Град Саркел Книга I

— Любые, — сказал Томский.

— Любые, — эхом ответил Олег, не ожидавший такого напора.

Лика подошла, грубо взяла Олега за шиворот и вытряхнула его из коляски на пол, затем задрала рубаху на матерящемся молодом человеке.

Спина Олега представляла собой страшную картину, казалось, что кости позвоночника торчат наружу через кожу. Повреждения спинного мозга, казалось, были видны невооруженным глазом. С первого взгляда было не понятно, как он выжил и понятно, почему врачи просто не брались. Между тем Лика уложила его на живот, отчего парень застонал села на него сверху и....

Начавший было реагировать, в прямом смысле как спецназовец, Томский замер на месте.

На глазах удивленного генерала Лика погрузила кисти рук прямо в спинные мышцы Олега и стала копаться в его спине, словно в движке автомобиля, что-то подтягивая и что-то поджимая.

Действие продолжалось около получаса, во время которого никто не произнес ни звука, только слышалось пыхтение Лики и треск перемещаемых костей.

Олег давно потерял сознание, толи от боли, толи Лика приложила свое умение но, лежал на полу он молча. Затем он громко выдохнул и расслабленно осел на пол, то есть лег на живот как нормальный человек, но Лика продолжала свои манипуляции.

Увидев это, Томский схватил Леху за руку и вытащил из комнаты в коридор, где дрожащими руками вытащил сигарету, прикурил ее и спросил:

— Кто она? После того, что она уже сделала, я готов поверить всему.

— Вам придётся прикрывать нас товарищ генерал, прикрывать от многого — сказал Леха, прорубив фишку, как говорили в детдоме.

Генерал молча курил, одну за одной, минут десять, наконец, он сказал:

— Это, молодой человек, не обсуждается, если он останется жив, все что угодно, но если ....

Тут дверь комнаты открылась и, в коридор вышел Олег. Вышел сам, еще путаясь в ослабших за годы сидения ногах и придерживаясь за стенку. Генерал Томский просто заплакал, здоровый мужик стоял у стены и плакал, из глаз Олега тоже катились слезы но, это были мужские слезы.

В тот день Леха и Лика оставили мужчин и просто ушли на остановку, говорить было невозможно но, они знали, что еще не раз придут в этот дом.

Глава 6 Планы и их реализация

Помимо вопросов набора, остро стоял вопрос, что брать? Желаний было много идей еще больше.

С появлением в команде генерала Томского вопрос оружия худо-бедно решался, но это было современное оружие. Зависеть от колонии никто не хотел, а производство боеприпасов было вопросом. В конце концов, было решено, взять четыре пулемета с запасом патронов, на крайний случай, остальным вооружится охотничьим оружием под картечь и пули. Кроме того, все это требовало изрядного запаса пороха и инструментов для обслуживания.

— Итак, — выступал на собрании Сан Саныч, который как-то незаметно вышел в руководители, — принято взять сто человек, в основном мужчин. Колония ручается, что женщин найдем там, но если уж совсем любовь, пусть любовь получает особо дефицитную там специальность.

Теперь о составе, максимум сто двадцать человек, это при среднем весе восемьдесят килограмм, десять тонн живого веса плюс-минус двести килограмм. Осталось десять тонн неживого веса, вот с этим труднее всего.

Слово взял генерал:

— На базе, к которой мы имеем доступ, сохранились пулеметы MG 42 Югославского производства, которые идут на списание это примерно 12 килограмм массой, под патрон 7,62х51 НАТО. Этого добра там тоже тонн десять. Только они ручные к ним нужен нормальный станок.

— Я думаю станки не проблема, — сказал капитан Каталкин, нам не нужен подвижный станок, а поворотное устройство мы найдем, в отечественную, использовали колесо от телеги, так что пары подшипников на пулемет хватит.

— А почему пары, — наивно спросил Леха.

— Понадобится действительно подвижный станок, сделаем из дерева, в восемнадцатом веке из него лафеты для пушек делали, а нам нужна максимум тачанка.

— Нет, военный станок под этот пулемет трехногий немецкий, сорок четвертого года, это песня — мечтательно сказал Артем.

— А сколько он весит, — уточнил Леха.

— Ну, это же ручной пулемет, станок килограмм восемь, ну двенадцать.

— Плюс запасные стволы и патроны, сто килограмм на один, берем восемь штук, решил полковник.

— Восемь много, нам еще личное оружие брать — возразил Леха.

— Ладно хай будет четыре, — согласился Сан Саныч.

— Теперь об охотничьих ружьях, то, что мы не будем, с ними охотится, ясно и ежу, не зря все наши проходят курс обучения стрельбе из лука. Кстати, татарин, который взялся учить ребят, смотрит все более косо. Интересно, что он там себе насочинял?

— Да Олег, — это уже младшему Томскому, — что у нас по самостоятельному изготовлению пороха и пищалей?

— По пороху информационная группа штудирует литературу, вопрос не такой простой, как пишут в некоторой литературе. Пропорции и ингредиенты иногда вгоняют в ступор, а без испытаний вообще темный лес. Так что пороха на стадии экспериментов. Про бездымные не говорю, нужна кислота и хлопок.

По пищалям, все зависит от железа, какое там есть и что с ним делать. Мои ребята не справятся, нужен профессиональный металлург.

— Есть металлург, профессиональный и опытный, только вот характер, прости господи и возраст, далековато за семьдесят, — высказался Артем.

— Ты деда Чиркина имеешь в виду — спросил Сан Саныч.

— Его родного, его на государственную премию подавали, — за освоение месторождения и начало производства, да не судьба.

На пенсию вышел с директорской должности, а начинал простым литейщиком.

— Когда ты сказал про директорскую должность — усомнился генерал — я вспомнил одну поговорку. Тот, кто знает и умеет — тот делает, тот, кто знает, но не умеет, — тот учит, кто не знает и не умеет — тот руководит.

— Это не про него, — заметил Сан Саныч.

Все определенно посмотрели на Лику, устроившуюся с ногами в мягком кресле.

— Омолодить, конечно, можно, — сказала она, — только для отдельного случая, весу в нем сколько?

— Да килограмм сто двадцать, тяжелый дядька, он последние пару лет и не ходит почти.

— Значит затраты минимальны, — ведите беседу а там посмотрим.

* * *

Через две недели появился еще один вопрос, вопрос принесла Лариса. Она прижалась вечером к Лехе и спросила, глядя на него жалостливыми глазами:

— Алёшенька, а бабушку взять можно, она без меня пропадет, одна она останется. Совсем одна.

— Прости идиота, я совсем про нее забыл, — выдавил Леха, она сейчас где?

— Ее из реанимации перевели в палату.

— То есть забрать из больницы ее уже можно.

— Под расписку можно, я вчера узнавала.

— Вот завтра и заберешь.

— Лёшенька, да она меня в таком виде увидит, с ней еще один инфаркт случится.

— Предложения?

— А можно ее выписать через Томского Василия Алексеевича. Она ветеран войны, она геолог, она....

— Она кто? — взвился Леха, — геолог! И ты молчала!

На следующий день к зданию областной больницы подъехала карета платной медицинской помощи. Прибывшие специалисты предъявили документы на перевод Лопухиной Лидии Ивановны в военный госпиталь.

Когда пациентку загрузили в машину, лечащий врач сказал:

— Вы там ребята поосторожнее, она только из реанимации, а человек хороший. Внучка у нее больная, колясочница, что с бабкой случится и все, обоим кранты.

— Мы постараемся, — ответил молодой врач с военной выправкой.

А еще через два часа, перед зеркалом в доме генерала Томского стояли две симпатичные дамы. Одной, с виду, было около двадцати а второй едва за тридцать.

— Ну и как тебе бабушка курс лечения, — осведомилась та, что помоложе.

— Какая я тебе бабушка, — возмутилась та, что постарше, — я еще и замуж схожу.

— Ага, — улыбнулась вторая — я даже кажется знаю за кого....

— Таки прЫнца на белом коне уже не жду, — улыбнулась Лидия ивановна,....

— Но к стуку копыт прислушиваться еще стоит, — захохотала внучка....

* * *

А еще были разговоры, долгие, и порой доходящие до горячих споров, в которых чаще всего выигрывало старшее поколение, обладающее изрядным опытом, которого так не хватало молодым.

Разговоры о том, что делать, когда прибудут на место, как себя вести и кем представляться. Кем быть, там, за горизонтом....

— И как ты собрался разговаривать с князем — пытал Леху полковник.

— Расскажу ему основные припятии истории — удивился Леха, — может, вместе придумаем чего дельного, он все-таки самый умный, наверное.

— Ты сынок забыл одну простую истину, которую нам преподавали в курсе материалистической философии. Хотя прости, образование у тебя не наше.

— Что вы хотите сказать?

— Каждое время создает свои проблемы, которые решаются в духе времени, и ничего более того. То есть в зависимости от понимания князя все и решается.

— То есть?

— Ты для него колдун располагающий тайными знаниями, и все. Правда, сильный колдун с дружиною, сразу прибить опасно. Хотя, если поп у него дурной, то есть не адекватный, то и сразу прибьют, во славу господню.

— И все?

— Ну конечно. Сейчас князь правитель почему?

— Почему?

— У него есть дружина. Может защитить, а может и ограбить. Как сочтет для себя выгодным, так и поступит.

— А о детях своих он думает.

— Детей он на столы рассадит и вся недолга, а после него трава не расти, сам в рай, или валгаллу, во что больше верит.

— Вы хотите сказать, что князь стал князем только по тому, что у него хрен толще, в смысле дружина сильнее.

— Ну да, не более того.

— А купцы?

— А что купцы, купи-продай, вот и вся философия.

— А мастеровой люд?

— А мастеровому люду выжить надо, как, кстати, и купцам.

— Выжить в каком смысле?

— Да в самом что ни наесть прямом. Прискачут татары, ты их видел в кино, что нам колония показывала, ограбят, дочерей снасилуют, тебя и жену в рабство заберут. А в рабстве у них долго не живут. Добрые они.

— А как же производство?

— Какое производство? Натуральное хозяйство на дворе, все сами.

— А ввести прогрессивную налоговую систему, организовать банковское дело, да мало еще чего....

— В тамплиеры решил податься, прогрессор ты наш доморощенный. Так их, тамплиеров, всей Европпой добивать будут, или историю не помнишь?

— Так делать что?

— Учить азам.

— Каким азам?

— Таблице умножения, например.

— Вы серьезно?

— Более чем, ее только в восемнадцатом веке в гимназические головы вбивать начали. А до того расчёты вели путем простого сложения.

— Но почему?

— Исторической необходимости не было. Ты слышал понятие идея опередившая время.

— Но, вы же говорите, что пока время не пришло, новые знания просто не будут восприняты.

— Вот именно, или будут восприняты неверно.

— Неверно, в каком смысле?

— Нобиль создавал динамит в промышленных целях.

— Но это замкнутый круг!

— Ну, не совсем так. Предположим, что-то поменять в истории этого мира мы можем, только надо подумать как. Явное прогрессорство отпадает сразу, нет для него условий, в реальности.

— А не явное?

— Ты пойми, чудак человек, люди не те, не фантастические они.

— Ну а если людей воспитать?

— Всех, во всем мире? Да они разорвут тебя, просто по тому, что не даешь жить по заветам отцов. Строили уже отдельно взятое счастье в отдельно взятой стране.

— И, что?

— Да тоже, что и везде.

— Это как?

— Ты про коммунистические колонии великих утопистов слышал?

— Колония "Новой гармонии" Роберта Оуэна, или сектантов типа Джонстауна, а может, рассмотрим коммуны хиппи?

— Они самые. Вот добавь туда колонию Ленина, конец у всех одинаков и, причины развала, заметь, одинаковые, только масштабы и методы создания разные.

— Хорошо, — и как, по-вашему, поступит князь?

— Если дурак, просто сожжёт тебя живьем.

— А если нет?

— Будет тянуть из тебя знания, если быстро то с помощью ката, палача то есть, если медленно, просто отдаст тебя в монастырь, а уж там.

— Из монастыря сбежать можно.

— Ага, особенно если после недобровольного соблюдения всех постов и умерщвления плоти еле ноги таскаешь.

— И что делать?

— Думать, Леха, думать.

* * *

Такие планерки проводились раз в неделю, а разговоры постоянно, между тем времени оставалось все меньше и меньше. Создавалось впечатление, что колония перешла к активному накоплению клеток. Лика все чаще говорила о необходимости экономить исходный материал. Количество неофитов перевалило за сотню и оставалось всего несколько мест, когда грянул гром.

Беда пришла, откуда и ждали, прямо от друзей Сома. Они напрямую и сообщили Туринскому, что дочь свою найдет тогда, когда рассчитается с ними, плюс проценты. И сумму выкатили такую, что присвистнул даже Леха.

— Через два часа в кабинете Туринского собрался весь штаб колонии.

— А как они вас нашли? — спросил капитан Каталкин.

— Логика уголовная, вот читай отсюда:

... мальчишка ваш, вы его учится, послали. Что там Сом с ним тер нам не интересно. Но, после этих терок пропал и Сом и деньги. Сроку вам пять дней, хотите — ищите Сома, хотите — платите сами, сумма в долларах двадцать миллионов. Через пять дней дочь ваша будет приходить к вам по частям.

И подпись Кредиторы.

— Значит, меня подозревают, — озадачился Леха, — да и нет там двадцати миллионов.

— Да нет, голубчик, — успокоил его Туринский, — у них фактов нет, вот и выбрали крайнего.

— То есть не того кто виноват.... — начал Леха, — а того кто стоял рядом и, может платить, — закончил за Леху Буров.

— Ну, методы совсем тупые, просто отмороженные какие-то, их же найдут в раз, — удивилась Лариса.

— А это голубушка и не те, у кого работал Сом, — улыбнулся полковник, — это те, кто за деньги долги выбивает, а заказчики далеко.

— И зачем им это надо?

— Они голубушка реакции ждут, — улыбнулся Артем, который последние две недели выполнял у Туринского роль начальника охраны, — человек в таких условиях очень много ошибок совершает, а мы за ним последим, да и выясним много интересного вот послушать наше собрание, например.

— Кабинет изолирован от подобного рода прослушек, — гордо выпрямился Туринский.

— Это вам ваш бывший начальник охраны сказал, — улыбнулся полковник и, бросил на стол четыре крохотных микрофона обернутых в скотч. — У вас по дому Сергей двадцать восемь штук стояло, даже в спальне пара, плотно они Вас пасли.

— Так что, эта байда от безысходности, — удивился Леха.

— Именно так, — кивнул Артем, — мы за две недели дом вычистили и всю охрану сменили, кроме Лебедева.

— Так значит, они много знают, — ужаснулся Туринский.

— Ну не так много как кажется, для дальней прослушки нужна целая станция, а мы только центр с записями нашли. Прямо у Вас дома. Так что пока все окей, — улыбнулся Артем.

— Первый, мы тут типа с лазорником взяли, — заговорила рация на поясе Артема.

— Писал или передавал дальше, заволновался Буров младший.

— Писал, — отчеканила рация.