Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Предчувствие беды (Агония 4)


Опубликован:
30.12.2010 — 28.12.2010
Читателей:
1
Аннотация:
Четвертая часть саги о тайной войне. Закончено 30.12.2010
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

Занятия в школе делились на три части: теория, практика и физподготовка. С физподготовкой вообще с каждым индивидуально занимались, у кого что хромало то и подтягивали. У меня с физподготовкой все было в порядке — но еще при поступлении сюда я имел глупость громогласно заявить, что являюсь мастером спорта по стрельбе, а это то, что нужно разведчику. Гнобили меня после этого на физзанятиях три месяца, вбивая в дурные головы нашего курса одну простую истину: разведчик, доставший пистолет и выстреливший — провалившийся разведчик.

Теория была достаточно нудной — приходили различные преподаватели, читали спецкурсы. Какие-то выглядели откровенно глупыми, какие-то наоборот стали откровением. "На ура" была встречена лекция о "медовых ловушках" и как надо соблюдать бдительность, чтобы в нее не попасться. Мучили теорией социализма, марксизмом-ленинизмом, читками книг Брежнева...

Сейчас, когда получилось то, что получилось, я почему то вспоминаю именно эти уроки, глупые и ненужные. Уже тогда все — по крайней мере все, кого я знал — на уроках марксизма-ленинизма держали фигу в кармане, в аудитории с глубоким вниманием слушали, конспектировали, а выходя из аудитории — едко прикалывались, стебались над сказанным там. Да, молодежь. Да, ничего святого нет. Да, и в самом деле нудно долбить одно и тоже — не выдержат никакие нервы. Но теперь, когда мы потеряли свою страну, когда ее убивали, и никто не пришел ее защищать я задаюсь вопросом — ведь когда-то то же самое, то что мы воспринимали со смехом, наши отцы воспринимали совсем без смеха. Они верили в это — фанатично, отдавая вере всего себя, их веру ничто не могло поколебать. Даже когда "сталинские воронки" забирали одного соседа за другим — оставшиеся ведь верили. Верили! Верили в то же самое, над чем мы надсмехались. И страна, народ — выдержали то, что не смог бы выдержать никто. Выдержали, выстояли, восстановили страну.

А мы ее просрали...

Собственного жилья, общежитий у этого учебного заведения не было — каждый снимал жилье в городе. И это было правильно — общежитие сплачивает, начинаешь лучше узнавать своих одногруппников, знакомиться дружить — а этого всеми силами старались избегать. В аудиториях рабочие столы на одного, жилья общего нет, совместно праздники и мероприятия отмечать запрещено. Нас готовили как одиночек, индивидуалистов, не нуждающихся в человеческом общении — и это было правильно. Разведчик "на холоде" всегда одиночка, он всегда один, он не может никого посвятить в свои проблемы, он не может искренне ни с кем дружить, он должен всех и всегда подозревать. Поэтому — каждый снимал квартиру сам для себя.

Первой парой сегодня была криптография, мне, привыкшему работать с документами, она давалась проще, чем остальным. Криптографический кабинет представлял собой обычное, похожее на школьный кабинет помещение — только вот вместо парт здесь стояли длинные столы — и каждый курсант был отделен довольно высокой перегородкой друг от друга — чтобы не подслушивали и не подглядывали. На каждом рабочем месте была телефонная трубка, специальная счетная машина — механический прообраз современного калькулятора, подставка со справочниками, набор ручек, карандашей и бумага. Криптография тогда была делом сложным, муторным — компьютеры уже были, ламповые, величиной с небольшой дом — но работе с ними нас не учили, по крайней мере пока.

С криптографией мне удавалось справляться на самом деле неплохо — удивительно, учитывая мои весьма посредственные способности в математике. Тут — либо идет у тебя этот предмет — либо не идет. У меня — шел, по крайней мере, по скорости и правильности пользования средствами шифрования я всегда держался на твердую четверку.

Дальше сразу две пары — эти занятия всегда шли двумя парами. Вот это посложнее — наружное наблюдение! Вели его сразу несколько преподавателей, практически все — бывшие нелегалы. Один — пожилой старичок, которого звали Виктор Семенович — в молодости еще в Львовском гестапо успел побывать.

"Наружка" и уход от наружки — это целая игра, причем игра командная. Если тупо тащиться за "объектом" в нескольких метрах за спиной, как только он остановится — останавливаться тоже и тупо таращиться на витрину — все. Срисуют в один момент. Наружное наблюдение за одним объектом по правилам нужно вести не менее, чем бригадой — три человека и одна машина, можно с радиосвязью а можно и без — надо наизусть знать все тактические построения и выполнять их "на автомате". В бригаде один человек следит за объектом — находится на острие — а остальные следят не за объектом, а за своим коллегой, причем постоянно меняются местами, чтобы на острие находился каждый раз другой человек. Это больше похоже на танец, исполняемый в самой толпе прохожих.

Последняя пара — работа с документацией и базами. Написание отчетов, оформление результатов НН и всего прочего — ведь нужно не только найти информацию — но и правильно, четко, донести ее до начальства. А начальство сидит в нескольких тысячах километров от тебя — и информацию ты должен до него донести кратко, четко — и в то же время не упуская ни одной лишней детали. Информация, не доведенная правильно и полностью до адресата утрачивает свою актуальность. Ну, с этим мне, как бывшему следователю, привычному к работе с бумагами, вообще легко было...

Плащ свой я взял в гардеробе — гардеробщицы там никогда не было, все сами заходили и брали одежду по номеркам. С трудом отпихнув тяжеленную, да еще на тугой пружине дверь я вышел на тихую ленинградскую улицу, поглядел на небо. Может дождь пойдет — а может и нет — конец лета. Запахнул поплотнее на себе плащ, пошел к автобусной остановке — иногда преподаватели за нами наблюдали и делали выводы. Если человек постоянно ездил одним и тем же транспортом на одном и том же маршруте — минус. Нет ничего хуже предсказуемости, постоянных привычек. Разведчик должен быть непредсказуемым — везде и во всем.

Переливистый сигнал машины раздался совсем рядом — я даже дернулся от неожиданности. Посмотрел — совсем рядом черная Волга...

— Владимир Владимирович? — я был действительно удивлен. Реально, не в шутку

Генерал Горин молча открыл дверь, кивнул на сидение рядом с собой. Я упал на обшитое велюром мягкое сидение, захлопнул дверь — и машина сразу тронулась...

Пока мы ехали по ленинградским улицам — я так и не сумел их узнать и полюбить, этот город не стал мне родным, генерал молчал, молчал и я. Тема должна была быть достаточно серьезной — иначе бы генерал не стал показываться здесь, в Ленинграде.

— Как учеба? — прервал молчание генерал

— Легче, чем я думал — самонадеянность конечно у пеня всегда была, что есть, то есть — а как работа? Останется еще к тому времени, как я закончу учебу?

Горин тяжело вздохнул.

— Эх, Сергей... Как ты школу закончишь — так настоящая работа то и начнется. Сейчас так... цветочки. А вот тогда будет...

Я все не мог понять — куда мы направляемся. Но и спрашивать уместным не счел.

Оказалось — направляемся в порт. Верней, в район порта. Ехали мы сложным путем — по Приморскому, на Кировский проспект, въехали на Аптекарский остров, проскочили его и заехали по тому же Кировскому проспекту на Петроградский. Водитель, конечно был классный. Думаете, где самые лучшие водители были — в девятке (прим автора — Девятое управление КГБ, занималось охраной государственных и партийных деятелей) что ли? Ан нет, что бы они не говорили про свою подготовку. Жизнь водителя девятки на самом деле довольно проста — включил мигалку, дали тебе "зеленую улицу", все гаишники "под козырек", ни правил тебе ни пробок — едешь себе и едешь. А вот водители оперативных машин... там ни мигалку не включить, ни себя демаскировать, желательно и правила не нарушать — и в то же время объект наблюдения не потерять. Вот где асы то были! На втором месте были опытные таксисты, а эти — на первом, без вопросов. И тот водитель, что вез нас был из числа лучших — в плотном транспортном потоке почти и не тормозил даже.

Цель находилась на Васильевском острове — около Кировского дворца культуры — туда мы попали по Большому проспекту. Район тогда — его еще питерцы коренные звали "Васька" был нищим и шпанским, соваться туда по вечерам честным комсомольцам не рекомендовалось — можно было как минимум остаться без кошелька. Дрались там всегда жестко — в кость. Но водитель, очевидно знал — куда нас вести — да и генерал светлел лицом, по мере того, как мы приближались к цели.

Целью оказалась пельменная — сейчас то уже мало помнит, что это такое. Такой павильончик — крыша над головой есть, а стен нету, вместо них — такие решетки фигурные. Пельмени там варили и продавали — двенадцать штук порция, тридцать копеек они там стоили за порцию. Останкинские. И на столах — только перец черный и уксус в бутылках, а на бутылках вместо крышки — железная с дырочками. Да...

— Ты иди... — генерал огляделся — место займи... А я возьму...

Две порции. Старые, щербатые тарелки. Вкусный парок над разваренными пельменями. Соседи, которые, прикрывшись плащом, пытаются долить в стаканы с пивом "беленькой". Разговоры — о предстоящей олимпиаде, как сейчас помню, уже тогда судачили...

Нету у нас больше ничего этого. Ни олимпиады. Ни страны. Ни пельменей по тридцать копеек на щербатой тарелке...

Вилки звякали, тыкаясь в тарелку, не глядя друг на друга мы сосредоточенно жевали разваренные, острые из-за уксусно-перечного соуса пельмени.

— Встретил я здесь кое-кого... — нарушил молчание генерал — давно уже. Сколько лет прошло — а первый раз здесь. Я и в Ленинград то из-за этого стараюсь не показываться...

— Что случилось...

— Да какая сейчас уже разница... — раздосадовано сказал генерал — доедай, давай. Покушаем — и поговорим...

Антиалкогольной кампании тогда еще не было, и пиво продавали не в пакетах — но генералу было не до того. Когда и моя и его тарелка опустели, он аккуратно положил рядом вилку, о чем-то задумался, по-старчески вздохнул. Затем, покопавшись в кармане плаща выложил на стол — рядом с пятнышком пролитого уксуса фотографию — небольшого размера, такую какие делают на документы Черно-белую.

— Ты должен знать этого человека. Вспоминай. Вспомнишь — молодец.

Я вгляделся в фото — человек как человек, в штатском. Прокуратура? Афган? Посольство? На русского он не смахивал.

— Афган?

— Теплее...

Кто же... Из посольства? Нет, из афганцев. Кто же...

И тут я вспомнил. Грязный борт УАЗа. Мат, крики. Шум в ушах от выстрелов — а потом от тишины — страшной тишины, той самой, которая пострашнее выстрелов будет...

— Вспомнил. Полковник Асад Хашим. Царандой.

— Молодец... — покачал генерал головой — я в тебе не ошибался. Молодец, такое не каждый действующий сможет, ты же с ним один раз всего встречался.

— При обстоятельствах, которые не забудешь. Нас тогда обстреляли, я вам докладывал.

— Да... обстреляли, помню. Ты пельменей еще будешь?

— ...

— Значит будешь.

Генерал унес грязные тарелки, я подвинул к себе фотография. Интересно где снято без формы? Я помню его старше... прием в партию? Что там происходит, в Афгане? Пока вроде — тихо все.

Генерал вернулся, плюхнул на стол две тарелки...

— Суть в следующем... Полковник Хашим... в общем, приказ о присвоении ему должности генерала и назначении на должность начальника Управления защиты революции — ключевого управления Царандоя — лежал уже на столе у министра. В последний момент этот приказ со стола убрали. Сделали это — как нам удалось выяснить — люди Амина. Помнишь еще такого?

— Тот самый...

— Да, тот самый. Хоть с ним ты дела не имел, но... В общем — Управление по защите Революции контролирует столицу вместе с АГСА (прим автора — разведслужба, предшественница ХАД Переводится как "Служба защиты национальных интересов"). Во главе АГСА — Асадулло Сарвари, твердый сторонник Тараки. Амин пытается протолкнуть своего человека на должность начальника Управления защиты революции любой ценой — ему нужен человек, опираясь на которого он мог бы действовать в Кабуле. Понял?

— Понял. Но при чем тут ...

— Не торопись. Мы и сами пока не совсем понимаем, что происходит. Но все больше и больше я прихожу к мнению, что обстановка обостряется и скоро произойдет взрыв. Это первое. Второе — ты должен знать что полковник Хашим какое-то время работает на ГРУ, причем не столько на ГРУ, сколько конкретно — на меня.

А вот это уже было новостью...

— А тогда?

— Тогда — нет. Сейчас — да. И мне нужна связь. На связь он пойдет с человеком, которого он знает лично. Хашим очень боится, он в любом человеке видит тайного сторонника Амина. Он даже в советских не уверен, там в советническом аппарате бардак, советники раскололись на "таракистов", "аминистов", "парчамистов"... Вместо того, чтобы объединять — сами этой дурью занимаются. Когда мы спросили, кого бы он хотел видеть в качестве своего связного, в ком он уверен — он назвал трех человек. Тебя, Глазкова и Варяжцева. Из них сейчас свободен — только ты.

— То есть... как же школа?

— Со школой вопросов как раз меньше всего — здесь точно так же оформляется "академ", даже проще. Звонок сверху — и вопросов нет. Тут взрослые люди учатся.

— Каковы будут мои обязанности? Я не смогу вести агента, тем более такого ценного. У меня просто не хватит опыта.

— Понимаешь... Полковник Хашим сам человек довольно опытный — это раз. Опыт у тебя какой-никакой есть, ты постоянно себя недооцениваешь. Работа в генеральной прокуратуре на раскрытии тяжких преступлений, плюс то, что ты уже был в Афганистане, плюс то, что ты приобрел в "школе" — пусть и не закончил полностью курс. Это нельзя назвать "не хватит опыта". А обязанности. Пока передавать информацию — контакты я тебе дам, передавать будешь как всегда — минуя посольство, благо сейчас туда транспортные борта постоянно ходят. Дальше там — по обстановке. Плюс на тебе — не только Хашим. Заводи связи, знакомься. Лишним не будет.

— Контакты с резидентурой?

— Никаких — быстро ответил генерал — очень опасно. Только с тем человеком, которого я тебе назову.

— Меня там знают. Я ведь был там уже один раз — и помните, как уезжал. Это не могу не забыть. Там еще те же люди?

— Да. Посол, ГВС — все те же. Но ... в конце концов, там лишние вопросы никогда не приветствовались. Много там сейчас делается дел, много...

Я задумался...

— Чего мне ждать. Что там происходит.

Генерал отложил вилку

— Попытаюсь объяснить — в двух словах. Только что — буквально в эти дни — был раскрыт антигосударственный заговор. НДПА никогда не была единой — и боюсь у нас в ЦК сделали очень неправильные выводы относительно политической позиции Халька и Парчама. Парчам всегда стоял на умеренных позициях, почти даудовских — это расценили как буржуазность и соглашательство. У Халька же позиция отнюдь не коммунистическая, как это кажется — больше она смахивает на троцкизм. Проблема Халька в том, что там всегда было мало людей, способных к управлению государством. Они сделали ставку прежде всего на привлечение беднейших, маргинализованных слоев — теперь у них тяжелейшая проблема с кадрами. Людей надо учить, на это уйдет не один год — а контрреволюция не дремлет. Власть делает ошибки, делает их много — люди это видят, а контрреволюция этим пользуется. В этом случае мог бы помочь Парчам — там много бывших чиновников даудовского режима, их стоило бы привлечь к управлению, по крайней мере до тех пор, пока не удастся обучить хальковцев. Но ни Хальк ни Парчам не хотят и слышать о сотрудничестве. Лидер Парчама Кармаль этим летом попросился выехать из страны послом — Тараки с радостью согласился. После чего, практически все лидеры Парчама оказались на посольских должностях — и начали замышлять переворот. Он сорвался — сейчас идут чистки, готовится народный суд. Чем это закончится — непонятно, среди арестованных есть очень видная фигура — Абдул Кадыр, игравший активную роль и в перевороте Дауда, и в Апрельской революции. У него могут быть сторонники в армии — которые пойдут на все. Хуже того — я думаю, что уничтожив под корень Парчам, лидера Халька сразу же перегрызутся между собой. Теперь ты понимаешь всю важность полковника Хашима как агента?

123 ... 678910 ... 242526
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх