Апостолы Каина (пролог, главы 1-2)

— Пора вам поучиться, ребята-вампирята, — сказал Махарнен, — вы уже и забыли про своё высшее образование, а ведь вам самое время на пятом курсе учиться. Не в своих заведениях, конечно, мы маленькую перестановку сделали. Но учиться придётся. Диплом вам всё равно нужен, порядки такие.

Последний раз в университете Павел появлялся года два назад. Остальные, судя по всему, тоже. Именно тогда человеческая учёба стала чем-то далёким и неважным. А после событий полуторалетней давности, Павел даже не думал, что его могут хватиться в университете.

— За что, господин Леошрак? — спросил Лэнхарок, — Мы разве плохо работали?

— Да нет, хорошо, особенно для вашего уровня. Но вы забыли, что обучение вампиров никогда не оканчивается. Это ещё одно испытание. Вы отвыкли от жизни среди людей. Вы когда в последний раз говорили с людьми? Не ваши эти фразы "Умри, Охотник", "Иди ко мне", и прочее, а нормальное общение. Вот и вспомните старые навыки.

До Павла вдруг стало доходить, насколько сложным будет это испытание. Ему не о чем говорить с людьми! Не скажешь ведь им: "Народ! Я сумел наслать Ауру Смертельной Тоски!" А даже если и скажешь, кто поймёт? И не с кем продегустировать новый кровяной коктейль, поспорить, что эффективнее в тесных помещениях — Хлыст Малкавиана, или Веера Гангрел. Просто поболтать не с кем!

— И сколько это будет продолжаться? — спросил Павел, — Пять лет?

— Да что ты! Пару месяцев, до зимней сессии одним словом. А потом получите отпуск. Учиться будете в разных университетах, для чистоты испытания, кроме Неошрака и Макканара — да-харм нельзя разделять. Общение с другими вампирами, если таковых найдёте на других курсах и факультетах, запрещено. Всё ясно?

— Яснее не бывает, — Ванрель раскрыла свой билет, — МГИМО? Круто!

— РУДН? Фу, блин, за что? — застонал Неошрак, — Мак, готовься.

— А что так мрачно? — спросил Макканар.

— Ненавижу их команду КВН, толпа уродов и придурков.

— МГТУ им. Баумана, — Лэнхарок почесал затылок, — а это что такое вообще?

— МГУ, — мрачно сказал Павел, — исторический. Блин, я же технарь, а не гуманитарий... был.

— У меня тоже! — обрадовалась Лихарвель, — журналистика. Наставник, вы же говорили что в разных ВУЗах...

— Эти факультеты в разных районах Москвы, — пояснил Махарнен, — при всём желании не пересечётесь.

— А у меня какая-то академия Плеханова, — сказал Хэньшер, — название какое-то... неприятное.

— Ну что? — Леошрак потёр руки, — отправляйтесь, осмотритесь, учиться начнёте с завтрашнего дня. Машину оставьте в гараже, лишнее оружие сдайте. Да, в неучебное время можете общаться между собой сколько хотите.

— Постойте, мы что вот так просто придём и всё? Мы же там никогда не появлялись. Вы думаете, что нас примут там с распростёртыми объятиями? — Ванрель потрясла билетом, — только вот посмотрев на эту бумажку?!

— Их уже обработали, не волнуйтесь. Они вас "вспомнят".

— А можно поконкретнее, что именно они вспомнят?

— А это уж как повезёт. Пускай это будет вам сюрпризом. И смотрите — учитесь хорошо, а то выгоним из кланов к чёртовой матери.

Истребители вышли из кабинета Махарнена. Каждый думал о своём, но в целом мысли были одинаковыми — им крупно не повезло.

— Ну, пошли на метро? Давненько я им не пользовалась, — сказала Ванрель.

— Вы идите, а я в медпункт забегу, узнаю, как там Мишка, — сказал Кэнреол, — всё равно мне проще пешком дойти.

— Я с тобой, — оживилась Лихарвель.

— Удачи всем, народ, — Хэньшер приложил руку ко лбу, — и да поможет нам Ночь.

Дежурный вампир-медик не сказал ничего обнадёживающего — Михаил слабел с каждым днём и выходить из комы не собирался.

— Если три месяца ещё протянет, значит повезло, — вампир вздохнул, — сочувствую.

Павел молчал и смотрел на лицо друга. Ввалившиеся щёки, утонувшие в глазницах глаза, заострившийся нос. Череп обтянутый кожей. Тонкие руки, две горсти костей вместо ладоней. Кома была непохожей на человеческую — организм истощался, и питательные растворы, вводимые через капельницы, плохо усваивались.

Павел проклинал всю магию вампиров — чего она стоит, если не может помочь одному человеку?

— Из-за чего он умрёт? — Павел не узнал свой голос.

— Истощение, сердечная недостаточность... Мышцы атрофируются, и сердечная тоже... Или мозг просто отключится...

— Понятно. Пошли, Лиха. Пока, Мишка, не скучай тут.

Ирина и Павел вышли из палаты, покинули здание клана, попрощались и разошлись в разные стороны. Лихарвель надо было ехать на метро до библиотеки имени Ленина, Кэнреолу же предстояло пробежать несколько километров, чтобы добраться до территории МГУ. Смертельно опасная работа Истребителей закончилась, начинались трудовые будни студентов.

Как уже известно читателю, все опытные и действительно опасные для вампиров Охотники покинули Москву. Причина была довольно простой — Истребители озверели. В столицу были вызваны отряды со всей области и нескольких соседних регионов. Вампиры работали, не покладая рук, и днём и ночью. И надо признать — своего они добились. В Москве не осталось ни одного Охотника. Только вчера получившие оружие молокососы не в счёт — всё равно их нельзя было спасти. Главное, что руководство гильдии осталось цело.

В одном небольшом городе на севере от столицы и засели Охотники. Они старались держать в тайне своё убежище ото всех, даже от местных Охотников. Истребителей можно было не бояться — все отряды в это время прочёсывали Москву. И вдруг, средь бела дня к ним заявился чужой Охотник. Он не представился, но многие из лидеров Гильдии узнали его. Он часто находил способных священников и кузнецов. И именно он когда-то привёз в Москву оборотня из Румынии, который, правда не наделал особого шума, как все надеялись. Зверь не убил никого из вампиров, зато разорвал и покалечил много невинных людей. После этого странный Охотник пропал надолго, и вдруг заявился на тайное заседание гильдии.

— Как вы сюда попали? — выдавил Борис, один из лидеров гильдии.

— Неважно. Я бы попросил воздержаться от дальнейших вопросов, — голос Охотника был глухим и усталым, как и всегда, — у меня есть для вас список неких географических объектов. Пещеры, развалины, древние замки и подземелья. Вы должны их обследовать. Не вы лично, конечно, но вы должны сообщить об этом Охотникам в других странах.

— Позвольте, а зачем это?

— Ну, это будет полезно всем Охотникам. Вы, быть может, найдёте кое-кого, кто поможет всем нам в борьбе с вампирами. Это чем-то напоминает род Гарринг, который вы довольно успешно попробовали восстановить. Но тогда вы действовали крайне неразумно — не дождались продолжения рода и рискнули единственным его представителем. В этот раз будьте осмотрительнее — ситуация обещает быть похожей. И постарайтесь не убить того, кого найдёте. Сначала поговорите, а потом уже пускайте в ход кресты. Прощайте!

Охотник швырнул на стол лист, резко развернулся и вышел из комнаты.

— Стойте! Держите его! — опомнился Борис.

Но держать было уже некого.

Охранники, дежурившие на выходе из дома и в коридорах потом клялись, что никто не входил и не выходил из их временной штаб-квартиры.

После долгих споров Охотники решили всё-таки обследовать указанные на листе места. Неизвестный Охотник уже много раз помогал им, вполне возможно что и на этот раз его советы окажутся дельными.

Сказать, что учёба была трудной — не сказать ничего. Прочес социальной адаптации, как сказали бы психологи, был довольно мучителен. Между собой вампиры старались не обсуждать возникшие проблемы. Им хватало обменяться взглядами и всё становилось ясно. А потому Павел не знал подробностей испытания друзей. Ему хватало своего. Судя по всему, организаторам испытания хватило ума не создавать в умах окружающих слишком яркий образ, в который должен был вписаться Кэнреол. Павел все пять лет своего обучения, оказывается, был довольно замкнутым и задумчивым. Но если кому-то удавалось его разговорить, то оказывалось, что Павел — очень интересный человек. В итоге Павел хоть и был в стороне от основной массы факультета, одновременно являлся неотделимой его частью. В друзьях у него оказался весь курс, хотя со многими всё общение сводилось к "как дела? — да нормально". С двумя или тремя девушками отношения иногда становились довольно близкими, но потом иссякали. Среди преподавателей Павел Саврин был на хорошем счету, а большего и не надо.

Всё это Павел очень осторожно сумел вытянуть из однокурсников и преподов, залезая в воспоминания собеседников. Как-то вечером вампир пробрался в деканат и внимательно изучил своё "дело". Выговоров не было, и на том спасибо. Две благодарности, за "участие в общественной жизни факультета". Что-то там с устроением праздников. Ну что ж, совсем хорошо. В зачётке обнаружились сплошные "зачёт", "отлично" и "хорошо". Последних было не особенно много, что давало надежду на красный диплом.

Постепенно Павел вошёл в роль. Со всеми этими передрягами с безумием, отрядом Истребителей и прочим, навыки Маскарада подзабылись, но восстановить их в памяти ничего не стоило. Павел старался угадывать, что от него ожидают и поступал так, как должен был бы поступить созданный воображением организаторов Павел Саврин.

Один из пунктов Маскарада — наблюдай и изучай. Павел внимательно исследовал людей, находившихся вокруг него. Способность различать эмоции и чувствовать мысли была как нельзя кстати. Постепенно Павел пришёл к выводу, что у людей есть свой Маскарад. Они выбирают себе наиболее популярные маски и тщательно отыгрывают свою роль, чтобы не выпадать из общества, быть как все. При этом они иногда умудрялись сохранять индивидуальность. Кому-то, кто вовремя не подсуетился, доставались маски поплоше, кто-то сознательно становился изгоем, но быстро находил себе подобных и тоже становился частью общества. При этом сквозь маски проглядывала, да что там, просто светилась фальшь, которую никто старался не замечать. Очень редко эмоции и мысли совпадали со словами и действиями. Например, когда возникала настоящая любовь. Тогда эмоции были особенно яркими. Ну и конечно ненависть. Самое древнее из чувств.

Ещё Павла поражала встречающаяся иногда человеческая глупость. Если бы они были вампирами, то очень скоро попали бы под крест Охотника — так ему казалось.

Но в целом, жизнь наладилась. И всё равно Павел с нетерпением ждал дня, когда испытание окончится и можно будет сбросить маску странного, замкнутого, необщительного человека и стать тем, кем он действительно был — жёстоким убийцей, жизнь которого висит на волоске и кто умеет ей радоваться. Веселиться и тратить свою вторую жизнь направо и налево.

И, что особенно радовало Павла, чужой голос ни разу не появился в голове за всё это время. И никаких странных снов и предчувствий. Уже полтора месяца он никого не убивал, охотился на случайных людей, и притворялся человеком. Даже вечером, когда отряд Б-32 собирался где-нибудь, никто из Истребителей не сбрасывал маску. Встречаться они старались как можно реже. Только с Лихарвель Павел виделся каждый день и каждую ночь.

— Пашка!

— А?

— Я ведь тебе ещё не гадала?

— По картам что ли? Нет.

— Странно, ну давай сейчас погадаю. А то я так разучусь скоро.

— Ну ладно. Раскидывай свои карты, цыганка.

— Ха-ха...

Лера, одногруппница Павла умела гадать по картам Таро и постоянно таскала их с собой, выискивая новую жертву своих гаданий. Павел по вполне понятным причинам не попал под первый поток гаданий, когда чтению судьбы подвергся весь курс. Сейчас Лера решила исправить несправедливость.

В Таро Павел не понимал ничего и без особого интереса следил за появляющимися картинками.

— Так, — начала Лера, — странный расклад. За тобой всегда следует смерть, и несколько раз пыталась взять тебя, но ничего у неё не получалось. Ты двулик и вторая часть тебя ужасна, как демоны ночи. Сейчас ты узник, и жаждешь освобождения. У тебя чистая и прекрасная любовь. Твой жизненный путь извилист и опасен, и впереди тебя ждёт большое испытание.

У Павла отвисла челюсть. Вот и не верь теперь человеческим техникам предсказывания судьбы. Он тщательно просканировал Леру. Ничего особенного, никаких паранормальных способностей.

— Лерка, а какая карта будет его отражением? — спросил Антон, ещё один одногруппник.

Антон и Виталий играли в Magic, карточную игру и с интересом прислушивались к результату гадания.

— Неясно. Много чего подходит, но безоговорочно трудно сказать, — ответила Лера.

— Пашка, вытяни тогда карту из моей колоды, вдруг твоей окажется, — Антон рассмеялся, — Лера там про смерть болтала, у меня как раз чёрного в колоде много.

Павел взял колоду, перетасовал и снял верхнюю карту. На название он даже не взглянул, хватило картинки. На карте был нарисован явный вампир.

— Мда... — протянул Павел, — Что ж, всё правильно. Спасибо Лера, ты мне рассказала много интересного обо мне самом.

Вечером, в одном клубе, Павел рассказал Истребителям об инциденте. Все поудивлялись, и никто не нашёл логичного объяснения. Всё сводилось к тому, что карты действительно могли помочь предсказать судьбу.

— Надо будет мне зайти к этой гадалке, — проговорил Ванрель, — узнать кое-что.

— Попробуй. Но то, что про смерть и двуликость тебе скажут тоже самое, это и так ясно.

Хэньшер, который весь вечер всё время оглядывался на барную стойку, наконец заговорил:

— Кэнреол, тут такое дело...

— Гена, мы же договорились называть друг друга человеческими именами, — перебил Павел.

— У меня именно вампирское дело. Ты мой командир, я должен спросить разрешения. Мне придётся сегодня устроить большую разборку. Тут такое дело... Девушке одной помочь надо... — Хэньшер замолчал.

— Ну и в чём дело? Вампир свободен, если его действия не вредят Камарилье. Зачисти следы и всё в порядке.

— Тогда я пойду, а?

— Конечно! Слушайте, мы же договорились, что мой статус командира — просто формальность! — Кэнреол обвёл взглядом Истребителей, — По-другому я не согласен.

— Да, Пашка, конечно... Я пойду. Всем пока, — Хэньшер поднялся со стула и направился к выходу.

Какая-то девушка присоединилась к нему. Вампиры проводили пару взглядами и переглянулись.

— Что это с ним? — спросила Лихарвель

— Не хочу сплетничать, — начал Неошрак, — но мы пришли с ним вместе и потом он сам сказал — рассказать, если что... В общем я так понял, что эту девушку он очень хорошо знает. Давняя знакомая, может даже бывшая девушка... или не бывшая. По реакции видно было... Ну так вот, судя по всему, девушка — проститутка, может не по своей воле. И наш Хэньшер решил её спасти.

— Вырвать из лап сутенёров, — хмыкнула Ванрель.

— Ничего смешного! — вступилась Лихарвель.

Остальные промолчали. Хэньшер сам всё расскажет и объяснит, если сочтёт нужным.

На следующий день в одной газете, посвящённой криминальной жизни Москвы, появилась статья "Разборка в квартале красных фонарей". Неизвестный позвонил в милицию, назвал адрес и сказал: "тут трупов до фига". По указанному адресу оперативники нашли подпольный бордель. Все помещения были залиты кровью. Охранники, хозяева, несколько клиентов, в общем все, кто находился там в ту ночь, за исключением проституток, были зверски убиты. Девушки же исчезли без следа. Оперативники страшно ругались — никаких следов, никаких свидетелей и гора трупов. Такой "глухарь" — отличный подарок к Новому Году, который был уже не за горами. Но потом они даже порадовались, что притон, где, по добытым данным, девушек держали насильно прекратил своё существование.