— Ты поступила как врачи с больными. Дала горькую пилюлю чтобы вылечить. Правда больных обычно спрашивают о согласии. Но тут ты действительно не могла спросить. А корысти у тебя не было. Для нас старалась. Так что всё нормально.

$$$4

— Чёлочка, ты училась на математика... А сейчас ты не математик... Скорее психолог или соцработник. Почему ты оставила математику? И не было ли это неправильным?

— Ну я работала сначала с математиками на фундаментальных исследованиях. Конечно, не на ведуших должностях. Клепала перефирийные куски общей теории. Еще обеспечивала смычку с программистами.

— Программистов тоже всех попробовала?

— А как же? И математиков — тоже! Это основа нашего общественного устройства. Мы все друг друга любим... В этом нет ничего плохого, порочного, стыдного, или чего-то ещё отрицательного. Ну так вот, в математиках мне сказали, что я далеко не гений века, и фундаментальный прорыв сейчас точно не обеспечу. По статистике, в 40-45 лет такие как я иногда могут подниматься на несколько ступенек выше. В 35-40 просили вернуться если можно, чтобы расширить статистику возрастного всплеска, а может и в математике преуспеть. А до того, — могу и у них работать. На своей маленькой должности я хорошо справлялась. Но ничего уникального. Они на мою должность легко найдут кандидата. Так что могу и поискать к чему больше способна. Ну я не стала терять время. Для души отправилась на кухню. Там хорошо. Готовить я люблю. Но это как отдых на пару недель. Зависать там с моими тестами — несознательный поступок. Так что начала я думать, куда бы податься. Попробовала математиком-прикладником с программистами которые криптологию грызут. Тоже хорошо. Они мне рады были. Не безуспешно. Я разработала два вторичных метода шифрования. Могла и там зависнуть. Но меня надирало искать, где я буду очень гением или хотя бы почти гением, ну или тяжелую работу, которая мне простит нереализованые высокие способности. Пошла изучать психологию. Но просто психомастером работать — точно не для меня. Я для этого слишком экстремалка. Ну вот мне и подсказали посмотреть лечение пострадавших из Мира Лжи. Пришлось как-то сам Мир Лжи изучить. Потом смотреть как другие работают на "курсах адаптации". Потом брала группы сама, набивала впечатления и статистику... А потом написала дисертацию о форсированых способах адаптации и мне разрешили попробовать на условиях штучности. Потом посмотрят что вышло и, может, станут менять стандартную программу опираясь на мои разработки.

— Если твою программу примут, то тебя как-то премируют?

— Зачем?

— Ну как-то отметить заслуги...

— Разьве что работу новую дадут в обязаловку, мою программу переделать для массового применения.

— Принудительный труд?

— Умник, не понимай так буквально. Меня поставят перед осознанием, что обществу это нужно. Сказать "нет" нуждам общества ради своих хотелок — асоциальный поступок. Мне ничего не скажут. Они то не знают, может я заболела или ещё какая уважительная причина? Но я сама от стыда сгорю, примерно как вчерашняя Стесняшка от буржуазного стриптиза.

— А зачем тогда ты так рвешься сделать программу, если никак тебя не наградят?

— Я хочу принести пользу обществу. Разьве этого мало? Я понимаю, что слова в Мире Лжи все лживые и мало что стоят. Но мне нет смысла вас обманывать. Мне за обман опять же никак не заплатят. Да, на эту тему мне промывали мозги. Не сильно, но промывали. Да, я сама захотела. В том, что у вас называлось бы моим класом в школе, выделили время, и по очереди промыли мозги всем желающим. Желающие ещё и глубину промывки выбирали. Однокласники смотрели, морально поддерживали и немного помогали промывать. Некоторые решили согласиться на промывку, после того как посмотрели на промывку у других. Один мальчик пошел первым, а потом попросил перепромыть ему на много сильнее. Всё это проходило под присмотром школьных психомастеров. Вы тоже скоро попросите эту промывку. Сами попросите. Не спрашивайте почему. Я вижу, что Кудряшка уже знает почему. Но объяснить она не сможет. Это надо самому понять.

— Да, подумала как словами сказать, и обломалась... Это реально нужно стриптиз в формате книги писать...

— И книгой не получится. Точнее получится, но поймет её только Умник, может быть, и с громадным трудом. Ему проще это понять в процессе программы адаптации.

— Ты считаешь остальных глупыми?

— Нет, Медвежонок. Но Умник зациклен на интелекте. Он с утра до вечера колупает мозгами гранит науки... У него развиты соответствующие навыки работы с большими и сложными книгами. Медвежонок, у всех вас интелект выше, чем у моих коллег на пищевом заводе, где я стажировалась. Но я их всё равно люблю и уже три раза проводила на том заводе типа отпуск. И тебя я тоже люблю. Потому тебе нет смысла так кипятиться. Я тебя люблю не за что-то, а просто потому что ты есть. И Анка тебя так же любит. Точнее, она от тебя вообще с нарезки слетает. Такая любовь бывает редко... Кстати, я очень хочу тебя попробовать. Хотя бы не до конца. Но просто ощутить тебя внутри и пообщаться...

— Чёлочка, почему ты стала говорить так подробно и откровенно? Раньше ты просто тащила в кусты...

— А сейчас вы все более готовы. Считай это подготовкой к стриптизу. К слушанью хотя бы самого простенького стриптиза от Стесняшки.

— Думаешь, я решусь на стриптиз?

— Уверена. У нас это норма и способ поддержания психологического равновесия. А вернуться обратно ты уже не сможешь. Я предупреждала... Ты сама выбрала...

— Почему не смогу? Разьве я подписывала обязательства?

— Технически, — сможешь. Только жизнь в Мире Лжи будет для тебя невыносимой. Ты уже начала говорить Правду, которую там не поймут.

— Чёлочка, а можно большой перерыв?

— Стесняшка, договаривай чего хочешь! Мы же договорились...

— Хочу Медвежонка и ещё кого-нибудь. Я слетаю с катушек. Бешенство матки может начаться в моем возрасте?

— Это отходняк. Потерпи, — через пару недель пройдет. Точнее, не терпи, а люби всех, кого захотела и радуйся своему счастью. Перерыв? Мальчики, кто со мной и Кудряшкой идет?

* * *

— Чёлочка, А почему мы сюда возвращаемся?

— У вас всех в бытовом блоке мозги заклинивает. Анка, ты уже тут?

— Почти. Мне снова Медвежонка хочется. Да что за напасть такая? Я же его до смерти заезжу...

— Попробуй другого. Тем более, что ты уже сколько раз подряд?

— Ну да... Я понимаю, что все приличия нарушила... Но у меня уважительная причина!

— Какие приличия? Чёлочка, ты же сказала, что у вас такого нету...

— Стесняшка, у нас не считается неприличным то что неприлично было для тебя. Но неприличные вещи у нас есть. Например, игнорировать всех мальчиков кроме одного, — неприлично... Нужно хотя бы по немногу любить всех.

— Значит если только с мужем, то это неприлично?

— Очень неприлично! Это практически вызов всем неписаным общественным нормам. Хотя по закону — не претупление.

— А почему ты сразу не сказала?

— А ты была готова адекватно воспринимать такую дичь?

— Ну да... Но я, наверное, убежала бы в ужасе...

— Жалеешь, что не убежала?

— Нет!!! Спасибо что вытянула! Чёлочка, я твоя должница...

— У нас так не принято. Не принято считаться кто-кому-сколько. Каждый делает сколько может для кого-нибудь. В результате никто не уходит обиженым. Твоя задача сейчас, — построить отношения с мальчиками. Надо любить каждого хоть немного. Вспомни идеи христианской любви. Вот примерно с этого начни. Но только без их антисексуальных гадостей. Ой... А ты вообще про "христианскую любовь" слышала? А то я забыла, что ты катехизис даже издали не видела...

— Про любовь поп нам проповеди читал. Но я и без них уже поняла.

— Ну вот... И я тебя тоже люблю. Будешь моей сестренкой?

— Это как?

— В семье девочки номинально одного поколения — сестры. На поколение младше дети. На поколение старше — мамы. В семье родителей у меня 19 сестер. В моей семье у меня три сестры пока. Анка — одна из трех. До её прихода я была самой экстремалкой. А теперь самая эктремалка — она. Мне до её вооруженных рейдов со стрельбой, взрывами и кучей трупов, — как до луны... Я, конечно, экстремалка, но для меня такое — перебор. Меня она один раз вытянула. Сказала очень спокойный рейд. Ну я и соблазнилась, как дура... Когда она меня обвешивала оружием "на всякий случай", я всего лишь насторожилась...

— Ну я же не виноватая, что оно не так пошло! Всё было тихо. Я должна была только на переговоры зайти. А буржуям перемкнуло взять меня живьём и допросить. Кстати, если бы ты не помогала отстреливаться, — мы тогда точно не вырвались бы. Какой талант стрелка, и пропадает зря!

— А если я забуду о таланте психолога, то кто тебя будет из ночных кошмаров вынимать?

— Конечно Комик! А то, можно подумать, ты со мной много можешь! Была бы ты мальчиком...

— А кто всегда первый чувствует, что что-то не так, и начинает тебя будить и тащить на сеанс к Комику? Комик сам дрыхнет как убитый. Так что мой талант тебе очень помогает!

— Ну всё равно! Психомастеров можно выучить. Очень многие на это способны. А такой отменный стрелок, — редкий дар.

— А то что потом этот стрелок будет писаться от ночных кошмаров, это ничего? Знаешь как страшно было?

— Да что там страшного? Дело привычки. Они мазали в белый свет как в копеечку. На нас броники и бронеплита есть. Считай что мы были как в танке...

— Ага. А потом под броником видела какой был синяк от пули 12-го калибра? А знаешь как я перетрусила, когда она попала?

— Перетрусила или нет, но ты после этого так точно вела огонь, что я о таком могу только мечтать!

— Ну я же не деградантка чтобы от синяка вырубиться. Но это всё равно не для меня. Я человек гражданский, и стрелять буду только на курсах или в исключительном случае. И ты, пожалуйста, постарайся, чтобы мы тебя не хоронили. Хотя после вашей авантюры с детдомом, Василий Иванович от вас не отстанет и не даст стать героями посмертно.

— Ага. Сам то он подорвался так, что едва собрали! Тоже мне осторожный!

— Так он по делу рисковал. Только не повезло. А вы встревали во всё подряд, не подумав!

— Это у вас вечная больная тема?

— Да. Самые типичные преступления в нашем обществе: забыл что нужно кушать, забыл что нужно спать, рвался стать героем. Понятно, что заработавшихся отправляют в больничку, а потом в санаторий принудительно. Там злющие презлющие добрые доктора не дают им работать и заставляют кушать, спать и лечить все запущеные хвори. Злющие санитарки следят чтобы они ели обед, а не теоремы на салфетках доказывали. Злющая ночная сестра доказывает, что ночной симпозиум — очень плохая идея, и грозится вызвать злющих санитаров, которые подло уложат спать. В общем такое заведение, что врагу не пожелаешь! После трех ходок, деятель начинает считать себя бывалым заключенным. У него появляется опыт, как рисовать теорему под подушкой на ощупь. Потом формулы морзянкой в кармане перестукивает ещё не разоблаченным сообщникам по месту работы. Выбить признание где спрятал рацию — нереал. Таким неисправимым в качестве карательной меры назначают дневной сон и усиленое питание. Ну а героев, — только остановить вовремя. Потому что трупу поздно доказывать...

— Ты это серьезно или шутишь?

— Это шутка сквозь слезы. Когда целый НИИ, по вашему, начинает пачками попадать в психушку, меня тоже мобилизуют, т.к. штатных специалистов не хватает. Так там такой кошмар! Я чуть сама на соседнюю койку не сваливаюсь! Они так переработамшись, что это даже не по моей професии. Большинству психомастер только даёт заключение, что это не его клиент. А потом их накачивают снотворным попеременно с едой, пока не придут хоть в относительную норму. Потом уже штатные психомастера разгребают завал. Потом инспектор по охране труда им мозги вправляет. Но они там через одного закоренелые рецидивисты. Потому это как об стенку горохом. А про рацию и сообщников — это на полном серьезе! Было предложение их на год в отпуск отправлять, чтобы у инспектора было чем пригрозить. Но сочли, что это слишком жестоко. А потом ещё выяснилось, что отпуск может просто убить трудоголиков. Потому врачи и инспектора мучаются... Ну а с героями, — вообще одни слезы...

— А не проще к ним приставить нянек-надзирателей?

— Просто няньку — нельзя. Если прерывать на обед ровно в 13:00 по часам, — порушит творческий процес. Нужно чтобы нянька сама хоть немного понимала в их теме и ловила правильный момент для перерыва на пожрать. Это так в идеале. В реале приходят девочки и мальчики, которые хотят в эту тему и продвинуться самим. Для начала их ставят няньками. И в первый день почти всё нормально, за исключением того, что умники отбиваются от обеда. Потом часть, которые талантливые, сами постепенно становятся маньяками и начинают нуждаться в няньках. А такие как я — часто уходят искать себя в другом месте. Я там и нянькой работала по совместительству. Уложить спать в час ночи ещё можно. Просто коварно потребовать секса, а потом он сам отключится. То накормить три раза в день, — адская работа. "Отстань — потом! Некогда! Оно не совпадает!". И такое может быть пять суток без перерыва... Ну и опять же пойми, что меры принужения очень ограничены. По нашим законам, каждый может делать что он хочет.

— А если кто-то захочет стать вождём?

— А был у нас один Великий Вождь. Даже его кабинет остался, ждёт следующего вождя. 12 часов продержался. Мне тогда было примерно 15 лет. Я как раз на математике работала. Великий Вождь обломался на физиках.

— Почему ты его так называешь?

— Ну это как я Чёлочка. Тщусь надеждой, что коллеги меня переобзовут как-нибудь в знак професиональных успехов. Конечно, это глупость. Этот человек показал себя как Великий Вождь. Его так и зовут потом. Это его главное свойство. А то что его родители Васей назвали, — неинтересная деталь для специалистов по истории или для следователей. И ты учти, что "Великий Вождь" для наших ушей звучит на много хуже, чем "дерьмо"... Так вот, подготовил он всё. Кучу людей уговорил. Всех уговаривал только на хорошее. Но из всех деталей собирался заговор с военной диктатурой и началом войны. Но это только очень позже выяснилось. Погорел он, когда заявился к физикам, и зачитал им какой-то набор "за всё хорошее", но там было про сконструировать ядрен-батон особой мощности и умочить буржуев. Физики, в отличии от Вождя, историю знали хорошо. Они сразу прикинули расклад и насторожились... Есть там у них дядя Вася. Его реально так зовут. Пострадавший от Мира Лжи. Вылечить его не удалось. Я его тоже смотрела несколько раз. Мне его очень жалко. И я его люблю. Но ничего сделать пока не смогла.

— Чёлочка, а ты не девальвируешь слово "любовь"? Неужели ты любишь всех, кого лечила?

— Конечно всех! А как иначе? Иначе не получается лечить... У любви должен быть критерий. Я готова взять от них себе их боль. Мне действительно это приходится делать во время сеанса. Иначе не получается лечить. Готовность взять его боль себе доказывает для тебя наличие любви?