— Во имя Карелга простите мою глупость, добрая госпожа, — втянув голову в широченные плечи, пробубнил здоровяк. — Только эти... мальчишки целыми днями пасутся у ворот, а мне с больными ногами их нипочём не догнать.

— Ну так подкарауль их как-нибудь, — отмахнулась от него собеседница, забираясь в паланкин. — Да всыпь хорошенько, пусть знают, что им здесь не место.

— Слушаюсь, госпожа, — энергично закивал привратник.

Проследовав за тётушкой, племянница краем глаза заметила метрах в пятидесяти стайку одетых в лохмотья ребятишек.

Застыв разновеликими столбиками, пацаны напомнили Нике забавных африканских зверьков сурикат, передачу о которых она несколько раз видела по телевизору в прошлой жизни.

Шесть рабов, без особых усилий оторвав от земли тяжёлые носилки, привычно зашагали по мостовой.

Устроившись поудобнее, девушка внезапно услышала дробный топот маленьких ног и писклявые пронзительные крики:

— Госпожа, подайте обол! Мне кушать хочется! Бросьте обол, и небожители запомнят вашу доброту! Добрая госпожа, подайте денежку! У меня сестрёнки голодные!

— Куда лезешь, сопляк! — рявкнул в ответ Дулом. — Кости переломаю!

— Пошли прочь! — заорала Ушуха.

— Пусти, грязная рабыня! — заверещал мальчишка. — Добрая госпожа, прикажите ей меня отпустить! Я сын гражданина Империи! Дайте денежку!

— Да что там у вас?! — рассердилась Пласда Септиса Денса, рывком отодвинув занавеску.

Её доверенная невольница старательно крутила ухо отчаянно вопившего парнишки лет семи. Рядом, оглашая улицу дикими криками, козлятами прыгали ещё двое малолетних хулиганов.

Паланкин тряхнуло. Хозяйка взвизгнула от испуга, схватившись за борт, носильщики, ругаясь, встали. Кто-то из них бросился вместе с Дедерой на помощь Ушухе.

Внезапно с другой стороны раздался оглушающий свист.

Вздрогнув, Ника выглянула наружу и тут же встретилась взглядом с застывшим у стены мальчишкой лет десяти-двенадцати.

Довольно ощерившись, он чуть заметно кивнул головой и бросился бежать, звонко шлёпая босыми пятками. Тут же словно по команде его приятели дружными усилиями вырвали товарища из лап Ушухи, и ловко увернувшись от поспешившего ей на помощь раба, так же стремительно бросились бежать по улице.

— О, бессмертные боги! — тяжело переводя дух, тётушка поправила сползшую на плечи накидку. — И откуда только взялись на нашей улице эти разбойники? У нас же всегда было так тихо...

— Это просто дети, — попыталась улыбнуться племянница, чувствуя какое-то смутное беспокойство.

— Приличные дети к прохожим не пристают! — надменно вздёрнула подбородок собеседница. — Не выпрашивают обол у первого встречного, как эти шелудивые щенки! Раньше-таки как они боялись появляться в наших местах, а сейчас что-то осмелели.

Зло прищурившись, она процедила сквозь зубы:

— Надо сказать господину Септису, чтобы прислал сюда стражу. Пусть переловят этих ублюдков или прогонят туда, где им самое место!

Девушку, воспитанную в обществе, где к детям относились совсем по-другому, изрядно покоробили слова родственницы. Опасаясь выдать свои истинные чувства, она, отвернувшись, отодвинула край занавески и только тогда поняла, что же не давало ей покоя?

Янкорь и привратники соседей гоняли ребятишек уже дня два или три, но насколько она знала, за всё это время мальчишки ни к кому не приставали и не клянчили денег. Вся их вина перед стражами покоя особняков состояла в том, что они слишком сильно шумели во время своих игр. Так почему же именно сегодня эта компания повела себя так агрессивно?

Путешествуя по Империи, Ника давно поняла, что здесь крайне негативно относятся к тем, кто волею судеб оказался отброшен на обочину жизни. Она даже сомневалась, известно ли радланам само понятие "милосердие".

Нищим подают очень неохотно, и те в свою очередь не столько взывают к жалости, сколько надоедают или апеллируют к религиозным чувствам сограждан, ссылаясь на то, что небожители положительно отметят их добрые дела.

Именно поэтому попрошайки держались вблизи храмов и других священных мест, всячески избегая богатых кварталов.

Но эти мальчишки почему-то пристали именно к родственницам регистора Трениума? Рассчитывали на мягкое женское сердце. Девушка хмыкнула: "Это вряд ли".

"А что, если мы им просто случайно подвернулись? — внезапно подумала она. — Самое обычное объяснение, как правило, самое верное. Мало ли какая блажь могла прийти в голову играющим детям? Увидели двух богато одетых дамочек и решили пристать в надежде, что хоть один медяк да обрыбится".

Но тут же вспомнилось лицо малолетнего мастера художественного свиста. Парнишка вёл себя так, словно узнал её, хотя Ника была абсолютно уверена, что видит его в первый раз. И зачем он так свистел? Подавал знак приятелям или пытался заставить её выглянуть из-за занавески?

"Так они же нас обеих выманили! — мысленно ахнула попаданка. — Из дома мы вышли, прикрывшись накидками, и сразу сели в паланкин. Вряд ли мальчишки смогли хорошо рассмотреть наши лица. Так может, именно за этим они и разыграли целое представление?"

Девушка зябко повела плечами. Случившееся нравилось ей всё меньше. Что, если малолетки сторожили именно её? И явно не затем, чтобы вручить цветы.

Она посмотрела на свою умудрённую жизнью спутницу.

Откинувшись на подушки, Пласда Септиса Денса о чём-то сосредоточенно думала, время от времени беззвучно шевеля губами.

"Может, предложить ей вернуться? — промелькнуло в голове Ники, но она тут же решительно возразила сама себе. — Не согласится. Уж очень ей хочется блеснуть нарядом на пиру у императора. Да и что я скажу? Свои подозрения? Так она им не поверит. Хотя, всё равно надо попробовать".

— Вам не кажется, госпожа Септиса, что эти мальчишки не просто так здесь появились?

— Полагаете, они присматривали, какой дом ограбить? — встрепенулась собеседница, и не дожидаясь ответа, сурово свела брови к переносице. — Возможно, вы правы, госпожа Юлиса. Вернёмся, прикажу Рэдому и Янкорю сторожить. Вдруг эти мерзкие ублюдки залезут к нам уже сегодня ночью?

Девушка про себя выругалась. Похоже, тётушка восприняла слова опасения племянницы по-своему, и Ника понимала, что её уже не удастся переубедить.

Вновь отвернувшись, она с сожалением подумала, что зря не взяла с собой длинный кинжал. И пусть Дедера не умеет крепить его лентами на спине госпожи Юлисы, клинок можно просто сунуть сзади за пояс и прикрыть накидкой.

Но, отправляясь с супругой регистора Трениума, девушка полагала, что ей ничего не угрожает в сопровождении шести носильщиков и двух крепких служанок.

Теперь уверенности у Ники сильно поубавилось.

"Что это будет? — меланхолически гадала она. — Опять похищение? Тогда надо целую банду нанимать и настоящую засаду устраивать. А для этого необходимо точно знать, когда я выйду из дома и куда направлюсь. Мальчишки здесь дня три ошиваются. Неужели всё это время Аварий держит в полной боевой готовности группу наёмников? Как-то не верится. Умелые воины — товар дорогой даже для главного смотрителя имперских дорог. Тем более, я могла ещё месяц на улице не появиться. Тогда плакали его денежки. Значит, остаётся только убийство. Просто прирезать меня в толпе и удрать переулками. Один киллер стоит дороже отряда похитителей".

Свои рассуждения показались ей настолько стройными и логичными, что девушка опять зябко поёжилась.

Сгущавшийся людской поток безошибочно указывал на приближение рынка. Подобрать подходящую ткань, находясь в паланкине, довольно затруднительно, поэтому тётушка и племянница спустились на землю.

Ника почувствовала нарастающее чувство опасности, вызванное то ли пугающими размышлениями, то ли каким-то иррациональным предчувствием; "чуйкой", как пишут авторы боевиков, которое и взвинтило нервы.

Поправляя накидку, она как бы невзначай огляделась и сейчас же наткнулась на чей-то пристальный и недобрый взгляд.

Высокий, с неё ростом, сухощавый мужчина с блёклым, не запоминающимся лицом торопливо отвернулся. А может, ей так показалось, и это лишь игра воображения? Но что, если нет? Вдруг на неё пялился тот самый киллер? Подберётся в толчее, ткнёт стилетом под ребро или порежет ножичком с отравленным лезвием? И что делать?

Как всегда в подобных ситуациях, сознание сработало как хорошо отлаженный компьютер. Если нельзя убежать, надо попытаться обеспечить себе безопасность другим способом. Например, спрятаться за кем-нибудь.

Обернувшись, она посмотрела на носильщиков, привычно тащивших уже пустой паланкин.

— Госпожа Септиса!

— Да! — отозвалась целеустремлённо шагавшая вперёд тётушка.

— Вы с собой много денег взяли? — пододвинувшись почти вплотную, тихонько спросила племянница.

— Достаточно, — усмехнулась супруга регистора Трениума. — Не переживайте.

— Я тут заметила одного из тех противных мальчишек, — горячо зашептала девушка.

Собеседница встала и тревожно оглянулась.

— Где?

— Спрятался куда-то, — виновато вздохнула Ника. — Что, если их здесь целая шайка? Подкрадутся и украдут кошелёк.

— Так я им и позволю, — возмутилась собеседница, но как-то не очень уверенно. — И Трита с Ушухой здесь.

— Не маловато ли их двоих будет, госпожа Септиса? — с сомнением покачала головой племянница. Помните, как эти разбойники набросились на неё возле дома? А вдруг сейчас всем скопом накинутся? Пока вы будете отбиваться, кто-нибудь из них и успеет срезать кошелёк.

Пристально посмотрев на неё, тётушка сухо поинтересовалась:

— Что вы хотите госпожа Юлиса?

— Пусть двое рабов станут по сторонам, двое прикроют нас сзади, а Трита с Ушухой спереди, — деловито предложила попаданка. — Тогда мы будем, как в коробочке, и к вашим деньгам уже никто не дотянется.

Сухо усмехнувшись, собеседница посмотрела на застывших в ожидании невольников. Судя по грустно-напряжённым физиономиям, они ждали, кому же из них придётся вдвоём таскать за хозяйкой паланкин?

Дабы слегка подстегнуть тётушку, племянница посмотрела ей за спину.

— Что там? — вскрикнув, обернулась Пласда Септиса Денса.

— Вроде кто-то мелькнул у соседней лавки, — озабоченно пробормотала девушка. — Только разве их разглядишь? Они же юркие, как мыши.

— Так! — решительно заговорила супруга регистора Трениума. — Вы, Дулом и Финар, остаётесь с носилками и следите, чтобы с ними ничего не случилось. Там только ткани на сотню риалов, если что, смотрите у меня.

— Да, госпожа Септиса, — с поклоном отозвались рабы, кажется, вполне довольные перспективой побездельничать по приказу хозяйки.

— А вы, — сведя брови к переносице, обратилась она к остальным невольникам. — Идите сюда.

Объясняя их новые обязанности, хозяйка строго на строго предупредила, что если те не уследят за её кошельком, то одной поркой не отделаются.

— Сама попрошу мужа продать вас, лентяев, в каменоломни или на галеры, — добавила в заключении своей короткой, но эмоциональной речи Пласда Септиса Денса. — Хоть часть денег вернём.

— Не беспокойтесь, госпожа! Присмотрим, госпожа! Во все глаза будем следить, — нестройным хором ответили явно впечатлённые носильщики.

Ника с трудом удержалась от довольной улыбки.

Конечно, домашние рабы — это не профессиональные телохранители и тем более не воины. Однако в окружении четырёх сильных мужчин она почувствовала себя немного спокойнее.

Оказалось, что поход по рынку с такой неуклюжей охраной таил в себе множество трудностей и неудобств. Невольники то мешались под ногами, то, не решаясь потеснить каких-нибудь важных господ, отставали. Хозяйка недовольно фыркала, ворчала, но не стала отсылать прочь незадачливых бодигардов.

Тем не менее, невзирая на трудности, Пласда Септиса Денса решительно, не обращая внимания на продавцов посуды и украшений, целенаправленно двигалась в сторону торгующих тканями лавок. Их владельцы, почувствовав серьёзную клиентку, спешно раскладывали товар, выставляя напоказ самые красочные и дорогие.

А дальше началось самое интересное. Тётушка с племянницей внимательно рассматривали материю, пробовали на ощупь, прикладывали друг к другу, чтобы выяснить, достаточно ли она гармонирует с фигурой, лицом, глазами, даже спрашивали совета у сопровождавших их невольниц, и всё только затем, чтобы, со вздохом отложив один рулон ткани, взять другой и вновь повторить процедуру.

Вот только никакого удовольствия от этого шопинга попаданка не получила, поскольку ей приходилось то и дело отрываться от столь милого женскому сердцу занятия и опасливо озираться по сторонам, ни на минуту не забывая о странном происшествии и своих опасениях.

Лишь в третьей лавке госпожа Септиса выбрала себе лёгкую ткань цвета морской волны, после чего она резко потеряла интерес к покупкам и без затей предложила племяннице сшить такое же платье.

Но, несмотря на все свои страхи и опасения, той совсем не хотелось выглядеть бледным клоном тётушки, да и цвет совсем не нравился. После недолгих уговоров супруга регистора Трениума всё же согласилась вернуться ко второму торговцу. Никак не показывая своего удивления, тот в ответ на их просьбу охотно продемонстрировал ткань посветлее.

Перед тем, как обратить всё своё внимание на тощие рулоны, Ника ещё раз огляделась, и вновь ей показалось, что в толпе мелькнуло знакомое, невзрачное лицо. Приказав рабам подойти поближе, девушка приступила к осмотру ткани, время от времени резко оборачиваясь и окидывая взглядом окружающих.

Разумеется, выбор цветов в Радле выглядел до убогости бедно по сравнению с тем, что попаданка видела в своём мире. Однако, же ей все же удалось подыскать тонкую льняную материю нежного персикового цвета.

Спутница на подобный выбор просто возмутилась:

— Вы собираетесь заявиться в этом во дворец?! Сейчас так никто не ходит! Хотите опозорить нас перед императором!?

— Вовсе нет, госпожа Септиса, — покачала головой девушка. — Я просто хочу, чтобы нас с вами не спутали.

Супруга регистора Трениума вспыхнула, и чуть скривив губы, процедила:

— Вряд ли кто-то примет меня за вас, госпожа Юлиса!

— А почему бы и нет? — пожала плечами племянница, безмятежно глядя на тётушку. — Вам же ещё не приходилось бывать среди придворных, госпожа Септиса? А выглядите вы прекрасно.

Та вдруг растерянно хлопнула ресницами, и отведя взгляд, пробормотала:

— Может быть, вы и правы. Но почему именно этот цвет?

— Мне кажется, он будет гармонировать с вашим, но в то же время отличаться от него, — объяснила девушка, с трудом сдерживая улыбку, и понизив голос, добавила, косясь на продавца. — И эта ткань дешевле, а я не хочу ввергать вас в излишние траты.

— Ну хорошо, — вздохнув, согласилась собеседница, неодобрительно покачав головой.

Ника оказалась права. Поскольку сей колер в данный момент не пользовался особой популярностью, торговец явно обрадовался возможности сбыть дорогущую материю, привезённую, по его словам, чуть ли не из самого Келлуана.

Рассеянно кивая головой в ответ на его разглагольствования, Ника одновременно зыркала по сторонам, ежеминутно ожидая неприятностей. Однако, за всё время посещения рынка никто так и не сделал попыток напасть на неё. Девушке осталось только теряться в догадках: то ли она всё это придумала, и на самом деле мальчишки были самыми обыкновенными, а киллер ей просто померещился, то ли убивец просто не решился напасть на столь плотно опекаемую жертву?