— Он в этом не уверен, но ему нужно знать больше, если он попытается оперировать, а больной умрёт на столе, то он, по крайней мере, получит опыт, который поможет ему в дальнейшем. А больному всё равно нечего терять.

— Допустим, — Морт имел на этот счёт другое мнение, но предпочёл оставить его при себе, — а что с остальными?

— Агата, как я и говорил, днём ухаживает за мужем, а ночует в обители на том берегу реки, поначалу она говорила, что после смерти мужа окончательно уйдёт в монастырь, но теперь, видимо, передумала. Она вернётся к родителям, а потом, думаю, снова выйдет замуж. Сказать по правде, раскаяние её оказалось недолгим.

— Что с остальными?

— Мартина собирались отправить в уединённый монастырь по ту сторону Альп, но светские власти вмешались и забрали его себе. Нам удалось настоять только на том, чтобы его не казнили. Теперь он активно искупает вину гребцом на галере, как и тот человек, что хранил краденые деньги. Сержант Алоис приступил к служебным обязанностям и сейчас тренирует солдат нашей гвардии, подозреваю, что скоро начнётся повальное дезертирство, настолько он их измучил. Сам виновник до сих пор нигде не объявился, подозреваю, покинул пределы королевства.

— Что с работой для меня? — напомнил охотник.

— Кое-что неладное происходит на юге Венгерского королевства, недалеко от границы с владениями османов.

— Мы были там год назад, — напомнил Морт с безразличным видом, — все слухи о вампирах оказались именно слухами, как я и говорил с самого начала.

— На этот раз вампиры ни при чём, — успокоил его инквизитор, — есть сведения, что некоторые из представителей провинциальной знати, каковых там проживает немало, на досуге балуются чёрной магией и проводят сатанинские обряды.

— Откуда это известно?

— Сведения поступили ещё полгода назад, но полноценного расследования никто не проводил, ты ведь знаешь, что Орден не имеет там достаточной поддержки со стороны венгерского короля. Просто сбежавший слуга рассказал кое-что о своём господине, что, как ты понимаешь, не гарантирует правды.

— Что же он рассказал?

— Как обычно, видел у хозяина книги со страшными картинками, сам он грамотный, но прочитать их не смог, язык непонятен, потом слышал, как множество аристократов запиралось в комнате, а потом оттуда слышалось странное заунывное пение, наконец, он не уверен, но ему кажется, что имел место свальный грех.

— И что? — Морт изобразил на лице гримасу недовольства, — аристократы в провинции часто сходят с ума от скуки, это приводит к пьянству, безумствам и разврату, в том числе и такому. Мы-то здесь причём? Пусть венгерский король с ними разбирается, тем более, что нашим людям в тех краях толком не дают работать.

— Кроме прочего этот слуга видел капли крови и кровью же написанные на стенах непонятные письмена, а совсем недавно в тех краях стали пропадать люди.

На лице охотника мелькнула заинтересованность.

— А этот слуга точно не украл хозяйскую казну?

— Всё может быть, сам понимаешь, никому не хочется ехать в такую глушь, но проверить мы обязаны.

— Поэтому поеду я?

— Ты не носишь сана, можешь прикинуться кем угодно, способен пролезть в любые помещения. Просто посмотри и скажи, что ты увидел. Если это только пьянство и разврат, то мы отправим донесение королю и предоставим ему разбираться с подданными. Но мы не можем исключить и худшего, это следует помнить.

— Когда отъезд? — Морт нехотя встал с кровати и прошёлся по комнате.

— Послезавтра, на рассвете, до границы тебя доставит экипаж, а дальше будешь добираться, как сможешь. Для связи используй местную церковь, у них есть выходы на нас, пусть отправят депешу с нарочным, или даже используют голубиную почту, если она у них есть.

— Будет ли нужда использовать оружие?

— Только для самообороны, да и к чему спрашивать, ведь ты всё равно с ножом не расстаёшься.

— Верно, — охотник немного смягчился.

— И ещё, — брат Доминик вдруг стал очень серьёзным, — на этот раз ты будешь один, ты и то, что в тебе, берегись.

— Я никогда об этом не забываю, — нахмурившись, сказал Морт в спину удалявшемуся священнику.

Пользуясь оставшимся временем, Морт решил прогуляться. Его, в отличие от очень многих обитателей этого места, никто и ничто не удерживало от выхода, он мог вовсе пропасть на несколько дней и никто, кроме, разве что, повара, его бы не хватился. Не запрещалось ему также пить вино и встречаться с женщинами, вот только вино он пил редко и почти не пьянел, даже от больших доз, а женщин здесь не было, кроме монахинь из обители на той стороне реки. Сказать по правде, большинство этих монахинь годились для разврата только после очень большой порции вина, каковую даже Морт бы не осилил. Привычный маршрут его пролегал вдоль стен резиденции, по берегу небольшой горной реки, вода которой была ледяной независимо от времени года. Поднявшись вверх по течению, он мог позволить себе искупаться, не боясь замечаний бесчисленных особ духовного звания.

Кроме купания, он считал вообще полезным для себя прогулки в одиночестве, которые совершал не менее двух раз в неделю. Берега реки поросли густым лесом, дающим тень и прохладу, которой так недоставало в раскалённом каменном мешке. Мысли о предстоящей работе его особо не занимали, он вообще никогда не строил планов дальше завтрашнего утра, это была полезная привычка, которая хорошо сохраняла нервы.

Ширина реки составляла всего полтора десятка шагов, а глубина в самой середине едва доходила до пояса. Скоро показалась широкая поляна, рядом с которой был большой завал из камней, течение здесь было медленнее, чем в других местах, а потому именно тут находилось его излюбленное место для купания.

Присев на корточки, он попробовал рукой воду, как всегда, ледяная, словно ледник, из которого она происходит, находится не в десятках миль, а где-то совсем рядом. Не торопясь, он снял сапоги, сбросил с себя рубаху и штаны, а потом, оставшись в одних коротких подштанниках, полез в воду. Вода привычно схватила его в свои холодные объятия, руки и ноги сразу занемели, а сердце остановило ход. Через пару мгновений неприятные ощущения прошли, оставив только чувство бодрости и силы. Глубина здесь позволяла проплыть несколько шагов в одну и другую сторону, чем он сразу и занялся, течение постепенно сносило его вниз, приходилось вставать на ноги и подниматься выше.

Через полчаса, уже начав понемногу синеть от холода, он всё же направился к берегу, но вдруг остановился, пристально уставившись на свою одежду, тот факт, что он раздет, тревожил мало, а вот нож, оставшийся на берегу, был куда более серьёзной проблемой. За деревьями кто-то был, разглядеть толком не получалось, и это вызывало беспокойство. Выждав некоторое время, он понял, что нападать на него пока никто не собирается, и медленно пошёл к берегу. Тут из-за деревьев показался тот самый неизвестный наблюдатель. Оставался только один бросок, он прокатится по земле, схватит нож, и тогда противнику несдобровать. Тело его напряглось, словно скрученная пружина. Но, сделав выдох, он расслабился, это была женщина.

— Агата? — он растерялся, не понимая, что она может здесь делать, ведь до обители так далеко. — Как ты сюда попала?

— Сегодня меня выставили пораньше, мой муж стал много спать, лекарь даёт ему дурманящую настойку, она снимает боль, но Карл впадает в прострацию, он просто смотрит в одну точку, да изредка гладит меня по руке. А потом надолго засыпает. Вот и сегодня он заснул, а потом появился монах, который попросил меня убраться побыстрее, они очень недовольны, что женщина находится в этих покоях, там, правда, не монастырь, но большинство людей монахи, поэтому женщине там не место.

— Они совершенно правы, — сказал Морт, — надеюсь, скоро ты вернёшься в родительский дом.

— Разумеется, но не раньше, чем умрёт мой муж.

— А всё же, как тебя сюда занесло?

— Просто в обители нужно появиться к вечерней молитве, времени у меня ещё много, я решила немного прогуляться по лесу, вовсе не зная, что здесь вы.

Последние слова охотник поставил под сомнение, но вслух ничего не сказал. Пытаясь согреться, он накинул на плечи рубаху и постарался в неё закутаться. Неплохо бы развести костёр, но лень было возиться с огнивом. Он слышал, как Агата приблизилась сзади, но ничего не предпринимал. Незачем.

Неизвестно откуда достав полотенце, она вытерла ему голову и шею.

— Вы совсем ледяной, давайте я вас вытру целиком, так ведь можно простудиться и умереть.

Морт, который в последний раз болел простудой в возрасте десяти лет, возражать не стал. Он встал во весь рост, будучи, впрочем, ненамного выше девушки, и предоставил ей промокнуть капли с его тела.

— Эти знаки на теле, — она, видимо, только сейчас их разглядела, — откуда они?

— Часть рисунков я нанёс сам, в молодости, письмена проступили потом, я не хочу об этом рассказывать.

Она не настаивала, просто провела пальцем по его груди, кожа была холодной, словно у лягушки.

— А каково это, купаться в ледяной воде?

— Хотите попробовать? — охотник понимал, к чему идёт разговор, но будучи весьма циничным воином господа, вовсе не собирался протестовать. Странно, что та аура страха, которая действовала на большинство людей, повергая многих в ужас, на Агату никакого влияния не оказывала, даже, кажется, наоборот, привлекала её.

— Я немного стесняюсь, — соврала она, глаза её говорили, что она нисколько не стесняется, а очень даже наоборот. — Впрочем, вы ведь уже видели меня, там, в подвале. А я ведь вас так и не поблагодарила.

Она прижалась лицом к его груди, одновременно развязывая какие-то шнурки на одежде. Через мгновение строгое монашеское одеяние упало к её ногам, она осталась в одной нижней рубашке из тонкой прозрачной ткани. Следом она сбросила с головы чепчик, и по плечам рассыпались густые русые волосы.

— Ваше бельё намокло, нужно его просушить, — прозрачно намекнула она, — а если на мне будет мокрая рубашка, настоятельница будет задавать вопросы, а я не буду знать, что ей ответить.

Взявшись за завязки кальсон, она медленно стянула их вниз, выжала и аккуратно разложила на камнях, Морт внезапно осознал, что холодная вода вовсе не мешает его телу правильно реагировать.

— Мы будем купаться? — спросил он на всякий случай.

— Конечно, — она нежно поцеловала его и сбросила последнюю одежду, показав великолепное молодое тело во всей красе, — только я не умею плавать.

— Не нужно уметь, — успокоил её Морт, — тут совсем неглубоко.

Взявшись за руки они стали медленно входить в воду, Агата тут же охнула и задрожала, пришлось её обнять, сделав ещё несколько шагов, они оказались в воде по пояс, бархатная кожа девушки покрылась пупырками, соски на груди отвердели, глаза широко распахнулись, а сама она стала чаще дышать. Обняв её ещё крепче, Морт рухнул в воду, потянув её за собой. Поднялось облако брызг, девушка издала громкий визг, но теперь они сидели по шею в воде, крепко держась за руки.

— Я так долго не выдержу, — предупредила она, но он и не собирался долго её морозить, через минуту оба уже брели к берегу, стараясь не поскользнуться. Сидя на камнях, они пытались безуспешно согреть друг друга, получалось плохо, а солнце уже клонилось к закату и грело не так сильно, как днём.

— Ты совсем замёрз, — заметила она, проводя ладонью по груди и спускаясь ниже, — сейчас, сейчас я тебя согрею.

Она улыбнулась, в глазах её мелькнул озорной огонёк, а голова склонилась вниз. Да, надо признать, это был неплохой способ отогревать отдельные части тела. Голова её двигалась вверх и вниз, а охотник при этом пытался размышлять о сложившейся ситуации. Конечно, с точки зрения его начальства, происходившее здесь было немыслимым нарушением дисциплины. Вот только он не монах, никогда не давал обет безбрачия, она тоже, а само понятие греха для человека, потерявшего счёт убитым на третьей сотне, было довольно размытым. Девушка продолжала проявлять таланты, достойные опытной шлюхи из портового борделя Амстердама, то ли барон её всему этому обучил, то ли она сама проявила способности, но было заметно, что ей самой очень нравится всё происходящее.

Продолжалось это довольно долго, едва ли они успеют вернуться до заката. Хитрая Агата умудрялась вытворять всё новые чудеса, но сохранять при этом невинность. Всё её тело исправно работало на то, чтобы доставить удовольствие, себе и своему мужчине. Губы, руки, грудь, содомия, — всё шло в дело. Она не гнушалась ничем и, судя по её блаженной улыбке, была счастлива.

Когда оба уже выбились из сил и просто лежали на траве, она вдруг спохватилась, что пора возвращаться.

— Если я опоздаю, меня впустит сестра София, она сегодня на воротах обители, а потом я незаметно проскользну к себе в келью.

— Молитву ты пропустила, — заметил охотник, одеваясь.

— Скажу настоятельнице, что была нездорова.

— А сестра София подтвердит? — усмехнулся он.

— Конечно, мы умеем хранить секреты друг друга.

— У неё тоже есть секреты?

— Ну, — начала туманно объяснять Агата, — она рано познала мужчину, поэтому и оказалась в монастыре, там мужчин нет, и её никуда не отпускают, а ласки ведь иногда хочется.

Больше она ничего не рассказывала, оставив подробности скрытыми. Морт проводил её до моста через реку, откуда сам направился в резиденцию, а она, стараясь быть незаметной, быстро засеменила к стенам обители, что находились в полумиле от берега.

Глава восьмая

Экипаж, призванный доставить Морта на границу, был скромным, никаких признаков его принадлежности Инквизиции он не имел. Помимо оружия и небольшого мешка с вещами, он взял с собой крупную сумму денег в серебре и документ, подписанный самим кардиналом, обязывающий любых представителей католической церкви оказывать требуемое содействие. Бумагу эту следовало прятать до поры, только в случае обнаружения преступлений, интересующих его начальство, надлежало по церковным каналам отправить сообщение в резиденцию. Провожать его вышел один только брат Доминик, который, взяв охотника за руку, произнёс нечто, вроде напутственного слова.

— Помни, Петер, ты должен только собрать доказательства для следствия, ничего делать самому не следует.

— А если при мне станут приносить в жертву младенца? — ехидно спросил он.

— Тогда вмешайся, но не более того, что необходимо. Больше ничего не стану тебе советовать, задачу свою ты знаешь, а выполнять её можешь, как тебе угодно. Думаю, ты справишься, как справлялся всегда. Мы в тебя верим, Петер.

— Справлюсь, святой брат, мне не впервой, и вот ещё что. Агата уже не нужна для ухода за бароном, он впадает в прострацию и не узнаёт окружающих, думаю, вам следует поскорее отправить её домой к её родителям. Если, конечно, вы не хотите, чтобы кто-то из святых братьев впал в грех.

"Или сестёр" — добавил он про себя.

— Ты хотел сказать...

— Я хотел сказать только то, что я сказал, всего хорошего, святой брат, — Морт неглубоко поклонился и запрыгнул в экипаж, кучер легонько хлестнул лошадей вожжами, и повозка медленно тронулась в путь.