Сон 10-1

За выполнение упаковки тела в специальный мешок из горючей ткани и выноса его к месту сбора материала для похоронной команды взялся Хмуряк: всё ж не лохмач, а свой, такой же как многие из его бригады, да и он сам. Мы-то клеймённые по приговору, а не лохмачи, те с рождения, мы — ургоры. Так что...

Торр хотел присоединиться, чтобы посмотреть год выпуска в клейме на ладони. Но его одёрнули:

— Не лезь. Они пускай сами со своей падалью возятся.

Ласт с интересом, но предусмотрительно держась подальше, наблюдал, как этот странный бородач заставляет Рыжего раздеться догола и обливает его водой, черпая её пригоршнями из бочки и явно что-то приговаривая. Какой-то обряд? Неужели... аборигенный храмовник?! Ведь усмирил проснувшегося зверя одной фразой.

— Всё, одевайся.

Гаор помотал головой, стряхивая с волос и бороды капли воды, и будто невзначай, как о пустяке, спросил:

— Ты волхв или ведун?

Хрясь! Широкая мозолистая ладонь плотно запечатала ему рот.

— Понял, — покладисто кивнул Гаор и стал одеваться.

Событие, конечно, было необычным, но было да прошло. Мёртвого в костёр, и пусть Огонь Справедливый с ним сам потом разбирается, а нам надо жить и выживать. И день покатился своим чередом, наполненный мелкими для посторонних, но очень важными для участников делами и разговорами.

Наконец прокричали отбой, и лагерь затих. Склонив в прощальном приветствии голову, молча ушёл храмовник, проведя уже ставшее обыденным вечернее служение уходящему на отдых Небесному Огню. У ворот и внутренней двери комендатуры прикорнули ночные посыльные. Два капитана подписали и вложили в соответствующие папки ежедневные сводки-отчёты. В молчаливом согласии тут же на временно опустевшем столе накрыли себе... да нет, не ужин, а... просто надо выпить, хотя после увиденного лучше бы напиться, но нельзя. Так хоть глотнуть.

Вот ведь какая морока с лохмачами. Никогда не знаешь, чего от них ждать. Вот, скажем, эта проблема: поселковые лохмачи и обращённые уголовники. Ну, об их вражде давно известно, с самого начала их развели по разным палаткам и подразделениям, и обходилось. Дальше мелкого, а с появлением Рыжего и редкого мордобоя дело не шло. А вот скакнёт тому же Рыжему в голову, и понесётся. По кочкам полным карьером да в овраг. Третьего дня он с таким обращённым, тоже, между прочим, наёмным убийцей обнимался и к своим увёл. Лохмачи поворчали, но спорить не решились. Ну, это понятно. "Владеет навыками рукопашного боя". Такие записи просто так не делаются.

Сегодняшнее событие обсуждалось и в палатках. Вроде бы ничего такого уж особенного и не произошло. Ну, лохмач замочил блатаря. Ну, голозадого к ихнему Огню отправили. Ну, за дело. Ну, старые счёты свели. Но уж больно необычно показали себя оба противника. Да нет — врага... Ну и... Да хватит об этом, свою категорию береги...

Осень 2 декада 9 день

Хочешь, чтобы было сделано хорошо — делай сам. Полковник Акмор Фомал всегда следовал, ну, старался следовать давнему и ставшему родовым завету. И потому, приняв, наконец, высшее — из доступного потомку младшего сына — звание полковника вместе с назначением в новый, только создающийся полк, старался отследить, а если надо и получится, то и откорректировать его состав и обеспечение. И особое внимание этому совсем новому в общем-то традиционном раскладе подразделению: "особой вспомогательной роте", впрочем, уже получившей сразу два прозвища: "лохматой" и "окопной". Полная рота — дюжина дюжин лохмачей, из которых, ну, дай Огонь, чтобы хотя бы четверть была грамотной и хоть в чём-то, кроме простейших работ, знающей. Нет, "Устав Особых подразделений" он изучил старательно, тщательно и вдумчиво, как привык ещё даже до училища под руководством деда, так же дослужившегося до полковника и рьяно муштровавшего всех внуков, а особенно придирчиво того, кого планировал для такой же, как у самого, карьеры. Нет, он на деда не в обиде и даже благодарен за заложенные в раннем детстве привычки и усвоенные навыки. Ладно, это всё прошлое, а ему надо сейчас самому лично отобрать в свою "особую лохматую окопную" роту личный состав, включая старших. И с учётом разговора с давним знакомцем и почти другом Венном Армом из Дома-На-Холме...

... "Дикие" мотогонки без стартовых и финишных протоколов, размеченной и заранее обговоренной трассы, судей, механиков и болельщиков — вполне приличное мужское развлечение, как и верховая езда. У Венна его шикарная алеманнская зверюга, у него самого взятая напрокат, потому что свою, любимую, холимую и лелеемую, пришлось продать, но весьма качественная отечественная копия, так сказать "рабочая лошадка". Обогнать не удастся, но и намного не отстанешь. Венн по-приятельски вежливо держится впереди на полкорпуса, определяя маршрут. В очередной просторной полузаросшей круглой впадине — то ли заросший пруд, то ли совсем старая почти древняя воронка, нет, всё-таки пруд, раз крохотный родничок пробился — остановились глотнуть, перекусить и немного размяться. И поговорить, не перекрикивая встречный ветер. Обычные вежливые, не требующие развёрнутых ответов, вопросы о семье. Да, конечно, всё в порядке, как и должно быть. Дочки успешно учатся, сынок — долгожданный, вымоленный у Огня и обошедшийся, ох, в какую сумму, все запасы и припасы ушли, и даже вот пришлось мотоцикл и ещё кое-что продать — здоров. Мать тоже в порядке.

— Рад за тебя, — вполне искренне сказал Венн. — Новое назначение уже получил?

— Ещё нет, — насторожился он. — Пока только слухи. С этой реорганизацией... Сам понимаешь.

— Ну да, — кивнул Венн. — Тут даже не реорганизация, а полноценная реформа...

— Грядёт?

— Уже началась, — Венн улыбнулся. — Входим в крутой, очень крутой поворот...

...Больше тогда ничего сказано не было, а большего и не нужно. У Венна явно на него свои планы, и пока они не во вред, не в явный вред, можно и подыграть. Хотя бы тем, что тупо и тщательно следовать уставам и приказам. Тем более, пока они не противоречат друг другу и здравому смыслу. Его полк должен быть, нет, не лучшим, а надёжным. Чтобы он сам, в первую очередь сам, был уверен в каждом подразделении, каждом человеке, каждой машине. И потому едет в центральный мобилизационный пункт, чтобы не просто принять сто сорок четыре... не особей и не штук, а... хорошо, пока просто лохмачей, а лично отобрать личный состав своей полной особой вспомогательной роты.

Остальной и основной личный состав уже выверен и отобран, и им сейчас занимается заместитель по строевой, собрать все детали в единый механизм — его работа. Но там была привычная рутина, где знакомы и понятны и номера мест прежней службы, и всякие разные пометки в личных делах, а здесь — всё впервые и, значит, только лично. Заглянуть в лицо каждому и сверить это лицо с учётной карточкой. Зам по техническому обеспечению отправился отбирать и принимать всё по его сектору ответственности, командир интендантской службы занят своим, своего адъютанта тоже для подготовки обмундирования и приведения к присяге мобилизованных, а он, да, занимается личным составом. Так они и решили на своём совещании, получив назначения и представившись друг другу. Полковые тихушник и храмовник так же шебаршат в своих ведомствах по своим секторам ответственности. Каждый отвечает за своё и потому не лезет в чужие дела.

Подъезд к мобилизационному лагерю ему понравился: чисто без излишней показухи, сразу заметно, что латают и чинят по делу. Ворота раскрыты, принимают новых? Нет, впускают работавших... так, капитан с зелёными петлицами, бородатый раб с повязкой дежурного... стоп-стоп, борода-бородой и лохмы из-под каскетки, а выправка откуда? И ухватки знакомые, эту школу он знает. "Ну, за что бы ты под клеймо не угодил, а я тебя заберу". С этой мыслью Фомал тронул водителя за плечо и вышел.

Гаор принял выходивших на дорожные работы — опять аггеловы согайны станцию долбали и скинули свой груз куда попало, а попало на подъездные пути — и вместе с комендантом обернулся на шум подъехавшей и остановившейся машины. Из новенькой со свежим камуфляжем "коробочки" вышел пехотный полковник и направился к ним. А адъютант где? Полковнику положено. Один ездит? Ну-ну.

Вежливо козырнув и представившись, Фомал протянул капитану предписание о формировании и повернулся к застывшему в правильной уставной стойке рабу.

— Образование?

— Общевойсковое училище, солдатское отделение, полный курс, господин полковник.

— Год выпуска?

"Ну, началось", — подумал Гаор, предчувствуя, что на этом его дежурство и пребывание на мобилизационном пункте закончатся. Привычные вопросы о годе выпуска, где воевал, в каком звании демобилизовался, ну, всё как обычно. Пошли вопросы на знание Устава особых вспомогательных... Ну, пока вдалбливал остальным, сам почти наизусть выучил. Так, состав полной вспомогательной роты по дюжинам... Н-на!

Фомал удовлетворённо кивнул. То, что они одного года выпуска, конечно, интересно, но мало существенно. Как и причина обращения. А всё остальное его устраивает. Командир особой вспомогательной — Старшина по новой табели званий — таким и должен быть. Ну, приступим.

Прозвучавшие приказы о зачислении в состав тридцать седьмого — Чего-чего?! Не помнит он такого номера, всегда и издревле, с "тёмных веков" определено, что войско в три дюжины, тридцать шесть полков, надо же какие новости! — полка и сразу же о назначении старшиной особой вспомогательной роты несколько удивили Гаора: а полковник-то борзый и с полномочиями, хотя не его это дело, пусть с обоими ведомствами сам и улаживает. А вот распоряжение подобрать состав на полную роту и назначить старших дюжин... это ж он сможет всех своих забрать! И, радостно проорав формулу подчинения, Гаор кинулся выполнять.

Подошёл и представился армейский капитан. Разумеется, оспаривать предписание о формировании никто не собирался, и к тому же самоуправство полковника избавляло обоих комендантов хотя бы от части бумажной работы. Что Рыжий сообразит одновременно вести запись отобранных, они не сомневались. И, в общем-то, им безразлично, где именно продолжат службу лохмачи. Да и после того самого... инцидента от Рыжего лучше избавиться, а то слишком большой авторитет он заимел.

Фомалу хотелось понаблюдать за трепыханиями новоназначенного старшины, но для отказа пройти в комендатуру и там подождать завершения процесса не было обоснований. К тому же, доверять — так доверять. Если старшина накосячит с личным составом, то ему и отвечать за все косяки.

"Не спеши, а то успеешь", — старая армейская мудрость, как и та, что подожди с исполнением, вдруг прикажут: "Отставить!". Но есть ситуации, когда медлить нельзя. Именно для того, чтобы успеть до изменения обстоятельств и пока начальству никакая шлея под хвост не попала. И потому Гаор метался по лагерю, вылавливая нужных, на ходу приказывая без объяснений и отмахиваясь с руганью от ненужных. И сразу строить по дюжинам... и старшие пускай переписывают своих, номер и прозвище... ага, Ласт, водилы с механиками на тебе, сам подбери... Карько, всех наших, ещё Сизаря и троих по своему выбору, чтоб на две дюжины... нет, Тарпан старшим во второй... Быстрый, свою дюжину в строй... Подбежал к Волхву, как называл его только про себя.

— Багрец...!

И натолкнулся — впервые — на отказ. Негромкий и спокойно твёрдый.

— Мне здесь нужнее, а ты обойдёшься. Вот кого возьми.

И к нему подтолкнули молодого, ну, совсем мальчишку, с еле намеченным пушком над верхней губой, светловолосого и голубоглазого. И почему-то уже с собранным заплечным мешком.

— Мезеня он. Бабкин внук. Малец пока, но знает. А там крепким травником будет.

Гаор изумлённо кивнул: ну, надо же... он-то думал, что уже всё и про всех знает, а тут такое... Да всё потом, а сейчас... в дюжину управления, конечно... Общие уже стоят, и старшие своих переписывают... кого ещё... Нет, Хмуряк, твоих мне не надо, а на кухню... да, Большака, конечно, по плотинам помню, механик он, да, но тут нужнее, из водил выдернем, а сюда...

— Всё хозяйство и кухни на тебе будут, остальных сам подбери.

Ну... ну, всё... Собрать у старших дюжин их списки, быстренько сделать общий... да, дюжины по росту перестроить... Четырок, Быстрый, давайте... повязку сдать... кому? Ладно, "зелёные петлицы" укажут...

Ну вот, строй почти правильный... Четырок, за ногу тебя и об сарай, опять каскетку на правую бровь сбил, а ну поправь по Уставу... Теперь доложить о готовности и вперёд...

Появление ещё дежурного и уже старшины с докладом о выполнении прервало ставшую вполне дружеской беседу о всяких аргатских и прочих новостях. Капитаны остались готовить документы, приказав дежурному сдать повязку Хмуряку. "Хреново, конечно, но Багрец пока остаётся, не даст всех под блатных положить", — успел подумать Гаор, гаркая формулу подчинения уже по-армейски и вылетая обратно.

Хмуряк, получив повязку, удовлетворённо хмыкнул и даже пожелал дожить до победы.

— Кто выжил, тот и победил, — бросил ответно Гаор, убегая на правый фланг строя.

Вышел полковник и неспешно, пристально, но без злобы или пренебрежения, вглядываясь в лица, пошёл вдоль строя.

Фомал, отметил про себя наличие выправки у... троих точно: у старшины и старших двух дюжин. Конечно, хотелось бы... но, как говорили древние: "Бой покажет". И, значит, да, уголовников нет, только один и тот, что с выправкой, а клеймо... наёмный убийца? Может и на пользу окажется, раз его старшина старшим дюжины поставил. Посмотрим. Готовясь к приёму "особого контингента", он не просто просмотрел, а изучил реестр клейм. И теперь уверенно отмечал, что только кружки прирождённых, даже у этого красавца с точёным истинно аристократическим лицом и непринуждённо горделивой, прямо королевской осанкой. А у старшины... вспомнил: устаревшее без расшифровки. Но это уже и не столь важно. Есть молодые, вон совсем мальчишка, есть и постарше, морды, в основном, смышлёные, держатся... уверенно.

Подошёл армейский капитан, Фомал принял у него уже официальный список, козырнул, благодаря, убрал к себе и достал предписание о перемещении. Подозвал старшину.

Выслушав приказ и получив на руки — ого, надо же какое доверие! Или это ещё одна проверка? — предписание с указанием и пункта назначения, и маршрута, Гаор бодро отрапортовал о готовности приступить к исполнению, перекомпоновал строй в походную колонну, отправив Четырка с его дюжиной молодых и шустрых замыкающими: эти точно не отстанут, но к ним добавим... а вот эту четвёрку, чтоб было кому молодым и раза дать при нужде.

Фомал проводил взглядом бодро уходящую в разножку колонну и посмотрел на стоящего рядом армейского капитана.

— Легко не будет, — усмехнулся тот. — Готовьтесь к небоевым потерям, полковник.

— Спишем на прямое попадание, — ответил старинной, появившейся вместе с пушками, армейской шуткой Фомал.

Козырнули друг другу, и Фомал сел в свою машину, а капитан вернулся в домик: закончить с бумагами и отметить... хм, избавление от, если честно, то даже опасного... ладно, это теперь чужая головная и прочая боль, так что, вычеркнули и забыли.