вопрос приоритета

Он до сих пор был неимоверно рад, что не обратился к колдомедикам, хотя те и настаивали.

Почти всю ночь он накладывал на ребенка одно диагностическое заклинание за другим. Но, сначала, ничего не обнаружил. Только сильную магическую защиту, неизвестной природы.

Все упиралось в то, что хоть Дамблдоры и были старинной семьей, но сильного Рода за спиной у них не было. Поэтому те знания, которые чистокровные маги впитывают с пеленок, ему приходилось собирать по крупицам. За свою жизнь он узнал много, но по большей части то, что было общедоступно. Поэтому какими-то особо тайными знаниями он не владел.

В какой-то момент Альбуса прервал директор Блэк, который, с долей насмешки и презрения, наблюдал за его манипуляциями со своей картины. Именно он и посоветовал проверить мальчика еще несколькими заклинаниями, по результатам которых Финеас Найджелус определил, что на мальчишке лежит Защита Крови, а так же то, что он является крестражем.

Про Защиту Крови Дамблдор спрашивать не стал. Тут было более чем понятно. Последней рядом с Гарри была Лили, а это значит, что защиту могла наложить только она. В некоторых магловских религиях были рассказы, в которых те, кто умел любить всем сердцем, отдавали свою жизнь за своих любимых и близких, а иной раз и за весь мир. А ведь зачастую такие легенды — это отражения событий, которые произошли в магическом мире. Это значит, что Лили из-за любви к сыну предложила свою жизнь за его. Все было логично.

Перед директором встала задача намного сложнее: ему нужно было в кратчайшие сроки найти всю информацию о крестражах. Первым делом он естественно наведался в запретную секцию Хогвартской библиотеки. Там была всего одна книга, в которой они лишь упоминались, но ничего путного из нее узнать так и не получилось.

Дамблдор прекрасно знал, что чистокровные аристократы не рвутся делиться своими знаниями, которые копились в их семьях столетиями.

Кстати именно так создавался Род. Семьи поколениями собирали знания, чтили ритуалы крови, регулярно приносили магии в жертву дары, директор искренне думал, что такими дарами они считали убитых маглов и полукровок. Постепенно, как они уверяли, накапливался положительный баланс магической энергии, который преобразовывался в ядро, от которого подпитывались члены семьи. Хотя насколько Альбус понял, обмен магией между ядром Рода и его представителями был взаимным. Так вот, как только семья обретала ядро, то она становилась Родом и обретала магический титул.

Более подробно вдаваться в подробности он не считал нужным. Ему с самой юности претило то, что эти чванливые аристократы утаивали знания от остального магического мира. Он считал это неправильным, поэтому решил приложить все усилия, чтобы знания стали открытыми, даже если эти Рода перестанут существовать. Нет, он совершенно не планировал убивать их представителей, просто необходимо создать такую атмосферу в Магическом мире, когда они сами от этого откажутся. И тогда все будут на равных.

Но так как это счастливое время еще не наступило, Альбусу пришлось вернуться в кабинет, чтобы попытаться узнать о крестражах у Блэка.

— Финеас, что вы знаете о крестражах. Что это такое?

— Альбус, я каждый раз поражаюсь, как вы можете брать на себя ответственность за такую школу, как Хогвартс, если вы не знаете даже того, о чем с легкостью чистокровные подростки расскажут вам целую лекцию.

Дамблдор зло сверкнул на Блэка глазами, впрочем на того это не произвело никакого впечатления.

— Ну, хорошо. Я просвещу вас по этому вопросу. Крестраж — это осколок души мага, который, посредством раскола целой души из-за убийства, помещается в любой неодушевленный предмет. Создание первой филактерии — так еще именуются крестражи, начинает постепенное преображение мага в лича. Данная практика доступна не каждому темному магу, а только некромагам определенного уровня. На самом деле, хоть это знание и известно в чистокровной среде, но использовать его считается омерзительным. Потому что приводит к полной смене личности носителя этого знания и преображения его в бесчувственную жестокую нежить, для которой важны только его собственные интересы. Остановить запущенный процесс практически невозможно. Завершением полной инициации, то есть перерождением мага в нежить, является как раз возрождение лича после своей физиологической смерти с помощью одной из филактерий. За все время, с той поры, как этот ритуал был найден, нашлось лишь несколько безумцев, которые рискнули его провести. А о живых крестражах я несколько раз читал, но где именно уже не помню. Я думаю, в министерском архиве должна быть об этом информация.

— Если я правильно понял, то при любом убийстве можно создать крестраж. Кстати, а что это дает? Находится часть моей души, ну, например, вон в той книге, и что?

— Нет, вы поняли неправильно. Не любое убийство. Убивать надо с наслаждением, полностью осознавая, я бы даже сказал, смакуя процесс. Хотя тонкости известны только посвященным. А потом, завершая ритуал, с помощью специального заклинания нужно закрепить частицу себя, как бы слепок своего "я" на тот временной промежуток, когда выполняется ритуал, в заранее приготовленном вместилище. А что дает? Вы же считаетесь умным магом, неужели не догадались?

Альбус задумчиво бродил по кабинету. Он периодически останавливался рядом с переносной колыбелькой, в которой, под чарами крепкого сна, лежал отпрыск чистокровного Рода, волею судьбы носящий в себе часть убийцы своих родителей.

— Я могу лишь предположить... Ну, например, бессмертие?

— Браво, Альбус, вы растете в моих глазах, — ехидно прокомментировал его предположение Блэк.— Лич может возродиться из любого своего крестража. Смерть первого "Я" автоматически включает воссоздание его же из второго. Чем выше сила некромага, тем больше филактерий-слепков себя он может создать, и тем дальше от людей уходит он сам.

Потом были судорожные поиски в министерской библиотеке, которые увенчались успехом, но то, что он там обнаружил, лишало Гарри Поттера шанса на нормальное детство.

В книге был описан случай, когда сошедший с ума, на почве страха перед смертью, маг сделал крестраж из собственного сына. Этот осколок со временем полностью завладел ребенком, а его родная душа была уничтожена, в нем возродился его отец, увы, уже безумный.

Ужас пробрал его до глубины души, когда он понял, какая катастрофа нависла над Магическим миром Англии.

Утомительные поиски продолжились. Он должен был найти решение отличное от того, которое пришло сейчас в голову. Конечно, убить ребенка очень легко, но он же не этот безумец Том. Значит нужно найти такое решение, которое не сделает из него убийцы и обезопасит их от пробуждения в Поттере Волдеморта.

Ему повезло, после нескольких часов утомительных поисков, в руки попалась книга, автор которой объяснял, что удалить крестраж из живого вместилища можно несколькими способами. Но это были темные серьезные ритуалы, порой с жертвами. Однако один вариант Дамблдору понравился. Он был сравнительно прост, а главное отвечал идеям самого директора. Без ритуалов крестраж можно было убрать только путем самопожертвования носителя осколка.

Альбус сразу понял, что именно нужно сделать, чтобы Гарри был готов на такой шаг. Решение было найдено, он очень быстро выстроил план, которому стал следовать незамедлительно и неуклонно.

Курлыканье Фоукса вырвало Дамблдора из воспоминаний. Он был рад этому. Потому что никакой радости они не приносили, но поступить иначе он не мог, не имел права.

Объявить всему магическому миру, что Лили наложила на сына кровную защиту, было проще простого. Он где-то читал, что такие чары лучше всего работают в Родовых домах, но ребенка отправлять туда было нельзя, в таких условиях он быстро проникся бы чувством превосходства над остальными, да и вырос бы наглым и избалованным, каким был в детстве его отец.

Тут еще очень удачно Сириус Блэк, магический крестный Гарри, был арестован за предательство Поттеров и убийство магглов. Сначала директор собирался вмешаться, так как он прекрасно знал, что предать эту семью Блэк не мог, да и в этих убийствах было что-то, что совсем несвойственно молодому аврору.

Он уже даже кинул горсть дымолетного порошка в камин, когда сообразил, что Сириус на свободе в его планах вовсе неуместен, он никогда не согласится поселить Гарри у сестры Лили. Наоборот, он так избалует ребенка, что обязательно приведет в итоге к возрождению Волдеморта. Именно поэтому он не стал вмешиваться в следствие, а потом сам приговорил Блэка к Азкабану.

Сейчас, глядя на Гарри, Альбус понимал, что если так пойдет и дальше, а Гарри не изменится, останется все таким же добрым и чистым мальчиком, то у него даже появляется крохотный шанс выжить в этой войне. Директор хотел этого всей душой.

* FORTUNAM SUAM QUISQUE PARAT — свою судьбу каждый делает сам

Глава 8

Flashback начало июля 1993

В то время, пока некоторые сильные мира сего, принимали решения о дальнейшей судьбе Гарри Поттера, не гнушаясь брать на себе роль вершителей и судей, в мерзкой, темной, продуваемой всеми ветрами, сырой камере сидел тот, кто на самом деле должен был заботиться об этом мальчике, еще с того времени, как он волей судьбы остался сиротой.

Но глядя сейчас на этого мужчину, сложно было представить, что человек в таком состоянии может позаботиться даже о самом себе, не говоря уже о ребенке.

Узник был ужасающе худым, его кожа обладала серым, неживым оттенком, грязные, свалявшиеся волосы длинными патлами обрамляли некогда красивое лицо. Эту красоту все еще можно было угадать в его облике, если не заглядывать в пустые, ничего не выражающие глаза.

Но, как это ни печально, первое, что привлекало внимание любого зрителя — глаза. Большие, яркие, красивого серого цвета, они доминировали на лице. Но их выражение сразу демонстрировало всем желающим, которых, кстати, было бесконечно мало, что этого человека настоящая жизнь уже не интересует.

И действительно, Сириус Блэк, а именно так когда-то звали этого заключенного, давно уже не воспринимал настоящее, он был полностью погружен в свое прошлое. Снова и снова переживал события, которые в итоге и привели его в эту камеру.

Он ощущал огромную, непереносимую вину перед своими лучшими друзьями. И каждый день по несколько раз проигрывал сценарий убийства того, кто был повинен в их смерти.

Сириус так утопал в этих мыслях, что шевелился только в одном случае — когда чувствовал приближение дементоров. Тогда он перекидывался в черного пса и снова замирал в своем углу.

И все начиналась по новой. Череда воспоминаний никогда не менялась, он каждый раз переживал одни и те же ошибки. Проклиная себя, размышлял, как ему могло в голову прийти, предложить вместо себя на роль хранителя эту подлую крысу. И вообще, почему он не настоял на своем проживании в доме Поттеров, ведь если бы он был там в ночь нападения, то они вдвоем с Джеймсом легко могли бы отбиться.

Но ничего изменить было нельзя, поэтому оставалось только сокрушаться о несбыточном и страдать в одиночестве мрачной камеры.

* * *

Октавиус Фрост — один из магов-охранников Азкабана, когда-то давно учился в Хогварде вместе с нынешним заключенным — Сириусом Блэком. Вот только он учился на Хаффлпаффе, поэтому бравые гриффиндорцы никогда не обращали на него никакого внимания. Хотя он знал о них очень многое, наблюдательность была отличительной чертой его факультета.

И вот сейчас Актавиус стоял у камеры Блэка и наблюдал за этим некогда веселым, гордым, а зачастую и жестоким человеком. В вину его он не верил, уж это-то он мог сказать с полной уверенностью, но кто бы его стал слушать?

Долгое время, рассуждая над судьбой своего бывшего однокурсника, он пришел к выводу, что это заключение было кому-то очень выгодно. Вот только понять, кому именно у него так и не получилось. Но то, что узник не предавал семью Поттеров, он знал наверняка. Да и убийство Блэком магглов — темное дело.

Вообще наблюдая в школе за их компанией, он пришел к выводу, что предать там может Питер Петтигрю, ну можно допустить еще Ремуса Люпина, да и то не факт, но не Блэк.

Вот только не нравилось Фросту то, что Сириус совсем не вспоминает одного маленького мальчика, который, в отличие от мертвых друзей, был жив и нуждался в заботе. Откуда Акставиусу это было известно? Так тут все просто, он просто сделал выводы из того, что слышал. Сириус постоянно бормотал некоторые слова и имена: Джеймс, Лили, Ремус, Альбус, крыса, предательство. Но за все время он ни разу не произнес имя Гарри. Может быть, в первые месяцы заключения он еще помнил об этом ребенке, но с тех пор, как в тюрьме стал работать Фрост, такого не случалось.

* * *

Каждый думал о своем, но никому из них и в голову не могло прийти, что пройдет немного времени, и Сириус вспомнит о своем крестнике, когда увидит в брошенной ему кем-то газете фотографию крысы-предателя...

Вот тогда-то он и осознает то, что в этом мире есть один маленький мальчик, по имени Гарри Джеймс Поттер, которому возможно уже сейчас грозит ужасная опасность, так как эта крыса в сентябре снова окажется в школе, где учится крестник Сириуса Блэка.

Но до этого времени им еще нужно дожить...

* * *

Молли Уизли, отправила Рона к Артуру, а сама поспешила на встречу с Альбусом Дамблдором.

Она не знала, что от нее нужно старому магу, но отказать в просьбе о встрече не могла, хотя слова так и рвались с языка. В конце концов, Альбус мог и сам прийти в их дом, но, прекрасно зная, что у них нет лишних денег, а дымолетный порошок — дорогое удовольствие, настоял на ее визите в Хогвартс.

Молли бесконечно уважала директора, прислушивалась к его советам по воспитанию детей, готова была отдать ему все, что ему может понадобиться для достижения равноправия в Магическом Мире. Она родилась в древней чистокровной семье, ее отец был Лордом. Родители старались дать ей отличное образование, расширить ее кругозор насколько это допускали традиционно принятые для чистокровной девушки рамки, но именно Альбус показал ей, что мир совершенно не ограничен теми традициями, в которые ее заключили родители. Ведь ее готовили к тому, что она станет милой доброй женой какому-то чистокровному магу, осядет в его доме или, возможно, замке, будет вести хозяйство, держать в подчинении эльфов и, под строгим контролем, вассалов, если таковые будут. Родить наследника...

Ее братьям давалось куда больше знаний, тут была и экономика и юриспруденция. Им предстояло стать или дипломатами, как отец, или финансистами. В любом случае, она им завидовала: дуэлинг, серьезные рассуждения о политике, экономике, мужские клубы и еще многое и многое. Все то, чего она была лишена, запертая в своих апартаментах. Если с братьями считались, и отец с ними постоянно советовался, то ее всегда отправляли вон из комнаты, как только разговор становился интересным. В итоге, девушка нашла отдушину в общении с директором, который открыл ей глаза на равноправие женщин. Эти долгие, милые сердцу чаепития, которые проводил Дамблдор, навсегда изменили ее мировоззрение.