Маршал 3

— Я вас понял, мой фюрер, — спустя секунд двадцать тишины ответил Гудериан.

— Ваши танкисты — ядро нашего ударного кулака. От вас зависит — победим мы в этой войне или проиграем. Вспомните восстание. Вы не пожалели своих людей ради национал-социализма. И теперь я жду от вас того же. И помните. Судьба Рейха и германской расы в ваших руках!

Гудериан вышел на свежий воздух и отойдя немного в сторонку закурил. Да, в Рейхе имелись достаточно строгие требования по борьбе с курением в общественных местах, но многие на это плевали. Особенно в такие трудные моменты. Он курил и думал над тем, что происходит.

Сзади раздались тихие шаги. Хайнц обернулся и встретился с испуганным взглядом Альберта Шпеера, который никак не мог отойти от совещания.

— Будете? — Протянул Гудериан Альберту открытый портсигар.

— Нет, спасибо. — Покачал он головой.

— Вижу вам тоже не все понравилось, — с кривой улыбкой констатировал Гудериан.

— Да я даже не могу понять, что происходит, — пожал плечами Альберт. — И этот фольксштурм... Зачем? Он что, хочет сложить в могилу всех немцев?

— Боюсь, мой друг, что он просто сошел с ума.

— Вы полагаете? — Несколько рассеянно переспросил Шпеер.

— Уверен. В старые времена таких людей называли одержимыми. Дескать, их души захватили бесы там или какие духи. Его же душа во власти идеи. Ради нее он готов пустить весь мир прахом. И нас с вами тоже.

— Но что же делать?

— Дружище, я полагаю, ответы на этот вопрос нам нужно искать не здесь и не сейчас. По крайней мере, я — так и точно не хочу об этом думать. Я солдат. Мое дело выполнять приказы, какими бы сумасшедшими они ни были.

— Хм... — в глазах Альберта проскочили лукавые искорки. — Скажем так, — произнес он и быстро оглядевшись, не подслушивает ли их кто, продолжил, — я в курсе небольшого дискуссионного клуба. Моя позиция проста — я не хочу, чтобы немецкий народ был пущен на убой. И если я могу быть полезен, то с радостью помогу, — он слегка кивнул.

— Признаться, я не понимаю, о чем вы, — чуть прищурив глаза произнес Гудериан.

— Безусловно, — улыбнулся Шпеер и попрощался с генералом. Все что он хотел сказать — произнесено, а дальше нужно было время. Ведь в таких делах никто просто так никому не доверяет.Глава 10

2 сентября 1941 года. Нью-Йорк. Один из шикарных особняков Манхэттена.

— Господа, — перебил всю досужую болтовню хозяин кабинета, начиная заседание, — прошу внимания. — И дождавшись тишины, продолжил. — Вчера мои аналитики обобщили сведения, полученные из Европы. Все складывается как нельзя лучше, ибо война приобретает позиционный оборот. То есть, получается то, что нам нужно — большая, затяжная война.

— Но устоит ли Рейх?

— Почему нет? По крайней мере, несколько лет точно. За его спиной, так или иначе, вся Европа. Даже с Великобританией ведутся тайные переговоры. По нашим сведениям, и Берлин, и Лондон весьма озадачены неожиданно сильным отпором советских войск.

— А разве гибель Канариса не спутала планы?

— Спутала. Признаться, никто так и не понял, что там произошло. Груда обгоревших трупов. Как такое могло случиться? Адмирал всегда был человеком осторожным.

— Значит, ему помогли. Или вы полагаете, он сам от тяжести своих грехов решил покончить жизнь столь изощренным самоубийством?

— И кто пойдет на такое странное устранение? Англичане? Вряд ли. Им достаточно допустить утечку по альтернативному каналу о том, что Канарис их агент. Русские? Тоже маловероятно. Им нет никакого смысла сжигать особняк со всеми его обитателями. Да и выгоден он им пока, так как занимается дезинформацией руководства Рейха. А Гитлер или кто-то из его доверенного окружения должны были бы поступить совершенно иначе.

— Снова некая неизвестная сила?

— У меня подозрение, господа, что под личиной этих неизвестных игроков скрывается кто-то хорошо нам известный. Волк в овечьей шкуре.

— Вы кого-то конкретно подозреваете? — Спросил хозяин кабинета, чуть подавшись вперед.

— Нет. К сожалению, кроме подозрений у меня ничего нет. Но мне все это не нравится. Ведь посудите сами — первый этап советско-германского противостояния подошел к концу. Русские смогли сдержать натиск Вермахта, нанести ему серьезный урон и законсервировать фронт в среднем на полгода. Своих сил у них пока недостаточно для наступления, а немцы выдохлись и сильно поиздержались. И тут, крайне удачно, происходит смена руководителя Абвера по вполне естественной причине. И замена производится на человека, который, в принципе, не управляем ни нами, ни англичанами, ни русскими. Кому он выгоден? Черт его знает. Он будет всем как кость в горле, так как возьмется за свои дела вполне добросовестно, блюдя интересы Рейха.

— А мне, господа, если честно, не очень понятна та возня, которая происходит в Союзе. Вместо того чтобы массово формировать новые дивизии они занимаются черт знает, чем. Нет, конечно, все штатные части первого и второго эшелонов полностью развернули. Но дальше не рвутся никуда, ограничиваясь дрессурой отдельных учебных рот. Чертовщина какая-то. Я не понимаю их замысел.

— А что тут понимать? — Усмехнулся сухой седовласый мужчина. — Они просто готовят пополнения и, черт меня побери, я буду удивлен, если штаты их частей и соединений первой и второй линии не будут раздуты.

— То есть?

— Что может показать армейская разведка немцам? Даже хорошая? Пересчитать по головам всех бойцов РККА, стоящих в частях напротив? Очень маловероятно. По отдельным полкам и ротам — возможно, но эти утечки вряд ли будут носить массовый характер. Скорее всего, речь пойдет о номерах и названиях полков, бригад, дивизий и корпусов, их дислокации, обеспечении транспортом и так далее. Контрразведка в Союзе последние годы очень сильно продвинулась вперед, настолько, что даже нам крайне сложно работать.

— Любопытно...

— Очень любопытно.

— Странно все это. Понимаете, господа, не увязывается у меня такое положение дел с Союзом. Все не так. Мы все давно уже в курсе, что Союз изменился. Однако не до такой же степени? Хитрость-то не плохая, только... зачем? Что им мешает по старинке поступить? Тем более что их выдумка если и даст выгоду, то небольшую и кратковременную. Не понимаю.

— А чего тут понимать? Выгоду дает? Дает. Значит, они этот способ и используют. По крайней мере, этот клоун, Тухачевский, хоть и 'говорящая голова', но вещает вполне неглупые вещи. А это значит, что тот, кто за ним стоит весьма циничная и умная сволочь, которую нужно не забывать учитывать в наших планах.

— И кто же этот достойный господин? — Горько усмехнулся хозяин кабинета.

— Не нужно сарказма. Вы не хуже меня знаете, что ситуация в СССР очень сложная. Эти непонятные игры с проектами 'Тунгус', 'Хеопс', 'Тимур' и иными.... Немцы и англичане в панике. Грубо говоря, именно эти проекты и заставили их начать тайные переговоры. Они боятся СССР. Искренне. Особенно после тех потерь, которые понес Рейх в западных окраинах Советской Империи.

— Империи?

— А почему нет? Формально-то оно, конечно, нет, но по факту — вполне Империя. Сталин уже достаточно укрепил свою власть, чтобы стать полноценным диктатором этой страны. Полагаю, что ни один самодержец Российской Империи кроме, пожалуй, основателя, не имел такой власти. Его верный полководец бьет врага. Его народ в него верит. Искренне причем. Даже фильмы начали снимать, которые так или иные благоприятно освещают былые имперские успехи. Никто уже не орет о царях-угнетателях и прочем. Напротив, крепость и могущество государства ставить во главу угла. Предложи он сейчас возродить Империю и...

— Вас несет! Уймитесь! Советскому Союзу до Империи далеко. Очень далеко. Он разрознен. Идеологически абсурден и уязвим. Хотя, конечно, последние годы подвижки стали пугающими. Но мы-то с вами знаем, что ничего хорошего у нашего горного друга не получится. Банально не успеет. Кроме того, насколько мне известно, сам Сталин не горит желанием стать Императором. Его вполне устраивает то положение, что он занял.

— Разве имеет значение, как называть правителя? — Усмехнулся сухой седовласый старик. — Личная власть Сталина уже сейчас очень высока. Впрочем, действительно, все это досужие и бессмысленные разговоры. Союз если и переживет эту войну, то будет так обескровлен, что мы его раздавим позже. Ибо он сыграет свою роль.

— Мавр сделал свое дело, мавр может уходить?

— Что-то вроде того, — усмехнулся хозяин кабинета. — На скотобойню.Часть 2 — Нерушимой стеной...

Когда надвигается буря, каждый действует так, как велит ему его природа. Одни от ужаса теряют способность мыслить, другие бегут, а третьи — словно орлы расправляют крылья и парят в воздухе.

Кинофильм 'Елизавета. Золотой век'Глава 1

5 декабря 1941 года. Москва. Кремль

Несмотря на то, что уже полгода бушевала большая война с немцами, Москва жила вполне мирной жизнью. Даже светомаскировку соблюдать не приходилось, так как до столицы СССР так ни разу немецкие бомбардировщики и не добрались. Было тихо. Спокойно. Только порядок более строгий и дисциплины больше.

Сталин задумчиво курил свою трубку, закрыв глаза и вслушиваясь в размеренные звуки часов на стене. Полтора года с момента того откровенного разговора пролетели незаметно, наполненные массой дел. А главное — пришло ясное понимание многих вещей, которые раньше лишь проступали еле заметными силуэтами в далеком и весьма туманном будущем.

Беседы. Долгие, бесконечно долгие, но такие увлекательные беседы с этим странным человеком, который пришел из будущего в такой подходящий момент. Ведь теперь можно было и соломки где нужно подстелить, и умом, задним, укрепиться. Впрочем, долгие приватные беседы оказывали на Иосифа Виссарионовича очень сильное влияние и в плане развития его собственного мировоззрения. И, как следствие, Советский Союз изменился. Стал другим. Совсем другим...

С одной стороны, методичное продвижение личной ответственности за дело и общей трудовой дисциплины, и ответственности, ориентированной на результат, перевернуло многое на производстве и в селе. Поначалу был бардак, но очень быстро 'пена' была отброшена по причине профессиональной непригодности и на ее место стали продвигаться нормальные руководители и специалисты. Ведь личная ответственность применялась безотносительно партийной принадлежности. Конечно, до нормального функционирования государственного аппарата было еще далеко, но, по крайней мере, бардак и показуха ушли в прошлое. Причем довольно быстро. Особенно после того, как профессионализм был поднят как знамя истинного коммуниста. Глупости, конечно, но этот шаг позволил еще больше подменить оболочку радикальных глупостей более здравым наполнением.

С другой стороны, выстраивалась сложная, взаимосвязанная структура личной мотивации, дабы взять под контроль природу человека, которая так или иначе должна была прорезаться.

Например, в ходе выполнения программы переселения из западных областей Европейской части СССР в Сибирь, на Дальний Восток и в Среднюю Азию пришлось разрешить создавать частные сельские хозяйства. Они, конечно, не позволяли компенсировать колхозы и сильно уступали им по эффективности, но позволяли в значительной степени снизить напряженность на селе.

Кроме того, произошел определенный рост количества добровольных артелей и прочих предприятий, преимущественно мелких, представляющих традиционно частный бизнес. Причем, без какого-либо шума и пыли. Тихо и незаметно. Будто так и нужно. Исподволь. Даже на очередном съезде партии, который теперь созывался каждый год для оформления и закрепления вводимых изменений на этом никто не заострял внимание. Впрочем, и кампаний, направленных на борьбу с частной собственностью, никто не проводил. Даже, напротив. В ведущих всесоюзных газетах публиковались статьи, где красочно и со смаком описывались случаи обретения этой самой частной собственности. Например, личного автомобиля, подаренного в качестве награды за хорошие трудовые успехи тому или иному деятелю, как высокого уровня, так и вполне заурядного. Или отдельной, благоустроенной квартиры, переданной в дар какому-нибудь профессору или инженеру за что-то там. Причем, не за занимаемую должность, как раньше, а за дело и только за дело.

В общем, ситуация в стране и обществе менялась и довольно сильно. Особенно после завершения большой чистки, в ходе которой с ответственных постов пришлось убрать довольно много горячих голов, которые продолжали грезить романтическими сказками революции. А потому, занимались чем угодно кроме дела. Ну и проходимцев, воров и прочих 'социально близких' в недалеком прошлом элементов.

Этот гость, пришедший на удивление вовремя, рассказывал многое о том мире, в котором гудящие ветры нынешней бури давно ушли в прошлое, и Иосиф Виссарионович мог сравнить то, что сделано благодаря его влиянию с тем, что было бы без него. Слушал. Сравнивал. Думал.

Мир менялся. Стремительно и бесповоротно. Однако Сталин был рад этим изменениям, которые давали шанс ему... его стране и его народу, потерянный в альтернативной реальности. Появлялось чувство гордости за свою страну, которая здесь и сейчас оказалась уже намного лучше, чем в том мире. И это было только начало. Ведь настоящая буря только начиналась, однако уже сейчас было видно, что эти шквальные порывы ветра придавали сил, расправляя крылья и отбрасывая шелуху плевел в Советском Союзе. И становились дыханием новой жизни, прорастающей тонкими зелеными стебельками сквозь густой покров былых заблуждений и миражей.Глава 2

17 декабря 1941 года. Берлин. Управление ОКХ, кабинет инспектора танковых войск

Гудериан сел в кресло и уставился на бандероль, которую ему доставили лично из Рейхсканцелярии. В этом деле его смущало буквально все. Слишком спокойный и уверенный в себе курьер с цепким, внимательным взглядом и странной пластикой движений. Обычно так курьеры себя не вели, но он видел людей с такими повадками... среди волкодавов Абвера. А еще в армейской разведке. Да и сам факт совершенно неожиданной посылки наводил на вполне определенные мысли. Впрочем, смутно знакомый почерк заинтриговал Хайнца настолько, что он даже не стал никуда звонить, выясняя происхождение этой бандероли. В конце концов это всегда можно сделать. Если, конечно, это не ликвидация. Но его вряд ли кто-то будет устранять — не та ситуация.

Помедлив несколько минут, он все-таки, открыл бандероль и погрузился в изучение тех листов и фотографий, которые там лежали. А взглянуть там было на что.

Спустя сутки, рабочий кабинет Гальдера

— Ты понимаешь, что это может быть подлог? — Спросил бывший начальник ОКХ, глядя с легким раздражением на Гудериана.

— Поначалу я так и думал, но...

— Что, но?

— Начав сопоставлять факты, которые нам были известны ранее, пришел к выводу, что все если и не так, то близко к правде. Или ты можешь еще каким способом объяснить грандиозный провал агентуры Абвера в Советском Союзе и странные успехи адмирала в Великобритании?