Крыса в чужом подвале. Часть вторая.

— Привет велено передать от шена Гроу и дело обсудить, — выпалил Рют, озираясь по сторонам.

— А кошель он не передал? — рыкнул с ближайшего стола белобрысый громила. Мощная фигура занимала два места, а пиво он пил не из кружки, а из полуведерного жбана. — Тот, что у тебя.

Рют машинально схватился за пояс. Вот хрень хренова! Забыл перепрятать!

— Заткнись Сметанчик, — прикрикнул трактирщик на клиента. — А сам-то он где? — маленькие глазки впились в карнаха. — Заболел?

— В катепанском лазарете бока отлеживает, — употребил жаргонную речь Рют. Так оно спокойней.

— Сильно занемог? — не удивился трактирщик. Очевидно, сказанное лишь подтвердило известный факт.

— Днями отправят долечиваться, — осмелел Рют настолько, чтобы подойти к прилавку вплотную.

— И далеко?

— К ювелирам.

— Не в Кинегий*?

— Нет. К ювелирам.

По залу прошелся толи возмущение толи смех. Ювелирами назвали тех, кто долбил камень в Баглоне.

— Человек с тобой или сам по себе? — кивнул трактирщик на Костаса. — Больно стеснительный, — и поманил. — Проходи, проходи. У нас вход бесплатный.

— А выход платный, — оторвался от кружки Сметанчик ради подначки.

— Со мной. На улице не спокойно, — оправдался Рют.

— Это точно. Честному горожанину не проехать, не пройти, — согласился трактирщик.

— Как их Марти пропустила, — опять заржали за столом. — Не отдоила!

— Я и есть Питюр, — назвался трактирщик. — А то была весть, что Гроу у катепана, да не поверили. Думали по девицам мотанул. А где его дружок. Тот с рукой?

— Не знаю.

— Так чего надо? — разочаровано спросил трактирщик. С карнахом не поболтаешь — трусит, а второй что воды в рот набрал.

— Вещицу он на хранение оставил, просил забрать.

— Вещицу? — закивал, соглашаясь Питюр.— Есть такое. Оставлял, — и потянув живот выполз из-за прилавка. — Пойдем.

— Ему со мной можно? — испуганно спросил Рют.

— А чего ж нельзя? Можно, — разрешил Питюр.

Поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. В темный коридор выходят шесть дверей. По обе стороны по три. В конце окно.

Питюр толкнулся в первую же.

— Здесь ждите.

В комнату кроме стола, придвинутого к стене, и пустой кровати в углу, ничего. Карнах остался стоять на середине, Костас прошел дальше, не торчать напротив окна.

Вскоре заявились двое. Тот, что пониже, вооружен дюсаком и напоминал кота. Мягкие движения, мягкая речь, задумчивый взгляд.

— Так что там с Гроу? — спросил Кот, ибо так его все и величали.

Над ним скалой возвышался детина. Огромная голова, пустые глаза, на поясе дубина с бычью ногу. Когда Кот говорил, детина на-чинал озираться, осознавая реальность.

Рют повторил рассказ, но теперь уверений. Все-таки двое это не пять и не десять клефтов. Если конечно на миг забыть, в зале их около тридцати.

— Значит, ты пришел за его вещицей? — переспросили карнаха.

Рют кивнул. Так и есть. Кот извлек из-под полы сверток и протянул. Карнах развернул илитон, посмотрел сохранность свинцовой печати и обвязки. Гроу предупреждал проверить. Он и проверил. Все казалось целым.

— А для чего она? — продолжил расспрашивать Кот, явно заинтересованный свертком.

— Не знаю?

— Гроу не сказал? — усомнился Кот. Хотя сам понимал, доверять чужим ушам можно далеко не все.

— Нет. Велел только забрать и доставить по адресу.

— Дорогая должно быть штука, если Гроу о ней так печется.

— Что-то о семье говорил. Пострадает за него.

— Если бы она у него была. Семья.

С карнахом понятно, трусоват и дурак не проходимый. Надо не надо языком треплет. Каков второй? Кот посмотрел на Костаса. Молчком все. В сторонке держится, вроде не при деле. Кот покрутил носом. Правильно стоит. В окошко не видно, с боку не подсту-пишься, дистанция достаточная. Копьецо держит как надо. Место отступить предусмотрено и для обороны и для атаки разгон. Конечно копье против меча, да что там! против дюсака, так игрушка, но безоглядно не кинешься.

— Может еще что говорил?

— Говорил, дадите за хлопоты десять солидов, — приврал Рют

— А про вещицу?

— Только забрать и отвезти в столицу в к шену Матушу.

— В Тайгон? К симодарию?

— Ага.

Рют поздно сообразил, сболтнул лишнего. Карнах зажал сверток подмышкой.

— Вот даже как. А Матушу она для чего потребна? — Кот поправил дюсак.

— Не знаю. Может подарок.

— Станет Гроу сидя в каталажке за подарок убиваться.

— Как просили, так и делаю, — оправдался Рют.

Разговор прервался. Не хорошо прервался. А коли так, быть продолжению. К добру ли?

— Давай-ка, я сам отвезу. Вернее будет, — Кот протянул руку забрать свертком.

— Не отдам, — уперся Рют. Глупо конечно, но уж больно не хотелось после стольких передряг терять деньги. То, что еще большая глупость спорить с клефтом, чьи люди только и ждут укоротить его на голову, карнах не подумал.

— Как скажешь, — Кот шагнул в сторону. — Барр, возьми их!

Услышав команду, детина очнулся и двинулся с места. На шаг. На втором шаге словил в грудь рондел Костаса. Барр ничего не по-чувствовал, размахнулся. Шипастое оружие взметнулась вверх. Рют в испуге ойкнул и отпрыгнул. Отпрыгнуть отпрыгнул, под дюсак Кота. Три действия слились в одно. Барр грохнулся на пол, аж, стекла задрожали, Кот полоснул Рюта по груди и кинулся к выходу. Второй рондел, брошенный Костасом вдогонку, пробил ему шею и вышел под кадыком. Кот захрипел, слепо нащупал дверь. Яри с чмоком ткнуло его в затылок, приколов голову к косяку. Клефт зашкрябал по дереву ногтями. Точно кот!

Костас резко выдернул яри. Вытер вымазанный клинок о лежащего поперек комнаты Барра. Уловил звук быстро удаляющихся шагов вниз по ступенькам.

— Он... это..., — шевелил бледными губами Рют, — пять... пять солидов обещаааал....

Глаза карнаха закатились и дыхание прервалось.

В комнате тишина. Кажется, оглох, так тихо! Но скрипнет половица под ногой, стукнет в подоконник дождинка, тявкнет на улице сонный пес. Все, как и прежде.

Пройдя стекло, полоска лунного света легла на пол. Черепашьи медленно, через кровь и тела потянулась к свертку. Серый предмет словно ждет встречи, когда черные узоры илитона преобразятся в мерцание и блеск.

Костас наклонился, поднял завернутую вещицу.

Иногда поступаешь вопреки внутренним предостережениям. Правильней было незаметно уйти, оставив предмет раздора лежать на залитом кровью полу. Кровь к хорошему не приводила и не приведет. Она вывернет твою жизнь наизнанку, поставит все с ног на голову. Её вкус будет застревать в горле с куском хлеба, каждый глоток аукнется солоноватым послевкусием. Но разве он мало видел крови? Разве не проливал свою? Не от его ли рук лилась она также щедро? Так чего боятся? Выходит нечего.

Нечего.... Как знать, как знать....

5.

Трактирщик прытко спустился по лестнице.

— Эй, Сметанчик, ну-ка поднимись наверх! Шум там, — крикнул Питюр, ныряя за прилавок.

— Мне то что? — пожал плечами здоровяк. Тащится наверх ему не резон. Хотя бы из-за Кота. Не ладно у него с ним. Из-за Фимми-сероглазки. Глупышка по неопытности поддалась чувствам и предпочла молодого и крепкого богатому и старому.

— Сходи, говорю, — прикрикнул Питюр, зеленея от злости.

— Не ори, Кайракан услышат, — огрызнулся Сметанчик. Ругаться с Питюром станет дороже, чем с Котом. Клефт нехотя вылез из-за стола. — Надо было тут кончить обоих. Не пришлось бы теперь беспокоиться, — и хлопнул соседа по плечу. Тот поперхнулся пивом.

— Ополоумел, дурак белобысый! — и замахнулся на обидчика.

— Чего цедишь как баба? Пьешь, пей!

Отняв у приятеля кружку, Сметанчик единым духом её опорожнил. — Налей пока. Я сейчас..., — и заржал, видя обиженную морду приятеля.

За столом гогот. Правду сказал. Водилась у Жадера привычка медленно пить. Чайной ложкой быстрее выхлебаешь!

Сметанчик поправил пояс с дюсакам.

— Может для храбрости? — спросил он Питюра с серьезным видом. Дружки животы надорвали. Вот клоун!

— Иди! — затопал ногами трактирщик. — Шумели на верху!

— За хлопоты, кружка за твой счет, — предупредил Белянчик.

Питюр погрозил тряпкой — съезжу по харе!

— Свечу дай, посветить, — потребовал клефт у трактирщика. Потешается выблядок! От возмущения у Питюра глаза на лоб полезли!

— За хер возьмись!

— Тонковато будет!

— Марти позови! У нее подсвечник что надо!

В зале веселились наперебой. Не все Сметанчику шутковать.

— Не заблудишься. Первая дверь направо, — пояснил Питюр и еще больше разозлился. Вряд ли клефт сообразит, где право, где ле-во. — Первая дверь по мечную руку.

Оглядев гогочущий ему в след зал. Сметанчик лимонно-кисло скривился. Вернусь — разберусь! Кто-то в шутку ломанулся в окно — спасите! Даже у Питюра злость пропала. Чего с дурнями поделаешь!

Громко топая, Сметанчик поднялся в темень второго этажа.

Шиииаа!

Непонятный звук насторожил Питюра.

Бум! Бум! Бум!

Трактирщик прислушался и высунулся из-за прилавка поглядеть, что происходит на лестнице.

Бум! Бум! Бум!

Звук приближался.

— Шуточки шу..., — Питюр запнулся на полуслове.

Бум! Бум! Бум! Скатилась по ступеням голова Сметанчика.

— Харм! — зычно проревел Питюр, отступая подальше от лестницы и прилавка.

Клефты подскочили с мест.

— Давай за мной!

Крепкий мужик в кожаном доспехе с кольчужными вставками, размахивая мечом, прыгал по столам, распинывая посуду и опроки-дывая кружки. За ним поднялись все. Зал наполнился грохотом опрокидываемой мебели, звоном извлекаемого оружия, крепкими сло-вечками и угрозами.

— Во двор кого пошлите! Во двор! — крикнул им Питюр. — В окно сиганут! Свет возьмите! Свет!

Двое-трое повернули к двери. Сорвали со стены факел.

— Не запалите чего! — донеслось им вдогонку.

Костас вылез в коридорное окно, прошел по карнизу, опершись на яри, единым махом взобрался на крышу. С крыши на скат кла-довой и решетку виноградника, перекрывавшей проход на задний двор. По проседающим тряскими жердям — на сарай. Внизу недо-вольно завозились потревоженные свиньи. Выбирая, где дранка крыши прочней, Костас перебежал к конюшне. Перебрался через охлу-пень*, присел, наблюдая за суетой.

Дверь трактира распахнулась, бухнув о стену. Двое мечников забегали по двору, заглядывая и тыкая мечами в темные углы, третий с факелом кидался на зов то к одному, то к другому, посветить. Никого не обнаружив, задрали головы, всматривались в окна второго этажа. Один двинулся в обход.

Открылось рама. Переусердствовав, выбили стекло. Осколки осыпались.

— Удрал сука! Второй удрал! Карнах здесь, готовый!

— А Кот что?

— Мертвый.

— А Барр?

— И Барр, — ответили спрашивающему.

— Вот паскудина!

В комнатах замелькал свет. Обшаривали весь этаж. Хлопали дверями, заглядывали под кровати, проверяли окна.

— Затаился где-то! Не мог он уйти!

Костас скользнул в слуховое окно на крыше конюшни. До пола высоко. Взяв яри в обе руки, прыгнул вниз. Ясень древка гулко стукнул, ложась поперек потолочных балок. Костас повисел мгновение, затем в рывке подтянулся, развернул оружие и тихо опустился на земельный пол. Крадучись, двинулся вдоль стойл. Фыркнула ближайшая лошадь. Тревожилась не столько чужого запаха и краду-щихся движений, сколько хищно вспыхнувших в темноте глаз.

Ворота в конюшню приоткрылись.

— Ну-ка, Пит, подсвети!

Клефт нерешительно вошел внутрь, вглядываясь в темноту. Из-за его спины выглянул второй, задирая факел повыше. Слабое пла-мя плохо освещало.

— Ну? Что?

— Хера ли тут увидишь. Темень!

Первый сделал шаг, обмяк и повалился на землю.

— Под ноги смотри! — выговорил Пит. Он перехватил факел в другую руку, собираясь помочь приятелю подняться.

Вилы-тройчатки пришпилили его к воротине. Пит открыл рот, задергался, хватаясь за зубцы. Факел упал на землю. По соломенной трухе огонь потянулся к вороху сена. Почуяв дым, лошади забеспокоились.

Костас перевернул тело первого, выдернул рондел и выскользнул в ворота. Свернул за угол, отступил в густую тень куста сирени.

Мимо пыхтя и шаркая сапогами, пробежал клефт. Остановился, крутанулся на месте, полосонув мечом темноту.

— Ты чего? — нагнали его двое.

— Показалось, — ответил тот и побежал дальше.

— А если крикну? — раздался голос напротив Костаса. Марти пристававшая к Рюту, сегодня, так или иначе, намеревалась зарабо-тать. Пускай и непривычным для нее способом. Впрочем, все способы приносящие доход одинаково хороши.

Костас сдержал порыв разглядеть в темноте говорившую. Тогда не закричит — заверещит, весь город услышит!

— Молчание золото, — выступила она вперед, протягивая руку за платой. Во второй руке она держала стилет. По тонкому лезвию едва заметно стек лунный блик.

Удар в подъем. Яри вспорол брюшину, скользнул по ребрам, проткнул горло, оттолкнул тело назад к стене конюшни. Пройдя плоть, клинок стукнулся в дерево. Костас переждал короткую агонию Марти, выдернул оружие и, пригнувшись, двинулся в обход конюшни. Осторожно, чтобы не развалить зыбкую кладку поленьев перебрался через дровяницу. Присел, вслушиваясь в близкую бе-готню.

— Не Кайракан же его унес?!

— Да тут он!

Держась темноты, Костас от дровяницы добрался до хомутарки*.

— Гляньте благородного? Может он за ним, — крикнули неподалеку. — А то еще это сбежит.

Послышался приближающийся топот. Трое клефтов, размахивая затухающим факелом, спешили в сторону Костаса.

Он, не раздумывая, повернул вертушку и протиснулся в двери хозяйственной пристройки. Едва не наступил на лежащего человека. Руки-ноги несчастного заведены назад и туго связаны. Способ жестокий, но действенный. Рот пленнику закрывал кляп, для надежности тоже стянутый веревкой вокруг головы.

— Мммм... Мммм...., — замычал человек, извиваясь на полу.

Костас проделал тоже самое, что и в конюшне, только в обратном порядке. Подпрыгнул, развернул яри поперек. уложив перекла-диной на балки. Подтянулся и пропал за свисавшими вениками, старой упряжью, подвязанными мешками с луком и косами чеснока.

— Глянь! Открыто! Сбёг!

Рывком распахнули дверь. Просунулась голова, потом факел. Искры сыпанули во все стороны.

— Осторожно! Спалишь все к драной матери! — зашипели на факельщика.

— Здесь благородный! Куда денется!— крикнул сообщникам клефт. Перешагнул порог. — Не издох еще? — и приложил беднягу по ребрам. — Ничего, жив ли мертв ли, мы тебя по весу на золотишко поменяем. Как борова.

Дверь захлопнулась, шкрябнул поворот вертушки и топот удалился в ночь.

Чтобы не напугать, Костас сверху, незаметно, разглядел пленника. Молод. На вид лет семнадцать. Лицо и одежда в грязи. На груди следы засохшей крови. Нос распух. Юноше трудно дышать через кровяные корки.

Пленник опять энергично заелозил по полу. Костас спустился, разрезал веревки и выдернул кляп.

— Омо..и м..е! — не внятно произнес юноша, хватая воздух ртом.

Костас бросил ему скин-ду. Сам выкручивайся.

Юноша сразу попытался подобрать оружие, но затекшие руки не слушались и пальцы не гнулись. Он попробовал встать. Ноги от-казались служить.