Сага о Сером Вороне

-В таком случае у меня для тебя только вяленная рыба, шантажист. — ехидно отозвался их отец, взлохматив беспорядочные волосы Льеткорпа. — К тому же дорогу тут знаю только я и ноги у меня длиннее.

-Испугал гнома бороденкой. — фыркнул брат Бьерна, но все же замолчал, недовольно скуксившись. — И не так уж я хочу есть, если что...

Дальнейший путь тянулся словно дорога. Пару раз они натыкались на поля или дома вдалеке, но по большей части тропа вихляла между холмами и скалами, закрывая круговой обзор от семьи. Разговоров почти не было, каждый думал о своем. Нет, конечно, Бьерн и Льеткорп изредка перебрасывались чисто братскими подначками и вопросами по типу "понести ли мне твой сверток ткани раз ты так уж устал?", но в основном экономили воздух. Такой долгий переход, как говорилось, был для них первым, тем более пешком — лошадь сдохла прошлой весной, подскользнулась во время выпаса и переломила ногу. Пришлось зарезать животинку и съесть, а череп закопать глубоко в поле, чтобы дух животного долго работающего там помог множеству колосков пробиться.

Пару раз Льеткорп вскидывал голову с радостной улыбкой, смотря мутным взглядом в пустоту, но тут же начинал ворчать что-то невразумительное и задавал сам себе вопросы. Но под конец пути и он полностью замолчал, уже не реагируя так бурно на видимые лишь ему причины.

Каттегат же показался за пару часов до полудня. Удобно расположившись на берегу в самом конце фьорда и представляя из себя скопище различных домов с портом и драккарами, монотонно покачивающимися на волнах и покорно принимающих в себя шныряющих рядом людей с поклажей, с горки на которую вышли тропой мужчины он просматривался просто идеально.

-Нет стен, нет стражи, — недовольно забурчал Льеткорп, сверля взглядом город, — нет торговцев, даже банальных деревянных башен с лучниками, просматривающими округу нет. Не город, а деревня. Не удивлюсь если у ярла в доме воняет рыбой.

-Кто о чем, а ты о своем. — добродушно рассмеялся Рагнар, но глаза его были отнюдь не веселыми, они показывали что он размышляет. — К тому же, к чему нам стены вокруг города?

-Чтобы отправить на съедение Гарму побольше уродов бросивших нам вызов? — намекающе поиграл бровями Льеткорп. — А-а, ладно, к йотунам, давайте покончим с этим и начнем вакханалию.

Сказав так Льеткорп размашистым шагом двинулся вниз по горе, заунывно напевая пару переделанных им же строчек из саги о Торе:

-Thor var gretti og hugsi.

Hann minntist orð um dauða hans frá snákur svikinn af honum í fyrsta herferð.

(Перевод:

Тор хмур был и задумчив.

Победы проносили имя его.

Боялись йотуны на земли бога ступить, но грома повелитель доволен не был.

Покоя ему не давали сказочные земли, что носят имя Утгард.

Вспоминал он слова о смерти своей от змеи обиженной им в первый поход.

"Переделанная часть из саги о Торе и змее Митгарда.")

Глава 7.

Рагнар.

Подрагивающий свет свеч и очага рваными кусками падал на двух мужчин за столом. Рагнар и Ролло раскраснелись от эля и смеха, покуда сидели здесь и говорили обо всем что произошло за зиму и практически всю весну. С особо громким стуком опустив опустевшую кружку, Рагнар сыто рыгнув, навалился на стол и уставился мутными глазами на глупо улыбающегося брата.

-Слушай, Ролло... А каким я был в детстве?

-Как заноза в заднице. — пьяно хихикнул брат, поводя рукой по бороде. — Все лепетал что-то про горы далеко на востоке и реки на юге. Часто болтал про моря и корабли, которые ты построишь.

-А говорил я что-то необычное? Делал? Или отец о чем-то странном с нашей семье рассказывал?

-Да нет, не рассказывал. А так, ты всегда был странным, как и сейчас... К чему ты вообще об этом завел разговор?

Рагнар грустно вздохнул и мотнув головой, посмотрел на сыновей. Мальцы весело переговаривались между собой, при этом Льеткорп держал оба рога с разбавленным элем и раскрасневшись постоянно пьяно икал, пытаясь что-то показать рассеяно моргающему Бьерну. Эх, знали бы эти сорванцы чего ему стоило чтобы уговорить Лагерту отпустить их обоих с ним в Каттегат и каких он обещаний только не надавал! В общем, знай они столько сколько он, не были бы столь веселы. И не трогали бы выпивку...

-Мелкие что-то натворили? — понимающе протянул Ролло, перехватив взгляд брата. — Что там случилось, Бьерн начал на девок заглядываться? Или Льет себе игрушки уже из коз начал делать и прямо дома?

-Еще чего... — фыркнул Рагнар. — Он пока держит себя в руках, да и Лагерта за ним приглядывает. Помнишь же как она бесилась, когда он весь изрезался? Если бы Льеткорп разошелся и начал играться... В общем нет, тут другое.

-Я не понимаю, брат. — помотал головой. — Если хочешь что-то сказать, то говори сейчас. Так же четко, как ты бормочешь о своем Западе.

Рагнар вздохнув и еще раз бросив взгляд на грохнувшегося с лавки Льета и смеющегося над ним Бьерна, вытащил из стоящей под столом сумки деревянную статуэтку и водрузил ее на стол. Уродливое, грубое нечто с изображением отрубленной головы и ноги пинающей его в распростертые руки.

-Ничего не напоминает?

-Мальчик вырезал это под впечатлением от казни того убийцы?

-Если бы. Льет сделал это сегодня ночью, когда мы ночевали на дороге. Прямо перед костром мой сын вырезал кусочек будущего. И это не в первый раз.

-Ты уверен что это не совпадение?

-В том то и дело, что не уверен, брат... — Рагнар с силой почесал голову и грустно вздохнув, повалился на скрещенные руки. — Но... Я не знаю, это ведь уже не первый раз, когда Льеткорпу в его кошмарах является будущее. Такое уже было и эти чертовы птицы которые за ним таскаются и которых он постоянно разглядывает. Один Комок чего только стоил, одно слово Льета и он из обычного петуха становится ручной собачонкой.

-Обратись к Провидцу. — так же грустно вздохнув проворчал Ролло. — Слепец видит будущее и, возможно, знает о таких же как и он. Может он не будет играть в загадки и расскажет все что нужно.

-Я хотел сегодня сходить к нему... Но не решился. Меня пугает что я могу услышать о своих детях.

-А их может напугать то что они услышат про тебя во время этой авантюры, которую ты задумал.

-Ты опять об этом? Я говорю тебе, что в этот раз все выйдет!

-Ты и в прошлый раз так говорил, брат. Но что изменилось? Ты встретил другого путешественника, который знает что-то кроме легенд, слухов и того как глотать выпивку?

-У меня есть то, что укажет нам путь!

-И что же это? — Ролло скорбно вздохнул, ожидая очередную глупость от своего брата. Но глаза Рагнара, не смотря на хмель, пылали огнем познания и уверенности в собственной правоте.

Нерадивый и шебутной брат подозрительно оглядываясь, будто кто-то может увидеть их в этом глухом домике, подтянул к себе свою сумку. Осмотревшись еще раз, Рагнар велел брату притащить ведро с водой, а сам выудил из мешка деревянный круг с палкой посередине.

Страдальчески простонав, Ролло поднялся с ведром и двинулся к дверям, намереваясь почерпнуть немного из корыта. Взгляд викинга каким-то образом вильнул, проходясь по сыновьям брата. Два близнеца с не присущим для лавки удобством развалились на ней и уже почти спали. Два синих глаза на секунду отразились в отблесках пляшущего пламени и белозубая улыбка мелькнула на бледном лице. Нож в тонких пальцах плясал, отрезая кусочки от куска дерева, придавая ему очертания человеческой фигуры. Раздутой, угловатой и зловещей.

Ролло взмахнул головой и спешно вышел из дома. Все же хорошо что у него пока нет детей и он еще не скоро решит их завести. Особенно таких, как Льеткорп.

Лето пришло словно удар палкой по голове. Резко, с грохотом и фанфарами. Отец собрал целую толпу закадычных друзей, усадил их на корабль и отплыл. Все было сделано в такой спешке, что я только и успел, что вбежать на причал и впихнуть тряпку с моим очередным 'предсказанием' выраженным в дереве Ролло и пропыхтеть ему, что не стоит обижаться на Рагнара за своевольность и упертость.

Очередная моя деревянная фигурка вышла куда лучше чем предыдущие, хоть и была до сих пор до ужаса искривленной и непомерно угловатой из-за того что мне к чему-то пришло в голову, что стоит вывести все складки на робе. Да, я, как только понял что отец не собирается менять своих планов, не долго думая вырезал ручного монаха Рагнара, изобразив его в виде безликой фигуры с кривым афро с проплешиной и сжимаемой на груди квадратной книгой с изображением креста.

Так я решил сгладить будущие взаимоотношения между двумя старшими родственниками. Конечно, то может повлиять на ход истории, но какое мне дело, да? Я к тому моменту буду уже как сотни лет мертв. А так глядишь викинги возьмут Париж дважды, пусть и во вселенной сериала.

Большего я не успел, к тому же не придумал ничего нового. Я просто не решался менять что-то еще, к тому же возможностей у меня, как таковых, не было. Я ребенок, черт, пусть и обладающий гибкостью и выносливостью чуть большей чем положено по моему возрасту. Но это ведь можно объяснить всплеском гормонов, плотностью мышц, эластичностью сухожилий и прочего, да? А Система и все эти задания, параметры, характеристики и умения — всего лишь галлюцинации моего поврежденного сознания, не выдержавшего ужасов и красочности межмирового перехода, чуждого любому человеку, пусть даже и готовящего себя к этому. Это ведь ничего не меняет, я ведь все еще продолжаю что-то делать! По крайней мере, я хочу в это верить...

Теперь о хорошем. Флоки оказался золотой жилой историй, знаний, опыта и пунктов прокачки. Всего за один, не самый продолжительный разговор, с ним интеллект прибавил три пункта, а 'языческая магия' скакнула на целые два. Так далеко, за столь малое время мне еще не удавалось развить это умение. К тому же все наше общение свелось к пикировке, разговору о древности, тайнах и богах, да рассказам о том, что слышно из Асгарда и какие знаки можно углядеть в обыденной жизни. В ходе разговора отец упомянул мои статуэтки и ожерелье с вороньим черепом, от чего корабельщик был так взволнован и рад, что чуть ли не пританцовывая от радости в тот же день отвел меня на свое небольшое капище и показал собственноручно сделанные тотемы. Что ж, корабли у него выходят куда красивее.

И на этом все. Больше хороших новостей со мной за целые полтора месяца не случилось, даже ловкость и выносливость, которые неплохо в последнее время показывали себя не росли. Это и есть карма? Расплачиваешься привычными радостями за минутное большое счастье?

-О чем задумался? — пропыхтел Бьерн, усевшись рядом со мной на старое бревно на берегу. — Ты опять допоздна не спал...

-Я думал.

-С опаской, но все же спрошу... — грустно вздохнул брат. — О чем?

-О том, что пора что-то изменить... Но что, я не знаю. И как не знаю. Что можно поменять сейчас, чтобы не сломать что-то в будущем? Как избежать жертвы, но не получить в ответ еще больше? Как сохранить чтобы не потерять?

-Я не знаю, Гида тоже, да и отец с матерью, я уверен так же не знают ответа на твои вопросы... Может Боги знают.

-Боги так же глупы, как и мы; большинство по крайней мере. А мойры... Это мойры, Бьерн, три слепых и злобных старухи, что прядут будущее и знают все — не лучшие собеседники.

-Не боишься, что Один и асы за такое не пустят тебя в Вальхаллу, брат? — обеспокоенно толкнул меня плечом Бьерн. Я же лишь грустно усмехнулся, потирая саднящую область.

-Мне хватит и Фолькванга.

-Пусть я и считаю, что твои столь малые амбиции погубят тебя... Ладно. Не бери в голову.

-Верно. Она и так у меня тяжелая из-за мозга, шея с трудом держит.

-Так ты у нас быкоголовый? — радостно гаркнул Бьерн, изображая пальцами рога.

-Скорее уж сероволосый. — недовольно буркнул уже я, чуть оттянув прядь волос цвета поблекшей соломы, или даже сушеного чертополоха. — Как бы волос к восемнадцати не лишиться.

-Тогда ты будешь самым молодым викингом с мертвой головой!

-Ага, то-то жрецы обзавидуются.

Отсмеявшись мы продолжили созерцание моря уже молча. Уж не знаю о чем думал мой брат, но в моей голове роились мысли об грядущей эпидемии, разрыве между родителями, войне, а потом еще одной и еще. Прямо таки типичная баллада о том, что жизнь викинга — это сражения с редкими, но продолжительными перерывами на возделывание земли и сбор урожая. Бьерн рядом громко вздохнул, привлекая мое внимание.

-Так что ты собираешься делать?

-М? В каком смысле?

-Ты постоянно говоришь об изменениях и знаках. Вот я и подумал, что ты знаешь с чего стоит хотя бы начать и что не сильно сломает последующее. К тому же ты говорил с этим... Флоки. А он, кажется, многое знает.

-Будущее как хрупкий лед, Бьерн. Ты ступаешь всего один раз в неудачном месте и сетка трещит ползет в стороны на несколько ладоней. Но да, кажется я знаю с чего стоит начать...

Почему-то именно в этот момент мой взгляд упал на выходящих из кустов и заходящий в воду уток. Черные казарки кажется. Первая, большая и с черной вытянутой шеей, а остальные четыре птенцы, только-только оперившиеся, а потому похожие на серые комочки с черными ножками и белым шарфиком вместо шеи. Утки идут за своей мамой из-за инстинктов. Как привычка воспринимать первое, что увидел в той или иной области, как идеал называется синдромом утенка, так и птенцы увидев в качестве первого существа свою мать следуют за ней неотрывным хвостиком, покуда эффект не ослабнет. Синдром распространяется и на людей, а значит первый лидер проявивший себя лучше других станет идолом, примером и прочими синонимами. Так почему бы не использовать это?

-Да Бьерн, я определенно знаю что делать...

Глава 8.

Волны били о днище корабля, скользящего по ним, и обдавали всплесками волн палубу и напрягающихся над веслами людей. Я же уселся подле рулевого и лениво созерцал закат. Не то чтобы мне не доверили грести, но большая часть команды была уверена, что мне нужно погрузиться в медитацию или даже транс, чтобы хранить их корабль от штормов и отвлекать духов. В каком-то смысле все так и было, ворон подчиненный мне кружил в паре километров на запад и высматривал любые признаки надвигающегося шторма.

Не знаю, можно ли сказать, что все шло своим чередом. Все же времени прошло целых два года с хвостиком и вот мне уже шестнадцать и я плыву в свой первый поход.

Отец стабильно сплавал на Запад дважды, один раз только своими силами и закономерно лишился золота путем несложных манипуляций ярла со своей властью. Незадачливый правитель чертовски трясся за свое золото и был крайне набожен, а потому без зазрения совести прирезал мальца взятого в качестве заложника и закопал. Жаль его расстраивать, но мои знание о том, что ждет нас после смерти не оставляют никаких шансов на то что золото можно забрать с собой. А потому я решил, что блестящий желтый металл пригодиться мне куда больше. И все его, в соответствии с законами мародеров, стало моим.