Разбитое зеркало (ознакомительный фрагмент)

— А из-за чего, некоторые, решили, что дневник подделка? — осведомился Бен.

— Ну, во-первых, из-за языка, на котором документ написан, — хмыкнул хозяин кабинета.

— И что не так с языком? И, извините за навязчивость, как его вообще смогли прочитать? — продолжил интересоваться Хокс.

— О! Это оказалось проще простого. Немного непривычное начертание некоторых букв, большее количество символов, часть из которых прочитываются как слоги, много устаревших и вышедших из употребления слов, а в остальном совершенно обычный нам современный язык, — произнеся это, Кирилов взял паузу.

— Какой? — не удержался Бен.

— Ну, уж не английский, точно, — немного сварливо ответил Владимир Александрович, чью великолепную паузу столь варварски прервали, — Русский, причем, действительно, очень близкий к современному. До половины слов не требуют перевода или интерпретации.

— Тогда вряд ли фальшивка, — неожиданно констатировал Хокс, — Был бы какой-нибудь древнегреческий, вавилонский или шумерский, то фальшивка, однозначно. А если русский, то вряд ли, — расшифровал свою мысль американский пилот.

Кирилов как-то по-новому взглянул на командира резервного экипажа и сам себе, покивав, продолжил:

— Есть еще и, во-вторых. В дневнике, нигде нет упоминания, ни о том, кто такие чужие, ни о том, откуда они взялись. Об этом вообще нет никакой информации. Автор именует их: противник, враг, а также всевозможными нелестными эпитетами в переносном смысле. Кстати Бен, а откуда вы так хорошо знаете русский? Расскажите, а то не хочу запрашивать ваше полное личное дело, — Неожиданно сменил тему хозяин кабинета.

— А там и не найдете ничего, — хмыкнул Хокс, — Моя бабушка была русской. Маргарита Ивановна Устинова.

— Да? А почему об этом нигде нет упоминаний? — всерьез заинтересовался Кирилов.

— Время тогда было такое. Холодная война в разгаре. Иметь русские корни, значит закрыть себе многие дороги, особенно для военнослужащего. Поэтому Маргарет Хокс всегда считалась ирландкой. Так всем было проще, — пожал плечами Бен.

— Это многое объясняет, — буркнул себе под нос Грустинин и хмуро зыркнул на товарища. Тот в ответ только обезоруживающе улыбнулся и развел руками.

— На чем я остановился? — Владимир Александрович посмотрел на посетителей поверх очков, — Ах, да! Есть еще, в-третьих. Автор дневника ни разу не упоминает о том, что Чужие как-то увеличивали свой флот. Такое ощущение, что они только теряли корабли, иногда чинили их или модернизировали, но ни разу не вводили в строй новых. Вот собственно три основные причины.

— А как вы считаете Владимир Александрович, это фальшивка или подлинный документ? — спросил Грустинин.

— Я, — Кирилов сделал небольшую паузу, — В целом согласен с мистером Хоксом. Это вряд ли подделка. Но, если честно, лучше бы этот документ ей оказался, а еще лучше, чтобы его вообще не было!

— Но почему? — практически в один голос воскликнули гости.

— Из-за содержания! — рыкнул хозяин кабинета, — Давайте уже перейдем к краткому обзору, а потом будете задавать вопросы, если они у вас к тому моменту еще останутся.

Кирилов снова встал из-за стола и стал прохаживаться по свободной части кабинета, теребя в руках очки. Навернув несколько кругов, он начал краткий обзор:

— Про начальный период войны сами прочтете компиляцию аналитиков, вам это ближе. Единственно, хочу обратить ваше внимание на прекрасное согласование данных по колониям и станциям землян до войны эмпирически выведенных нашими аналитиками с показаниями автора дневника. Хотя есть и расхождение. Оно касается Венеры. Мы считали, что на ней находилась колония землян, уничтоженная чужими, а вот автор дневника говорит лишь о том, что планета подверглась, скажем так, агрессии, в результате чего биосфера на ней была полностью уничтожена. Кроме того, по косвенным данным, до этой агрессии Венера вращалась в ту же сторону, что и остальные планеты нашей системы. На основании различного воздействия, оказанного оружием противоборствующих сторон по Марсу, Земле и Луне с одной стороны и по Венере с другой, можно предположить, что Венеру вскипятили люди, а не чужие.

— Но зачем? — не удержался Глеб.

— Я уже сказал, вопросы потом, — не прекращая ходить, сказал Кирилов, — Далее. Первой, как не странно, пала Земля. После уничтожили жизнь на Венере, затем на Марсе и уже в конце чужие добивали базы на естественных и предположительно искусственных спутниках. Кроме того, есть упоминание о том, что часть человеческого флота пыталась после гибели колонии на Марсе вырваться из системы, но удалось им это или нет, автор дневника выяснить не смог. По военным действиям это все. А вот на оккупации Земли я хотел бы остановиться подробнее.

Владимир Александрович сделал паузу, вернулся за стол, сел и продолжил:

— Из материалов дневника вырисовывается примерно следующее. Стадий воздействия было три. Первая — уничтожение населения, инфраструктуры и части биосферы. Эту стадию мы с вами наблюдали своими собственными глазами и в эту войну. Судя по всему, побочным эффектом этого уничтожения, стала потеря планетой части атмосферы. В нашу войну подобного эффекта не наблюдалось или он был настолько незначительным, что мы не обратили на него внимания, приняв за локальные изменения в рамках нормы. В дневнике об этом говорится вскользь и не ясно, о каком размере потери идет речь, но по косвенным данным наши научники выводят цифры от нескольких процентов до нескольких раз. А кое-кто даже предполагает, что атмосфера Земли включала в себя и Луну.

— Ничего себе! — тихонько произнес Бен, а Грустинин только присвистнул.

Кирилов ничего на это не сказал, только глянул на них поверх очков и продолжил:

— Параллельно с первым этапом, даже точнее в начале его проведения была проведена некая акция, применено некое оружие, наш Лунный информатор, равно как и его, еще живые на тот момент спутники, и сами не смогли разобраться, что именно произошло. Главное результат. Полная потеря населением памяти, точнее личностной памяти. По косвенным данным и согласно наблюдениям автора дневника, общие знания, такие как умения: говорить, писать, читать, равно как, и профессиональные умения не были утеряны полностью, или были утеряны не у всех. Но вот все, что составляет личность человека, было стерто. Амнезия целой планеты — это ужасно.

Владимир Александрович снял очки, протер их салфеткой, водрузил обратно на нос и снова снял и протер, покусал дужку и, окончательно вернув их на место, продолжил:

— Единственное что можно утверждать практически наверняка, то оружие или устройство, с помощью которого это было проделано, находилось на гигантских тарелках, которые нам удалось уничтожить в поясе Ван Аллена. Так что подполковник Грустинин, возможно грамотные действия вас и ваших пилотов спасли Землю от очередной потери памяти.

— Там была не только моя эскадрилья. Это заслуга всех, кто принимал участие в операции и в не меньшей степени тех, кто ее разрабатывал, — сказал Глеб.

— Да, не быть тебе генералом, — прикрыв рот ладонью, тихонько хмыкнул себе под нос Хокс.

— Я с вами полностью согласен, — покивав головой, сказал Кирилов и, пристально взглянув на Бена, добавил, — И с вами тоже. Но продолжим. По окончании первого этапа, единая цивилизация была полностью стерта в пыль, в прямом смысле этого слова. Остатки населения были сосредоточены в специально оставленных анклавах разделенных практически пустыней. Этих анклавов насчитывалось, видимо, несколько тысяч. Анклавы были очень разными, расположенными и в городах, и в сельской местности и в практически дикой природе. В одних анклавах была сохранена часть промышленности и инфраструктура, в других наоборот полностью зачищена. Но в целом картина была повсеместно одной и той же. Толпы лишенных памяти полуголых дикарей на развалинах цивилизации, — Кирилов сделал паузу и немного помолчав, продолжил: — И вот в таких условиях чужие начали реализацию второй части оккупации. На втором этапе во все эти многочисленные анклавы были направленны, ну скажем миссионеры...

Владимир Александрович обвел гостей взглядом, чему-то усмехнулся и неожиданно отошел от темы:

— Вот вы Глеб Глебович, и вы мистер Хокс столько лет воюете с пришельцами, а вы представляете себе, как они выглядят?

Вопрос застал Грустинина врасплох. Уничтоженные тарелки либо превращались в мельчайшую пыль, либо после падения на землю полностью выгорали изнутри, насколько он знал, за все время войны не удалось ни одной из них захватить в неповрежденном виде, да его как-то и не интересовали внешние данные врага. Лично для себя он представлял их мелкими серыми большеголовыми гуманоидами, с огромными глазами и этого ему было вполне достаточно.

Глеб вынужденно покачал головой. Бен сделал то же самое и, растеряно взглянув на Кирилова, сказал:

— Вы знаете, как-то даже не задумывался. Но лично я представлял их как маленьких крокодильчиков, вставших на задние лапы или небольших динозавров.

— Могу заверить вас, что никто точно не знает, как они выглядят, — развел руками Кирилов, — Даже после штурма Лунной базы нам достались лишь фрагменты тел, и у специалистов сложилось ощущение, что они принадлежат, по меньшей мере, двум десяткам разных видов. По генному анализу все еще веселее. Я не специалист, но насколько я понял геном у всех этих существ, схож с земным. Вот такие пироги с котятами. Мы пятнадцать лет воюем с врагом, цели которого нам не ясны, мотивы туманны, психология не понятна и даже внешний вид которого представляет для нас тайну.

Хозяин кабинета снова взял паузу, некоторое время что-то обдумывал, и наконец, вновь обведя офицеров взглядом, медленно продолжил:

— Пожалуй, вам стоит знать. Их геном схож с человеческим. Не просто схож, он совпадает с геномом человека на восемьдесят два процента. А об их внешнем виде, похоже, можно судить по нашим мифам.

— А хотя бы, геном того, кто вел дневник, был человеческий? — спросил Грустинин.

— Вполне, — ответил Кирилов, — почти на все сто процентов соответствует среднестатистическому европейцу.

— Почти? — вновь влез с вопросом Глеб.

— Да, почти. У вас с мистером Хоксом геномы тоже на сто процентов не совпадают, не так ли? Хотя вы оба относитесь к одной расе и оба вполне себе патентованные земляне, — Владимир Александрович оглядел офицеров строгим взглядом и продолжил, — Еще вопросы есть? Нет? Тогда я с вашего позволения продолжу. И так в каждом анклаве появились миссионеры, которые учили людей анклава всевозможным премудростям и ремеслам, а также давали им нравственный закон и веру. Причем законы, вера и технические знания очень и очень сильно отличались от анклава к анклаву. Одним позволено было вновь овладеть частью наследия уничтоженной цивилизации, а другим, уж извините, выдали палку-копалку, звериную шкуру и объяснили, что сожрать соплеменника, а еще лучше чужака, это деяние угодное богам.

— Но зачем? — не выдержал Бен, — В чем смысл этого разделения?

— Молодой человек, прекратите меня перебивать! — глянув поверх очков на Хокса, сказал Кирилов, — Хотя вопрос хороший и правильный, вот только ответа на него у меня нет. Ни у кого нет. Однако продолжим. На вдалбливание основ у чужих ушло около десяти лет. За это время состояние планеты, скажем так, взбудораженное военными действиями, постепенно пришло в норму. Катастрофическое изменения климата, похолодание, возможно резкое уменьшение атмосферного давления, землетрясения, вызванные ими цунами, наводнения, сели, пыльные бури, все это сошло на нет, и жизнь стала входить в новую спокойную колею. Ах да, согласно дневниковым записям, за первые десять лет магнитные полюса четыре раза поменялись местами.

Он снова ненадолго прервался, протер очки, хотя в этом решительно не было никакой необходимости, и продолжил:

— Миссионеры ушли из анклавов, а вот посеянные ими семена дали всходы. Представители ранее единой цивилизации превратились в тысячи разных народов. Часть из них слились в более крупные общности, иногда мирно, иногда не очень. Часть были уничтожены соседями, часть оказалась просто не жизнеспособна. Но в целом захват ничейных земель произошел очень быстро, еще лет за десять, а вот дальше начался передел мира. И вот тут-то в полной мере проявились отличия, заложенные в разные народы чужими при их формировании. Ни о каком мирном существовании, просто не могло идти речи. Новорожденные цивилизации начали между собой войны, войны не на жизнь, а на смерть, войны, в которых мог быть только один победитель и горе побежденным. Земная история в принципе довольно точно отразила это противостояние культур, правда, разнеся его на тысячи лет по временной шкале. В реальности все происходило практически одновременно. Полудикое войско с каменными топорами вполне могло столкнуться в бою с закованной в сталь рыцарской фалангой, а то и с вооруженным огнестрельным оружием полком мушкетеров. Вся эта каша длилась еще лет пятнадцать, после чего все постепенно устаканилось, территории и ресурсы были поделены, перекосы в технологиях выровнялись и в начале восемнадцатого века политическая карта, в общем-то, уже не сильно отличалась от той, что отражена в исторических хрониках.

Кирилов, видимо утомленный столь долгой речью, встал из-за стола, сходил за водой и, отхлебывая из стакана, вернулся и грузно сел на скрипнувший стул. Собравшись с мыслями, он продолжил:

— И наконец, третий этап. Миссионеры снова вернулись, но теперь уже не ко всем, а только к избранным народам. Даже не к народам, а к элитам, уже вполне сформировавшимся за два прошедших с захвата планеты поколения. О чем миссионеры договаривались с этими элитами или чем пугали, мы не знаем. Но с этого момента и вплоть до начала нашей войны вся земная жизнь, все развитие технологий и цивилизации в целом находилось под неусыпным контролем чужих. Мы даже не уверены в том, что и сейчас нас не продолжают контролировать, вот так-то. Вкратце все. Остальные материалы вы найдете в папках. А теперь я с вами прощаюсь, по прочтении материалов оставьте папки на этом столе. Думаю, что мы продолжим общение, скажем послезавтра утром.

— Прошу прощения, мистер Кирилов. Можно уточняющий вопрос? — спросил Бен.

— Да, прошу вас мистер Хокс, — собравшийся было уходить хозяин кабинета, снова сел и взглянул на Бена поверх очков, — Что именно вы хотели бы уточнить?

— Владимир Александрович, и что, все согласились с ними сотрудничать? — напряженно спросил американец.

— Нет, конечно! — Кирилов даже руками всплеснул, — Даже не половина. Вот только история тех цивилизаций и народов, элиты которых не согласились, оказалась, как правило, очень короткой. Ярчайший пример так называемая Тартария, до нас даже их самоназвание не дошло. Это государство, а точнее федерация государств, кстати, с довольно высоким уровнем развития, им в свое время было позволено овладеть очень приличным объемом знаний предков, было уничтожено с применением планетарного оружия. А о самом его существовании велено было забыть. Для других народов все прошло менее болезненно. Где-то случились перевороты или революции, приведшие к власти более сговорчивых правителей, кого-то захватили более покладистые соседи и так далее, вопросы с несогласными решались, так сказать, в рабочем порядке.