Право на жизнь

Расходились люди задумчивые. Остаток дня в цеху царила необычная тишина. Никто не болтал, говорили исключительно по делу. Каждый размышлял о своём. Вечером, идя по коридору, сквозь приоткрытую дверь Тарья услышала, как сосед наставляет сына. Если до этого глава семьи к требованию детей отдавать в школу относился как к не очень обременительной, хоть и непонятной обязанности — то сейчас басил:

— Учись-учись. И чтобы пятёрки одни были, понял? Аттестат нормальный получишь — и паспорт, сказали, вместе с ним дадут. Понял? Так что!..

В своей комнате Тарья, не переодеваясь, рухнула на кровать. С усмешкой посмотрела на зачитавшуюся Нэрсис. Видимо так понравилась книжка, которую нашла на тумбочке подруги, что на шум и хлопнувшую дверь ухом не повела.

— А теперь давай, рассказывай. Что ты там себе напридумывала? Обещала, как Милтрита вернётся — всё без утайки.

Нэрсис аккуратно положила закладку в книгу, а книгу на тумбочку. Потянулась как большая кошка.

— Давай, считай. Сначала майские события. Потом заказ на ткань для дирижаблей.

Тарья кивнула. Нападение химер из Брошенного королевства заводчан не коснулось. Наоборот, мужики радовались: они не граждане, что бы ни случилось, их в бой не отправят. А потом вообще выяснилось — армия и так со всем справиться может: не пьяная солдатня из дружины какого-нибудь зажравшегося барона. Естественно, что за границей вдоль Пустых земель после весенних неприятностей будут присматривать. Тарья даже представляла как. С видеокамерами уже познакомилась, потому самым логичным решением на её взгляд были привязанные к земле небольшие воздушные шары с камерами. И от зверья, ему железка без интереса, и от лихих людишек. Ведь около территории землян располагался один из самых удобных перевалов через обширный Срединный хребет. Из-за химер его забросили, а уж как рядом с горами обосновался Запретный Орден — вообще обходили как можно дальше. Но едва прослышат, что зловещий Орден здешние земли давно покинул, а вместо него рядом с Брошенным королевством поселились обычные люди — всегда найдутся охочие до чужого добра сорвиголовы. Особенно как узнают, что земляне по меркам остального мира живут до неприличия богато.

— Ну и что?

— А просто, — Нэрсис сделала жест, будто кого-то щёлкнула по носу. — Ты иногда на удивление близорука. Нам не зря с самого начала намекают на гражданство. Я давно уверена: всё сделано так, чтобы его получили в итоге все. Да ещё гордились, как ловко это обтяпали. Но сейчас что-то изменилось. Думаю, не одни химеры, что-то ещё. Потому вопрос и поторопили.

У Тарьи вытянулось лицо.

— Хочешь сказать, что Милтрита...

— Ни в коем случае и не подставная. Просто удачно ухватила удачу за хвост. Как здесь говорят: "Кто первым встал, того и тапки"? В общем, чем раньше паспорт получишь, тем больше плюшек дадут сверху. Как стимул для отстающих. Нам тоже стоит поторопиться.

Утром цех встретил неожиданной тишиной. Заказ был выполнен, потому начальник цеха объявил:

— Встаём на ремонт. В общем, сегодня всё готовим, а с завтрашнего дня неделю отдыха за счёт конторы.

И широко, радостно улыбнулся. Нэрсис и Тарья переглянулись: понятно, с чего мужик такой счастливый. У него истекал срок рекомендации на гражданство. В своё время, получив её, мастер пожал плечами — зачем оно мне надо? Зато теперь как раз появилось свободное время быстро оформить все нужные бумажки и сдать на сертификаты по знанию законов и знанию языка. Тарье на ум пришёл вчерашний разговор. Если подруги не поторопятся, рискуют остаться без ничего.

За ужином Тарья спросила, чтобы как бы случайно кроме Нэрсис услышала соседка по столику:

— Слушай, раз завтра выходной. Поехали в город? В кино, на ночной сеанс? Устала как собака за последние дни.

Нэрсис кивнула. Намёк поняла. Полезная привычка, вбитая в обеих годами не самой лёгкой жизни. Пусть ничего преступного они не затевают, все серьёзные разговоры лучше вести там, где никто не подслушает. У любой стены могут быть уши.

— Согласна. Поехали. Тогда быстрее, иначе автобус ждать придётся.

Стоило выйти за проходную, как подруги сразу попали в объятия вечера: если на территории заводского комплекса уже горели лампы, то по другую сторону ворот цепочка фонарей вдоль дороги до трассы ещё стояла незажжённая. Вечер встретил девушек выводком пузатых багряно-лиловых облаков, нежностью загустевшей небесной лазури и запахами высохшего сена. Поднявшийся ветерок одновременно заставлял чуть озябнуть и пьянил свежестью. Меланхолично синели поля, уходя далеко-далеко за горизонт. Пока автобус, мерно укачивая стоявших и сидевших пассажиров, добирался до города, огромный мутно-малиновый шар солнца провалился за черту земли, потускнел. Сначала от него остался полукруг, потом дрожащая огневая полоска. А вокруг — синеватый сумрак близкой летней ночи.

Когда автобус замер, а двери с шипением распахнулись, выпуская пассажиров, вокзал и окрестные улицы уже сверкали огнями сквозь бархатный полумрак близкой ночи. Ещё в прошлую поездку в город подруги хотели сходить на романтическую комедию про героя, застрявшего в одном и том же дне, но не успели. Дальше начался аврал на работе. Но сейчас, торопливо добежав до ближайшего кинотеатра, с облегчением узнали, что до конца недели фильм ещё показывают. К сожалению, сеанс уже двадцать минут как начался.

— Идём? — Тарья бросила задумчивый взгляд в сторону касс.

— Нет смысла. Давай на следующий. Всё равно у нас отпуск, хоть всю ночь гуляй, — Нэрсис улыбнулась с намёком.

— Давай. Идём гулять. Только сначала за мороженым. Пока ехали, вся упарилась.

— Пошли, сластёна.

Бродить по улицам с тающим мороженым в руках было, конечно же, неудобно, потому есть отправились в парк. Народу здесь было достаточно, особенно на детской площадке. Каждый что-то кричал, дети носились, за ними — взрослые, и громко отдавали непонятные команды или кого-то звали. Полная какофония. На парящий мост и колесо обозрения посетителей из-за количества желающих вообще пускали партиями. Но стоило пройти по дорожке вглубь, подальше от музыки и торопливо идущих в сторону танцпола парней и девушек, подальше от молодых мамочек с колясками, бабушек и дедушек, как парк сразу обезлюдел. Запахло сыростью, и зашуршал фонтан, заглушая все остальные звуки. Тут и решили поговорить.

— Тарья, неделя. Этого достаточно и подать заявление, и всё сдать.

— Если тебе так сразу дадут разрешение.

— Я угадала насчёт Милтриты?

Тарья на пару секунд задумалась, потом ответила:

— Будем считать "да".

— Тогда поверь моему следующему предсказанию. Ближайшие пару недель разрешения будут подписывать всем не глядя. Пока эффект первого впечатления не прошёл.

— Нет. Извини — нет. Сейчас я сдам самое большее на базовый уровень. Рискну и подожду.

Нэрсис пристально посмотрела и чуть ли не прошипела:

— Так, значит? А меня спросила, хочу рисковать я? Ты ведь понимаешь, что на нас двоих шансов получить разрешение куда больше, чем если я пойду в Миграционную службу одна?

Тарья вздрогнула, так её уколола взглядом подруга. Но по-прежнему твёрдо ответила.

— Нет. Ты говорила, что хочешь вернуться в Балвин? А я хочу учиться. В доме отца я мечтала, как поступлю в Академию Синклита. Стану настоящим дипломированным магом. Здесь я могу поступить в университет. Но для этого, я уже посчитала, вместе с паспортом язык надо сдавать сразу на "норма". В идеале — "норма+".

Продолжить ссориться девушки не успели. На краю освещённой фонарями площадки вокруг фонтана показались двое мужчин лет тридцати. Один, как сразу по привычке зафиксировала в памяти Тарья, высокий, темноволосый, смуглый, худой. Костистое лицо и нос горбинкой. Второй светлый, низенький, пухленький, и круглолицый. Выглядел бы такой контраст смешно... если бы не слегка развязанные движения и не очень твёрдая походка. Сейчас настойчиво попытаются познакомиться, после отказа почти наверняка дело закончится скандалом. Вечер будет потерян.

— Де-е-евушки... — начал высокий. — Вы, смотрю, одни и скучаете...

Тарья поморщилась, начала просчитывать варианты: попробовать отвязаться от пьяных самостоятельно, сбежать, выманить на люди и позвать милицию?

Нэрсис вдруг неожиданно жёстким тоном спросила:

— И не стыдно вам, господин выпускник Академии магов, так себя вести? Балаганный шут из вас выйдет плохой. И не отговаривайтесь, я узнала вас в лицо.

К удивлению Тарьи, "скандалистов" слова девушки заставили улыбнуться. Лица в мгновение ока сбросили маски, из глуповато-навязчивых превратившись в деловые. Движения стали чёткими, скупыми.

— Браво. Вы, лейтенант, оказались правы. Госпожа Нэрсис и в самом деле помнит даже по фотографиям всех сколько-нибудь значимых людей колонии. Девушки, — высокий обратился уже к подругам, — прошу прощения за это представление, и считайте его последним тестом. Разрешите представиться. Заведующий кафедры магии Университета профессор Манус. Лейтенант Павлов, Александр Михайлович. Он работает... скажем, в одной из служб Сената.

— И что надо от двух простых неинтересных девушек-рабочих столь важным персонам? — первая оторопь прошла, и Тарья включилась в разговор.

— Так уж и простых, — добродушно улыбнулся Павлов.

Одновременно глаза блеснули профессиональным холодком, а круглое лицо перестало казаться добрым. В нём появилось что-то лисье.

— Не такие уж простые, — усмехнулся Манус, — Вы, Ваше Сиятельство, всё-таки дочь графа Килассер и наследница рода.

Тарья вздрогнула, хотя казалось — рана в душе давно зажила и перестала саднить. Ответила она холодно.

— Ошибаетесь. Леди Тарья Килассер, вторая дочь Его Сиятельства Годинга Килассер много лет назад умерла от лёгочной чумы.

— Тем не менее, — Павлов снова улыбнулся, и у Тарьи опять побежали по спине мурашки. — Если позволите, буду несколько многословен. Мы всегда какое-то время отслеживаем любую информацию по всем, кто переезжает к нам. Два месяца назад в архивах города Балвина купили копию записи про некую Тарью, с подробными приметами. И о её судьбе. Можете не беспокоиться, ваш кузен уверен, что вы умерли. В договор, скажем так, нашего найма каторжников, всегда входит пункт, что клеймёного отдали на рудники, а уже там или по дороге он скончался. Тем не менее, нас заинтересовал этот запрос, и мы восстановили вашу биографию. Насколько смогли. Если хотите, вы можете вернуть себе графство.

— И как? — Тарья хотела ответить язвительно, но голос предательски дрогнул.

— Ваш дядя забыл про одно правило. Да, лично вы, потеряв невинность, право на домен лишаетесь. Но если выйдете замуж по полному обряду, а потом в этом браке родится мальчик — именно он и станет наследником.

Тарья не выдержала и горько рассмеялась.

— И вы мне предлагаете это? Стать бесправной рабой при муже, коровой, которая обязана рожать и рожать как можно больше наследников? Да-да, именно рабой. Думаю, раз уж вы так хорошо знакомы с законами именно нашего королевства, права сторон в браке полного обряда тоже прочитали.

До этого Нэрсис молчала. Но сейчас опять вступила в разговор.

— Я так понимаю, наша текущая беседа — не минутная прихоть и не случайность. Шли мимо и удачно встретились. У вас какое-то конкретное предложение. Мы вас слушаем.

Павлов слегка поклонился.

— Чувствуется дочь одного из купцов "золотого пояса". И начинаю радоваться, что когда отец отправил вас в Балвин, готовясь выдать замуж, попали вы в итоге к нам.

Щека Нэрсис нервно дёрнулась. Но вывести себя из равновесия она не позволила.

— На такие подначки я перестала попадаться в семь лет. Хорошо. Я поняла, что узнав прошлое Тарьи, вы заодно пробежались и по остальным троим. Итак, мы слушаем ваше предложение.

На несколько бесконечно долгих, тягучих секунд повисла тишина, которую нарушал лишь шорох падающих капель фонтана да глухие обрывки музыки. Нарушил её Манус.

— Вы правы. Да, за вами приглядывали, и когда сообщили — подвернулся удобный случай... Наше сотрудничество должно быть добровольным, для этого сейчас с вами говорим именно мы. И на уровне должности главы факультета магии я гарантирую выполнение обязательств со своей стороны, — Тарья кивнула: она тоже интересовалось Университетом и знала, что полномочия Мануса намного шире, чем у обычного декана. — Нам нужны ваши родовые способности, леди Тарья. Буду играть в открытую: очень нужны, — подруги переглянулись, вспомнился вчерашний прогноз Нэрсис насчёт границы. — Ведомству лейтенанта Павлова тоже нужны знания госпожи Нэрсис. Но это всё хоть и официально, сами понимаете, негласно. А официальная часть: гражданство, помощь с экзаменами на гражданство и возможность поступить в университет.

На этих словах у обеих девушек перехватило дыхание: о таком будущем обе боялись даже мечтать! Молчание длилось неприлично долго, пока, наконец, Тарья не справилась с волнением и дрожащим голосом не ответила:

— Мы согласны.

— Хорошо. Тогда получите, прочитайте и подпишите.

Павлов достал из барсетки на поясе несколько листов, вручил каждой из подруг свой экземпляр. Прочитав, обе переглянулись и хмыкнули. В договорах не хватало одних лишь подписей Нэрсис и Тарьи, а приложенные листы содержали подробные инструкции, что обеим делать завтра. То есть Павлов и Манус не допускали возможности отказа... Впрочем, терять шанс обе действительно не стали бы никогда.

Утром Тарья встала с тяжёлой головой, словно с похмелья — хотя вчера ничего не пили, лишь гуляли вдвоём полночи, пьяные от счастья. Нэрсис в комнате не было, она умудрялась, даже проспав самое большее пару часов, всё равно вскакивать вовремя и внешне бодрой.

Столовая оказалась почти пуста — завтрак самой последней смены давно закончился, обед для самой ранней смены ещё не наступил. Здесь её и нашла Милтрита.

— Слушай, тебя из отдела кадров просили зайти, — и шепнула: — Соглашайся.

— С чем?

— Ну... я слышала, хотят небольшой цех развернуть. Не у нас, на другой площадке. Ты здесь на хорошем счету, молодых и ответственных приглашают туда. Сначала на неделю вместо отпуска, а если хорошо покажешь, то и насовсем. Сразу говорю — будет труднее. Зато перспективы. Здесь, уж извини, где была — там и останешься. А на новом месте через год-два можешь сама начальником цеха стать или ещё кем. Пока семьи нет, надо рисковать.

Тарья улыбнулась:

— Да соглашусь я. Если и правда предложат.

Про себя же подумала: их с Нэрсис обвели вокруг пальца. Ослики они, которые вроде сами бегут, а на деле — куда морковка перед носом повернёт. Павлов или кто-то там ещё, настолько хорошо изучил подруг, что вчерашняя встреча возле фонтана и их согласие были пустой формальностью. Иллюзией свободного выбора. И заодно вода на мельницу пропаганды. На заводе обязательно узнают, что на новом месте девушки тоже получили гражданство и дальше поступили учиться. Про сотрудничество с какой-то там государственной службой никому даже мысль в голову не закрадётся.

Уезжая, Тарья прощалась с товарищами и просто знакомыми, отвечала — посмотрим, как сложится, может и не понравится на новом месте. Ещё увидимся... Хотя точно знала: на завод она уже никогда не вернётся.