И тогда его снова одолел приступ чувства вины.

Ведь он пробовал поддерживать диалог с китайским космонавтом до тех самых пор, пока тот не вступил в свою последнюю схватку и не погиб, и теперь российский космонавт находился в состоянии прострации от всего происходящего, потому что на страх и эмоции у него уже не оставалось сил.

* * *

Джохар Мохандес торопился. Он перелопатил уже все полки и шкафчики в поисках чего-нибудь полезного. Он и сам не знал, что тут может пригодиться, но ничего подходящего не обнаружил — один лишь спортивный инвентарь. Астронавт посмотрел сначала в один конец огромного отсека, затем в другой, где располагался закрытый узкий шлюз.

'Сила гравитации колеса! Вот что мне нужно использовать!' — сердце индийского астронавта радостно застучало, когда в его голове вдруг мелькнула одна интересная идея. Мысль была так себе, но если она сработает, это поможет выиграть несколько драгоценных секунд или даже минут...

Вернувшись в раздевалку, он вытащил из шкафчика одно из полотенец и стал ждать, внимательно осматривая пространство гигантского модуля, в котором оказался заперт.

— Кто и где в последний раз видел Стэндфорда! — Оуэн не говорил, а буквально кричал в эфир. — Его нигде нет, и что с ним, неизвестно! У нас из десяти человек, кроме него, осталось только четверо, меньше половины экипажа! Сергей, ты не видишь его на экранах?

— Пока нет, я постепенно пробую подключать новые каналы, но пока не очень-то успешно. Тут творится какая-то чертовщина с электроникой. За всё время, помимо тех камер, что были исправны, мне удалось оживить только одну из множества отключенных, но потом две других вырубились. Эта чёртова 'паутина' всё сильнее перекрывает электронные сигналы. Если эта тварь опутает тут всё, боюсь, у нас будут большие проблемы с работой всего бортового оборудования.

— Проклятие, этого ещё не хватало...

— Не надо нервничать, Бен — вступил в разговор Мохандас. — Если Стэндфорд жив, он обязательно найдётся. Нам всем нужно спокойно сесть и проанализировать ситуацию. Связь с землёй скоро включится...

— Да что там анализировать! При чём тут Земля? — чертыхнулся Оуэн. — Они там далеко, а мы — здесь! Чем они нам помогут? Мы заперты, каждый в своей ловушке, и отсюда нам не спастись. Если вначале у нас ещё оставался шанс как-нибудь добраться до спускаемых аппаратов, то сейчас, когда в коридорах полно этой гадкой паутины, они сравнялись к нулю. Мы все погибнем тут!

— Нам нельзя погибать — снова вставил своё слово Сергей Ерохин. Нужно выжить и попробовать одолеть эту напасть. Мы почти ничего не знаем про то, с чем имеем дело, кроме того, что данная штука умеет становиться чрезвычайно твёрдой, долго путешествовать в вакууме без особого вреда для себя, а ещё способна крайне быстро истреблять своих жертв, удушая их.

— Да ты издеваешься, Сергей, не говори глупостей! — запротестовал Оуэн — если бы это существо... эти существа могли, то ещё давно проникли бы на Землю и сделали своё грязное дело. Что раньше мешало подобным тварям добраться до поверхности планеты?

— Возможно их останавливает... атмосфера.

— Атмосфера? Да ты шутишь! — недовольно засопел в микрофон американский астронавт — эта штука может превращаться в твёрдую форму и пробивать титан! Неужели атмосфера способна остановить её?

— Пускай она умеет становиться твёрдой — парировал Ерохин, — но твёрдость не всегда сопутствует огнеупорности. Кто знает, какую высокую температуру способно выдержать это существо?

— Мне кажется, есть кое-что, способное помешать этой твари — вставил своё слово Мохандес. — Она не умеет самостоятельно маневрировать, и в этом её слабость. Сергей, ты говорил, что видел, как она прыгает от стены к стене, но когда однажды она зависла в воздухе, то была какое-то время дезориентирована. Только проделав несколько попыток, существо выпустило что-то вроде щупальца и смогло добраться до твёрдой опоры. Кажется, этой штуке необходимо постоянно от чего-то отталкиваться, и даже если она способна барахтаться в невесомости, то только в благоприятной среде, где есть тепло, а не холодный вакуум. Никаких реактивных функций или крыльев у неё нет, значит, она не умеет летать самостоятельно. Более того, эта тварь не может быть настолько неуязвима, как кажется на первый взгляд. Ещё соглашусь с Сергеем, если бы этой 'кляксе' довелось испытать на своей шкуре вхождение в плотные слои атмосферы, то уверен, она просто сгорела бы.

— Мы этого не знаем наверняка, Джохар — произнёс Ерохин. — Возможно, Оуэн прав и огонь ей нипочём, но мне почему-то кажется, что именно таким образом защитный слой планеты уже многократно сохранял нашу цивилизацию от проникновения этих существ на её поверхность. Хотя нельзя не допустить того, что эта штука прилетела сюда случайно, издалека, и оказалась здесь, в пределах земной орбиты, всего одна. Это лишь предположения. В любом случае никак нельзя допустить того, чтобы заражённая станция осталась неуправляемой и однажды свалилась людям на голову. Мы не знаем — выживет ли этот пришелец внутри наполовину сгоревших обломков, или нет.

— Сергей правильно рассуждает — задумчиво высказалась Саманта Каннингем. Она сохраняла относительное хладнокровие и не была так эмоционально настроена, как её компаньон. — Мы действительно ничего не знаем про этого пришельца. Возможно, он только недавно прибыл в Солнечную систему из дальних уголков галактики. Что оно вообще такое? Живой ли это организм, или это всего лишь некое подобие... сложной машины?

— Машины? Разве умеют роботы плести паутину, чтобы ловить туда своих жертв? — воскликнул Оуэн.

— Может и не умеют, — бросила в ответ Саманта — но сколько времени провело это существо в открытом космосе? Разве живые организмы способны выживать в таких условиях? Очень непонятная эта штука! И ещё Сергей говорит, что она как-то влияет на аппаратуру. Разве это не доказательство того, что эта 'клякса' имеет некое техническое происхождение?

— В твоих словах есть резон, Саманта — добавил Мохандес — Да, сначала эта штука была гладкая и твёрдая. Настолько твёрдая и прочная, что проломила титановую конструкцию, и при этом, как видим, нисколько не пострадала. Никто из живых организмов не способен на такое. Но мы ничего не знаем про космос. Возможно, это какая-то инопланетная форма существ. У них есть способность обволакивать себя некоего рода коконом и впадать в длительную спячку. И тогда они могут находиться в вакууме столетиями или даже тысячелетиями без вреда для себя. Впрочем исключать и то, что это какой-то кибернетический или другой искусственный механизм мы не можем.

— Наблюдаю тебя, Джохар! — все услышали, как Ерохин громко воскликнул. — Только что наладил одну из камер в спортзале. Она слишком далеко от тебя, в дальней стороне отсека, но просматриваешься хорошо. Кажется, ты помахал мне рукой?

13 декабря 2046 года. Земля

В то время, пока перепуганные до полусмерти астронавты переговаривались друг с другом по локальному интеркому, на Земле готовились к вхождению станции в зону радио-видимости. Там пока не был в курсе тех жутких событий, которые произошли на орбите. Всё шло штатно, за исключением одной тревожной странности: кто-то послал со 'Станции-2' в Хьюстон короткий аварийный позывной. И пропал. Ни выхода на связь, ни каких-то других сигналов. Возможно, это был ложный вызов — никто не знал наверняка.

Всего два часа совершается один оборот вокруг планеты, и всего каких-то сорок минут нет прямой связи между экипажем и ЦУПом, а здесь уже заждались и нервничали.

— Что за чертовщина происходит у них, Валентин Николаевич?

— Не знаю. После утреннего сеанса мы больше не связывались с NASA. Я звонил МакКорнику, он говорит, что пока установить контакт с астронавтами не получается. Странно, им должно быть это без проблем, потому что сейчас полёт проходит над территорией Мексики. Похоже, у экипажа возникли какие-то непредвиденные обстоятельства. В Хьюстоне пока не знают, по какой причине сработал позывной, но насторожились.

— Я сразу же соединю вас с их центром, как только они захотят что-нибудь сообщить.

— Хорошо, спасибо.

* * *

— Послушайте, я заметил ещё кое-что, и мне это показалось странным — опять заговорил Ерохин.

— О! Есть что-то, что мы пока не знаем? — с нескрываемым раздражением воскликнул Оуэн — Ну, расскажите нам, наш русский друг мистер 'всевидящее око'!

— Не кипятись, Бенджамин. Это может быть важно — осадила пыл коллеги Саманта Каннигем.

— Ему легко говорить, — снова возмутился тот — потому что в распоряжении Ерохина почти четверть станции, он там чувствует себя, как король, а не сидит в тесноте на пыльных мешках с памперсами, как мы с тобой здесь!

— Ты просто не выносим, Бен. Это разве повод для зависти?

— Это не зависть, просто...

— Знаешь, ещё с утра я всерьёз считала тебя идеалом мужчины, а сейчас вдруг вижу, как жестоко ошибалась — сказав так, девушка отвернулась в дальний угол подсобки и задала вопрос в микрофон — Сергей, расскажи, что ты ещё узнал?

Подождав немного, пока американцы закончат препираться в прямом эфире, Ерохин заговорил снова.

— Я заметил, что периодически происходят какие-то сбои с освещением в блоках станции, но так как у нас на корпусе одна из солнечных панелей не полностью исправна, я подумал, что эти мерцания вполне могут быть связаны с поломкой её отдельных элементов. Сначала я не придал этому большого значения, но вот уже несколько раз заметил на мониторах перемещение нашего пришельца по отсекам станции. И везде, где эта штука проползает, свет начинает мерцать. Она умеет не только влиять на электронику приборов, но и гасить свет своим присутствием. Похоже, тут дело и вправду в электромагнетизме, который вырабатывается внутри этой твари.

— Тебе удалось визуально её засечь?

— Да, она появляется то здесь, то там. Скачет с завидной скоростью, и я пока не знаю, зачем она так мечется. Такое ощущение, что наша 'клякса' просто плетёт свою паутину везде, где только может достать. Несколько раз она двигалась в одном и том же направлении, но потом снова возвращалась.

— В каком-то конкретном направлении?

— Отчего-то её интересуют не только наши с вами убежища, но и дальний правый участок среднего рукава станции, где расположены секции Е3, Е4, Е5, Е6, а также большой энергетический блок В1.

— Уж не думаешь ли ты, что она ползает туда... подзаряжаться? — осторожно выдвинул предположение Оуэн.

— Я не знаю, если она живая, то вряд ли её электромагнетизм нуждается в подпитке извне, а если нет, то ничего нельзя исключать. С другой стороны, должна же эта штука чем-то питаться!

— А как же тела... членов экипажа? Тех, кто погиб?

— Тело Ивон цело. По крайней мере, внешне. Не похоже, чтобы тварь ела её. Других я не могу наблюдать, более того, пока не увижу своими глазами Илью, не поверю, что он мёртв. Я всё ещё надеюсь, что ему удалось спастись...

— Хорошо бы... — пробормотал Оуэн, но в его ответе не чувствовалось убеждения.

— Насколько далеко от меня 'клякса'? — вдруг спросил Мохандес. — Заметил ли ты на экране такие же нити паутины позади моего отсека?

— Если увеличить картинку, то нити видны, но они кажутся отсюда довольно тонкими и почти незаметными. У меня нет изображений тех отсеков, что расположены по обе стороны от центрального колеса, я даже не могу предположить, добралась ли эта штука туда.

— Ты предлагаешь мне выйти и посмотреть?

— Это может быть очень опасно, но у меня насчёт тебя есть идея.

— Выкладывай.

— Только что заметил, что мерцаний в коридорах не видно, видимо 'клякса' затаилась и перестала прыгать. Надо подождать. Когда лампочки начнут перемигиваться в какой-то из секций, так я буду точно знать, где конкретно ползает наш пришелец, и если это будет достаточно далеко от тебя, ты сможешь открыть люк и попробовать добраться до блока с гидропоникой. Сразу справа от него расположен модуль, к которому пристыкован один из четырёх спускаемых аппаратов. Если он герметично заперт, то считай, ты спасён.

— А если нет? Если челнок открыт и там полно паутины?

— Тогда у тебя останется очень мало времени, чтобы проделать обратный путь до центрифуги.

— План мне не очень нравится, — неуверенным тоном произнёс индус — но, наверное, попробовать стоит. Нужно будет только лучше подготовиться.

Джохар вернулся к шкафу с полотенцами. Он намотал несколько штук на ноги и на руки, не забыв сделать это как можно плотнее. Ещё одно астронавт нацепил на голову, сделав некое подобие чалмы, а следующие два взял в кулаки.

Если бы в тех дверных проходах, которые с двух сторон огораживали спортзал, имелись иллюминаторы, Джохар бы уже знал, что 'клякса' давно пробралась в переднюю и заднюю части станции и оплела своими нитями оба выхода, заперев свою очередную жертву в ловушку. Не могла она пока пробраться лишь внутрь центрифуги, прекрасно зная при этом, что там сидит человек.

Мохандес готовился и ждал, когда Серней Ерохин подаст сигнал. Ему было страшно, он нервничал, но ничего другого ему не оставалось, кроме как следовать намеченному плану.

13 декабря 2046 года. Борт 'Станции-2'

— Приём! 'Сапсан-1', 'Сапсан-2', ответьте!

Резкий и неожиданный голос в динамиках напугал Ерохина. От царившего на станции напряжения он уже забыл про всё на свете и чуть не потерял дар речи, пытаясь нажать кнопку микрофона.

— Сапсан-2 на связи, включаю видеосигнал.

На мониторе появилось изображение большого командного центра. Несколько лиц с тревогой уставились на российского космонавта.