07'92

Он двинулся к водочному отделу, сразу углядел меня и протянул руку.

— Здорово, Серый! Тоже подлечиться? Это дело!

— Да не, я нормально.

— А! Ты ж раньше всех вчера свалил! А я неслабо так с пацанами набубенился.

Я усмехнулся.

— Мы с Дюшей уже на рыбалку сходить успели.

— Вот вы фанаты! — фыркнул Романов и предложил: — А может по соточке?

— Не, у меня планы на сегодня.

— Воскресенье же!

— Ром, не могу. Серьёзно.

В этот момент водитель коммерсанта бросил на тарелку надкушенный бутерброд, пробормотал:

— Что за на фиг? — и поспешил на выход. Он распахнул дверь кафетерия и сходу заорал: — Ну-ка сдриснул от машины, живо!

Миг он постоял так, дожидаясь реакции на окрик, потом решительно двинулся к "девяносто девятой" и — жахнуло! На улице сверкнуло, стёкла вынесло взрывной волной, Рома повалился на меня, и мы на пару сбили с ног стоявшего перед нами в очереди пьянчугу. Уши словно заложило ватными пробками, через них не пробивались ни крики окружающих, ни звон стекла. Я вывернулся из образовавшейся кучи малы и дёрнулся ползком убраться за пределы зоны поражения, но сразу опомнился и огляделся.

Взрыв начисто вышиб двойные витрины, и весь пол усыпало мелкое крошево, а вот прилавки от ослабленной ударной волны уже не пострадали, да и покупателей особо не зацепило, серьёзно досталось лишь охраннику коммерсанта — из правого плеча сидевшего рядом с перевёрнутым столом громилы торчал длинный осколок. В момент взрыва он как раз стоял у окна и смотрел на машину, вот и прилетело.

Машина!

Я поднялся на ноги и обнаружил, что "девяносто девятая" разорвана едва ли не надвое, кузовное железо торчит заострёнными краями, тут и там валяются куски обшивки, да ещё понемногу чадит лужа натёкшего на асфальт то ли бензина, то ли масла.

Это что же — Володеньку хотели подорвать?!

Я перевёл взгляд на коммерсанта; тот сидел на корточках и в совершеннейшем обалдении прикрывал руками голову. Мерзкий звон в ушах без какого-либо перехода сменился испуганным матом пьянчуг и визгом тётки-продавщицы, тогда я перегнулся через прилавок и спросил:

— Алёна! Ты как?

Блондинка с круглыми от ужаса глазами неуверенно выдавила в ответ:

— Н-нормально...

— Звони в скорую! — попросил я, а когда на улице негромко хлопнуло и взвились высокие языки пламени, добавил: — И ноль-один!

Алёна непонимающе посмотрела сначала на меня, затем на продавщицу водочного отдела, и та замахала руками:

— Звони! Да звони ты!

Тогда блондинка отмерла и по стеночке, по стеночке двинулась в подсобку.

— Серый, ну ни фига себе! — окликнул меня Рома. — Это чего так долбануло? Не газ же!

Понятно дело, не газ!

Я отвернулся от прилавка и краем глаза заметил, что Володя уже придерживает охранника, а тот, не иначе в шоке, тянет из плеча осколок. Прежде чем успел вмешаться, окровавленное стекло вышло из раны, и моментально плеснуло красным, громила смертельно побледнел и обмяк.

Твою ж мать! Алый цвет, упругие толчки — не иначе артерию перебило!

— Рома, помогай! — окликнул я приятеля, схватил с прилавка нож, которым нарезали кексы, и поспешил к раненому. — Держи его! — попросил коммерсанта, а сам распорол ткань и сначала стянул рукав пиджака, а потом и сорочки; те к этому времени уже насквозь промокли.

Дыра в бицепсе выглядела хуже некуда — если не остановить кровотечение, скорая точно приехать не успеет.

Владимир, насколько смог, зафиксировал в нужном положении руку охранника, и поскольку индивидуального пакета в наличии не имелось, я соорудил повязку из отрезанного рукава. Только вот этого было недостаточно.

— Рома, найди верёвку! У Алёны спроси! — скомандовал я подбежавшему приятелю, а коммерсанту велел сильнее прижимать к ране сложенную на несколько раз материю. Сам принялся расстёгивать добротный кожаный ремень охранника, и на пол вывалился заткнутый за него револьвер. Не наган, какой-то незнакомый и на вид импортный.

Боевой или газовый — не разобрал; коммерсант шустро сграбастал его и переправил себе в боковой карман пиджака; тот сразу обвис. Я сделал вид, будто ничего не заметил, наложил ремень и до предела затянул его поверх повязки. А там и Рома вернулся. На пару нам удалось обвязать плечо выше раны и крепко-накрепко перекрутить шпагат с помощью подсунутой под него вилки.

— А где Вадим? — встрепенулся коммерсант, когда нам худо-бедно удалось остановить кровотечение. — Вадим! — вскинулся он, натолкнулся на наши недоумённый взгляды и пояснил: — Мой водитель!

И точно — того нигде видно не было, а перед взрывом он увидел кого-то у машины и выбежал наружу...

Заранее готовясь к самому худшему, я под хруст стеклянного крошева двинулся на улицу и к немалому своему удивлению обнаружил Вадима за крыльцом, куда его смахнула ударная волна. При падении водитель крепенько приложился головой и заработал рассечение, но уже вяло ворочался и серьёзно пострадавшим не казался. По крайней мере, все конечности у него были на месте.

Посему оставалось только гадать, кому принадлежит рука на забрызганных кровью ступенях. И где остальное тело, поскольку оторвало взрывом не кисть и даже не предплечье; выжить после подобного ранения у пострадавшего шансов не было ни малейших...

05|07|1992

день

Части изувеченного взрывом тела собирали несколько часов. Нельзя сказать, что неизвестного разорвало в клочья, но отдельные... фрагменты раскидало по кустам, от головы и вовсе мало что осталось. Так мне потом рассказали, сам я особого любопытства на этот счёт не проявлял: сначала пытался откачать контуженного Вадима, потом отмывал от засохшей крови руки в подсобке кафетерия и проверял, не заляпал ли ей штаны и футболку.

Приехала скорая, пожарные, менты. Началась суета, охранника и водителя коммерсанта в компании одного из выпивох увезли в больницу, остальным медицинская помощь не требовалась, хватило пластырей. Пожарных и вовсе вызывали напрасно, они поглядели на уже догоревший автомобиль, походили вокруг и укатили восвояси, а на месте происшествия начали работать криминалисты.

Сразу три наряда встали в оцепление, не позволяя подойти набежавшим от соседних домов зевакам, затем прикатило милицейское начальство, но до нас высокие чины не снизошли, стали обсуждать ситуацию промеж собой. Никому из оказавшихся на момент взрыва в кафетерии разойтись не позволили, велели дожидаться следователя.

— Серый, слышь! — ткнул меня в бок Рома и понизил голос: — Говорят, это подрывника разметало. Похоже, рука дрогнула.

— Его водила спугнул, — решил я. — Заметил что-то, вышел на улицу ну и вот...

— Офигеть, не встать! — присвистнул Романов. — Как думаешь, нас тут долго ещё продержат?

В голове противно звенело, и думать совершенно не хотелось, так что я лишь пожал плечами.

— Без понятия, — проворчал и посмотрел на коммерсанта, который обнимал Алёну и успокаивающе гладил её по спине.

Рома проследил за моим взглядом и негромко хмыкнул.

— Этот мэн должен был серьёзно накосячить, раз его взорвать пытались.

— Бабки с кем-нибудь не поделил, — предположил я.

— Да ну, — усомнился мой приятель. — Забили бы стрелку, перетёрли. Но не так же!

— Не договорились, значит.

От входа послышался хруст стеклянного крошева, я повернулся и увидел, что в кафетерий поднимается мужчина лет тридцати — тридцати пяти, худощавый и подтянутый с глубоко-посаженными зелёными глазами и русыми волосами, казавшимися ещё светлее из-за короткой стрижки ёжиком. В отличие от большинства прибывших на вызов сотрудников милиции он был не в форме, а в штатском. Блекло-коричневый костюм, тёмная сорочка, галстук. Старший оперуполномоченный капитан Козлов. Сука...

Разумеется, он меня немедленно узнал и развёл руками в глумливом удивлении.

— Гражданин Полоскаев, давно не виделись! Какими судьбами?

— За тортиком зашёл, товарищ капитан. В соседнем доме живу, — пояснил я и в свою очередь поинтересовался: — А вы тут как? Не ваша земля же...

— Чрезвычайное происшествие, вот и прислали, — ответил Козлов и недобро усмехнулся. — Громкое ведь дело, да?

Я покрутил пальцем в ухе и подтвердил:

— Громче некуда.

— Ну видишь! — Опер огляделся, безошибочно определил в обнимавшем Алёну коммерсанте владельца взорванного автомобиля и двинулся прямиком к нему.

Рома шумно вздохнул.

— По ходу, Серый, это надолго.

— Сомневался, что ли?

Лично у меня сомнений в этом не было ни малейших, и надо ли говорить, что промурыжили нас до второй половины дня? Сначала свидетелей опрашивал капитан Козлов, которому помогала пара оперативников, затем приехал следователь, выслушал доклад и велел выписать всем повестки, а сам начал беседовать с коммерсантом Володей. Точнее даже, как мне показалось, стал мотать тому кишки.

Но толком прислушаться к разговору не получилось: меня с Романовым к этому времени уже закончили опрашивать и выставили на улицу. Мы вышли за оцепление и принялись глазеть на взорванную машину со стороны. Мелькнула мысль, что в гости собиралась Зинка, но домой торопиться не стал. Зуб даю — соседка с подружками сама где-нибудь здесь крутится.

— А шёл бы на пять минут позже... — пробормотал Рома и не договорил, нервно передёрнул плечами. — Повезло!

И что в кафетерий какая-нибудь гайка шальная не залетела, тоже — повезло. Так бы словил головой и — привет!

По спине пробежал неприятный холодок, я сплюнул под ноги и потянул приятеля в сторону.

— Пошли уже.

Но тут на усыпанном стеклом крыльце кафетерия появился Володя-коммерсант, он пошарил взглядом по толпе, словно кого-то выискивал, и вдруг помахал нам рукой.

— Молодые люди!

Нам? Ну да — так и есть.

— Чего это он? — вполголоса спросил Рома, удивлённый поведением владельца взорванного автомобиля ничуть не меньше моего.

Я только поморщился и заранее напрягся, не ожидая от разговора ровным счётом ничего хорошего и прокручивая в голове свои слова. Неужто как-то не так к Алёнке обратился? Вот ещё только с этой стороны проблем огрести не хватало!

Но нет. Сцен ревности Владимир закатывать не стал — да и с чего бы, если разобраться? — а вместо этого принялся жать мне с Ромой руки.

— Благодарю от всей души! Благодарю! Без вас Никита скорой точно не дождался бы!

Никита — это, надо понимать, шкаф-охранник. И да — не дождался бы, тут двух мнений быть не может. Плечо ему распороло знатно, даже с наложенным по всем правилам жгутом кровотечение полностью остановить не получилось.

— Владимир! — представился коммерсант.

— Саша, — ответил Романов, предпочтя назваться именем, а не намертво прилипшим к нему прозвищем.

Пришлось представляться и мне, хоть никакой охоты заводить знакомство с хахалем Алёны и не было. Не то что бы он вызывал такую уж откровенную неприязнь, просто банальный здравый смысл советовал держаться подальше от человека, которого хотели взорвать.

— Сергей, — сухо произнёс я, но коммерсант никакого внимания на тон не обратил.

— За мной должок! — со значением объявил он и достал пачку "Мальборо". — Угощайтесь.

Я покачал головой, а Рома выудил сигарету и с показным безразличием фыркнул.

— Да чего там! Просто первую помощь оказали.

— Жизнь спасли! — поправил его Владимир, закурил сам, дал прикурить моему приятелю. — Но тут такое дело — я без водителя остался, и встреча срывается. Не на троллейбусе же ехать!

Я никак на услышанное не отреагировал, а Романов затянулся, смерил собеседника оценивающим взглядом, затем посмотрел на взорванный автомобиль и покачал головой.

— Не, мы безлошадные.

— Но права есть?

— Есть.

— С собой?

— Ну да, — кивнул Рома и похлопал себя по карману. — С собой, ага.

— Отлично! У меня есть машина, но нет прав. — Володя поморщился как от зубной боли и пояснил: — Лишили за... Неважно, в общем, за что. Водитель до конца дня нужен. Поможете?

У меня это предложение энтузиазма не вызвало, да и Романов, как видно, уже пожалел, что так опрометчиво сболтнул о водительском удостоверении. Владимир перехватил наши взгляды на искорёженную "девяносто девятую", пригладил волосы и махнул рукой с зажатой меж пальцев сигаретой.

— Ой, да ладно вы! Снаряд в одну воронку дважды не падает!

— Воронка новая... будет, — покачал я головой.

— Машина стоит в гараже, она в порядке. Да вы подумайте — я же не враг себе! Просто довезёте до места и заберёте! — Коммерсант начал горячиться, выкинул окурок и полез во внутренний карман пиджака за бумажником. — Работы на полдня, но мне деваться некуда — плачу три тысячи. Это выше крыши даже на двоих.

— А зачем вам двое? — удивился я. — Одного водителя — за глаза...

— Один водитель, один охранник. Иначе несолидно. Я же не мальчик в одиночку на деловые встречи приходить, — пояснил Владимир, выудил из бумажника три тысячных купюры и протянул их нам. — И нет, никто мне стрелку не забивал. Едем в ресторан на вокзал. Вы при разговоре нужны не будете, доставите на место, увезёте домой, на этом всё.

Три тысячи — это немало, тут не поспоришь. Люди столько в месяц зарабатывают, и вот это самое "зарабатывают в месяц" царапнуло неприятным воспоминанием. Именно так выразился Гера, когда подбивал меня на автоподставу. Закончилось всё плохо, так что я предложенные деньги брать не стал.

За меня это сделал Рома. Не посоветовавшись, он сгрёб банкноты, сунул их в карман спортивных штанов с тремя белыми полосками и только после этого спросил:

— Серый?

Я мысленно выругался, но кивнул. Всё же две недели дома провалялся с разбитой головой и все авансы уже потрачены, грех от такой халтуры отказываться. Да и не настолько беззаконные времена пошли, чтобы на железнодорожном вокзале разборки устраивать. Там транспортная милиция за порядком следит и народу вечно не протолкнуться, никто стрелять не начнёт. Обойдётся.

— Где машина? — деловито поинтересовался Романов.

— У меня дом в посёлке. Здесь недалеко!

И вот тут мне как-то совсем уж стало не по себе. Судя по вытянувшейся физиономии Ромы, ему тоже. Явно представил, как нас нагоняют в частном секторе и крошат из пары стволов. Лично я — представил.

— Револьвер у вас с собой? — спросил я об оружии.

— Оставил, — махнул рукой Владимир в сторону кафетерия. — Да и что проку с пукалки газовой?

И точно — карман его пиджака больше не топорщился, а сам тот не перевешивался на правый бок; не иначе коммерсант попросил Алёну припрятать пистолет в подсобке.

— Ну не знаю... — неуверенно протянул Романов.

— Слушайте, я просто деловой человек, а не какой-нибудь мафиозо. Не будут в меня на улице стрелять, у меня и взрыв этот в голове не укладывается! Необъяснимый он! Нет ни с кем настолько серьёзных конфликтов, понимаете? Да, деньги большие в бизнесе крутятся, но не до такой же степени! Мне и охранник скорее для солидности нужен, да на случай, если совсем уж отмороженные рэкетиры наедут! — Речь коммерсанта нас ни в чём не убедила, он явно это понял и криво усмехнулся. — И не пешком пойдём, в самом-то деле! Ну ё-моё, парни, времена такие настали, что, если каждой тени бояться, можно совсем из дома не выходить! Так все возможности упустите, потом локти кусать станете! Идёмте!