Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Я у вас совета спрашиваю...
— Может как Кондрата?
— Не получится. У тебя дар, пока что, слабый. Метров на пять, на шесть. Вместе со мной он увеличится в... Примерно, в десять раз. Это пятьдесят метров. Всё.
— То есть, ты предлагаешь мне вас прикрыть "лешим", — предположил Короткий, — подойти в плотную, и там Скорый её "погасит"?
— Нет, Аркаша, я же поговорить с ней хочу.
— Тогда, как?
И они уставились на Пашку.
— А что я?
— Ты всегда такие вопросы решал.
Пашка подумал, порищуривался...
— Ну ладно. Если мне решать... Тогда сделаем так...
Прикрываясь "лешим" Короткого, троица прошла в общежитие городского управления, усыпила Осипову и вынесла её в Приют. Никто и глазом не повёл.
Потом, на багги, которую местные забавно называли то "пепелацем", то "луноходом", вывезли похищенную на пленер. В соседний Светлоозёрский кластер. Откуда, кстати, родом Короткий.
Чтобы не вызвать подозрений с выездом за стену, загрузили в прицеп полный мусорный контейнер, Короткий снова накрыл Скорого и Осипову "лешим" и понеслись.
В Светлоозёрском заняли крайний домик, Короткий внёс уважаемую Елену Генадьевну, усадил её на стул посреди комнаты, примотали скотчем. Бабка скомандовала Пашке:
— Буди.
Осипова тяжело помотала головой, помычала нечленораздельно. Потом окончательно очнулась, осмотрела себя, подёргалась, подняла глаза на бригадных и строго спросила:
— Это что?
Бабка коротко объяснила:
— Похищение.
— Вы что, мерзавцы — совсем обнаглели?! Под трибунал захотели?! А ну!!...
Бабка перебила:
— Может поговорим?
— О чем мне с тобой говорить?! Освободи меня, немедленно!
Короткий и Бабка стояли спокойно, и невозмутимо смотрели на дёргания пленной. Видно было, что не первый раз они такое проворачивают. Только Пашке было немного не по себе.
— В партизан решили поиграть, дебилы?! — бушевала Елена, — Поздравляю! Доигрались! Бабка, ты кем себя возомнила?! Вот это, — она снова подёргала руками и ногами, — тянет на смертную казнь! Поняла, дура?!
Бабка поставила второй стул перед связанной, уселась на него, тяжело вздохнула, потёрла лицо двумя руками, устало спросила:
— Мне интересно вот что: Откуда у вас такая уверенность в безнаказанности?
— При чём тут эта уверенность?!
— Ну... Ты вломилась в моё жилище, попытались отобрать моё имущество... Да, кстати, а где список, тот что ты составила.
— Это не твоё дело!
— Так... Ладно... Хорошо... Почему ты пришла в Приют описывать мои продукты?
— Я повторяю! Это! Не твоё! Дело!
Бабка посидела молча. Потом резко наклонилась и врезала Елене по физиономии. Спокойно села, подождала, пока та сфокусирует взгляд и спросила:
— Ну и как? Это всё ещё "не моё дело"?
— Ты скотина! Ты что делаешь?! Вы все преступники!
Осипова зло посмотрела на стоящих мужиков и приказала:
— Остановите её немедленно! И развяжите меня! Я походатайствую, чтобы вас сильно не наказывали!
Бабка расстроено, шумно и долго выдохнула. Потом снова закатила Ленке жёсткую затрещину.
— А-а-а!... Что?! Что ты хочешь узнать?!
— Я задала вопрос...
— Какой?!! Какой вопрос?!!
— Ты невнимательно меня слушаешь. А твоя внимательность, это главный элемент нашего разговора. Давай вспомним, о чём мы тут говорили. Постарайся понять, что от этого зависит то — как ты умрёшь... Итак последовательно. Я задала тебе вопросы. Ты не ответила ни на один. Я слушаю.
— Что ты хочешь от меня? Сволочь!
На этот раз Бабка врезала серьёзно. Так, что Осипова потеряла сознание.
— Скорый...
Пашка сосредоточился, включил Дар и плеснул энергии в притухшие мозги.
Елена очнулась, помотала головой, огляделась мутными глазами... И вдруг зло, без слёз, заплакала.
— Ну ладно, хорошо, — примирительно продолжила Бабка. — Начнём с начала. Почему ты пришла в Приют описывать имущество?
— Я выполняла приказ.
— Чей приказ?
— Шуляка, Петра Егоровича.
— Сверла, что ли?
— Да, его.
Скорый поинтересовался:
— Бабка, ты его знаешь?
— Конечно знаю. Мы его из Гаврилова Посада вытащили. Можно сказать — прямо у рубера из хлеборезки. Ещё бы чуть-чуть...
Коротки буднично спросил:
— Ладно... И что? Волокём сюда Сверло?
— А я? А со мной что? — заволновалась Осипова.
— Ну... Вот если бы ты там, прямо на месте, сказала, что действуешь по приказу... То в принципе я ограничилась бы только Сверлом... Тебя бы это не коснулось. Но ты в одном месте говоришь одно, в другом — другое... Так что...
Скорый покашлял в кулак:
— Мила, вообще-то она врёт. Сверло ей не приказывал.
— Видишь Леночка-Ленок. У нас есть ментат. Слабенький, но есть.
— Ладно, хорошо. Это я сама. Я хотела получить поощрение по службе. Премию... Да тебя бы всё равно раскулачили. Ты в Полисе ни к месту. Поняла? Тебя так и так выдавят из города. Ты слишком самостоятельная... Так что... Я, или другие, всё одно. Просто я оказалась проворней...
— То есть Сверло не в курсе твоих подвигов?
— Нет. Не в курсе.
— Ага. Проворная ты наша... Теперь второй вопрос. Где список?
— В сейфе.
— Код от сейфа?
Елена снова завозмущалась:
— Ну, да! Сейчас!
А Пашка неожиданно спросил:
— А вы, Елена Геннадьевна, откуда?
— Из Нижневартовска.
— Да. — подтвердила Бабка, — Она крутая тётка. От тварей из макара отстреливалась. Пока мы не подоспели. У неё уже патроны заканчивались.
— Жалко.
Короткий и Бабка уставились на Пашку. Тот объяснил:
— Жалко устранять хороших бойцов, мужественных людей.
— А что ты предлагаешь?
Скорый покривился, пожал недоуменно плечами.
— Ну вот! — укорила его Бабка, и Осиповой — А запас средств у тебя есть?
Для налогового инспектора забрезжила надежда.
— Есть, немного. Деньги должны работать. У меня все вложено в дело.
— Бабка наклонилась поближе:
— Я так понимаю, деньги и список лежат у тебя в сейфе, в твоём кабинете?
— Да, — мрачно подтвердила пленница.
— Код?
— Я вам не скажу. Если вы это узнаете, то я за свою жизнь и горошины не дам... Давайте договоримся так — Вы меня отпускаете, я вам выплачиваю денежную компенсацию за причинённый ущерб, и забудем эту историю. Я буду молчать, уверяю вас.
— Сумма компенсации?
— Двести сорок две чёрных. Больше нет.
— Незначительная сумма. Но нам и это пригодится. Код?
— Нет. Вы же меня устраните. Сначала договоримся. Ты должна дать мне слово...
Бабка поохала, покряхтела, действительно как старая бабка.
— Ленка, раньше надо было договариваться. Я тебе ничего не должна.
И повернулась к Дугину:
— Паша, давай.
Пашка усыпил Осипову. И растерянно спросил:
— А теперь что?
— Ты раньше как-то делал, что усыплённые отвечали правду...
Павел думал с минуту. Потом до него дошло — покорность, вот что он должен внушить.
Сосредоточился, попробовал заставить Еленину личность стать покорной.
— Ну... — поторопила шеф.
— Код сейфа в кабинете? — спросил Скорый спящую.
— Два, ноль, восемь, восемь.
— Ну вот, — повернулся он к Бабке, — готово... Мы что контору будем брать?
— Возьмём по тихому. Буди.
— Так... Ладно... Ленка, пошли. Убивать тебя будем.
— Подождите! Мы же вроде договорились! Если вы меня отпустите, то я буду молчать!
— Так то оно так, конечно. Но где гарантии твоего молчания?... Понимаешь, — с одной стороны твоё слово, а с другой — моя бригада и ещё три экипажа. И ещё Приют, где живёт и работает куча народа. Я семь лет отлаживала эту систему, и я не могу ею так рисковать. Где гарантии? Нет гарантий. Так что... Извини.
— Вот я вляпалась, — огорчилась Осипова.
— Так... Ладно... Грузите её. И к болоту... Место тут какое хорошее. Болота кругом. А пахнет свежестью и яблоками... Ну всё... Поволокли.
На краю болота Бабка спросила у Елены:
— Ленка, если ты верующая, можешь помолиться.
Осипова ответила раздражённо:
— Да кончайте уже!
Усыплённая Пашкой до смерти, Осипова ушла в трясину, разбив плёнку ржавчины на воде...
Постояли плотной кучкой, полюбовались на восхитительный закат. Бабка приобняла Пашку:
— Красиво...
Вздохнула.
— Я начинаю получать от этого удовольствие...
— А раньше ты что, — закатов не замечала?
— Да я не про закат. Я про эти... экзекуции. Никогда не думала, что такое мне может понравиться. Какое-то острое ощущение победы добра... Умиротворение от свершения правосудия...
Бабка подняла лицо, посмотрела Пашке в глаза.
— Ну вот, казалось бы чего проще, — Беда же сказала, что она врёт. Ну и всё. Тесаком по балде и привет. Но вот эта игра, как кошка с мышкой, перед тем как съесть... Паша, может я больная. Или я превращаюсь в какое-то чудовище.
— Она вела себя мужественно. Жалко.
— А тебе, я вижу, тоже нравится этим заниматься?
Короткий хмыкнул, а Пашка помотал головой:
— Нет Мила, это мне совсем не нравится.
— А чего ты тогда с ней так разговаривал. Объяснял, жалел... Ну и всё такое... Время растягивал?
Пашка почему-то разволновался:
— Знаешь... Я пытался найти причину, по которой можно оставить её жить. Не хочу убивать. Не хочу и всё. Понимаю, что это глупо. Но, до самого последнего момента надеялся, что она скажет что-то такое, что позволит её отпустить... Оставить ей жизнь... А с другой стороны, я же не кисейная барышня, я прекрасно понимаю какие будут последствия. У власти мгновенно появится формальный и законный повод разрушить Приют, уничтожить тебя, а возможно, и всех членов бригады. Но даже не это главное. Главное, Мила, что пострадают ваши дети... Да чего там говорить — Наши дети. А детьми рисковать нельзя.
Бабка обратилась к Короткому:
— Понял, какая философия?
Короткий мрачно покивал:
— Правильная философия... Мы с Нессочкой... У нас ребёнок будет...
— Ну, слава Богу! Поздравляю! Рада за вас.
И обратилась к Пашке:
— Ну, что, малохольный ты мой? Успокоился?... Короткий, а ты как?
— Ну, как-как. Надо, значит надо. Ты же знаешь — я делаю то, что надо. Нравится мне или не нравится, но работу кто-то должен делать.
— Ладно. Поехали. Да темна надо успеть домой.
Когда въехали в ворота Полиса, уже потянуло прохладой и заструились сумерки.
День наконец-то закончился. Ещё тот денек.Тут что, всё время так насыщено событиями? Но усталости от перегрузки Пашка не ощущал. Живца хлебнул капельку — и как огурчик.
В Приюте, в той части корпуса, что над столовой, были и семейные номера. Примерно, как двухкомнатные квартиры, только без кухни.
Женщины уложили детей, приведённых из детского сада. Справа и слева от большой двуспальной кровати стояли детские кроватки.
Постелили Пашке в маленькой комнате, на диване. И все улеглись.
Дугин лежал, смотрел в тёмный потолок и размышлял.
Он понял, что его буквально натаскивают, интенсивно восстанавливая его прежние таланты и дары. Натаскивают для решения совершенно определённых задач. Точнее, задача одна — выжить. Как минимум. Остальное уже в приложении — собрать вокруг себя единомышленников и организовать пространство с более-менее сносным существованием, более-менее похожим на жизнь в прежнем, нормальном мире. В принципе, нормальные биологические задачи — выжить и доминировать.
Так, на философской ноте и уснул.
Проснулся от какого то движения. Прислушался — кто-то дышит рядом.
Протянул руку прикоснулся к мягкому. Женщина сдавленно ахнула. Чёрт... Женская грудь. Пашка отдёрнул руку, как обжёгся, а Тьма в темноте горячо зашептала.
— Паша, я... Я ничего, Паша... Я просто рядом полежу... Не обижайся, Пашенька... Можно?
— Да ладно. Лежи, — пожал плечами Дугин.
А из большой спальни выходила... Ну а кто там ещё мог выходить, Бабка конечно. С фонариком.
Она подошла к Пашкиному ложу, посветила в лицо.
— Не спишь?
— Нет, не сплю.
— Таня у тебя?
Таня из-за его спины ответила:
— Да, Мила. Я здесь.
— Паша, проглоти вот это и запей, — Бабка протянула жемчужину и пластиковый стаканчик.
— Это что?
— Пей, Паша. Не бойся, не отравлю.
Потом горестно вдохнула, положила фонарик на столик, лучом кверху и присела на край дивана.
— Тьма, вот что ты за человек?
— Мила, он мне разрешил... Я же не просто так. Он мне разрешил.
Пашка покивал в подтверждение.
Но Бабка не вошла в положение и не перестала укорять.
— Ты думаешь — я не соскучилась? Ты думаешь — мне не хочется к нему прижаться? Я такая же женщина, как ты. Но я не делаю глупостей...
Дугин смотрел на этих двух несчастных баб и чувствовал, как им хреново. И вроде прекрасно понимал, что любят они не его, а того мужика, которому, некоторое время назад, снайпер разнёс голову. А он тут так... Замена... Суррогат... Но обижать этих женщин ему совершенно не хотелось. Павел остро чувствовал их боль от утраты и слёзы стоящие в глазах, и у одной, и у другой. И их какую-то неприкаянность. Чёрт... Он слегка подвинулся.
— Мила Львовна, если это настолько для тебя важно — ложись рядом. Нет, ну правда... Ничего предосудительного в этом нет.
Повисла минутная тишина, потом Бабка видимо решилась:
— А чего мы будем на диване тесниться? Пошли в спальню.
В темноте кровать в спальне выглядела как аэродром. Павел забрался на неё и залез под одеяло. С одной и другой стороны, к нему прильнули две женщины, уткнулись носами в его плечи.
Он только предупредил:
— Только девочки... Я на большее...
Бабка прошептала:
— Да я лично и не претендую... Мы обе ни на что не претендуем...
И всхлипнула.
Что он мог сделать? Как он мог утешить этих его "жён"? В их бедных головах перемешалось всё. И боль от потери, и странное ощущение сиротства, и надежда... Женщины! Да он и сам теперь сирота...
Пашка пригрелся меж двух тёплых тел, и, на этой печальной мысли, уснул.
Глава 12. День второй. Утро хлопот
Проснулся со светлой головой и с ощущением лёгкости в теле. Что-то в организме изменилось. Обычно ведь как — встал утром, то — там отлежал, то — тут кольнуло, то — то тянет, то — это давит. Полтинник! Чего же ты хочешь? А тут — ничего подобного. Давно он себя так свободно не чувствовал.
Разбудили дети.
Кристинка сползла с кроватки, что-то зашептала матери. Та подхватила её, понесла в туалет.
Виталик тоже спустился с кроватки и молча потопал следом.
— Видел, — восторженно шептала Тьма, — ужасно самостоятельный.
Пашка сладко потянулся, подумал:
— Прилично ли будет в одних труселях щеголять?
А потом махнул рукой, — да чего уж там...
После утренних процедур, одели ребятишек и оделись сами.
Экипировались по серьёзному. Женщины броню напяливать не стали, но в кевлар залезли. Пистолеты прицепили все.
— А почему у всех по одному пистолету, а у меня два?
— Потому, что ты наша огневая мощь, — ответила Бабка, подгоняя кобурные стропы, — пошли на завтрак.
Спустились в столовку. В дальнем углу, у большого окна, стоял пяток маленьких столиков, на четыре человека каждый. Там уже сидела и галдела куча детишек. Кристинка с Виталькой утопали туда и привычно заняли места. Две женщины обыденно ухаживали за ребятишками.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |