День непослушания-2

— Ничего не вижу! — пожаловалась мелкая Лена, вставая на цыпочки — Плохо быть низенькой!

Я усмехнулся, и взяв ее в подмышки, приподнял перед собой, так и остался стоять — держа Лену под грудью, прижав к себе. Она была теплой, упругой, и пахло от нее...хорошо пахло. Приятно. Не духами, не дорогими кремами, но чем-то неуловимым, приятным носу. Тут был и запах моющего средства типа "Фейри", и запах шампуня, и что-то неуловимое, непонятное, волнующее сердце, стучавшее так, что чуть не вырывалось у меня из груди.

Ну да, да — мне почти шестнадцать лет, я молодой, половозрелый, изнуренный гормонами парень! Мой организм сейчас мучим спермотоксикозом — я все это прекрасно понимаю! Все парни в этом возрасте просто сексуальные маньяки — такими сделала нас природа! Я читал об этом. А против природы не попрешь!

— Рассмотрела? — спросил я внезапно охрипшим голосом.

— Рассмотрела! — серьезно кивнула Лена, и неожиданно добавила — Там человек ходит. То ли девушка, то ли парень — я не рассмотрела. Среди лошадей. Так что если мы побибикаем — скорее всего он нас услышит.

Кровь стучала у меня в висках, сердце дрыгалось в груди, а мой пах лучше никому не показывать. А то подумают еще...то, что и надо подумать. Хорошо, что на мне камуфляж, а не обтягивающие джинсы...

— Митяй, давай, фафакни! — кивнул я другу.

— Факнуть? Это мы завсегда! — и заржал.

Тоже мне...сексуальный гигант! Знаю ведь точно — факал он до сих пор только Дуньку Кулакову, глядя на то, как развлекается на экране Саша Грей. Но вот на словах — все факари и прожженные любовники. Дурачки, ага!

Хотя...может это только мы с Митяем такие? Это нам было не до танцев-обжиманцев, и не до постельных утех? Слышал я, что наши одногодки вполне себе ни в чем не отказывают. Мол, время такое, созрели! Ходили кое-какие разговоры, но честно сказать, я не особо ими интересовался. Ну...про всякие там "вписки", да игру в "ромашку". Что такое ромашка? Это когда садятся в кружок, и ведущий, или ведущая крутит на полу бутылочку, и на кого та укажет (Противоположного пола, само собой. Хотя...всякое слышал.) — отправляются в соседнюю комнату изучать позы из Кама-Сутры. Но вообще-то все эти разговоры больше касались так называемых "элитных" школ, где учились детишки богатых родителей и чиновников (что, впрочем, практически одно и то же).

Рев сигнала фуры едва не заставил меня подпрыгнуть, и тут же выбил из головы мысли об упругом теле маленькой Лены. Пневмосигнал — это тебе не хухры-мухры, так заревел, аж птицы с деревьев послетали! Если те, кто на территории ипподрома нас не услышат — это будет очень даже удивительно!

Услышали. Минут через десять в сетке ворот показалось лицо девчонки лет четырнадцати, чем-то похожей на Настю. Глазастая девчонка, симпатичная. Нам вообще везет на симпатичных девчонок — ощущение такое, что все корявые и толстушки вымерли после приступа болезни, остались только милашки. Интересно, а если так?! И нет ли под этим обстоятельством какой-нибудь научной базы? Типа выживают только красивые?

— Что хотели?! — голос девчонки был хрипловатым, будто она давно не спала и смертельно устала. Глаза красные, светлые волосы растрепаны и в них застряла соломинка.

— Открой ворота, поговорим — мирно предложил я — Не бойся, не обидим!

— Зачем приехали? — девчонка и не двинулась с места — Кто такие?

— Мы приехали лошадей спасать — вмешалась Лена — Думали, они тут погибают.

— Пока не погибают — голос девчонки смягчился — Но скоро могут.

— Ну вот и давай об этом и поговорим! — снова встрял я — Ты видишь, что творится? Дороги скоро зарастут, людям понадобятся лошади, чтобы ездить. Вот мы и приехали, чтобы спасти коней.

— Опомнились! — фыркнула девушка. Именно девушка, а не девочка — присмотревшись, я бы ей дал уже лет семнадцать, не меньше. Слишком уж жестким и взрослым было выражение ее лица, слишком усталые и грустные — взрослые — глаза.

— Опомнились! — повторила она грустно, после секундной паузы — если бы не мы, все лошади давно бы передохли. С голоду. А то и от жажды.

— Сколько вас? — спросил я настороженно, поглядывая по сторонам — Мутантов видели?

— Видели — кивнула девушка — Лошади их затоптали. Они чуют мутантов и ненавидят их.

Она замолчала, я тоже замолчал. Молчали и Мишка с Митькой, и Лена. О чем говорить? Нас явно не хотят пускать внутрь, с нами не хотят общаться, и...что вообще мы здесь делаем?

И тогда я решил сказать напрямик:

— Меня звать Андрей. Это Лена, а это Митя и Миша. Мы живем в Усть-Курдюме. У нас там что-то вроде базы. Кроме тех, что здесь — еще десять девчонок. Мы пытаемся выжить, организовать тех, кто выжил, пытаемся возродить цивилизацию. Цивилизации понадобятся лошади, и наверное — скоро. Машины придут в негодность, дороги зарастут, так что или пешком, или на лошади. Потому мы приехали сюда. Я не знаю — сколько вас, и кто вы такие. Думаю — вы имеете какое-то отношение к ипподрому, и поэтому тут оказались. Если наша помощь вам не нужна и вы справляетесь сами — мы развернемся и уедем. Обойдемся и без ваших лошадей. Делайте, что хотите.

Молчание. Потом девушка кивнула головой и шагнула к калитке. Загремел засов, калитка открылась:

— Заходите.

— Миша, Митя — останьтесь у машин! Лена и Катя со мной. Впрочем — если хотите, можете остаться.

— Я иду! — тут же откликнулась Лена.

— Я останусь — вздохнула Катя — Лошадей боюсь. Лягнут еще...

Девушка из-за калитки слегка насмешливо улыбнулась, а мы с Леной прошли на территорию ипподрома.

— Я Юля, Юля Морозова — бросила девчонка на ходу, шагая в сторону широкого кольца дорожек — Занималась тут в конноспортивной школе. Со мной тут Аленка Денисова и Маша Семенова. Когда все случилось, мы поняли, что лошади погибнут. Они ведь заперты в денниках, и корма у них нет. Вода есть — поилки автоматические, электричество еще есть. Мы живем рядом...ну...почти рядом. Добрались пешком, выпустили лошадей, и теперь их кормим. Запаса корма хватит примерно на месяц. Здесь сто три лошади, из них десять пони. Ну вот пока и все. Каждая из нас вязал на себя тридцать лошадей, и...мы живем здесь, на ипподроме.

— А что вы ждете? — серьезно спросила Лена — Ну...вот кончится корм, что будете делать дальше?

— Думали над этим — пожала плечами Юля — А вот и Аленка! Ален, люди приехали спасать наших лошадей. Говорят — в Усть-Курдюме живут. Маша где?

— Спит. Вымоталась — Алена внимательно осмотрела нас с Леной, задержавшись взглядом на оружии — А зачем вам лошади?

Я снова объяснил ситуацию, и Алена, крепкая блондинка лет пятнадцати, задумалась, потом кивнула головой:

— Да, лошадей разводить надо. Без лошадей — никуда. А что хотите от нас?

Вопрос был вообще-то интересным — и правда, а что мы хотим от них? Ну, вот мы — приехали. Тут лошади. И что дальше? Куда их? Как кормить? Где держать? Как-то непродуманно, точно... Тем более, что я не ожидал сотни лошадей. Думал — будет...ну...с десяток! Почему десяток? Да черт его знает! Десяток, и все тут!

— Не знаю, что хотим от вас — честно ответил я, и пожал плечами — когда я ехал сюда, думал только о том, что тут умирают лошади и надо как-то их спасать. А вот как спасать — не знаю! Ну — ни черта не знаю! И что делать с ними — тоже не знаю! Вот придет зима — и как тогда? Как кормить? Где им пить, есть? Где жить? Вот вы — кончится корм, куда денете лошадей?

— Выпустим — вздохнула Юля — пусть сами себе ищут еду. Мы не сможем найти зерно, овес, сено. Не сможем привезти. Все, что мы могли — сделали, не дали им ослабнуть. А потом...а что потом? Мы думали, что хоть как-нибудь нормализуется, что хоть какая-то власть останется. Но ничего не осталось. И мы не знаем, как жить дальше.

— Подожди-ка, как это выпустите? А в морозы? Что они будут делать в морозы?! Зимой?! Зимой и весной? Ну летом-то ладно, а потом?

— Мороз им не страшен. У них теплоотдача — один процент — улыбнулась Юля — Все равно как человек в шубе. А вот насчет еды...насчет корма все плохо. Они не приучены выкапывать еду из-под снега, в голой степи. А у нас тут степи. И вода...если только из Волги. Или из речек — других речек. Придется гнать коней в сторону лесов — там и спрятаться есть где, и корм легче найти. Ну и воду. А там уже сами, как смогут. Вот так... Им страшнее сквозняки, чем холод. А еще — перепад температуры, когда из теплого денника — и на мороз. А если они все время на воздухе, если под открытым небом — это не страшно. Лошади такие хитрые существа — они ко всему приспосабливаются! Они не боятся ни холода, ни жары! Они не боятся хищников — порвут, как Тузик грелку! К нам три мутанта забежали, собаки. Так они их втоптали в землю — мы и опомниться не успели! И...человек заходил. Мутант. Они его тоже убили. Знаете, как лошади дерутся? Нет? Ухватит за плечо, так швырнет — по воздуху метров пять лететь будешь! А если лягнет — башка отлетит! Так что в лесу они выживут. Особенно, если все вместе. А мы их приучаем — чтобы все вместе, чтобы табуном ходили. У них уже и вожак появился — жеребец Жак. Вороной рысак Орловской породы. Вон он, у забора, видите? Красавец!

Я посмотрел туда, куда она показала, и увидел крупного, могучего коня, который блестел под солнечными лучами так, будто его опрыскали свежей краской. Под угольно-черной шкурой играли могучие мышцы, жеребец всхрапывал и бежал мимо нас ровной, красивой рысью.

— Какой красивый! — восхищенно вздохнула Лена — Настоящий вожак!

— Настоящий! — довольно кивнула Юля — трех жеребцов отдубасил так, что думала — ребра переломал. Но нет, целые! Зато теперь слушаются, как коровы пастуха! Он и мутантов заметил, остальных организовал на атаку! Умный, черт!

— А почему черт? — поинтересовался я — Злой?

— Злой, ага! Так просто не подпустит. Только Аленку подпускает и позволяет надеть седло. Ну или в тележку запрячь! Остальных и покусать может. Лошади его слушаются. Ну вот, такие дела.

-Всякие дела...так что все-таки думаете делать? Как жить? Так и будете обитать на ипподроме? Вы вообще как питаетесь? Что едите? А вот отключится электроэнергия — что будете делать?

— Отключится...на костре будем готовить — поджала губы Юля — Еды пока хватает, здесь же и ресторан был. Да и в магазины можно пойти за продуктами, не проблема. Но да — честно сказать, уже задрало. Тяжело! Втроем мы уже просто упахались. Так все-таки, а что вы можете нам предложить?

— Что мы можем предложить...только гнать лошадей к нам, в Усть-Курдюм. Водопой — вся Волга. Вот насчет еды сложнее. Пастись там по большому счету-то и негде. Нет, так-то есть леса рядом! В сторону объездной! Опять же — можно попробовать организовать доставку корма отсюда. Повторюсь — электричество отключат — что лошади будут пить? Долго они продержатся без воды? А оно ведь вот-вот отключится, уверен! Вода из городского водопровода, не будет ее — тогда как? Погоните подыхающих от жажды лошадей? До нас километров тридцать — полдня хода на лошадях, как я это себе представляю. Там пустим их пастись, и будем думать — как доставить корм.

— Мы должны подумать, обсудить! — Юля села на ступеньку здания — видимо административного, и устало положила руки на колени, обтянутые выцветшими джинсами — Поймите правильно, ведь мы не знаем, кто вы. И что нас там у вас ждет. И что ждет наших лошадей. Понимаете...мы за них отвечаем!

— Перед кем?

— Перед собой. Перед совестью. У нас ведь теперь кроме них никого не осталось...они нам как родня!

Я вздохнул, глянул на солнце — время к вечеру, и хоть июньский день долог, но работы предстоит выше крыши, так что задерживаться здесь не стоит. Пусть все будет, как...как будет. Я сделал все, что мог.

— Вот что...Юля и Алена...по большому счету мне все равно — поедете вы с нами, или нет. Погоните лошадей, или нет. Мы пытаемся возродить цивилизацию — как можем, как получается — по совести, по закону. Вы или участвуете в этом, или нам неинтересно — где вы, и что вы. Делайте что хотите. Надумаете пойти к нам — вот адрес (я достал маленькую пачку бумаг для заметок, написал адрес, отдал Юле). Не надумаете — значит, не надумаете. У нас нет времени на долгую болтовню. Лена, пойдем!

Повернулся и пошел в сторону ворот, больше не обращая внимания на молчавших девчонок. Отойдя метров на пять, остановился, обернулся:

— Мы сейчас поедем к Ленинскому райотделу, вскрывать его будем. Там задержимся надолго. Так что если будет желание пообщаться, что-то обсудить — подъезжайте. Только на оружие не рассчитывайте — оружие даем только нашим. Вы пока не наши, и на сторону мы ничего не дадим. И вот еще что — бойтесь групп парней. Уже есть бандитские группировки, и самые среди них опасные — этнические. Кавказцы, одним словом. Боюсь, они к вам обязательно заглянут. Ну, вот и все. Удачи, девчонки!

Мне не ответили. Но я ответа и не ожидал. Пусть думают. Если что — как-нибудь обойдемся и без лошадей, пусть наши дети, или внуки думают о том, как разводить лошадей. Если они будут, эти самые дети и внуки. Что совсем не факт. Уйдет человечество, и останутся вместо него одни лишь мутанты.

Кстати, что-то давно их не видели, этих самых мутантов. Расслабились, надо внимательнее смотреть по сторонам.

Через пятнадцать минут мы уже ехали по направлению к Ленинскому УВД, или как папа называл его по старой памяти — РОВД. Я не знаю, как они назывались в последние годы, да и не суть это важно. Важно — сумеем ли мы пробиться через бронированную дверь и капитальные стены этого райотдела. В сравнении с райотделом Юбилейного — Ленинский отдел, этот как Москва в сравнении с Саратовом. Столица мелких отделов Ленинского района. Кстати, есть ведь еще и Волжский райотдел, и Заводской, и Кировский, и Фрунзенский. А еще — ГУВД и куча разных воинских частей. По-хорошему, нам стоит выгрести все эти источники оружия, пока оно не расползлось по всему городу, по всей области. Кроме того, я уверен, что в недалеком будущем оружие и патроны будут основной ценностью в отношениях между выжившими. Есть у тебя оружие — ты сыт и доволен. Нет оружия — ты голодный раб, который ублажает своего господина. Ну как было с этнической бандой, которую мы уничтожили, освободив Лену, Катю и остальных девчонок.

Райотдел, как и ожидалось, был закрыт изнутри. Все-таки нашим людям не откажешь в стойкости и ответственности — сидели на месте до последнего, уже фактически умирая. И перекрыли доступ к оружию. Хотя бы на время. И правильно, вооруженные беженцы в последней стадии истерии — это было бы страшно.

Митька подогнал фуру к самому крыльцу, чтобы удобнее было таскать ящики — когда мы все-таки вскроем наружную дверь и дверь в оружейку, джип я поставил рядом — так, чтобы можно было протянуть провода удлинителя, не вытаскивая генератор из багажника, и работа закипела. Болгарки у нас были, диски к ним были, так что вскрыть эту дверь — дело времени. По большому счету нам и не нужно взрезать всю дверь — только вырезать штыри замка, и все будет в порядке. Дверь сейфовая — один штырь толщиной в палец на уровне замка, и еще два — снизу и сверху в стальную раму двери. Все просто, и....очень трудоемко. Само собой — чтобы перепилить эти штыри, надо вначале выпилить куски стального листа, закрывающего щель между дверью и рамой. И уже потом — пилить эти самые штыри.