И это на фоне того, что мне и так хреново, а тут еще и угрозы пошли.
Сначала мне снятся какие-то жуткие сны, затем я сплю на ходу целый день, дальше не контролируя своего тела, захожу на эту чертову стройку, где меня чуть не убил псих с арбалетом, меня закидывает, черт его знает куда, и когда я просыпаюсь меня, арестовывают и пытаются пришить мне чужое дело.
Я как-то к полицейским особо негатива никогда не испытывал, пусть и позитива тоже, но это уже ни в какие рамки не лезет. Мне и своего дерьмового прошлого хватает, чтобы еще что-то пришивать.
Как же бесит!
= 'Раздави его... хи-хи-хи', — прозвучал в голове жуткий шепот.
От ее присутствия мне стало не по себе, но я не показал это лицом.
Вот и еще одна моя проблема.
Стоило мне прийти в себя лежа среди битого стекла, как со мной начала говорить... моя шизофрения.
= 'Эй! Я не шиза! — возмутила она. — Я — мозгошмыга, что бы это не значило...'
Вот не знаю реально ли у меня в голове засел кто-то или это моя поехавшая крыша в конец отправилась в отпуск. Мне всего восемнадцать лет, а уже начался старческий маразм и голоса слышу теперь.
Офицер полиции — крупный мужик, с которым точно будет затруднительно справиться. Я уже и так понимаю, что я попал по полной и меня только чудо спасет, а потому хотя бы не дам о себя ноги вытирать. Такие бугаи часто полагаются за свои размеры, выносливость и силу, потому не ожидают быстрого удара по уязвимым точкам. Удар по глазам, затем зарядить в ухо, а после и по горлу. Бить в живот или грудь бесполезно, у мужика явно мышц больше чем жира и пытаться тягаться с ним в голой силе бессмысленно, а потому...
= 'Да, отлично мыслишь...' — опять смеется она.
— 'Заткнись', — зарычал я.
= 'Хи-хи-хи-хи-хи...'
— Тук-тук-тук! — сток в дверь повторился, а потому копу пришлось от меня отвлечься.
Встал из-за стола и пошел к двери.
— Я велел меня не беспокоить! — резко открыл он дверь.
— Приветствую, — послышался из дверного проема ленивый голос.
В нос сразу же ударил запах сигарет, причем такой сильный, что аж мне стало не по себе. У меня папа часто курит, но даже от него такого штына табачного не шло.
В дверях стоял какой-то мужчина, на вид лет тридцать пять или сорок, Высокий, худоватый, с черными волосами средней длины и небольшими седыми прядями и челкой падающей на лоб. Одетый в помятый черный костюм, с белой рубашкой, небрежно висящим галстуком. Стоял он расслаблено, спокойно, держа руки в карманах и зевал. Недельная щетина на лице, да и взгляд истинного пофигиста отлично дополняет его образ, какого-то раздолбая или просто лентяя.
— Что надо?! — зарычал коп, смотря сверху вниз на этого мужчину. — У меня допрос! Я велел не беспокоить меня по пустякам!
— Да-да-да, — чуть зевнул этот тип, вообще не боясь и не опасаясь стоящего перед ним бугая. — Офицер Брукс, Начальник 4-го Отдела Социального Контроля, — он достает какой-то значок, на котором был изображен глаз на фоне стрекозы и показывает его копу.
Увидев эту бляху, здоровый полицейский застыл, а затем от него четко послышался скрежет зубов, да такой, что я начал волноваться за его челюсть.
— Какого черта Лунатикам тут нужно? — с гневом процедил коп, не разжимая зубов.
— Я за молодым человеком, — кивнул он в мою сторону. — У нас есть сведения, что он может быть свидетелем одного важного нам дела. Я забираю его в наш штаб.
— Что?! — зарычал бугая. — Я не позволю! Он подозреваемый в деле о банде вандалов!
— У вас есть доказательства? — лениво спросил он.
На это легавый ничего не ответил, а лишь зловеще прищурился.
— Я забираю парня, офицер Стивенсон, — сказал этот инспектор. — Если у вас есть какие-то претензии, обращайтесь в управление Социального Контроля.
— Ах вы, крысы, — затрясся от злости бугай. — Да я бы всех вас...
— Успокойтесь, — неожиданно глубоко и звонко прозвучал голос этого типа.
Я ощутил странный холодок, исходящий от него, а за тем на лбу этого мужчины появился какой-то... знак... в виде полуприкрытого глаза.
— Не нужно волноваться, мистер Стивенсон, — говорил он, а бугай тем временем застыл, его глаза остекленели, и он будто обмяк. — Вы обознались. Данный молодой человек не тот, кого вы ищите, и все произошедшее было несчастным случаем, так и запишите в отчете. Ошибка на стройке, из-за которой произошли данные разрушения, которые чуть было, не повлекли вред окружающим.
— Да... — лениво моргая ответил коп. — Вы правы... сэр...
— Всего хорошего, офицер Стивенсон, — улыбнулся этот тип.
— И вам, офицер Брукс... — кивнул здоровяк, а затем двинулся в коридор.
Я же молча смотрел на этого человека с открытым ртом. Он только что на моих глазах... что-то сделал и подчинил себе... разум этого полицейского.
Сам же... офицер Брукс достал из кармана пачку сигарет и, взяв в зубы одну тут же закурил. Сигаретным дым с выдохом окутал его голову, и... на мгновение мне показалось, что я увидел чье-то лицо в этом дыме.
— Эх, как же порой много проблем с моей работой, — покачал он головой. — Он неплохой человек, только сильно эмоциональный и местами грубый, но полицейский хороший, просто слишком рьяно относится к своей работе. Ну, идем, парень, у нас есть о чем поговорить.
— Кто... вы...? — шокировано произнес я.
— Такой же, как и ты, — улыбнулся он, — Сноходец. Добро пожаловать в Найзельберг — город на границе Снов...
Глава 9. Реальность.
Мы покинули полицейский участок довольно быстро. Вокруг офицера Брукса словно рой пчел крутились остальные полицейские и быстро исполняли его приказы. В кратчайший срок меня официально отпустили и даже извинились за грубый привод в отделение. Я не знал насколько они искренние в эти моменты, а потому даже не успевал злиться на резко изменившееся ко мне отношение.
Всего за десять минут и пары росчерков в документах, меня освободили, и я уже шел по тротуару вместе с этим человеком, который меня реально пугал. Я даже не сразу понял, что вместо того, чтобы сесть в машину и ехать в отделение, куда он хотел меня повезти, мы просто шли куда-то, при этом я как-то побаивался начать хоть что-то спрашивать, а уж вопросов у меня накопилось море.
Мы шли по вечернему городу. Народа вокруг было уже не так много, как и проезжающих машин, но сейчас всего-то девятый час, потому никто еще не спит. Фонарные столбы ярко освещали улицы, как и неоновые вывески соседних магазинов и забегаловок куда заходили прохожие.
— А, — он резко остановился. — Ты голоден?
Но вместо меня ответить решил мой желудок, который на слова о еде тут же отозвался громким урчанием.
— Ну, пошли, перекусим, — усмехнулся он и повел меня к ближайшей кафешке.
Это оказалась небольшая пиццерия, где он разрешил мне заказывать что захочу, но попросил не шиковать. Я несколько стеснялся, есть за чужой счет и потому ограничился только парой кусочков 'Четыре Сыра', да стаканом колы со льдом.
Место мы заняли вне помещения, так как внутри нельзя было курить, а мой сопровождающий явно не хотел ограничивать себя в этой вредной привычке.
— Куришь? — спросил он.
— Нет, — помотал я головой.
— И правильно, — вздохнул он. — Я и сам бы не курил, но запах табака, и сигаретный дым очень нравится Интиге.
В ответ на его слова на плече у него будто из дыма сформировалась небольшая женская фигура, такая маленькая, что вполне бы уместилась на ладони. Дымная девушка помахала мне рукой, а затем вновь исчезла.
— Это ее причуда и она любит это, а потому мне приходится много курить, чтобы порадовать ее, — говорил офицер Брукс. — Хорошо хоть легкие она мне лечит, а то с таким рационом я давно бы помер. Не советую курить, вонять будет потом так сильно, что никакой дезодорант не поможет. Я вот никак от запаха избавиться не могу.
— Печально, — сказал я. — Мне, что тоже придется делать что-то такое?
— Это ты не у меня спрашивай, а у своей феи, — фыркнул он. — У каждой феи свои причуды, чтобы нормально соседствовать приходится идти на компромиссы. Тебе теперь всю жизнь с ней сидеть, потому советую начать налаживать общий язык.
— Ха?! — ужаснулся я представляя что этот голос подбивающий меня убивать мне придется слышать всю жизнь. — Стоп! Что вообще происходит? Что еще за 'сноходцы', феи и прочее? Что творится вокруг?
— Как много вопросов, — покачал он головой. — Ладно, буду отвечать по порядку. Меня зовут Теодор Брукс, можно Тед, но лучше 'офицер Брукс'. Работаю я в Социальном Контроле, так же известном как 'лунатики'.... Слышал о таких?
— Упоминали как-то, — киваю я. — Но вместо пояснений отправили к гуглу. Как я сам понял из статей в интернете, за всеми следите, к подозрительным ходите и напоминаете, что за ними следят.
— Ну, значит более-менее в курсе, — согласился он. — Полезно знать, чем мы занимаемся официально. Но на деле мы занимаемся такими, как ты, а также всей остальной сверхъестественной чертовщиной, которая творится в городе, а ее творится, поверь мне, очень много. Обычные люди называют нас Лунатиками, и они не очень далеки от сути... Правда, мы предпочитаем называть себя 'Неспящие', ведь нам приходится чуть ли не 24 часа в сутки защищать обычных людей от проявлений иного мира, от того и наш символ,— он указал на нашивку на пиджаке, в виде щита с открытым глазом на фоне стрекозы.
— Это типа... люди в черном (1)?
— Можно и так сказать. Только у нас нет крутых навороченных прибамбасов, мы не ездим на космических машинах, да и таможней не занимаемся, а лишь пытаемся не дать этому городу сойти с ума.
— М-да-а-а-а...
— Ты и сам уже всякое видел, — пожал он плечами. — Ну, так вот. Суть здесь в чем, помимо нашего мира есть еще один. Ну... как бы тебе его описать... — задумался он. — Представь себе... ураган. Безумная буря с неистовым ветром, что разрывает на части все вокруг себя, безумие стихии в чистом виде. Представил?
— Ну да.
— А теперь увеличь масштаб этой бури на всю планету.
Я аж воздухом поперхнулся от таких слов.
Мир где все вокруг это бесконечный шторм — вот это картинка. Мне даже сказать что-то сложно, а уж тем более поверить в существование чего-то подобного. Хотя, вроде как на Юпитере какие-то вечные бури или на Сатурне, я плохо помню, что там на других планетах.
— Вот только этот ураган состоит не из ветра и воздуха, а из: мыслей, чувств, инстинктов и желаний. Все что когда-либо исходило из разума человека, животного или любого иного живого существа уходит туда и создает настоящее безумие, которое может просто распылить кого угодно, кто случайно там окажется.
— Какой-то варп (2) получается, — хмыкнул я.
— Я плохо разбираюсь в настольных играх. Так вот, мы это место зовем 'Сон', потому что это в прямом смысле и есть сон. Туда сознание всех живых существ отправляется, когда спит, от чего это место еще больше сходит с ума, но там это норма. Мы так живем уже с образования жизни на этой планете. Это в некотором роде ментальная оболочка нашего мира, существующая параллельно нашей. Инфосфера, ноосфера, называй, как хочешь.
— Да уж, такое реально сложно представить, — покачал я головой.
Как раз принесли заказ, и я начал есть, так как голодный желудок вновь дал о себе знать. Я не особо большой любитель пиццы, хотя и ничего против не имею. Жаль, что сам нормально готовить не умею, а то ведь придется теперь постоянно есть подобное. Как бы изжогу не заработать. Нет, точно нужно будет искать нормальное заведение для постоянного питания.
— Так вот, с тех пор как в нашем мире появились люди, в Сон пришло то, чего в нем никогда не было. Как думаешь, что это?
— Эм-м-м... Страх?
— Нет, 'Вера', — улыбнулся он. — Но не та что ты подумал, где люди в храм молиться ходят, а именно вера. Человек верит в то, что молния — это бог, и во Сне эта мысль находит отражение. Человек верит, что Элвис Пресли — жив, и это тоже находит отражения. Все о чем люди думают тут, во Сне находит отголосок.
— Прямо все?
— Все, но лишь на секунду, — усмехнулся офицер Брукс. — Сон слишком хаотичное место, чтобы там что-то постоянно существовало. То что ты вообразил, пропадёт как только перестанешь об этом думать.
— Хм, ну тогда это не вера, а просто воображение.
— Согласен. Но вот еще вопрос. Что будет, если о какой-то мысли думает два человека?
— Ну, думаю, она будет или более четкой или дольше существовать? — предположил я.
— Правильно, — кивает инспектор. — А если будет сто человек? Тысяча? Миллион?
Вот теперь я начал понимать. Вера людей... может создать что-то там, если она четко направлена на какой-то образ.
— Боги? — понял я.
— Да, — опять кивает он. — Сложно сказать, чисто ли Боги — это придумка человека, или же во Сне всегда обитали какие-то могущественные сущности, которые приняли облик того, чего желали люди. На эту тему давно идет спор между учеными, но так или иначе, с приходом человека и его верой, в том мире вечного хаоса начали образовываться Боги, как существа стабильные, не подверженные уничтожению окружающей среды и наполненные мыслями и целенаправленными желаниями людей, тех, кто в них верит. Ну и, как и любые обретшие самосознание или четкий образ существа они тоже хотели продолжать жить и становиться сильнее. А потому усиливали веру к себе, начали из Сна влиять на реальность. И чем больше вера, тем они сильнее.
— И Боги что-то сделали?
— 'Бог' — это элемент стабильности в океане хаоса, а потому такое существо начало стабилизировать пространство вокруг себя, так появились островки стабильности. Ты знаешь эти места под разными именами.
— Рай, Ад, Олимп, Асгард, — хмыкнул я. Это были очевидные варианты.
— Именно. Ну и там стали рождаться другие сущности, как придуманные людьми, так и рожденные естественным путем теми, кто был создан ранее.
— Тогда все эти мифы и легенды... это правда?
— Ну, тысячи лет назад граница между Сном и Реальностью действительно была тоньше и более четкое проявление здесь иных созданий была, вот только не до конца ясно, это люди их придумали или они уже были созданы Богами. Так или иначе, в то время когда наш мир был еще огромным и непостижимым, а искренняя вера была столь сильна, все могло стать реальностью. Но со временем эта связь Сна и Реальности ослабла, и все сверхнеестественное ушло от нас.
— Полностью?
— Не совсем, — он затушил сигарету. — Между нашим миром и теми островками стабильности стали проявляться... особые места, где граница между мирами особенно тонка. Мы их называем Бреши. Там сущности иного мира могут проявляться и даже влиять на реальность.
— Типа Бермудского треугольника и всяких местах, о которых пишут в газетах?
— Да, отчасти там бывает правда. И такие места действительно есть. Но все они почти всегда находились вдали от основных поселений людей, потому массового контакта никогда не было. Ну и сами эти Бреши слишком слабы, чтобы особо влиять и быть заметными.
— Почти всегда? — заметил я оговорку. — Вы хотите сказать...
