с

— Пустая Пустыня Пустых...

Речитатив ложился на шаги, шаги складывались в километры пути. Путных мыслей так и не появилось.

— Хвостик, что делать? — хвост меня проигнорировал, лишь немного рыская будто искал в кого бы воткнуться.

— Молчишь партизан. Ну и молчи дальше.

Может книжки почитать?

А ещё у меня паладин без присмотра остался.

И правда, чего бродить одному по этой серой унылости?

Я замолчал, сделал очередной глубокий вдох и сменил мотив и песню:

А я в Таёжный, домой хочу,

Я так давно не видел маму...

Июль. Две тысячи семнадцатый год. Земля. Марат.

Первые шаги. Он их делал! Больно, тяжело, страшно, с помощью поручней, всего три метра, но это было достижение, Его Достижение!

— Я раскаиваюсь в преступлениях которые совершил. В убийстве трёх человек. Систематических кражах государственных средств которые я делил с господами . . . и . . ., а так же платил за покровительство господину . . . . Мой моральный облик близок к чудовищу, я не могу вспомнить, сколько на моей совести загубленных судеб молодых девушек. Простите меня.

— Граната!

Тучный господин на экране вырвал кольцо предохранителя из запала, после чего прижал железный эллипс к животу, сел на колени, затем лёг. Взрыв закрасили квадратиками.

— Это уже четвёртый. — поделился с Маратом наблюдениями его инструктор по физической подготовки, он же медбрат следящий за процессом реабилитации. — Первый после предсмертной записки выпрыгнул из окна, отправив весь свой компромат в несколько газет и прокуратуру. Другой устроил акт самосожжения. Третий сожрал в торговом центре сто грамм героина. Ой. Прости. Тебе наверно не стоит это смотреть.

— Нет, всё нормально, это и моя страна тоже. И мне важно знать, что происходит, а новости я не всегда из-за занятий могу посмотреть. — тут Марат лукавил, планшет имел доступ в сеть, и новости он смотрел с него, но ему было интересно мнение взрослого на эти события. — Как думаете, чем это вызвано?

— Совесть вряд ли. Президент говорит, что это проделки западных спецслужб, желающих подорвать веру в правительство у граждан нашей страны. — с непонятным выражением произнёс медбрат.

— Понятно.

Как-то продолжать разговор расхотелось. Лучше ещё подход сделать.

— Не перенапрягайся. — Михаил Олегович, весьма верно оценивал силу и выносливость подростка и повышал нагрузку в день максимум на два подхода.

— Всё нормально.

Ему опять начали сниться эти сны. Но теперь он был принцем Ноктисом путешествующим в кругу своих товарищей.

Марат не испытывал боли в сражениях, как бывало раньше, что для сна было довольно неожиданно, но ему казалось, что он становиться сильнее после каждого сна.

Ошибочность заблуждения показали подкосившиеся ноги.

— Организм ещё привыкает к приобретению новых возможностей. Не надрывайся, это только во вред пойдёт. Отдышись и поехали на завтрак.

Школа Марату нравилась, своим простором, своей свободой. Он сам решал, что учить, но если выбрал спрашивать за знания будут строго. Заменить факультатив можно только в конце триместра, а навёрстывать по новому предмету придётся в свободное время.

Но это было не важно, мальчик хотел стать хирургом, но для начала терапевтом, так как сомневался в том, что к совершеннолетию будет ходить уверенно.

Школа предоставляла превосходные лаборатории для лабораторных по биологии. Лекции вели, пусть и с мониторов, известные биологи, доктора наук.

Так же он глубоко учил химию, ещё сомневаясь идти ли ему на фармацевтическое отделение, времени в сутках мало, а ещё нужно спать.

— Привет гонщикам! Как успехи? — раздался сбоку голос знакомой девочки.

— Привет, Оля! Скоро буду бегать.

— Колёса быстрее!

— А ноги надёжнее!

— Ясно-понятно. На завтрак резину жжёшь?

— Угу.

— Против компании ничего не имеешь?

— Буду только рад.

— Слышал про подорвавшегося чиновника?

— Да. Новости видел.

— Прокуратура начала тридцать дел. Говорят, тех кого осудят и посадят не сведёт с ума. Не знаю, может и так. Тюрьмы сейчас пусты, во многих реконструкции. Заедут, как в гостиницы, отдохнут пару лет.

— Пару лет? Но там статьи такие, что лет на двадцать не меньше?

— Спорим, что больше пяти никому не дадут?

— Не, не буду я с тобой спорить. — мальчик закрутил колёса интенсивнее.

— Сегодня на завтрак космический рацион.

— В тюбиках?

— И в пачках.

— Круто.

Во время массовых самовозгораний погибло не мало деятелей от администрации и управления. И пара десятков самоубийств уже никого особо не волновала. С жиру они там бесятся, чужая разведка их гипнозом убивает, если говорить о фантастике с инопланетянами, то совесть проснулась, не важно. Все эти пиджачки только на экранах и билбордах, варятся в своём кругу, живут в каком-то выдуманном мирке, им нет дела до сограждан, гражданам в итоге нет дела до них. Этакое, неизбежное зло, как стихийное бедствие. И ничего их смерти и заключение не изменят.

Август. Две тысячи семнадцатый год. Земля. Тэк.

Я сидел в библиотеке, читал книги. Классику, научную литературу, энциклопедии.

Сашка вернулся из своего космического турне. О котором больше отшучивался, если его спросить.

После дня рождения он взял отпуск, попросил экскурсию прикрытие для родителей и учителей, взял на борт пятнадцать человек, которых он с Олей отбирал на протяжении всей модернизации, и завис за Сатурном, прыгая в разные точки и возвращаясь, каждый вечер давал Оле коснуться себя, забегая на десять минут.

Ещё раньше мы выяснили, что он может вернутся не затрудняясь в пределах системы нашего солнца, что чем дальше, тем больше расход энергии, и его предел радиус в сто звёздных систем от нас.

Эта Сфера и была предметом прогулки, исследования, снятия маяков.

Естественно вся сфера им с первого раза не по зубам. Это не на один десяток лет облёта, но и понюхать пыль других лун, потоптать грунт других планет, погреться в лучах другой солнечной радиации тоже дорогого стоит.

— Таким образом на данный момент, число жертв суицида в среде чиновников и судей достигла тысячи семисот сорока одного. Работа в администрации признана, в нашей стране, в этом году, самой опасной профессией. Оставайтесь с нами, ещё больше интересных новостей на канале...

— Ой, а сколько в смирительных рубашках, да в комнатах с мягкими стенами сидит... Не сказали. Наверное врачебная тайна.

Страх, он как инфекция, распространяется и поражает, культивирует себя, развивается и углубляется.

Человек за собственные порочные желания зачастую не щадит жизни, в основном чужой, но и свою на кон ставит не редко, это придаёт остроту достигнутому результату.

Страх смерти очень глубинный страх, но он притупляется жаждой наслаждений. В конце концов, умирают все, а...

Но у человека есть страх хуже смерти. Если его тёмное и сокровенное станет достоянием общественности и получит массовое осуждение, если от него отвернуться все сподвижники и близкие. Такой вот заскок эволюции личного сознания в общественном.

И этот Страх сейчас впрыскивал свои споры в умы миллионов людей.

А имя мага Фиэр, который устроил террор в отдельно взятой стране, получило строчку с наградой за голову с девятью нолями.

Этот уже не молодой, и не очень сильный маг решил вписать свою лепту в Лету, Историю, Мифы.

И думая, как из жалкого мага ранга Ди выбиться в Звёзды, он решил поставить всё.

Его первые атаки на провинциальный аппарат управления были не очень сложными. Информация о защитных артефактах, оберегах, амулетах защиты проходила под грифом и допуска маленькие начальники на местах не имели. Зато ментальная магия, магия контроля, магия привязки, рабские печати, очень распространены в Новом и Старом Свете.

Удивляюсь производительности и выдержки этого мага. Пометить несколько тысяч человек печатями отсроченного действия...

Но, естественно гриф может оставаться грифом, только когда нафиг не нужен никому. Люди прознав про столь важную вещь в жизни начали всеми правдами и неправдами стараться обезопасить себя сохранив свои должности, а ещё лучше занять ныне вакантные и повыше.

Своевременный вброс защитных колец, браслетов, ремешков от часов и самых мощных, практически татуажных систем защиты... да, с солярной символикой, что поделать спиральное завихрение потоков многократно усиливает эффект, был сметён не смотря на наценки в тысячи процентов.

Кольца и браслеты были ничем особо не примечательны, а вот паутинки могли удерживать сознание своего носителя трезвым, даже под выбросом нескольких тысяч кубиков гормонов. Бесполезны соответственно были все наркотики, химические средства допроса, медовые ловушки, человек наложивший на своё тело подобную защиту Всегда Оставался Трезвым. Так же не действовали на него обычные способы перегрузки сознания излишним сенсорным раздражением, будь то гипноз или электромагнитные волны особой частоты. Хорошие штучки, стоят того времени, что на них потратили и даже тех наценок, что накинули.

Однако у Фиэра появились последователи, да и сам он поняв, что старая схема перестала работать, начал устраивать ловушки уже отмеченным клиентам. На площадях, в их домах, в офисах и кабинетах. Неприятные, отправляющие на тридцать метров вверх, печати. Срабатывая крошили опорно-двигательный аппарат в песок. Срабатывая в помещении делали кляксу на потолке.

Нет ничего удивительного, что на след ауры этого мага встали все охотники за головами явного и Тайного миров.

Вот завидую человеку, столько поклонников.

— Что читаешь?

— Ия, Свет мой! Это? — посмотрел я на корешок книги. — А нудятина, Гёте, Фауст.

— Домой собираешься?

— Не в этом месяце. Нужно помочь одному очень... интересному человеку, чтоб его не поймали раньше, чем нолей станет десять, а цифр перед ними две.

— Я пирог приготовила... — просто сказала она.

— Хм. — намёк определённо глубже, пусть я его и не понял. — Я позвоню Саше, чтоб забирал меня раз в два дня. Мороженку хочешь?

— В библиотеке? — оглядела она читальный зал.

— Нет, в парк пойдём.

— Тогда хочу. — кивнула она умильно.

Парк городской и ухоженный. Горожане его очень любили и на просьбы выйти всем городом и убраться в нём всегда откликалось множество людей.

— Почему ты ушёл ничего не сказав? Все волнуются. Я волновалась. — к своему мороженному которое я наколдовал отдав часть духовных сил она даже не притронулась. Вот так всегда, стараешься, стараешься.

— Для Клана это проверка. Для меня... не знаю. Тоже, наверное. Я стал сильнее в Клане, Клан стал моей силой, но кто, что я без него? Благодаря Игроку и его скиллам висящим на мне, я могу стоять на равных с Высшим. По всей видимости, это близко к Волхву. Но... не знаю.

— Всё стало спокойно. Ты почувствовал себя лишним?

— Рядом с тобой? — попытался я пошутить.

— Рядом со мной. — посмотрела она на меня серьёзно не дав перейти в шутливый тон.

— Нет. — ответил я искренне, смотря ей в глаза.

Она нравилась мне, как женщина, как личность. У живых в таких случаях не теряются, трах-тибидох, и чибики ползают под столом. Но мы мёртвые. Мёртвые Пустые души. Минуса. Я вообще не слышал, ни разу, чтобы у нас рождались маленькие пустанята.

О приятном времяпрепровождении в горизонтальной плоскости тоже говорить не приходиться, в маске это невозможно из-за боевой формы и отсутствующих первичных половых признаков. Без маски нужно держать концентрацию, какое уж тут удовольствие.

Да, Джи-Хан подарил мне возможность, во всяком случае, пока я в группе, превращаться в цельную душу, и Ия заслужила право стать цельной...

Но она Шея Клана, она не может, на практике, не может быть слабой. А простая душа не ровня Великому.

Тут со всех щелей лезет противоречие, ведь Волхвы или Витязи, которые в конце-концов прогрессируют из Ведунов, кто?

Ответ на этот вопрос лежит во времени, практике и Школе. Нет у нас такого опыта, мы его только набираемся.

Вот и одариваем друг друга знаками внимания... чем и ограничиваемся.

— Я так не хотел рутины. — откинулся я на спинку и задрав голову охватил небо взглядом. Пара облачков на голубой простыне. — Но всё, даже игры вошли в протокол, в расписание. И без этого никак. Стадо анархистов плохая почва для роста ответственности у ещё большей толпы эгоцентричных самовлюблённых эгоистов.

— Ауч.

— В семье не без... ауч. — локоть прилетел мне в бок не дав договорить и заставив пролететь пару метров. — Красавицы! Солнце, я хотел сказать, красавицы.

— Знаю я тебя. И скоро все будут минимум пятого разряда, тогда двинем в поход.

— Поход это здорово. — кивнул я.

Ия наконец попробовала моё творение. Я между прочим, Душу вложил.

— Любопытно. Использовать искусственную душу, для передачи чувств... — и она нежно поцеловала меня в губы. По телу пробежались тысячи молний, губы пылали и помнили каждую клеточку её губ прикоснувшихся к ним. — Пошли домой?

— Пошли. — кивнул я. Через два часа земного времени я вернусь.

Но это будет через двадцать часов дома.

Глава 4

Страх.

Август. Две тысячи семнадцатый год. Фантазия. Тэк.

Одиннадцать лет. Вот сколько понадобилось восьмидесяти подросткам и двум сотням пустых, чтобы обновить все номерные части Последней Фантазии начиная с первой.

Причём они не ограничились тем, что подняли уровень графики и управления, до уже обновлённой пятнадцатой.

Каждую часть они переделали, на свою консоль, выжимая все их возможности до основания. Сценарии событий, оружие, побочные задания, они не просто насыпали, да побольше, а максимально гармонично вписали в сам стиль повествования, учтя ошибки разработчиков, критично переработав мечты и желания оставивших отзывы на эти части игроков.

Теперь фанаты могут найти старые консоли на барахолках, или установить эмуляторы, это уже мало кого волновало.

Но и естественно с новыми возможностями обновлённых до современного уровня частей история не может быть рассказана по прежнему.

Каждая часть стала полноценным Миром, атмосфера и Дух которого можно прочувствовать, даже просто слоняясь по бескрайней карте.

Ребята долго спорили и утвердили, что финалка это капля сюжета, щепотка прорыва в качестве анимации, горсть чувства погружения в события и литры музыки, выливающаяся в чувство сопричастности... Остальное красивая обёртка, для избалованного современника, припевка, подспорье.

После чего были потрачены тысячи часов, на то, чтобы каждая сцена могла говорить сама, как в девятой, чтобы была столь же качественно переведена в действия, как в пятнадцатой и восьмой, и если в бою, то тринадцатой.

Сколько было разбито копий в спорах и оценках, какие каждая сцена должна затрагивать струны души, как громко или тихо вплетаться в неё музыка, сколько за раз в какой сцене мелодий, из старых частей, может вплетаться в голос молодой буквально вчера написанной, и ещё не разу не слышимой игроками мелодии.