Гарри, оглушённый событиями, наблюдал, как Атика медленно материализовала стальные тросы, затем обвила ими красного дракона и как следует закрепила всё чарами.
— Специальные противодраконьи, — прокомментировала она. — Тёмная магия нейтрализует природную защиту дракона, а светлая упрочняет путы.
Затем Атика, немного хромая на правую ногу ("ничего страшного, ученик"), отлевитировала красного подальше и накрыла его стационарным щитом, не только защищающим, но и скрывающим.
— Чтобы на него не напали. Кто знает, может, тут ещё стая снежных живёт. Не думаю, что они откажутся от беззащитного красного.
Точно такой же, но больше щит окружил малых драконов. Затем Атика усилила сонные чары на них, раскинула за щитом сигналку для незваных гостей и предложила:
— Не против обеда и дневного сна?
Естественно, Гарри согласился.
Вечер потратили на драконов. Атика соорудила из материализованного камня грузовой портключ и перенесла две мёртвые туши подальше, затем сделала то же с рычащим красным драконом, освободив его посреди бури и переместившись обратно.
Туши драконов волшебница окружила маскировочной магией, затем наложила подобные чары на себя и Гарри. Ближе к полуночи снежные драконы благополучно проснулись и, не заметив скрывающихся магов, один за другим нырнули в снег. Для этой стаи всё закончилось более-менее благополучно.
Мёртвых зверей Атика решила сохранить, тем более что мясо драконов, несмотря на огромную стоимость при использовании в ритуалах и зельях, после тепловой обработки становилось вполне съедобным. Кровь этих существ являлась важным ингредиентом, а чешуя — прекрасной защитой от слабых заклятий. Объяснив это ученику, Атика наложила чары уменьшения и погрузила добычу в то самое кольцо, из которого доставала еду.
— Походное хранилище, — объяснила она. — Не просто чары незримого расширения, но и автономный стазис внутри, — после чего прокляла свой язык: пришлось объяснять, что такое стазис и автономные чары.
Последующие дни они продолжили путешествие по равнине, изредка наталкиваясь на драконов. Драконы — единственные обитатели этого странного мира, которые встретились магам. Самые разные, от маленьких снежных и синих, средних красных и зелёных и до громадин чёрных, достигающих тридцати метров в высоту. Последние обладали прямо-таки сверхъестественным чутьём: при первой встрече зарекомендовавшая себя простая маскировка не помогла, пришлось убегать аппарацией. С этого момента Атика использовала более надёжные заклятья, обеспечивающие не только визуальную и магическую невидимость путешественников, но и скрывающую тепло, запах, звук и ментальную тень.
Через три дня после битвы с драконами Атика решила, что пора переходить на драконье мясо.
— Неизвестно, сколько мы здесь задержимся, — сказала она. — Обычно между соседними мирами есть что-то вроде места с тонкой гранью, где можно открыть интуитивный портал, но отыскать такое — та ещё задача.
— Но мы же не будем обыскивать целую планету? — забеспокоился Гарри, уже порядком уставший от путешествия.
— Не будем. Мне нужно время, чтобы всё обдумать.
В тот же день Атика достала одного из убитых красных, вытянула его кровь особым заклятием и разлила по колбам, которые отправились в стазис кольца.
— Теперь будем разделывать тушу. Да, ты тоже. И, нет, Гарри, подождать в сторонке нельзя: это ценный опыт. Неприятно выглядит? Любое мясо, которое ты ешь, когда-нибудь выглядело так же — истекающий кровью кусок плоти. Противорвотное я на тебя уже наложила. Разделывать будем следующими чарами... — а сама думала, насколько сейчас похожа на деда — и не могла понять, нравится ей это сходство или нет.
После весьма неприятной процедуры, на которую ушёл не один час, они с Гарри отведали драконьего мяса, жестковатого, но вполне съедобного. На резонный вопрос ученика, не опасно ли есть что-то, жаренное модификацией "археа", волшебница ответила, что конкретно в этот огонь вложено очень мало сил, и через пару секунд после творения его частицы исчезают. Таким образом, мясо совершенно не опасно.
Продолжилась и учёба, только в ином направлении. Атика продолжила обучать легилименции и окклюменции, но основным стало овладение чарами "археа" в нескольких модификациях и различными щитами — чисто светлой и нейтральной магией. Учить чему-то совсем с нуля Атике нравилось: ум не засорён всякими глупыми концепциями, гуляющими в современном мире. С другой стороны, это было несколько странно: её слова сразу принимали за истину, не пытались оспорить и критиковать. И это заставляло невольно быть более аккуратной и осторожной в формулировках, чтобы ненароком не засорить ум Гарри уже своими домыслами.
— Будем изучать то, что сейчас полезнее всего. Заодно дам немного теории.
В качестве теории выступила многомировая концепция.
— То, что миров больше, чем один, знали ещё древние. Простейшие эксперименты в пространственной магии указывают на это. Дело не в том, что миров много, а в том, что большинство из них — мёртвые. С этим миром нам очень повезло. А так, вполне реально натолкнуться на подобие нашей Луны — с низкой гравитацией и без атмосферы. Или, напротив, с ядовитой атмосферой и давящим в лепёшку тяготением. После принятия Статута о секретности большинство таких экспериментов прикрыли, их преследуют уголовно: никому не хочется, чтобы магглы узнали о магах после прорыва ядовитого газа или неведомых тварей из иного мира. Однако до этого успели найти несколько миров, куда открывать порталы безопасно, но абсолютно незачем: ни ценных ингредиентов, ни нормального места для проживания.
Первый из этих миров — это Ламали, мир-болото. Никаких ценных ингредиентов, вообще ничего магического, ужасная влажность и раскинувшиеся на всю планету непроходимые топи. Второй — Монтерго, также достаточно специфичный. В Монтерго не самая лучшая атмосфера. Слишком насыщена углекислым газом, приходится постоянно поддерживать заклинание головного пузыря. Жизнь есть только в гористой местности, да и там полно вулканов и ядовитых насекомых. Есть ещё Могильник... — Атика передёрнула плечами.
— Могильник? Там что-то не очень хорошее?
— Это мягко сказано, — молвила Атика, вспоминая и ёжась про себя. Могильник-могильник... Столько времени прошло, а она всё помнит, помнит в мельчайших деталях — каждое ощущение, каждую эмоцию. — Что ты знаешь о ядерной войне?
— Мало что, — признался Гарри. — Вроде бы как после неё никто не выживет, поэтому её никогда не начнут.
— А в том мире — начали, — усмехнулась она. — Данные тех исследований сейчас доступны лишь главам Отделов Тайн и им подобных организаций... а также тем, кто принимал участие в исследованиях.
— Ты?..
— Не выгляжу на свой возраст? Фламелю, изобретателю философского камня, говорят также. Да, мы с Фламелем в своё время принимали участие в этих экспериментах. Вернее, принимал он, а я... ладно, это неважно. Важно, что теперь мало кто может сопоставить сведения и понять, что Могильник — это мир после ядерной войны. Там была подобная нашей маггловской цивилизация, возможно, были и маги — сейчас остались только оплавленные обломки зданий и медленно возрождающаяся природа. Разумных мы не нашли, да и не искали особо: когда магам стало плохо неизвестно от чего, проект прикрыли. Фламель тогда поделился Эликсиром Жизни, он помог, но далеко не сразу. Смертельная доза облучения, — криво ухмыльнулась воспоминаниям. — Словом, Могильник стал ещё одним гвоздём в гроб исследований иных миров. Такая вот история.
После того как Гарри немного опомнился, он забросал своего учителя вопросами об иных мирах. На некоторые женщина ответила, а затем устроила внеплановый экзамен по теории магии:
— Проверим твою память. Вдруг всё, что я рассказываю, там не задерживается? Любишь спрашивать — люби и отвечать.
Кроме всего этого, не забывала Атика и о медитациях, объяснив, что они прекрасно тренируют тонкость восприятия и воздействия, а также описывала теорию пространственной магии, пока без математики, ведь для одиннадцатилетнего, пусть даже и очень умного мальчика она далеко за пределами понимания.
Солнце ярко светило в окно кабинета директора Хогвартса. Альбус Дамблдор механистически перебирал бумаги, но мысли его были далеки их содержания.
— Министр Магии, — сказал портрет. — Несколько минут, и будет здесь вместе с двумя аврорами, личной охраной.
— Ясно, — кивнул Альбус. — Квикки!
— Да, директор? — перед ним появился домовой эльф в выглаженном, даже каком-то торжественном платье. Одно из редких исключений — глава общины эльфов, он был обязан носить одежду и освободить свою должность не мог, разве что его бы погнали одновременно и директор, и сами эльфы.
— Организуй мне торжественную сервировку, старое вино, всё как обычно. Через несколько минут у меня встреча с Корнелиусом.
Эльф кивнул и пропал. Спустя минуту он возвратился с двумя помощниками и специальным столом для переговоров. Минута сервировки, и эльфы вновь исчезли. Дамблдор задумался, составляя список тем, которые захотел бы обсудить министр. Прервала мысли серебристая рысь, вероятно, одного из телохранителей министра, прошедшая сквозь дверь — Альбус специально оставил в защите кабинета прореху для патронусов. Рысь передала:
— Министр Магии Корнелиус Фадж просит аудиенции у директора Школы Чародейства и Волшебства "Хогвартс".
Альбус кивнул своим мыслям, отметая большую часть гипотез. Министр обратился к нему как к директору школы. И он "просит", а не "требует". Мысль директора скользнула к охранной системе, дозволяя отодвинуться статуе горгульи на входе и формируя вдоль лестницы проход в ткани защитных чар.
— Добрый вечер, Корнелиус, — поприветствовал вошедшего министра Дамблдор. — Присаживайтесь. Вина?
— Не откажусь, Альбус, — так же вежливо ответил тот и, отпив немного, начал беседу. — Как начался учебный год?
— О, неплохо, — Дамблдор начал догадываться, с чем заявился Фадж. — Новые ученики, юные таланты — что может быть лучше?
— Да, новые ученики... Хотелось бы узнать, Альбус, — министр сверлил взглядом безмятежное лицо директора, — почему в моей копии списка на поступление, предоставленной вами тридцатого июля восемьдесят девятого года, содержится ошибка?
— Гарри Джеймс Поттер, не так ли? — тонко улыбнулся старый маг. — В моей власти, как опекуна, в любой момент запретить или разрешить посещение Хогвартса.
— Альбус! — обеспокоенно начал Фадж. — Многие из родителей студентов спрашивают меня, почему на церемонии распределения не было фамилии "Поттер". Многие из этих родителей достаточно... влиятельны, чтобы требовать объяснений.
— Полагаете, мне следовало объявить на церемонии: "Гарри Поттер не поступит в этом году в Хогвартс"?
— Не утрируйте, Альбус, — раздражённо сказал Фадж. — Вы взяли Поттера под опеку. Десять лет его никто не видел. Теперь общество хочет видеть знаменитость! Никто не отрицает ваших педагогических талантов, но многие хотят хотя бы убедиться, что он жив. Мне не нужны лишние... волнения в Министерстве.
— Не совсем понимаю, почему личная жизнь моего внука, — выделил эти слова Дамблдор, — должна кого-то касаться.
— Альбус, да поймите же вы меня! — в отчаянии вскричал Фадж. — Не хотите отправлять его учиться — не отправляйте. Мне всё равно. Просто покажите его людям, успокойте их! Сходите с ним в Косой Переулок, сделайте экскурсию по Хогвартсу, да что угодно!
— Устроить небольшую демонстрацию, — кивнул Альбус. — Что ж, я подумаю над вашим предложением.
— Альбус!
— Корнелиус, я действительно планировал нечто подобное в начале учебного года, — вздохнул Дамблдор. — Увы, обстоятельства вынудили отложить мои планы.
— Обстоятельства? — насторожился Фадж. — Я надеюсь, с мистером Поттером всё в порядке?
— В порядке, — успокаивающе ответил директор Хогвартса, на самом деле ни в чём не уверенный. — Гарри обучаю не только я. Понимаете, некоторые наставники несколько привередливы, а отказаться от услуг таких специалистов — полнейшая глупость. Как только Гарри закончит этот этап обучения, я представлю его общественности.
— Когда именно? — мигом уточнил Фадж.
— В течение месяца, Корнелиус, не позже. А пока — не следует ли вам организовать какое-нибудь развлекательное мероприятие? Разумеется, на деньги спонсоров — думаю, те "влиятельные люди", о которых вы говорите, не откажутся...
На шестнадцатый день с момента прибытия Атика после обеда и очередного применения поисковых чар объявила:
— Нашла кое-что интересненькое. Думаю, стоит проверить. Ну-ка, сделай мне какой-нибудь предмет для портключа.
— Археа, — в руке Гарри появился стальной кубик, который тот и протянул наставнице. Что знаменательно, чтобы творить на ладони, ему не требовалась волшебная палочка — правда, выходило только что-то совсем простое. — Что ты нашла?
— Магическое возмущение, — теперь он знал, что "возмущение" — это не только чувство. Наверное, с Атикой Гарри выучил больше умных слов, чем за всё детство с дедом!
— Опять драконы? — которые уже до смерти надоели! Теперь он с удивлением вспоминал, как раньше плакал от того, что убил одного такого. Да тут их столько, что птиц, наверное, на всей Земле и то меньше!
— Нет. На этот раз что-то другое. Больше похоже на работу зональных защитных чар. В любом случае, скоро узнаем. Портус.
После перемещения Атика уверенно направилась в снежную даль.
— Такие же, как у того обелиска, чары сокрытия? — предположил Гарри, ничего не различая ни обычным, ни магическим зрением.
— Не такие же, — Атика сотворила чары познания, прислушалась к отклику. — Или такие же. Не знаю, слишком много тут всего.
Чем ближе они приближались к неведомому источнику энергии, тем сильнее Гарри хотелось развернуться и побежать обратно.
— Сосредоточься на ментальных щитах, — посоветовала учитель. — Мы проходим первую линию обороны — ту, что от драконов. Здесь пролетят только чёрные, у них хватит тонкости защититься от мыслепосыла страха...
Через несколько шагов Гарри стало совсем невмоготу, но Атика буквально протащила его за руку через эпицентр полосы ужаса, и мальчик немного пришёл в себя, чтобы восстановить щиты. К концу полосы он уже смог спросить:
— А дементоры — это сильнее или слабее, чем этот посыл?
— Примерно так же, но не в той области, — ответила учитель. — Они воплощают не страх, но отчаяние, подавленность, хотя, конечно, частью влияния заходят и в спектр страха. Без нормальных щитов, а не этого, — недовольный хмык, — убожества я бы не советовала с ними сталкиваться.
— Дедушка говорил о светлом защитнике... — правда, так и не показал.
— Патронус? Бесспорно, эффективная защита — но не более того. Против сотни-другой дементоров не особо помогает, а уж если они твёрдо намерены напасть, то и десятка хватит. И ещё, представь себя в эпицентре отчаяния — примерно как недавний страх. Представил?
Гарри попытался. Получалось не особо.
— Так вот, для создания патронуса надо в таком состоянии вызвать достаточно счастливое воспоминание. Такое получается у единиц, например, у прирождённых менталистов или людей с очень хорошим самоконтролем, что отчасти синонимы... Стой! — не столько мальчику, сколько себе воскликнула она. — Кажется, мы подошли ко второй линии защиты.
