Дем Михайлов Низший 7

Настроение толпы неуловимо изменилось. Визги кончились. После краткого задумчивого молчания послышались первые пока еще тихие выкрики:

— Давай.

— Выруби его уже. Потом договоришь.

— Давай.

Артур оказался упорным. Гордо вскинув голову — куда уже выше-то? — он попытался еще раз:

— Десять секунд! — на его щеках стремительно расползались красные пятна — Десять секунд тишины прошу!

— Не уложишься — улыбнулся я — Ты вчера обещал мне отсосать за пятнадцать, а чмокал минут пять, пока уговаривал подраться. Шевели уже жопой, шалун-сосун.

Грянувший хохот пошатнул опасного парня. Лицо полыхнуло. И он рванулся вперед. Шаг. Еще один. В паре метрах от меня он резко ушел в сторону, странно передернул руками, пригнулся, чуть отводя назад правое плечо...

"Следи за его левой рукой, герой".

Но она за его спиной. Он завел левую руку за поясницу. Так словно хотел вырубить меня пользуясь лишь одной правой.

В сторону...

Качнувшись маятником, я охнул от резкой боли в спине и... недоуменно моргнул.

Перед глазами только что промелькнуло что-то смазанное, что-то размазанное. Такой вот длящийся долю секунды фантомный след остается после стремительного взмаха меча.

На лице затормозившего в шаге парня мелькнуло столь же сильное недоумение. В толпе что-то заорали, но я не слушал. Я шагнул навстречу противнику, чье лицо напоминало лик хищной злой птицы. Сосредоточенное, мрачное, злое, обещающее боль и смерть. Я подался чуть в сторону, уходя со смертельно опасной траектории его поразительной левой. И подставился под прямой правый, что пришелся мне точно в центр лба. Голову мотнуло, в шее хрустнуло, в ушах послышался тонкий хрустальный звон. Но это не помешало мне закончить движение и коротко ударить под правое ухо, а следом пнуть гаденыша под правое же колено. Шаг в сторону. Еще... размашистые удары ногами парень наносил уже неприцельно. Он видел лишь мой размытый силуэт, а скособоченная направо голова мелко тряслась. Взмах. Взмах. Широкий и чуть ли не гудящий размах и удар левой. На этот раз я увидел это движение во всей красе и снова удивился. Деревенский же удар. Этакий размашистый, небрежный, никакой техничности. Но очень быстрый. И сам Артур... он двигался абы как. Да он силен, вынослив. Да умеет махать конечностями, ему ставили удар, показывали приемы, он немало часов провел в спаррингах. Но... это никак не объясняет его общей быстроты и чудовищной скорости левой руки. По сути он обычный деревенский бугай сбросивший лишний жирок и научившийся складно разговаривать. Так откуда же скорость?

Взмах. Попытка ударить коленом. Следом он врезал себе по щеке. Затем себе же по уху. Взревев, Артур закрутился юлой, нанося себе по правому уху оплеуху за оплеухой. Над ареной повисла гробовая тишина. Слышалась лишь смачные шлепки и тяжелое отрывистое дыхание спятившего красавчика. Я спокойно шел по кругу, выбирая момент. И как только Артур вновь переключился на меня, попытавшись впечатать мне пятку в бедро, я поймал его за ногу и резко дернул на себя и вверх. На спину он упал грамотно — прижав подбородок груди, уберегая затылок от удара о бетон. Ему это не помогло — врезав ему пяткой в переносицу, я заставил голову дернуться и гулко удариться о бетон. Подпрыгнув, обеими ногами я приземлился ему на лицо, ударяя голову о бетон еще раз. Подпрыгнув, ударил еще раз. Расплатавшегося Артура мелко затрясло, начало выламывать, из разбитого перекошенного рта послышался хрип. Подпрыгнув, я приземлился еще раз. Под стопами что-то хрустнуло. Надеюсь, не мои плюсневые кости? Сойти с кровавой подушки. Подпрыгнуть...

— Стой! Стой! — с воем сквозь толпу проламывалась огромная деваха похожая на раздутую гнилую сардельку. На некрасивом широченном лице столько страдания, что впору с него картины о вселенском горе писать. Мельком глянув, я развернулся, подпрыгнул и... разочарованно вздохнул — деваха плюхнулась на отключившегося противника, закрывая его настолько мощной спиной, что было чему позавидовать любому мужику.

Шаркая босыми ногами о бетон, оставляя за собой темные отпечатки, я отошел подальше от причитающей леди и глянул на Эйжопа.

— Победа героя Оди! — отмер тот и по его широченной счастливой улыбке было сразу ясно на кого ставил лично он — на меня — и на кого поставило большинство зрителей — точно не на меня — Победа героя Оди! Герой Артур повержен! Вот он настоящий зрелищный поединок! Вот этот накал! Вот этот взрыв! Кровь! Восторг! Горе! И... прошу всех редких победителей пройти к моим помощникам за выигрышем. Не толпимся, друзья, не толпимся. Помним, что через час вас ждет еще два поединка, а следом опять начнутся наши любимые бои новичков! Проходим, проходим, не толпимся. Спасибо всем за внимание! Так же прошу принять к сведению, что сегодня у лавочника Сэма — любимого торговца героя-легенды Оди — огромные скидки на спиртные и запивные изделия! В том числе тридцатипроцентная скидка на говяжью тушенку и пятидесятипроцентную на страусиную! Его магазин на этой улице! Следите куда указываю рукой! Следите и идите! Идите и покупайте! Лучший ассортимент Уголька — только у Сэма! Пабло! Пабло, падла ты гребаная! Помоги Кулосу оторвать от Артура воющий жировой компресс и живо его в медблок!

— Да, Эйжоп!

— Карл, сука, Карл!

— Ой!

— Ой скажешь своей зарплате, Паблито! Живо! Живо! Кто-нибудь! Лиза! Подай Оди влажное полотенце — ему надо стереть со своих ног слюну, кровь и сопли.

— Да ты разошелся — заметил я ему, принимая полотенце у подскочившей смуглой девушки.

— У-у-у-у — ответил Эйжоп, оттуваясь и мотая головой — У-у-у-у....

— И что это за реклама Сэма с моим участием?

— Все предусмотрено! За упоминание вашего дражайшего имени — вон увесистый сверток с тушенкой, крупами, двумя литрами самогона и пять банками консерв с белужьим мясом. От себя добавил десять банок морской капусты.

— А если бы победил Артур?

— То же самое минус капусту — осклабился Эйжоп и, махнув рукой на прощание, торопливо побежал к стоящим у старой самодельной конторки помощникам — Проверяйте талончики! Проверяйте талончики почтенной публики! Пабло! Хватит пялиться на размозжённое лицо! Тащите его в медблок!

— Его друзья потащат, Эй... Карл...

— Еще минус десять, падла! Еще минус десять! Я вас всех отучу меня жопой звать!

— Ну так себе — заметил Рэк и тут же оживился, ударил воздух левым кулаком — Ты видел удар его левой? Он тебе едва полхари не снес первым же замахом!

— У него что-то в руке — сказал я, впихивая вытертые стопы в ботинки — У него что-то в левой руке. И немного от этого же самого во всем теле.

— А ты помнишь ту зеленоглазую в Дерьмотауне, лид? Она двигалась с такой же быстротой... поговорить бы с этим Артуром попозжа...

— Поговорим — кивнул я — Пусть он зубы подлечит — и поговорим. Ладно! Готовы, бойцы? Время смотреть задание.

— Ты же собирался куда-то там еще сходить...

— Напряженный сегодня день — горько вздохнул я — Но прибыльный.

— Ты заработал тысячу за пять минут — кивнула Джоранн, смотря на меня чуть иначе — Ты не просто циничный мудак с тупым чернушным юморком, командир. Есть в тебе радующая бабье сердце практичность. Ой... смотрите как мило Хван на крыше прыгает. Радуется, богомолик... ой...

Размахивающий лезвиями Хван поскользнулся... и исчез с края крыши, ухнув вниз. Из-за первого барака раздался долгий протяжный крик боли.

— Это не Хван — заметил Каппа — Кто это?

— Тот, кому по жбану прилетело костяной жопой призма — проворчал я — Бегом, Джоранн! Уладь проблему.

— Сделаю.

Рыжая умчалась, а я взял курс на лавку Сэма со столь удобными ступеньками. Поясница... в ней медленно разгоралось жаркое болезненное пламя. Чертов Артур с его твердым черепом...

Сойдя со ступенек, Жаба протянул мне пахнущий алкоголем компот. Стакан я принял, хотя пить не собирался — здоровье у гоблина нынче такое неопределенное, что и не знаешь какая часть моего тела взбрыкнет следующей. Так что лучше не буду давать ей повод принятием дозы алкоголя в солнечный полдень. Но и отказаться нагло не мог — обещал же "снять табу" и если отмахнусь от дара Жабы на глазах прохожих, то снова уроню реноме торговца.

Дерьмо!

Как же все было проще всего сутки назад!

Мы были свободными, наглыми и плюющими на всех и вся. А теперь приходится расшаркиваться и делать мудрые политические ходы.

Пригубив сладкую отраву, с трудом удержался от большего живительного глотка и передал бокал Рэку. Стакан исчез в лапище орка и вновь появился уже пустым и протянутым лавочнику с удивленно-недовольным вопросом:

— А че так плохо компот самогоном развели? Надо один к одному по канонам!

— По чьим? — буркнул Сэм Жаба, забирая посуду и переводя взгляд на меня — Здоровьице хромает? Заметил, как странно ты держишь спину. Зомби врезал по хребту?

— Спрыгнул с четвертого этажа на ступеньки — ответил я чистую правду.

— Да ты дебил — подытожил Сэм и радушно указал на скамейку рядом со ступеньками — Присядь, герой. Сними напряжение с хребта. Уж поверь мне — я с этим болезненным дерьмом уже долго воюю. Сделать тебе "Детский мозготряс"?

— Это как?

— В литр вишневого кисловатого сока выдавить целый средний лимон, добавить три желтые шипучие витаминные таблетки, одну таблетку кофеина и тройную дозу антацида. К этому всему некоторые эстеты добавляют ложку темного сахара и одну эльфийскую слезку. Дороговато выходит, но в честь нашего примирения и твоей победы...

— Полный набор для эстетов — кивнул я — И туда же таблетку пэйнкиллера если найдется.

— Найдется. Сделаю.

— Два таких! — с надежной рыкнул орк — Но мой без пэйнкилера.

— Три! — встрял мечник.

— Мы заплатим — кивнул я еще раз — За вчерашнее бойцов надо поощрить.

— Надо-надо — расплылся в ухмылке Рэк — Лид...

— Что?

— А вот после обеда... в свободное личное время...

— Не тяни зомби за сочащиеся тестикулы. Говори.

— В бордель можно заглянуть? Вот детский коктейль выпить, а затем по-взрослому отдохнуть со сладкими крошками...

— Ты контролируешь себя?

— Полностью.

— Никакого бухла кроме того, что ты выпил. Ну можешь в свой детский мозготряс булькнуть еще грамм сто пятьдесят самогона. И на этом все! Дальше борделя никуда, торчать там можешь до тех пор, пока я за тобой не приду. Повторю, орк — либо ты в борделе ритмичные оздоровительные процедуры проводишь, либо за первым бараком лежишь на песочке и отдыхаешь.

— Спасибо, командир! И, кстати, у меня ничуть не микровялый, а очень даже габаритный отросток и...

— Уймись!

— Ладно... пойду попрошу влить амброзию в детский состав... — простучав начищенными до блеска ботинками орк вломился в лавку и сходу заорал — Оставь место для самогона, лавочник!

— Не ори, придурок! Скагг тебя за жопу укусил что ли?! Ща налью...

— И наши неси, Рэк — крикнул я.

— Вашему узкоглазому могу предложить пакет подсоленных рисовых крекеров — добавил Жаба.

— И этому не толерантному гаду еще не нравится, когда его зовут Жабой — заметил я Каппе — Сходи за крекерами.

Кивнув, придерживая рукоять меча, азиат бесшумно взлетел по ступенькам, но зайти не успел, остановленный моими следующими словами:

— И сходи с Рэком отдохнуть, мечник. А то мутноваты у тебя больше глазки твои узкие.

— Я в норме.

— Повторю главное правило, Каппа. Если рубящий зомбаков на кровавые куски герой во время отдыха не хочет веселья, бухла и траха — с героем что-то не так.

— Потрачу десять минут на бордель — решил Каппа — Затем долгая тренировка.

— Хм... Хорошо. Но чтобы к началу задания был бодр и свеж.

— Да, командир.

Оба проинструктированных вернулись через несколько минут, принеся с собой огромные бокалы с ядовито-красной жидкостью увенчанной столь же ядовито-желтой пеной, откуда торчала длинная и толстая зеленая соломинка. Приняв холодный дар, я влил в себя глоток и перекосился, когда по враз онемевшим вкусовым сосочкам ударила огромная подкисленная кувалда. Охнув, захлебнувшись стремительно побежавшей слюной, я затряс головой, чувствуя, как ко мне возвращается бодрость, а остатки сонливости поспешно убираются прочь.

— Охренеть — выдавил Рэк, сплевывая под себя желтым — Охренеть... а в желудке то как резать смачно начало...

— Идет большая и плачущая — предупредил меня Каппа, не усевшийся как орк рядом, а вставший сбоку скамейки, держа одну руку на рукояти меча.

— Вижу — кивнул я и рискнул сделать еще один глоток ядерной смеси.

Снова охнул, почавкал и почмокал, осушая пасть от потока слюны. Да-а-а-а... это же надо было додуматься до такого рецепта мозготрясного. Лишь бы на самом деле желудок не прожгло.

— Реально прямо на нас прет жируха — заметил Рэк, успевший вылакать треть больше чем литрового объема — Могу дать ей в сопливый торец до того как она огорчит тебя тупыми речами.

— Ни в коем случае — тихо усмехнулся я, пряча рот за чуть просевшей шапкой желтой шипящей пены — Это же идеальный собеседник.

— Она-то?

— Она самая. Безнадежно влюбленная в красавчика жирная усатая уродина, знающая, что ей никогда и ни за что не обломится в потные ручонки брутальное мускулистое счастье, знающая подноготную про всех красоток побывавших в его постели, носящая им коктейли до траха и после, готовая стирать носки и трусы великого Артура — предварительно занюхав их до одури — всегда находящаяся рядом, всегда готовая на все и мечтающая лишь об одном — чтобы однажды Артур набухается до такой степени, что не сможет осознать в чьей постели оказался и наконец-то войдет в ее истомившееся лоно... Она так берегла Артурчика. Так надеялась. Так переживала. Так гордилась им... А тут какой-то гребаный гоблин взял да и попрыгал на милом личике Артурчика, превратив его в кровавое булькающее месиво. Я когда увидел ее перекошенное лицо в финале детской драки — специально еще пару прыгнул на харю дебила, постаравшись расплющить нос и вбить его поглубже к зубам. Ее впечатлило...

— Жестокий ты ублюдок, командир — заржал орк и заорал — Че те надо, страшная? Вали отсюда! Ого! Да у ней палка! Засунь ее себе знаешь куда, безутешная?!

— Сука! — увесистая палка была по сути сломанным молодым деревцем с наспех обломанными ветвями.

Я даже видел издалека где они росли — у крайнего со стороны океана барака, неподалеку от медблока куда толпа друганов утащила Артура. Там видать девку и переклинило окончательно. Сломала деревце и с дубиной наперевес пошла мстить за любимого... Женщины, женщины.

— Я выбью тебе сраные мозги! — изрыгнула девка, переходя на тяжелый бег.

Отставив недопитый мозготряс орк лениво встал, сделал пару шагов навстречу и, когда полубезумная жируха пробегала мимо, встретил ее пинком в живот, останавливая стремительный бег. Девка согнулась. Вырвав из ее руки дубину, Рэк замахнулся было, но, услышав приглушенные рыдания, снова заржал и глянул на меня:

— Слезы на рвоту мать его! А вонь... эй, жирная! — от тычка ботинком девка рухнула на бетон — Тебе же все равно ничего не светило с ним. Че так переживаешь?