Но тайну украинских монеток, не смогли объяснить даже они. Обычно, монетки кидают в местах, куда кто-то хочет вернуться. Я тоже кинул российский рубль пару лет назад, в прибой Лисьей бухты. Правда желание вернуться в могилу Волошина, кажется мне несколько необычным.

Вниз со склона вели несколько тропинок. Я посмотрел на часы — времени была прорва, и пошел в сторону тихой бухты. Путь вниз, кстати, был ничуть не проще пути вверх. Большую часть пути, я проехал скользя по грязи в кроссовках как на лыжах.

Из особо занимательных моментов мне запомнился хор лягушек. Не так далеко от вершины, природа создала маленькую в выщерблину в скале, заполненную дождевой водой. Оттуда слышалось громовое кваканье мириад лягушек. Эта небольшая лужа, была отдельным лягушачьем миром, явно страдающим от перенаселенности.

Размышляя о локальном апокалипсисе, ожидающим, мир лягушек в связи с наступлением лета, я скользил вниз. Вскоре, я оказался на узенькой дороге, по которой в Лисью бухту ездят на машинах. Пейзаж был очень идиллистический: Колышется трава, чуть вдалеке торчат стога сена....

Какого сена? В смысле, какого хрена? Это заповедник. Тут не может быть стогов сена. Или может? Заинтересованный, я пошел в ту сторону. То, что я принял издалека за сено, было грубо сложенным из песчаника подобием домов. Больше всего это напоминало дурную декорацию для фильма. Стоящие ровными рядами грубо сложенные из песчаника будочки, размером два на два, без окон и дверей... криво и косо поставленные прямо на утоптанную траву.

Я ходил среди этих 'Домиков кума Тыквы' недоумевая — зачем все это было построено? Практического смысла, в о всей этой декорации было ни на грамм, думал я. И был неправ.

Не стоит забывать — что нахожусь на Украине. Значит обычная логика, тут не применима — не даром же, негласным девизом этой страны, является слоган 'Украина — возможно ВСЁ'. Так вот — только на Украине, можно превратить один золотой, в пять, просто зарыв их в грязь поля чудес.

Для этого, нужно быстренько построить в каком-нибудь хорошем месте, жалкое подобие домика. И все. По местным законом, земля вокруг этого домика, автоматически будет считаться твоей. Поскольку земля Крыма, закономерно считается очень дорогой, то построив домик, можно отлично заработать неплохую сумму денег.

Если конечно, тебе хватит сил отстоять свою халупу. Поскольку твои соседи будут стараться снести конкурента. Точнее снести домик.

Подобным захватом, в Крыму обычно занимаются хорошо организованные группировки крымских татар. Противостоят им русские жители этих земель. По вполне понятными причинам Киев просто не может вмешаться, в это противостояние.

Потому что крымские татары — являются опорой украинских властей, в этом регионе. И я очень хорошо понимаю тут Киев. Нелепо надеяться, что русские, в обозримом будущем, почувствуют себя украинцами — сколько не запрещай русский язык. А это опасно для территориальной целостности Украины. Поскольку, русским охота писать заявление в суд — на русском. Заполнять налоговую декларацию — на русском, голосовать за русского президента... Да и вообще — жить в России.

И с этой мыслью, они выходят против домиков крымских татар, решивших прихватизировать Тихую бухту. Об этом, я узнал, уже спустившись в город. Об большом противостоянии, случившимся зимой. О том, как банда крымских татар, приехала захватывать земли заповедника. О том, как управляемая с Киева милиция, побоялась высунуть нос из околотка. И как Тихую бухту спасло народное ополчение. Простые люди, просто вышли, и встали живой стеной, не дав совершиться беззаконию.

Ну а недостроенные и брошенные татарами будки, сейчас стоят памятниками незалежности. Убрать их местные власти, просто боятся. А от русской общины Коктебеля, в бухте сейчас постоянно дежурит сторож. Во избежание повторения.

Но наконец, призрак Крымско-Татарского поселка остался позади. Я вышел на берег моря. Летом, тут стоят десятки машин, палаток, и тентов. Здесь отдыхают туристы, которых утомляет безбашенное веселье Лисьей Бухты. Здесь более удобный съезд к пляжу, отличный песок, и пониженная концентрация хиппи на метр площади. Ну что еще нужно, для отдыха почтенных отцов семейств, с чадами и домочадцами.

Сейчас, я шел вдоль линии прибоя. Отдыхающие были, но их было не много. Они сидели в креслах, выставив внушительные животы, и попивали пиво. Чуть поодаль, их однотипные жены жарили шашлыки. Населенная полоса, тянулась вдоль берега на несколько километров.

Потом, я шел по ступеням из пепла. Вы не забыли? Коктебель вулкан. Поэтому окрестные скалы, местами состоят из слежавшегося за вереницу веков голубого вулканического пепла. По ступеням, я вбежал на невысокий хребет, значительно срезав путь.

Идти было интересно. Вулканические скалы — вообще, самые интересные скалы. Застывшие слои камня разных сортов, причудливые скалы. Но интересно — не значит легко. Приходилось скакать по камням, как горный баран. Хорошо, еще, что я более — менее занимаюсь спортом. Иначе абзац. Камни коварны, и не прощают ошибок.

Поскользнуться на шатающемся камне — раз плюнуть. А вот вылезти из ревущего прибоя по скользким камням с переломанными ногами, гораздо труднее. Лично мне повезло. Пару раз прыгая на качающие камни, я испытывал ощущения, весьма далекие от оргазма.

Ветер усиливался, усиливая прибой. Волны стал захлестывать тропинку, подбираясь к кроссовкам. Я пару раз отпрыгивал, чудом оставляя обувь сухой. Обойти по верху, не представлялось никакой возможности. Дальше было хуже.

Тропинка полностью уходила под воду. Я разделся, и попытался пройти тот участок босиком. До меня быстро дошло, что вулканические скалы, они не только на вид красивые. Они еще и на ощупь поганые. Больно режут ноги. Пришлось оставить надежду вернуться в город в сухих кроссовках, и идти дальше, как персонаж немецкого порнофильма. Голышом, но в обуви.

Холодно было ужасно. Самое неприятное, в таком походе, что ты идешь на стыке двух стихий. Прибой регулярно окатывал меня ледяной водой, а леденящий ветер, сушил брызги на коже, отбирая остаток тепла. Хорошо, что треклятый мыс, не очень глубоко выдавался в море.

Я пробежал его всего за пару минут, обильно комментируя жестокую и необычную крымскую географию. Потом остановился, одел на сырое тело влажную одежду, и не останавливаясь, побежал дальше.

Скоро я оказался в городишке Орджоникидзе. Это маленький симпатичный поселок, был немного меньше Коктебля. Аккуратненький, компактный, он притулился в бухте, как городок в табакерке. Смотреть на него с горы, было одно удовольствие. Тихое, спокойное место. Мечта пенсионеров, проклятье для их внуков, которые не могут найти работу не далеко от дома.

Я вошел в этот город, как жертва кораблекрушения — усталый, мокрый, недовольный. Хотелось принять горячую ванну, или выпить чашечку кофе... Посмотрев по сторонам, я поставил жирный крест на обоих мечтах — этот поселок, еще не проснулся от зимней спячки.

Вопрос возвращения в Коктебель, встал во весь рост. Идти пешком не хотелось. Несмотря, на относительную близость, прямого автобусного сообщения между городками не было. Пришлось брать такси.

Таксистом был древний дедок, на допотопной 'Победе' Я заплатил не торгуясь, исключительно из уважения к обоим окаменелостям. Наплевав на возраст, мы долетели до Коктебеля с ветерком. Дедок водил машину, как гоночный болид — с отрывом большинства колес на поворотах. На трассу, он при этом не смотрел — выучил, небось, за годы тренировок.

По приезду, я предпринял меры, против простуды. Залез под горячий душ, выпив предварительно горилки. Обычно, в таких случаях пьют водку с перцем, но горилка, собственно, эта та же самая водка. С тем же самым перцем.

Я не фанат горячительных напитков, крепче пива, так что после первой стопки, посмотрел, нет ли на этикетке 'Горилки' надписи: 'Наружное'. Но это после первой стопки. После второй, я внезапно понял ,что хорошо понимаю, вешающего на мове диктора Украинского телевидения. После третьей рюмки, я с ужасом потрогал схватился за голову, решив что у меня начал расти чуб.

Нафиг нафиг, такой напиток, решил я, пустив остатки на растирание. Все царапины, комариные укусы, потертости и порезы, под действием перца, полыхнули как огни электросварки. Я бросился опять в душ...

Остаток дня, я провел за Зиной. Сидел, печатал эти записки, задумчиво шевеля стоптанными пальцами ног. Отпуск, должен давать заряд бодрости, чтоб потом, с новыми силами приступать к работе. И вот — не прошло и двух недель, как отдых принес требуемый результат. Мне очень, очень, очень хотелось обратно на работу.

День двенадцатый. (Среда) Полный пушной зверек, но не писец.

Утром.... я проснулся. По моему состоянию, это было уже большим достижением. Попил кофе. Попил аспирина. Осторожно провел инвентаризацию конечностей. Конечности присутствовали. Некоторые из них даже гнулись. Потом, я собрался силами, и проковылял к окну, мужественно раздвинув шторки.

Увиденное так поразило меня, что я забыв о хворях выскочил во двор. В Коктебель пришло лето. Несмотря на утро, прогретый воздух, стелился полупрозрачными потоками по асфальту. Где-то скрипел кузнечик. Опасаясь, что лето так же быстро кончится, как и начнется, я похватал полотенце с кошельком и ломанулся на пляж. Благо, в Коктебле, можно не особенно заморачиваться купальным костюмом, а перекусить можно и на пляже.

Набережная, вновь заполнилась туристами. Я пообедал в классической социалистической столовой, в которой, в связи с потеплением, появилась даже небольшая очередь. Столовая, кстати, была социалистической в хорошем смысле этого слова. Просто убранство, и выставленные блюда, были типичными для столовок развитого социализма. Ну, как в мире бывает китайская или итальянская кухня, так была и кухня СССР, с рыбным четвергом, кашей с крупы 'Дружба' и компотом из сухофруктов на сладкое.

Я с удовольствием поел манной каши, утирая скупые слезы ностальгического умиления. Правда, чистить зубы после еды, мне пришлось в единственном умывальнике, привинченном посреди зала. Персонал столовки смотрел на меня, с плохо скрываемым удивлением.

Дальше мой путь лежал на нудисткий пляж. Пусть и не заполненный, как настоящим летом, до краёв, он не был пустынным. Тут и там, сидели, стояли, лежали, и прохаживались вдоль прибоя, группки людей, разной степени раздетости. Я разделся, и лёг на расправленное покрывало.

Нудистом, я стал довольно таки случайно. Я приехал в Коктебель, даже не подозревая, о существовании такого явления, как нудизм. То, есть, я конечно, об этом знал — но чисто теоретически. Где-то, что-то, когда-то читал. И оказавшись, в первый день на пляже, заполненном огромным количеством голых девушек и женщин, я испытал некоторый шок. Благо, длился он довольно недолго. (Голые мужчины— были тоже, но к голым мужчинам я как-то более привыкший, поскольку по четвергам хожу в баню, и вообще, я не такой. Вот.)

По истечению 15 минут я разделся, и с тех пор купаюсь только голым. По возможности. Начнем с того, что это разумно. Я много и часто плаваю, и прилипающая к выступающим частям моего тела сырые плавки, мне скорее не нравятся. Вообще, начинать нудить, гораздо удобнее в Коктебле.

Во первых, человек — животное явно стадное. Так что раздеться на пляже, среди сотен других голышей, гораздо проще, чисто с эмоциональной точки зрения. И потом — это другой город. Другая страна. И вероятность встретить своих соседей по подъезду, приближается к нулю.

Последний довод особенно важен. Уж не знаю почему, но многим было проще раздеться, среди незнакомых людей. Приведу пример из личного опыта: в городке Чусовом, где я вырос, нравы в начале восьмидесятых походили на нравы современной Европы. В том плане, что в баню, меня мелкого брал папа. Но если папа уезжал, в парилку меня тащила мама.

И этой парилки, я боялся больше чем всех голых женщин вместе взятых. Но рассказ будет не о ужасах парилки. Как то раз, я сидел отмокая в тазу, тщетно пытаясь утопить пемзу. В этот момент, на соседнюю скамью, приземляется женщина, с девочкой на руках. Ставит её на скамью, и уходит париться.

И тут я с ужасом понимаю, что это моя соседка по парте. В этот момент я впервые понял, что я голый. Даже хуже — я голый в женской бане. Девочка Юля, кстати, почувствовала примерно тоже самое, покраснев как рак и замотавшись мочалкой. И это несмотря на то, что мальчиков, в бане, хватало. В том числе и старше меня — я тогда учился в первом классе, а в женскую баню, многих моих приятелей водили до десяти лет.

Вот такие вот странные кренделя, выкидывает с людьми чувство стыдливости. В баню, с мамой я больше не ходил, поэтому второй раз, голую Юлю я увидел намного позже. Но это уже совсем другая история.

Сейчас, я лежал на пляже, читая пальму. На сегодня, у меня был Венс. В очередной раз следя за похождениями тупицы Кугеля, я не мог сдержать хохота. Дело в том, что я, обычно читаю по несколько книг сразу, и сейчас, параллельно перечитывал Волкодава девицы Семеновой.

Вместе, эти книги работают как бинарная взрывчатка. Если по отдельности — книги просто хорошие, то при чтении вместе, можно ужаться до икоты. Так и я, всплесками хохота постоянно привлекал внимание соседей.

Народ, на пляже занимался обычными пляжными делами — загорал, мазал спину кремом для загара, и опять загорал. Купались сегодня мало и быстро, несмотря на присутствие любимого летнего развлечения туристов — банана.

Банан — это такая надувная фигня, собственно, не особо похожая на упомянутый фрукт. Ну разве только тем, что она продолговатая. В общем, это такой надувной цилиндр, шириной сантиметров в 60, и длиной метра три. На него нужно садятся верхом, после чего водный мотоцикл, к которому это чудо привязано, рвет на полную мощность по водной глади.

Мотор ревет, туристы верещат... все довольны. Тут и скорость и азарт — удержаться на скользкой поверхности 'банана' — все равно, что усидеть на быке во время корриды. Лучше и не пытаться. Смысл все равно не в этом — нужно вовремя слететь, перекувыркнуться в воздухе и влететь в волну плашмя.

Дух, кстати, вышибает будь здоров. Именно поэтому, бананник следит чтоб все катающиеся на банане люди были одеты в спасательные жилеты. Поскольку пляж нудисткий — то очень часто, это единственная одежда на катающихся. Поэтому, бананник любит возить народ с нудика — вдоль обычного пляжа. И наоборот. К общему веселью и радостным выкрикам.

В этот раз, народ катался мало — все таки холодновато. Оставив кошелек и пальму соседям, я решил открыть сезон дрессировки банана. В этот раз бананник опросил неожиданно много — 20 хохлобаксов, но увидев что народ не толпиться в очередь, согласился на десятку.

Я впервые ехал на банане один. Через секунду, мысли о холоде воды покинули мой разум — не до того было. Я тщетно пытался удержаться на недогруженном туристами банане, который кидало будто как акробата на батуте. Еще через несколько секунд я слетел в воду.

Но шоу, на этом не кончилось. За бананом, извиваясь в воде, следовала спасательная веревка. Требуя продолжения банкета, я уцепился за неё. Веревка натянулась. Рывок, чуть не выдернул меня из воды, и я понесся, прыгая с волны на волну, уже на своем заду. Убедившись, что все нормально, я попробовал стать на пятки.