Капитан Магу-2

— Разворачивай! Вы — доставайте патроны из ящиков, ты — подавай их в горловину. Смотри, ровно подавай! Перекосишь патрон, на гауптвахте сгною!

Рядовой, проникнувшийся важностью поручения и строгостью возможного наказания, начал засыпать патроны в горловину. Алекс устроился на жестком сиденье наводчика, поймал османийцев в прорезь прицела. Отсюда открывалась отличная возможность обстрелять наступающих косоприцельным огнем. Капитан взялся за ручку.

"Гартинг" затрясся, плюнул огнем и пороховым дымом. Время от времени, приходилось прекращать огонь, давая возможность стволам остыть, а ветру отнести в сторону клубы дыма, закрывавшие цель. Не выдержав обстрела, первая цепь залегла, Алекс направил стволы "гартинга" на вторую.

К этому времени проснулась руоссийская артиллерия, обрушившая на наступавших османийцев град снарядов и мортирных бомб. Османийская пехота вынуждена была частью отойти на исходные позиции, а частью искать укрытия в полевых укреплениях, построенных вокруг форта.

— Кажись, отбились.

Подававший патроны солдат стянул с бритой головы кепи, рукавом мундира вытер со лба пот. Алекс слез с жесткого сиденья.

— Закатывайте "гартинг" обратно, пока не началось.

— Что началось, господин капитан? — осмелился полюбопытствовать один из рядовых.

— Сейчас увидите, — туманно пообещал капитан. — Охримцев, гони всех вниз!

Началось, едва только рота укрылась в казематах форта. Второй обстрел был гораздо дольше и интенсивнее предыдущего. Крепостная артиллерия османийцев пустила в действие все, что могло дотянуться до форта номер два. Казалось, этот обстрел не закончится никогда.

— Господин капитан, к вам господин подполковник!

Это был тот самый подполковник, которого Алекс видел в штабе полка.

— Подполковник Чанаев, — представился вошедший офицер, — начальник штаба полка и главный противник вашего назначения на эту должность. Теперь вижу, что был не прав. Из "гартинга" вы палили?

— Так точно, господин подполковник!

— Я так и подумал, среди наших офицеров таких умельцев не сыскать. И вот что еще, придется вам у нас задержаться, по крайней мере, до ночи. Османийцы простреливают все подходы к форту, из двух связных ни один не прошел. Поэтому, держитесь, господин капитан, скоро опять полезут. Ваш участок пока самый спокойный, но бдительности не теряйте. А мне пора, еще в трех ротах побывать надо. Держитесь, капитан.

— Слушаюсь, господин подполковник!

После ухода начальника штаба, Алекс сел на пол каземата, прижался спиной к холодной каменной стене, то и дело вздрагивающей от близких взрывов. В голове крутился только один вопрос. "Ну что, добился своего?".

Глава 3.

— Господин капитан! Господин капитан! Вас тут какая-то нестроевщина ищет.

Ничего больше разбудивший Алекса солдатик сказать не успел. Он только издал испуганное "Ой!", когда его ноги оторвались от земли. "Нестроевщина" левой рукой взял наглеца за шиворот, правой за ремень и уже развернулся, чтобы выкинуть его вон из каземата вместе с бесполезно болтавшейся на локте винтовкой. Пришлось вмешаться.

— Отставить! И поставь рядового на место. Он уже все осознал, и больше так говорить не будет.

— Ладно, пусть идет.

Фелонов вернул низкорослого солдата на землю, и легким толчком в шею придал ему ускорение к выходу. Поняв, что дальше поспать не получится, капитан сел на патронном ящике, нашарил сапоги.

— Как ты меня нашел?

— Тоже мне задачка, — фыркнул денщик, — к ночи уже весь штаб и свита знали, что флигель-адъютант Магу из двадцать второго полка не вернулся. А полк в форте номер два окружили.

— И что, действительно, окружили? — улыбнулся Алекс.

— Не, ночью пройти можно, а днем так палили, что... Я тебе шинель принес.

— Шинель — это хорошо. А в общем, как дела обстоят? Как штурм?

— Да никак. Кроме этого форта удалось взять первую линию траншей, да кое-где вторую. Все остальное османийцы обратно отбили. Потери большие, снаряды кончаются.

— И откуда только ты все это знаешь?

— При свите служу, — усмехнулся отставной унтер-офицер.

— Кстати, — забеспокоился Алекс, — а что там с наследником.

— Да что ему сделается-то, — отмахнулся Фелонов. — Дыркой в руке отделался, да лоб, расшиб, когда с коня падал. Завтра обратно в столицу повезут. Капитан Троеградский гоголем ходит, собственной рубахой раны будущего императора перевязал. Уже, небось, дырку под Егория за спасение наследника провертел и новые эполеты примерил. Я только одного понять не могу, почему этот спаситель, Александриса на нашей лошади привез?

Ничего более глупого, чем прямо сейчас бросить роту и отправиться доказывать свою причастность к спасению наследника и придумать было невозможно. Нет, флигель-адъютант капитан Магу был в своем праве. По уставу, никакой полковник Всехсвятский им распоряжаться не мог, но в собственных глазах Алекса Магу такой поступок выглядел форменным дезертирством. А потому, капитан только одернул разошедшегося денщика.

— Ты языком-то полегче болтай! О будущем венценосце речь ведешь!

— Ладно, ладно, — пошел на попятную Фелонов, а затем постарался сменить тему. — А чего этот так тихо у вас?

Алекс закончил натягивать сапоги.

— Перемирие, чтоб его. Сейчас вокруг форта тысячи три лежит. И наших, и османийцев. Вот с девяти до шести перемирие и объявили, но, думаю, за один день не управятся, до завтра продлят.

Алекс подозревал, что сегодняшнее перемирие с перспективой продления до завтра обусловлено отнюдь не благородством противников или боязнью эпидемий из-за тысяч разлагавшихся трупов. Погода не жаркая, покойники свежие, вполне могли бы полежать еще два-три дня, от них не убудет. Просто, и у штурмующих, и у гарнизона Коварны, банально истощились запасы снарядов. И людей.

После отражения вчерашнего штурма, в пятой роте в строю остался сорок один штык. Патроны к трофейному "гартингу" закончились во время отражения второй атаки османийцев, поэтому, третью пришлось отбивать без его участия. Третья атака была лучше всех подготовленной и самой опасной. Османийским пехотинцам удалось перейти через ров по мосту в тыльной части форта и подняться на вал. На валу они заняли часть стрелковых позиций восьмой роты и попытались закрепиться в них, чтобы накопить силы для развития штурма.

Не удалось. Полковник Всехсвятский лично возглавил контратаку, в которой приняли участие остатки восьмой роты и резервы, которые наскребли со всех, не подвергшихся атаке участков обороны форта. Схватка была короткой, но невероятно яростной и ожесточенной. В результате, османийцев выбили с вала и отбросили обратно за ров. Полковнику проткнули штыком живот, и этой ночью, вместе с остальными ранеными, его эвакуировали из форта с минимальными шансами на исцеление. Из двадцати пяти солдат, выделенных в полковой резерв от пятой роты, назад вернулись только одиннадцать.

Окопы на валу, сам вал, мост и ров под мостом оказались буквально завалены убитыми. В этом бою обе стороны не брали пленных и не щадили раненых. Сейчас там бродили нестроевые солдаты из похоронной команды. Своих хоронили в братской могиле — углубленной и расширенной османийской траншее. Османийцев складывали на краю рва, откуда их должны были забрать, но пока у османийских похоронщиков руки до них не доходили, им хватало дел на подступах к форту.

Алекс поднялся на ноги, затянул ремни портупеи.

— Хочешь на османийцев взглянуть?

— Сто лет бы их не видеть, — отмахнулся Фелонов. Лучше скажи, мы тут надолго?

— А ты что, уже по столице соскучился?

— Не успел еще, — пробурчал отставной унтер, — мне и здесь нравится. Еще бы османийцы не стреляли, а то у меня от стрельбы голова болеть начинает. А вопрос свой я к тому задаю, мне все хозяйство сюда перетаскивать, или пусть пока на прежнем месте остается?

Капитан на несколько секунд задумался. С одной стороны, еще неизвестно, сколько придется просидеть в этом форте без привычных и необходимых в быту вещей. С другой, нет никаких гарантий того, что "номер два" не будет отбит османийцами. Тогда, все добро, привезенное из самой столицы, будет утрачено окончательно. Придется все покупать заново, а некоторые мелочи только в Руоссии и можно будет найти.

— Не надо ничего сюда тащить. Думаю, надолго мы в этом форте не задержимся. Потери большие, скоро нас должны сменить другим полком.

— Ну и ладно, пойду хоть за водой схожу. Где вы воду берете?

— На нижнем ярусе колодец есть. Спроси солдат, они покажут.

Денщик забрал офицерскую флягу и вышел из каземата. Из прохода донеслось.

— Кому вода нужна? Давайте сюда фляги, пока я добрый!

Капитан Магу поднялся на вал форта. Трупы отсюда уже убрали, и сейчас по валу бродили трофейщики, подбирали брошенное оружие, собирали патроны. День был безветренным, позднее осеннее солнце радовало ласковым теплом. А главное, не было слышно стрельбы, можно было стоять на валу в полный рост, не пригибаясь. Значит, почти гарантирована жизнь до шести часов вечера. Ночью в форт доставят патроны, приведут пополнение, а дальше... Дальше будет видно, разрешит высокое начальство остаться в полку или прикажет вернуться обратно в столицу. Но больше всего, Алекс рассчитывал, на то, что сейчас всем будет не до него и о капитане Магу на некоторое время забудут.

И если в ближайшие два дня никто из руоссийского командования о капитане Магу никто не вспомнил, то османийцы о засевшем в форте полку не забыли. Они подготовили ему сюрприз — ночной штурм. Никто потом так и не узнал, что послужило основанием для такого решения, ведь оно изначально исключало из боя крепостную артиллерию. То ли османийцы увидели, что она недостаточно эффективна против укрепления такого типа, то ли решили поберечь остаток боезапаса. Ставка была сделана на темноту, внезапность, численное преимущество, штыки и пули.

Началось все с того, что Алекса бессовестно разбудили.

— Господин капитан, там шум какой-то!

И ведь только успел заснуть! Очень не хотелось вылезать из-под теплой шинели и куда-то идти, но пришлось.

— Ладно, показывай, где там у вас шумит.

Вслед за солдатом Алекс поднялся на вал форта.

— Слышите, господин капитан? Вон там.

Поначалу, Магу ничего не услышал, потом уши его уловили какой-то отдаленный шорох. Если бы глаза капитана могли видеть сквозь темноту, он бы обнаружил, как сотни и тысячи османийских солдат поднялись из укрытий вокруг форта и пошли на штурм. Они пробрались в них с наступлением темноты, выждали, когда руоссийцы угомонятся и лягут спать, а теперь, по команде своих офицеров двинулись отбивать свой форт. Ночь выдалась безлунная, и темнота надежно скрывала их маневры.

— Ерунда какая-то.

Алекс зевнул, прикрывая рот рукой. "Может, разведку выслать?". Однако для этого требовалось испросить дозволения исполняющего обязанности командира полка подполковника Чанаева, который уже наверняка отправился спать. По здравому размышлению Алекс от этой идеи отказался.

— Вроде, сильнее шуметь стало, господин капитан!

Вот угораздило же такого неугомонного наблюдателем выставить. Солдат был из вчерашнего пополнения, капитан мало кого успел запомнить в лицо и по фамилии. Этого, например, он вспомнить не смог. Алекс хотел было сделать рядовому внушение, чтобы не беспокоил начальство по пустякам, но тут ему послышалось, как во тьме что-то звякнуло или брякнуло. Капитан насторожил уши, но звук не повторился. Однако за это время намерения офицера успели кардинально перемениться.

— Поднимай роту! Быстро! И посыльного к подполковнику, бегом!

А сам потянул из кобуры "голд". Приближающийся шорох множества ног уже был слышен отчетливо. Минута томительного ожидания, и снизу затопали солдатские сапоги.

— По местам! К бою!

С пришедшим вчера пополнением численность роты была доведена до семидесяти восьми штыков, и она вновь начала представлять собой заметную силу. Щелкая затворами, солдаты разбегались по окопам. Алекс начал открывать рот, чтобы подогнать их, но в этот момент слева неожиданно бухнула пушка, одна из немногих, оставшихся исправными. Не один капитан Магу проявил бдительность.

Вспышка выстрела выхватила из темноты часть рва и спускавшихся в него османийских пехотинцев. Картечь хлестнула по людской массе, и мгновенно сомкнувшаяся темнота разразилась криками боли и отчаяния.

— Огонь!!!

Куда стрелять? В кого? Ничего не было видно, но сейчас имела значение только плотность винтовочного огня. Вразнобой часто захлопали винтовки руоссийских пехотинцев. Еще раз рявкнула из каземата пушка. Другая, первую не успели бы второй раз зарядить за столь короткий промежуток времени. В яркой вспышке порохового огня стало видно, что османийцы уже заполнили ров и начали взбираться на вал. Изо рва доносился даже уже не крик, а непрерывный вой.

— Огонь! Огонь! Чаще стрелять!

В данной обстановке, экономить патроны не приходилось. Несмотря на грохот винтовочной пальбы, впереди явно ощущалось шевеление людской массы, упорно взбирающейся на вал, несмотря на летящие в нее пули. С той стороны стреляли редко и не прицельно, противники находились в одинаковых условиях почти нулевой видимости, но руоссийцы укрывались в окопах, а османийцы поднимались на вал плотной толпой, в которую невозможно было промахнуться даже в такой темноте.

Первый османийский солдат, которого удалось разглядеть, выскочил справа. Пока Алекс вскидывал револьвер, чья-то винтовочная пуля сбила его с ног и он скатился обратно в темноту. Оттуда полыхнула вспышка выстрела, и капитан, не удержавшись, выстрелил в ее направлении. В следующую секунду из темноты показалась толпа османийской пехоты. Из пяти оставшихся в барабане патронов, ни один не был потрачен даром, промахнуться было невозможно. Вот только пяти выпущенных пуль было явно недостаточно, чтобы остановить плотную массу вражеской пехоты.

— А-а-а-а!!!

Первый османиец вскочил на бруствер окопа. Снизу его тут же достали штыками, и он свалился вниз прямо на капитана Магу. Не удержавшись на ногах, Алекс упал на дно траншеи, труп навалился сверху. Офицер попытался спихнуть с себя убитого, но в этот момент рядом упал кто-то еще, затем сверху навалился второй, то ли убитый, то ли раненый. Затем, не давая капитану вдохнуть, по лежащим на дне прошлась целая толпа.

И хоть по трупам уже никто не топтался, наверху продолжали галдеть османийцы. Алекс решил, что вылезти прямо сейчас, да еще и с разряженным револьвером в руке, будет не самым разумным решением в его жизни. От убитого османийца несло потом, табаком и свежей кровью.

Выждав, когда голоса затихнут, капитан попытался сдвинуть навалившийся сверху труп. Задуманное удалось только с третьей попытки. Убитый османиец и при жизни обладал немалым весом, а после смерти, казалось, стал еще тяжелее. Вновь обретя свободу, Алекс, первым делом, решил зарядить оружие. За этим занятием его и застал отставший от своих османийский солдат. Хоть тот и шел не скрываясь, увлеченный процессом заряжания офицер, его шагов не услышал.

— Ди копек!