День Ботаника. Глава 3

Как и без прочей одежды.

Звук повторился, раз, другой. Похоже, у неведомого врага имелись серьёзные проблемы с носоглоткой.

"...или что там у него — хобот? Ды?хало?.."

— Ты чего, испугался? Вообразил, что там какое-нибудь чудище? Это же шмыгун!

— Шмыгун? — тупо повторил Сергей. — Что за хрень, никогда не слышал...

Шмыганье в камышах повторилось, как показалось Сергею, обиженное. Он бросил взгляд назад — девушка сидела по грудь в воде и хохотала.

— Ой, мамочки, не могу! Наш знаменитый егерь не знает про шмыгуна! Рассказать кому — не поверят!

— Ты толком скажи, не хихикай! Мало ли в Лесу разного зверья...

Кем бы ни был шмыгун — особой опасности он, похоже, не представлял. Сергей попятился и боком, стараясь не поворачиваться спиной к камышам, выбрался из воды.

Когда Лиска кинулась в реку, он ринулся за ней, на бегу избавляясь от одежды. То, что произошло между ними потом, оглушило его — чутьё, обычно позволявшее угадывать присутствие живой твари крупнее кошки за полсотни шагов, сейчас молчало.

"... а что такого произошло-то? Ну, пообжимались, ласки там, поцелуи..."

Неужели его так просто вывести из равновесия?

Кукри валялся в шаге от воды. Сергей судорожно выхватил нож и перехватил так, как любил — обратным хватом, чтобы удобнее нанести секущий удар наискось, снизу вверх.

Шмыганье повторилось. Похоже, неведомый зверь не счёл Сергея подходящей добычей и вернулся к своим занятиям...

— Верши собирался обворовать — ребята тут, в камышах, верши ставят... — объяснила Лиска. — Шмыгуны любят рыбу прикопать, подождать, когда завоняет, тогда и жрут. Чувствуешь, как смердит?

Из камышей, перебивая запах тины, идущей от воды, тянуло тухлой рыбой.

— Они совсем недавно стали появляться — приходят с того берега. — Девушка закончила отжимать, но одеваться не спешила. — Раньше-то их о вообще не никто не слышал. Крупные зверюги сюда не суются, а эти вот повадились. Так-то они безобидные, но во время гона шалеют и могут разнести садки, мостки, а то и заборчик-сарайчик. И не шмыгают, а орут, страшно, отвратительно — будто с кого-то кожу живьём сдирают. Брачные песни у них такие...

Зашуршало сильнее, и в камышах возник возмутитель спокойствия — похожий на крупную собаку, с тонким, длинным хвостом и головой, наводящей на мысль то ли о крысе-переростке то ли о щуке. Шмыгун посмотрел на людей крошечными, бусинку, глазёнками и широко разинул пасть, усаженную длинными треугольными зубами. На Сергея густо пахнуло тухлятиной.

— Пшёл отсюда! — Лиска подобрала с песка ветку и замахнулась на незваного гостя. Шмыгун не двинулся с места — наклонил башку, и ответил чередой оглушительных шмыгов.

— Знаешь, в чём прикол? Шмыгуны — на самом деле предки китов. Мне один палеонтолог говорил: это, оказывается, доисторические млекопитающие, земноводные. Жили возле воды и питались рыбой и доисторическими лягушками. А потом совсем перебрались в воду и превратились в дельфинов, касаток и китов. Правильно он называется "пакицет".

Сергей поглядел с интересом на шмыгуна-пакицета. Доисторический предок кита перебрал тонкими копытцами, шмыгнул и исчез в камышах. Вслед ему полетела ветка.

— Вот ведь тварь вонючая! Всё испортил...

Сергей не заметил, как девушка оказалась рядом с ним. Ладошки легли ему на плечи, скользнули по груди.

— Что это?

— Не надо, оставь...

Тонкие Лискины пальчики уже завладели добычей — плоским ключом из жёлтого металла, висящим на провощенном шнурке.

— Ну, уж нет! Ты мне всё скажешь...

Такой подлости Сергей не ожидал. Двойной толчок обеими ладонями в плечи — и он полетел навзничь на песок. А девчонка уже уселась ему на грудь, упёршись острыми коленками.

— Признавайся, презренный раб!

— Это от моей старой квартиры. Когда все побежали из города, я подумал: а что я вообще забыл во внешнем мире? Ну и решил остаться.

— А ключ?

— Я прожил там год, а потом понял, что не могу сидеть на одном месте. Запер дверь и ушёл.

— Стоп... — девчонка озадаченно нахмурилась — Сколько тебе тогда было?

— Двадцать три.

— Значит сейчас — пятьдесят три? А с виду едва тридцать! А я-то, дура, не верила, что Лес продлевает жизнь!

— Я и сам поначалу не верил. — вздохнул Сергей. Лежать было неудобно — оброненные при падении ножны впились в лопатку.

— И ни разу туда не возвращался?

— Нет.

— А ключ таскаешь с собой? Все тридцать лет?

Она перехватила Сергея за запястья и наклонилась ещё ниже. Маленькие тёмные соски почти касались его лица — затвердевшие, торчащие дерзко, призывно...

— Ты точно псих. Но, знаешь — мне это нравится!