S-T-I-K-S: Сьогун-ментант

Зазвенело еще в нескольких местах — твари начали штурм дома.

— Ну что, Пионер, приготовься... — приторно-ласково пропел Комар.

Но Колька только смотрел испуганно, выглядел бледным, и тяжело дышал, взбегая по лестнице.

— Так что там, Пионерушка, надо постараться?! — просительно-заискивающе настаивал Комар.

К этому разговору внимательно прислушивались, кажется, все.

Пионер остановился, насупился, и, глядя исподлобья, выдал:

— Не смогу, я там, на стоянке из себя все выпустил. Я больше одного раза в сутки не могу.

И все поняли, что шара кончилась. Сверху так — хлоп! — свалилась здоровенная жопа....

— Едрить колотить, счас нас, кажись, будут жрать...— выдавил из себя Комар.— Нежданчик...

— Давайте я выскочу, и они побегут за мной, — пытался погеройничать Дик.

— Прямо в пасть. Нет смысла. Хотя ни в чем другом тоже смысла нет.

— Тащим холодильники! — Бушмен поднимался по лестнице последним, закончив установку ловушек. Все кинулись лихорадочно вытаскивать из квартир и кидать на лестницу холодильники и всякую мебель, сооружая еще одну баррикаду между пятым и четвертым этажами.

Между третьим и вторым раздался грохот, будто в баррикаду на лестнице врезался танк.

— Все, капец входной двери, прорвались. Патронов маловато. Дик, подносишь и пристегиваешь мне магазины, передергиваешь затвор. Пионер, Желя, Люли — вы заряжаете магазины, в рюкзаке есть еще автоматные россыпью...

— Ева, следи за окнами!

Оглушительно бУхнула граната, колыхнув все здание ударной волной. Через пару секунду снизу лестничной клетки поднялась туча пыли и дыма.

Некоторое время после этого было тихо, только все громче и громче слышалось хоровое урчание, будто внизу, в подъезде, скопилось одновременно тысяча котов.

— Вон они!

Первый зарик выглянул из-за баррикады.

— Огонь!

Началась стрельба. Бушмен одной рукой прижимал автомат к плечу и расчетливо, короткими очередями стрелял вниз по лестничному маршу, откуда сплошным потоком вырывались зарики. Рубер пока не появлялся — или застрял на лестнице, или взрыв "эфки" все-таки достиг своей цели. Лезли в основном "бегуны" и "бычки", которых автоматные пули дырявили влегкую. Зарики, подыхая, забивали телами проход и укрепляли тем баррикаду.

Все оглохли, весь подъезд затянуло пороховым дымом.

А зарики лезли и лезли.

— Сколько же вас тут, мрази! — орал Бушмен. Если бы не "буллпап", то единственная рука, прижимающая автомат к плечу, уже, наверное, отвалилась бы от напряжения и усталости.

Рядом расположился Комар, стреляя из "Макарова", пока Дик перезаряжал Бушмену магазины. За спинами стрелков плотно стояли Алюня, Василиса и Шведка с топорами и копьями — вторая линия обороны. Дик метался от Люлей к Бушмену, помогая однорукому, отстегивая пустые, пристегивая полные, передергивал затвор, затем бежал менять пустые магазины на снаряженные у близняшек.

Ева, свесившись из окна, стреляла вниз из трофейного карабина, пытаясь попасть в наиболее развитых тварей. Отстреляла первых восемь патронов, присоединила второй магазин, бросив пустой в комнату. Еще восемь выстрелов. Щелчок.. Желя подала полный магазин. Еще восемь.

Даже оглушенная от выстрелов, Ева услышали из соседней квартиры грохот и звон стекла.

— Зарик! — заверещал Пионер, выскакивая оттуда. — Там зарик!

Первым туда кинулся Комар. Следом побежала Ева. И оба почти не успели. Здоровенная, покрытая костяными пластинами тварь, видимо, добравшись до пятого этажа перепрыгивая с балкона на балкон, проникла в квартиру, высадив оконную раму, и теперь нависла над лежащим Физиком, взметнув вверх когтистую лапу, размахиваясь чтобы ударить...

— Стоять! — заорала Ева, яростно оскалившись. — Стоять!

И зарик... остановился. Моментально застыл. Его гляделки потускнели, он как будто уснул на ходу. Занесенная для удара лапа медленно опустилась.

— Бей, бей же! — прошипела Ева, сделав страшные глаза. Но Комар почему-то тоже застыл.

И тут в комнату ворвалась Василиса. Моментально подскочила к топтуну и топором грохнула тварь по затылку. Неумело, по-бабьи, топор выскочил из рук. Но мертвяк вдруг затрясся, закатил зенки, и грохнулся назад плашмя во весь свой немалый рост.

Комар сел на пол, как будто у него сейчас отказали ноги, продолжая смотреть на Еву вытаращенными глазами.

На лестнице снова грохнул очередью автомат Бушмена.

Василиса побежала на свой пост.

Еще короткая очередь. И еще одна. А потом все стихло.

Сквозняк из разбитого окна вытягивал клубы порохового дыма. Ева подошла и с размаху саданула ногой в берце топтуна по затылку, по споровой коробке — для перестраховки.

— Сдохни, тварь...

И плюнула на поверженную тушу.

Комар поднялся, пошатываясь, не отрывая глаз от Евы... Тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и, покачиваясь, вышел.

На лестнице было тихо. Ни одна тварь не урчала. Трупы зариков окончательно забили проход.

Здешний кластер, видимо, всё-таки был небольшой, и малолюдный. Может, где-то сейчас и бродило сколько-то там мертвяков, но основную часть, видимо, удалось перебить.

Бушмен зашел в комнату, где снаряжались патроны, и сел прямо на пол, возле стены. Пришел Комар, и сел напротив.

— Командир, у тебя культя отросла. Два дня всего, а сантиметров пять добавилось, — сказал Комар. — И лицо начало отрастать. Заметно.

Помолчали. Бушмен никак не отреагировал.

— Слушай, Буш... — продолжил Комар. — Девчонка эта, Ева. Остановила топтуна. И меня задело конкретно. Сказала "стоять" — я остановился и с места не мог сдвинуться. Она — нимфа, и кажется, очень сильная. Может подчинять себе всех, кто мужского пола... Это в Улье считается извращением, типа ведьма. Обязательно будут проблемы, если узнают, ни в один стаб не пустят. И ладно, если не пустят, могут просто расстрелять.

Эту новость Бушмен выслушал более внимательно, пристально глянул на Еву, которая тоже вошла в комнату и сейчас жадно пила из фляги.

— Разберемся. Отставить болтовню и панику. Посчитать патроны, — устало сказал.

— Нет у нас патронов. — заявила Желя. — В смысле вообще нет. Все кончились. Только вот, один магазин у Евы, и те, что у вас в рожке.

— В смысле все кончились? Если есть в рожке, значит — не кончились?

— Нет, кончились.

— Не понял. Если патроны кончились, то откуда эти взялись?

— А у меня в руке всегда есть гильза, я ее отдаю Лю, а она вставляет в магазин целый патрон, — тихонько пискнула Ли. — Вот так по одному и насобирали. Для вашего автомата, и вот ей, — кивнула на Еву, — для импортного.

Все ошалело смотрели на Люлей.

— Поздравляю, командир. Сначала была новость плохая, про нимфу. А теперь — хорошая, — осклабился Комар. — Нам всем повезло. Эти малышки — ксер. Один на двоих. Скорей всего теперь для нас патроны и многие нужные вещи не проблема. И еще одна новость, опять плохая. Этих двойняшек, если узнают о том что они ксер, у нас в любом стабе постараются любым способом сманить, отбить или украсть.

5. Битва за торговый центр

После отбитого штурма мертвяков оставаться дальше на месте вчерашней ночевки было нежелательно. Соседство с горой трупов на пропахшем едкими пороховыми газами и кровью этаже особых восторгов не вызывало. Нужно было выбираться: или искать новое убежище где то здесь, на промке, или в частном секторе, или вообще уходить из кластера куда-то в поля и леса на ночь глядя. Но сейчас даже спуститься вниз с пятого этажа было затруднительно — лестничную клетку полностью перекрывала баррикада из всякого мебельного хлама и груды битых зариков. Разбирать эту кучу казалось нереальным. Поступали даже экзотические предложения со стороны некоторых фантазеров (Дик) спуститься по по веревке, перебираясь с балкона на балкон, но все это были, конечно, всего лишь фантазии и подростковая жажда приключений. Волей-неволей пришлось глубоко вдохнуть продуктов сгорания пороха... брать в руки рогатины, палки-копья и начинать растягивать баррикаду, щедро политую кровью и мозгами зариков.

И тут неожиданно проявила себя "девушка пролетарского происхождения" Ксюха. Как оказалось, она, в отличие от всего женского воинства совершенно не сентиментальна и не склонна блевать по поводу и без повода. Приноровившись, она обходилась с трупами зараженных, словно это были заготовки для раскроя и шитья на ее фабрике. Ей Комар только один раз показал, как вскрывать споровые коробки и доставать "виноградины" из затылков мертвяков, объяснив, что это местные деньги и вообще драгоценность. После этого бывшая швея превратилась в этакого заправского мясника, даже нашла где-то клеенчатый фартук, обзавелась ножами и набором разделочных топоров из местных кухонь. И принялась сноровисто выковыривать хабар из всех, даже самых грязных и разбитых голов, что однозначно побрезговали бы сделать остальные члены группы.

Когда пробрались до второго завала, там, где взорвалась граната, увидели поверженную тушу рубера. Все-таки "эфка", или как ее называют в войсках "фенька" — это сила. Для здоровенного бронированного чудовища оказалось вполне достаточно шестидесяти грамм тротила в шестисотграммовом ребристом корпусе. Видимо, взрыв произошел у рубера за спиной, за метр-два от споровой коробки.

— У элиты споровик прикрывается костяным капюшоном, там так просто не возьмешь, — прокомментировал Комар.

Но у рубера такой защиты не было. Нарост на затылке был смят и словно вдавлен в череп. Даже прямого попадания осколков в споровую коробку не потребовалось: оказалось достаточно взрывной волны.

— Командир, а как ты угадал, чтобы граната рванула именно за рубером? Там же было куча других, бежали небось, всем скопом?

— Я видел эту тварь, когда она бежала за вами. У нее росту метра три. Вот я и растянул стрелку на высоте примерно два двадцать; другие, помельче, проскочили, а этот — задел, — просто объяснил Бушмен.

Внизу, на первом этаже, перед "свежими" иммунами предстало наглядное подтверждение силищи развитой твари: металлическая входная дверь в подъезд была высажена внутрь и смята, словно лист бумаги. Каждый из группы, наверное, мысленно поблагодарил судьбу и однорукого сапера Бушмена за удачно выставленную "фенюшку".

Тут же, у входа в подъезд, стали ждать Ксюшу, Шведку и Комара, которые заканчивали со вскрытием споровых коробок. Совещались пока, куда идти дальше. Пока рядили, откуда ни возьмись выскочил "бегун", видимо, припозднившийся за стаей. Уже совершенно его не испугавшись, дружно встретили тварь копьями и рогатиной, остановили, а Алюня в прыжке, словно забивая гол в гандбольные ворота, рубанула сверху кукри. И остались же силы у спортсменки после боя...

Плюс еще один споран.

Всего с трупья удалось собрать 64 "виноградины" и 9 "горошин". Из рубера еще вытащили горсть "золотухи" — сырья для спека.

— Идем к трехэтажке, той, что мы видели из окна. Быстро. Лучше бегом. Комар, Дик — заводите аппарат и тоже туда. Сразу во двор. Там есть рядом гаражи — может удастся где-то спрятать машину, — объявил боевое задание Бушмен.

Побежали, вернее пошли настолько быстро, насколько быстро могли ходить раненые Татарка и Физик.

Первой, проводя разведку, шла Ева, со своим Скаутом с восемью патронами. За ней — Бушмен, у которого в магазине Малюка осталось семь. Боезапаса, конечно, осталось совсем мало, что служило еще одним аргументом для того чтобы остаться в этом более-менее пока безопасном кластере. Продолжить фокус с появлением патронов Люли больше не могли: не получалось. Все пришли к выводу, что Люлям, как и Пионеру нужен отдых.

— А еще нужен "горох". Нет лучшего средства для прокачки дара. Ну и для регенерации весьма пользительно, — как всегда, не упустил возможности вставить свое слово Комар.

Добрались до трехэтажного дома без приключений, хотя идти оказалось не так уж и близко. Сверху расстояния выглядят по-другому. Зариков нигде видно не было. Внутри, в единственном подъезде, оказалась точно такая же картина, как и в пятиэтажке: пару квартир открыты, кровавые следы, объедки мертвяков. На третьем этаже вскрыли квартиру, но изнутри шибанула такая вонь, что пришлось опять закрыть. В другой квартире было почище, но она была маловата для тринадцати человек. Вскрыли квартиру на втором этаже, проверили еще одну, открытую, спустились на первый. Из еды опять ничего существенного не нашлось, все тот же набор: макароны, сахар, окаменевшие сухари, крупы с копошащимися червяками пищевой моли.

— Надо искать продуктовый магазин. Или воинскую часть с продскладом, — сделал вывод Бушмен.

— Опасно здесь. Даже если мы выбили всех зариков из кластера, то не факт что не набегут другие, они, бывает, мигрируют целыми стаями. А третий этаж для развитой твари — раз плюнуть. Видели же сами — топтун и на пятый этаж забрался легко. Так что тут мы на измене...— озабоченно вещал Комар. — Стремно, однако.

Как бы там ни было, другого места для ночевки сегодня не предвиделось.

Физик приготовил раствор из всех имеющихся горошин. Горох, или "сахарок", конечно, можно глотать и так, без обработки: обтереть от крови и грязи — и в рот. Но существует большой риск весьма поганой штуки — изменения тела иммунного под влиянием споровой инфекции, проще говоря, превращения в кваза. Сразу, за пару дней или даже месяцев горилоподобной образиной не станешь, но процесс, говорят, необратимый. Поэтому горох предпочитали употреблять в обработанном виде, растворяя в уксусе, затем погашая уксус содой, заливая спиртным и процеживая.

Выпили по пару хороших глотков горохового пойла сам Физик, Татарка, Пионер и обе Люли. Уговорили выпить Бушмена — для скорейшей регенерации. Еще часть раствора оставили для, как выразился Комар, "особо ценных для общества" Пионера и Люлей на завтра. Остальные довольствовались живчиком.

Ева, которую обнесли гороховым пойлом, признав тем ее "не особо ценной для общества", скривила уголок губ, усмехнувшись весьма многозначительно.

Ксюха тоже отчего-то усмехнулась, и нельзя сказать что по-доброму.

Пока все обустраивались и разбирались с горохом, Василиса на спиртовке сварила макароны в самой большой кастрюле, которую здесь удалось найти. Съели со злосчастными сардинами — одна банка на двоих. Завалили входную дверь уже привычно тумбочками и холодильниками, оставили часового, улеглись кто где. Ночью со двора пятиэтажки, от горы трупов слышалось рычание и урчание. Больше никаких происшествий не произошло.

С утра начали разбирать товар из машины. Вооружились:

Бушмен так и оставил для себя "Малюк", как самый надежный и к которому имелись ходовые и распространенные боеприпасы.

Дик, несмотря на протесты, остался с "веслом" — АК-74 — по той же причине.

Реабилитированный пленник Комар взял себе крутой помповик Мосберг 12 калибра.

Еще один помповик, турецкий Хатсан Экскорт, достался Желе.

SRS Covert вручили Шведке. Еще один такой же карабин остался в запасе, потому что носить ствол, имея всего десять выстрелов в двух магазинах по 5 патронов было нецелесообразно, снаряжать магазины в бою — сложно и долго. А так, для одного получилось четыре магазина по пятерке — уже кое-что.