Изгои. Книга 2: Зло

Рэйв грустно подумал об среброволосой девушке и вновь беззвучно заплакал. Сейчас помимо смерти он больше всего хотел, чтобы она — или даже кто угодно — подошла к нему, обняла, вытерла слёзы и прошептала, что любит его и будет любить всегда.

Разумеется, этого не произошло.

После еды Рэйв полетел далее и заснул в полёте, позволив ветру поддерживать себя. Упадёт и убьётся — так даже лучше.

Однако же когда он открыл глаза, то продолжал лететь, было уже светло и зов стал только сильнее. Ещё примерно день — и он прибудет на место.

Рэйв не знал, что делать дальше. Скорее всего, он просто нападёт на своего двойника и мгновенно получит отпор, а далее смерть. Других вариантов как-то не было, и потому он просто летел, стараясь даже ни о чём не думать — ибо с каждой мыслью и без того никакое настроение становилось всё хуже.

Он поел ещё в одной деревне, на этот раз взяв совсем мало — кусок не лез в горло, да и деньги совсем закончились. Отчего-то пришла мысль — подозревают ли обедающие вокруг, что он завтра умрёт? И попытаются ли они спасти его, если бы узнали об этом? Но он не осмеливался даже смотреть на них, не то что сообщать о себе или интересоваться мнением.

Да и будто бы эти мнения будут иметь какое-то значение.

Спал он вновь в полёте — и вновь не разбился. А когда открыл глаза, то быстро понял, что уже совсем недалеко — зов стал почти столь же сильным, как тогда, у холма. Дальше Рэйв двигался практически по наитию, и вскоре завис в воздухе, уставившись на тёмную пасть пещеры, видневшейся слабой чёрной точкой в одиноко стоящем потухшем вулкане.

Она действительно походила на пасть — крупное отверстие с рядом зубов-камней на верхней губе. Даже выглядело угрожающе, а Рэйв ещё и знал, что там сидит сильнейший маг Шеерпала с могущественной реликвией.

Мелькнула мысль трусливо сбежать, но... куда он сбежит? Никто его не ждёт. Никому он не нужен. Умереть — это всё, что осталось. И потому Рэйв влетел в пещеру.

Комната за зубами была относительно небольшой — с высоким потолком и уходящими вдаль узкими лазами ходов, но лишь чуть шире гробницы. Плюс немало места занимал выросший посреди зала каменный стол, позади которого в клубах чёрного дыма висел Посох.

Рэйв уставился на него — и реликвия затряслась, а дым сгустился, материализуя плотную человеческую фигуру. Его двойник появился из ниоткуда, взял Посох в правую руку и в свою очередь уставился на Рэйва.

Это был он сам — и одновременно нет. Перво-наперво сменилась одежда: шорты со свитером превратились в обычные рубашку с брюками серых цветов, практически сливающихся с кожей. Во взгляде не было и следа неуверенности или зажатости, напротив, смотрел парень с дерзостью и вызовом.

А ещё... он словно бы похудел и подрос?

— Ну привет. — хотя бы голос остался таким же. — Добрался таки. Я уже почти заключил пари, что ты испугаешься даже напомнить о себе.

— Магия воздуха отключает чувство опасности. — тихо сказал Рэйв.

— Чувство опасности, но не страх. — усмехнулся парень. — Это разные вещи... или мне нужно объяснять такому куску дерьма столь элементарное?

— Не надо...

— Не надо что, оскорблять тебя? А если ты другого не заслуживаешь? Забыл, что ли, годы своего нытья? — двойник подошёл чуть ближе, а его лицо исказила злоба. — Ах, меня тут унижают, там оскорбляют, никто не любит и не защищает, какой же я бедный. Год за годом, одно и то же нытьё.

— А что надо было делать...

— Что делать? — неожиданно спокойно ответил двойник. — Всего-то стать занозой в заднице. Тебя гоняют хулиганы? Пойти к учителям и директору. Если те делают вид, что всё хорошо — в газеты. Так, мол, и так, вот эти трое меня бьют и всем плевать. Шумиха, куча волнения, куча дерьма — но зато тебя больше не бьют, становишься известен и некоторыми даже уважаем. С бабушкой решить так же — однажды поставить вопрос ребром, что ей важнее: комфорт внука или цветы. Если важнее цветы — опять-таки идёшь и рассказываешь слезливую историю о том, как выжившая из ума старая кошелка превращает дом невесть во что. Для неё общественное порицание и позор, а ещё урок о том, что семья заключается не в вылизывании задницы одного из её членов. — он практически не жестикулировал, стоял прямо и говорил даже несколько печально. — И так со всеми. Понравилась девушка? Подходи и говори. Откажет первая, вторая, третья — а четвёртая даст шанс, особенно если прочтёшь в Цулинге о способах подходов и подготовке. Понял? — двойник криво усмехнулся. — В этом мире ты один и спасать, поддерживать, вытирать слёзки никто не будет. Выцарапывай себе место сам, хоть зубами и ногтями, и только так получишь счастье. Иначе останешься таким вот... болтухом. — он аж сплюнул.

Рэйв молча стоял, опустив голову. Возражать было абсолютно нечего. Всё сказано правильно, и добавить можно было лишь одно — это не для него. Не для него нынешнего всё это выцарапывание. И поэтому есть только один вариант.

— Убей меня. — прошептал он и зажмурился.

— Зачем? — неожиданно ответил двойник. — Ты мне нужен таким куском дерьма. Видишь ли... — он подошёл к столу и движением руки вытащил из пола каменное кресло. — Пусть ты и болтух, но таких болтухов много. Мы же читали рассказы, новости, слухи. Таких, как мы, ненавидят и истребляют. И я всё ещё хочу им помочь. Потому, когда захвачу власть, то мне потребуются союзники, а ты, как-никак, обладаешь магией. И тебя можно использовать как фигуру, мол, вот он присоединился ко мне, и получил всё что хотел, поступайте так же. — парень сел в кресло и усмехнулся. — Так что, как говорят во всех этих книгах... присоединяйся ко мне, и мы будем править миром. — Теперь он ещё и расхохотался. Рэйв смотрел на него, ничего не понимая. Его не собираются убивать?

— Я же всё завалю... — наконец выдавил он.

— Что ты завалишь, беззаботную жизнь? — усмехнулся двойник и взмахом руки вынул ещё одно кресло напротив себя. — Садись давай, обсудим всё.

— Как ты это делаешь? — Рэйв посмотрел на кресло.

— А это ключ к моему будущему правлению. И кстати, я взял себе другое имя. Зови меня Ксам.

— Ксам... — прошептал Рэйв, осторожно усаживаясь в кресло. — Это ведь так звали того слабого парня из "Хроник Силариона", которого постоянно приходилось спасать?

— Я считаю это иронией. — Ксам потянулся. — А теперь к делу. Видишь ли, Рэйв, в чём штука... магом может стать каждый. В любом возрасте и любого пола.

— Но Всплеск... — растерянно сказал Рэйв.

— Всего лишь естественный вариант обретения магии. Но есть ещё и искусственный. Алиса сказала нам, что магия отключает ту или иную часть личности, однако верно и обратное: уничтожение части личности даёт ту или иную магию. При необходимости можно уничтожить всё — и стать самым могущественным магом во всех мирах. Но мне ведь не надо объяснять огромную подлянку?

— Полная потеря личности? — попробовал угадать Рэйв. Ответ очевиден, но теперь он ни в чём не был уверен.

— Ага. Просто представь — у тебя нет любви. ненависти, страха, печали, радости, уныния, воодушевления, спокойствия, нервозности.... нет ничего. Ты не чувствуешь опасности, не сомневаешься в себе, не интересуешься мнением других людей, неспособен воспринимать их чувства, неспособен воспринимать мир в целом... не думаю, что такой маг вообще будет применять свою магию. Скорее всего, он будет умственно отсталым или безумцем, ушедшим в себя.

— Но ты всё равно что-то сжёг себе?

— Всё то, что Алиса сказала нам. Похоть. Неуверенность в себе. Восприимчивость мнения других людей. Всё то, что помешает мне прийти к власти и воплотить замыслы. Так что теперь у меня четыре магии. Вода, — Ксам провёл рукой по столу, образовывая корку льда. — огонь, — по его щелчку пещеру осветили два небольших шарика пламени. — воздух и земля. Правда, не всё так просто.

— То есть?

— Сжечь эмоцию можно только реликвией.

Рэйв посмотрел на Посох, который выглядел абсолютно спокойным и в разговор не встревал. Или он не может больше слышать его голос — к лучшему, надо сказать.

— Только себе? — уточнил он.

— Другим тоже. В этом и план — находить таких, как мы, сжигать им ту или иную черту, делать магами. Слабые станут сильными и покажут своим мучителям. Представь себе, каждый болтух — маг! — Ксам вновь расхохотался. — А каждый Владен будет бояться, ибо сегодня он прижмёт очередного болтуха, а завтра его прижмут. Представляешь, какая жизнь тогда начнётся?

Ксам радовался, но Рэйв отчего-то чувствовал, что эта идея ему не нравится. Хотя ещё несколько дней назад он думал и даже говорил о чём-то подобном... наверное. После того, как Посох вырвал Ксама из его тела, Рэйв уже не был уверен, что именно теперь его мысли.

Впрочем, какая разница? Ксам сильнее и обещает ему спокойную жизнь. Всего-то и быть подчинённым, целиком и полностью подчиняясь главному. Нет никаких причин сопротивляться такой судьбе. Никаких, кроме...

— Но мы ведь поможем Алисе?

— Алисе? — взглянул на него Ксам. — Удивлю тебя, но сейчас, когда я лишился похоти, я ничего к ней не испытываю. Так что мы её не любим, и потому можем не учитывать.

— Но... — Рэйв ничуть этому не удивился. Его любовь была всего лишь похотью, как неожиданно. — Но у неё очень важное дело...

— Для Наймона. Который, как мы поняли, сам себе этих мроков создал. — улыбка исчезла с лица Ксама. — Пусть сам с ними и разберётся тогда. А хотя... — задумался он. — Нам нужно сделать что-нибудь такое, что заработает любовь в лице всех. Что-то масштабное. Почему бы не реванш в войне с Наймоном? Когда тот сам себя истощит мроками, то вторгнуться ещё раз и теперь победить. А если удастся осилить Эмилион и Хайтер, удастся объединить их под властью Шеерпала и моей... — Ксам аж тяжело задышал. — Да, именно так и сделаем.

— Но Алиса...

— Будет сотрудничать с нами или умрёт. — отмахнулся Ксам. — А раз так беспокоится о мроках, то скорее умрёт. Тем более что она приближается? — он сильнее сжал Посох. — Я чувствую его, чувствую Кинжал, идущий сюда. Уже близко... даже ты сможешь с ней справится. — он ткнул пальцем в Рэйва. — А я и подавно.

Рэйв вновь ничего не ответил. Умрёт... Алиса умрёт... эта прекрасная девушка, которая в одиночку пытается спасти мир — умрёт...

— Не раскисай так. — усмехнулся Ксам. — Ты ведь уже убил девушку, с которой ходил на свидание, и что, много горевал после этого? Ну умрёт она, зато будет целый мир и миры твоих собратьев, которые будут жить в спокойствии и благоденствии. Стоит это смерти одной девушки, которая всё равно тебе не даст? Определённо. — он выглянул в сторону входа, снаружи освещённого яркими лучами солнца. — И она ближе, чем я думал. Совсем близко. По твоим следам шла, что ли? Или тоже к Посоху притянулась? А, неважно. — Ксам встал, перехватил Посох поудобнее и направил его в сторону входа. — Дам ей шанс, не воспользуется — пусть пеняет на себя.

Теоретически, Алиса могла бы найти Рэйва своей магией. Она прикасалась к нему, и потому могла по мельчайшим каплям пота c частичками воды, что парень оставлял за собой, вычислить его путь. Только не могла преодолеть брезгливость при мысли о таком.

Да и не понадобилось. Кинжал, словно в компенсацию отсутствия помощи ранее, вновь служил клубком ниток из сказок, указывая нужный путь. Алиса летела на водяной сфере и в отсутствие других мыслей размышляла, почему её никто не останавливает.

В плане, наймонитка уже который день на Шеерпале, общается с местным парнем-магом, грозит его утянуть невесть куда, летают туда-обратно, магию применяют... и никто не чешется. На Наймоне их бы самое большее через день поймали и допросили, а тут, в мире, который якобы более жестокий, воинствующий и опасный — ничего. То ли очередные сказки про Шеерпал оказались лишь сказками, то ли... союзники Фиоксы вновь упрямо не обнаруживают себя.

А жаль, помощь бы пригодилась.

Перемещать её на большие расстояния Кинжал не мог, поэтому пришлось есть в первых попавшихся деревнях. В одной из них на вопрос Алисы, был ли здесь парень с внешностью Рэйва ответили утвердительно. Значит, он тоже летел туда, и следовало поспешить, пока не случилось непоправимое.

До нужной пещеры она добралась в начале второго дня, отлично поспав на сфере, и уверенно зашла внутрь. Каменные клыки закрывали доступ в пещеру солнечным лучам, и та освещалась лишь тройкой огненных шариков над потолком, но даже так девушка разглядела, что двое парней — один сидит за каменным столом, второй стоит, направив на неё Посох — невероятно похожи друг на друга.

Словно близнецы — не точные копии, но сходство пугает. Алиса прошла внутрь пещеры, остановилась и тихо сказала:

— Дабы сразу прояснить — я слышала всё, что вы говорили. С самого начала. Кинжал передал мне.

Парень за столом и так сидел сгорбившись, а теперь вовсе сжался, словно надеясь уменьшиться. Другой скривился, но тут же расплылся в улыбке.

— Значит, не надо пояснять, да? Выбирай. — он слегка приподнял Посох, нацеливая точно ей в грудь. Алиса не шелохнулась, лишь сказала:

— Ксам, я могу спросить тебя?

— Давай. — не стал возражать парень.

— Ксам... насколько искренне ты хочешь воплотить свою задумку?

— В смысле? Готов изменить весь мир и убить тебя, если ты про это.

— Не только... — Алиса наклонила голову, обдумывая точные слова. — Тебе хочется спасти всех слабых, и потому ты стремишься стать главным? Или ты стремишься стать главным, и потому хочешь спасти всех слабых?

Она не была уверена, что сумела выразить свою мысль правильно — однако парень опустил Посох и задумался.

— Кажется, я понимаю, о чём ты. — наконец сказал он. — В плане, думаю ли использовать власть для доброго дела или ещё и насладиться ей желаю? Но если так, то ответ, в общем-то прост — и то и то. Ты ведь знаешь нашу слезливую историю, Алиса? Историю одиночества и страданий. Неудивительно, что после этого мне хочется компенсировать.

— У меня мама погибла. — Алиса даже подпустила в голос холоду. — И я после этого долго восстанавливалась. А сейчас мир пытаюсь спасти...

— Ах, какое горе! — Ксам мгновенно перебил её. — Любящая мама погибла! Девушка осталась одна! И вынуждена была восстанавливаться! Какое счастье, что у неё и две подруги сразу оказалось, и по врачам её таскали, и дом нашли уютный, и любые мелкие прихоти выполняли! — он аж скорчил рожу, а затем тяжело взглянул на побледневшую от ярости Алису. — А теперь представь, что твоя любящая мама жива, но не любит тебя. О, на словах-то прям обожает, еду тебе готовит, в школу собирает и всё такое. Но если что произойдёт, то она не будет на твоей стороне. Или будет, но с руганью, что ты сам виноват. И вообще ругань по любому поводу, со всеми, постоянная. И папа так же. И бабушка. И живёшь ты с тремя людьми, а чувствуешь себя одиноким. Друзей? Нет. Выполнения прихотей? Нет. Уюта в доме? Вот, у тебя аж целая кровать, этого и так много, бабушка лучше бы вместо неё арсонахию поставила цвести. И с другими людьми не можешь наладить контакт, потому что это ты угрюмый. Как наладить контакт, если этот человек при первой встрече обозвал тебя и ударил, а для остальных это послужило знаком не сближаться с тобой и не нарываться на неприятности? Мы не знаем, но ты сам виноват. Кстати, боль от удара лечи сам, мы если и увидим, то скажем что-нибудь про шалости молодёжи. А головной боли, плохого сна и постоянной тревоги у тебя вообще быть не может, потому что не может. Вот как ты, бедная несчастная девочка, жила бы в таких условиях, а?