Хозяйка хрустальной гряды

Стою в центре огромной круглой площади, а вокруг... сверкающий яркими огнями город, длинные узкие улочки, запорошенные снегом булыжные мостовые, двухэтажные особняки с черепичными крышами и ползущим над ними тонкими струйками дыма. Сквозь крыши выглядывают туманные силуэты заснеженных гор. Вокруг снуют какие-то люди. На углу, сияя стеклянными витринами маленький магазинчик, обвешенный бубликами, кренделями, цветными пряниками, с эпической надписью над крыльцом — 'Ватрушки от бабушки Хохлушки'. В воздухе пахнет сдобой, ванилью и кофе. Прямо передо мной стоял какой-то памятник. Подняла глаза и обмерла.

С постамента на меня смотрел могучий викинг. Огромный. Бычья шея, косая сажень в плечах, по спине рассыпались волнистые пряди волос, перехваченные через лоб широким ободом с большой каменюкой посредине. Мужик напряженно смотрел куда-то вдаль, за плечами развевался длинный, меховой плащ, в руках длинный белый посох. Мощную, как ствол дерева ногу, обвивал ледяной змей. И глаза у этой змеюки мне почему-то показались до боли знакомыми. Я смотрела, на словно сошедшего с картинки представителя Валгаллы широко раскрыв рот и глаза.

-Колоритный дядька! — восхищенно сказала я стоящей рядом бабуле.

-Что ты, свенна, разве так можно про короля?— Бабуля вытаращила глаза и смотрела на меня с благоговейным ужасом.

-А чего это вы ругаетесь? Ишь, моду взяли, чуть что, сразу свенна.

Бабуля вытаращила глаза еще больше,— И откуда ж ты дитятко, такая глупая? Свенна — это почтительное обращение к таким благородным девушкам как ты. Ты ведь благородная девушка?

Ну капец, это получается я в прошлый раз Мальвина бабой обозвала. Благородной. Понятно тогда чего разозлился. Бабуля посмотрела на меня как-то подозрительно и опять спросила:

-А ты деточка что, не местная?

Как-то мне не хотелось палить контору, а уж если врать то всем одинаково, поэтому я села на своего любимого коня и жалобно пожаловалась старушке:

-Не помню я ничего. Амнезия у меня.

Бабка оказалась сердобольная, всплеснув руками, стала причитать:

-Болезная значит. А такая молоденькая. Жалко то как. Пойдем милая я тебя чаем напою с плюшками.

Я посмотрела еще раз на памятник и спросила:

-Так этот товарищ, значит король?

-Король деточка, король. Хороший был король! Мудрый, сильный, справедливый, — бабулька вдруг шморгнула носом и глаза у нее как-то подозрительно на мокром месте оказались.

-А почему был? — я заинтересованно посмотрела на былинного богатыря со змеюкой на ноге.

-Так убила Эркара скользящая то. Все зло от них. Ни души ни сердца,— и лицо у бабушки мгновенно утратило доброжелательное выражение.

Слов нет... Чуть не ляпнула глядя на статую,— Ну здравствуй папа! И только потом до меня стало доходить то, что она сказала. Культурный шок...То есть это не Эркар уничтожил мою маму, а она его. Это что еще за хрень такая несусветная?

А бабушка стала меня тянуть за руку и, указывая взглядом на приближающуюся к городу снежную бурю.

-Пойдем ка детка в дом, ишь Король Арвэнгар лютует, третий день кого-то ищет, все кланы на ноги поднял.

-Сын этого что ли,— я кивнула головой в сторону папенькиной статуйки.

-Что ты дитятко! Не было у Эркара детей. Да и не передаётся власть ледяным королям по наследству. Их агорн выбирает,— бабуля продолжала меня тянуть в сторону магазина с плюшками и смешной вывеской.

-А этот новый, король тоже хороший?— даже не знаю почему спросила.

-Хороший тоже детка, токмо ветреный дюже, давеча у него помолвка должна была быть, так отменил... и лютует третий день, а че лютует то, ежели сам отменил? Ветреный, как есть ветреный. — Мурлыкала себе под нос бабка.

Бабулька оказалась хозяйкой бакалейной лавки, она усадила меня за столик, налила ароматного чая, всунула мне в руки ванильную булочку и сев напротив стала трещать как сорока.

Болтун конечно находка для шпиона, поэтому пока я ела бабушка Хохлушка рассказала мне все, что я хотела знать. По их версии, оказывается Эркар полюбил мою маму, а она захотела отобрать у него агорн, символ ледяных королей и получить власть над королевством льдов. И вот этим самым агорном, понятия не имею что это такое, она его и убила. Сказать что я была злая, значит не сказать ничего. У меня руки чесались, сделать какую-нибудь пакость. Поэтому когда я вышла на улицу и посмотрела на папенькино изваяние, мне почему-то очень захотелось дать ему в глаз снежком.

-Так значит, все перекрутили, да? Мама значит, во всем виновата? Ну, я вам покажу кто такие скользящие, я вам устрою всемирное таянье ледников. И у меня даже на примете есть одна зеленоглазая зараза, которая мне поможет воплотить мой план в жизнь.

Я шла и пыхтела себе под нос как тролль, а потому совершенно не заметила обледеневшего спуска с горки. Моя несчастная ножка подвернулась на скользком выступе и в позе 'А мы морские звезды, осторожно!' я раскорячкой поехала с горки вниз.

-Бум,— сказала моя бедная головушка, приложившись обо что-то твердое. Этим что-то оказались сапоги, высокие, белые сапоги. Ноги.. выше были ноги... Красивые такие ноги... А дальше был ОН! Меня подняли в воздух, словно перышко и, удерживая на вытянутых руках, сказали:

-Ты...

Он даже не сказал, а как-то выдохнул это 'Ты'. И в этом 'ты' было столько всего...Радость, нежность, надежда, восторг и что-то такое.., от чего у меня перехватило дыхание и все что я могла..., просто смотреть на него и глупо улыбаться. Вот совершенно глупо. От уха и до уха.

Он опять все испортил. Красивые брови вдруг сошлись на переносице 'индейским жилищем', ну вигвамом в смысле, и он стал орать как резаный:

-Ты, ты где была? Ты где была, я тебя спрашиваю? — он схватил меня за плечи тряс так...Уж не знаю, что он из меня собирался вытрясти. Толи снег, потому что его мне за шиворот набилось целая куча, пока я собой вытирала горку, толи душу, толи остатки разума.

-Ты хоть представляешь, что я чувствовал, когда искал твое бездыханное, окоченевшее тело посреди ледяной пустыни,— надрывался совершенно злой Мальвин.

И вот пока он на меня кричал и тряс как мешок с дустом, я смотрела на него такого сердитого, взъерошенного, такого красивого, и просто фанатела от счастья. Искал, переживал, волновался...

-А давай целоваться,— сказала я, все так же глупо улыбаясь.

Синеволосик впал в ступор. Даже кричать перестал. И лицо у него было такое... В общем самое лучшее на свете лицо. А пока он зачарованно на меня смотрел я его взяла и поцеловала

И мир исчез. Просто взял и исчез куда-то. Растворился в бесконечной нежности нашего поцелуя. Утонул в синих как море глазах моего снежного принца. А он вдруг отпрянул от меня и посмотрел так, словно не мог поверить, что это действительно я. А потом...потом на меня обрушилась снежная буря. Меня целовали... неистово, безумно, страстно, лишая воли, разума, гордости. И губы...его губы... алчные, обжигающие, требовательные, они были везде, они плавили, они сводили с ума, они уносили меня куда-то далеко-далеко, где не было ни скользящих, ни ледяных королей, ни боли, ни ненависти, а только этот невероятный мужчина, с синими как море глазами и его безумный поцелуй.

Глава 4 Убегательная.

Буря осыпалась снежным дождем и меня несли... Я плохо соображала, зачем и куда меня несли. Я вообще в тот момент плохо соображала. Арвэн кажется, открыл дверь. О нет! Он опять притащил меня в свой жуткий замок. Нам на встречу выбежал мерзкий 'Свин', и вот не понравилось мне, как он на меня смотрел. Да чего уж там, он мне вообще не нравился. Я ему еще темницу не припомнила. А я припомню, вот только поцелуюсь еще немного и припомню.

Свин хотел что-то сказать Мальвину, но у него получилось только:

-Ва...

-Меня нет, — перебил его Арвэн.

-Да Федя, нас нет, — ехидно вякнула я, выглядывая из-за плеча моего снежного принца.

А Арвэн стремительно покидал холл, унося меня куда-то наверх. Хотя я, в общем-то, догадывалась, куда именно. И мы шли, а лестница загоралась тысячами ярких огоньков, словно кто-то прокладывал для нас волшебную ускользающую вдаль дорожку. И все мерцало вокруг — и стены, и воздух, и пол, и синие как море глаза они тоже мерцали...Странно, тепло, завораживающе.

-Ты волшебник,— улыбнулась, восхищенно глядя на моего снежного принца.

-Я парень-мороз! Помнишь?— Арвэн тихо засмеялся, крепче прижимая меня к себе.

Меня вносят в спальню. Ярко вспыхивает огонь в камине, гаснут свечи и комната погружается в полумрак. Меня опускаю на пол и, я что-то пытаюсь сказать, но не успеваю, потому что попадаю в плен... Теплый плен его рук. И где-то далеко, словно во сне, я слышу нежный шепот. И тихий стон. Кажется мой. И я понимаю, что одежды на мне становиться все меньше и меньше. А Арвэна все больше и больше. Его руки. Его губы. Его дыханье. Он повсюду. Он как пожар. И я сгораю в этом огне, плавлюсь как воск, я таю... Его ладони, касаются моей обнаженной кожи, подобно раскаленному железу выжигая на мне свое клеймо. Воздуха...Его не хватает. Я задыхаюсь... Мою грудь сжимают, настойчиво, требовательно, нежно... И я прихожу в себя.

-Э-э-э. Я вообще-то предложила целоваться, а не раздеваться.

Арвен прекратил стаскивать с меня платье и почему-то грустно вздохнул. Он уткнулся лбом в мои волосы и тяжело дыша, спросил:

-Что же ты делаешь со мной, Снежная моя?

А что я? Что сразу я? Он вообще-то первый начал. Или я? Как-то я мигом поглупела, и в голове сумбур...

Подняла глаза и только сейчас заметила, что он выглядит очень уставшим. Бледный, под глазами пролегли тени, волосы буйными вихрами разметались по плечам. Такой строгий, собранный, такой красивый. Протянула руку и погладила его по щеке. Ладони мгновенно коснулись горячие губы, заставляя мое тело петь подобно струне.

-Где ты была? — тихий, настойчивый вопрос вырывает меня из тумана грез.

Смотрю на него и понимаю, что врать так не хочется, а правду говорить нельзя. Не знаю почему, но точно понимаю что нельзя.

-Я не помню.

-То есть, как это не помнишь? — Арвэн смотрит на меня с какой-то смесью тревоги и недоумения.

-Я головой ударилась. Сильно. Ничего не помню.

Зря я это сказала. Меня мгновенно подхватили на руки и уложив на кровать стали покрывать легкими поцелуями волосы, глаза, губы...

-Тебе больно? Где болит моя Снежная? — и взгляд такой... Я схожу с ума, когда он так на меня смотрит. И врать так стыдно. Но я ведь в кажется на территории ледяных. А нам, скользящим, сюда нельзя. Да и у Арвэна могут быть неприятности, если узнают, что он был со мной.

-Нигде не болит. Я не помню. Я не знаю, — мямлю я, опуская глаза в пол.

— И меня не помнишь?— он обнимает мое лицо ладонями, заставляя смотреть в глаза.

-Тебя помню,— и дурацкая улыбка вновь ползет от уха и до уха. Глупый, разве можно тебя забыть.

Счастливый вздох и меня обнимают крепко-крепко, а потом он просто ложится рядом, заключая в кольцо своих сильных рук, целуя волосы на затылке, убаюкивая, шепча что-то нежное, теплое.

-Спи, -тихо шепчет мой принц ,— завтра поговорим.

Нет, я совершенно теряю рассудок, когда нахожусь рядом с этим мужчиной. Мне же домой надо. А я тут лежу как медуза растеклась по кровати и слюни пускаю. Ну и что мне ему сказать? Ляпнула первое, что взбрело в мою затуманенную от поцелуев голову:

-Мне домой надо, меня мама искать будет.

-Ты же не помнишь ничего. Какая мама?— Арвэн приподнялся на локте и посмотрел на меня как на ребенка несмышленого.

-Нет ну гипотетически...У меня же должна быть мама. И она наверно волнуется,— настаивала я на своем.

-Найдем мы завтра твою маму, спи моя Снежная, тебе отдохнуть надо. Самое главное, что я тебя нашел и больше никуда не отпущу.

Чего-то мне сразу поплохело от этого его 'не отпущу'.

-В смысле не отпустишь?— уставилась я на Арвэна, хлопая глазами.

-В самом прямом. Ты моя! Я тебя так долго искал, Снежная. Никуда не пущу, — обнял так крепко, что кости захрустели, и сказал, как отрезал. Даже спорить с таким Арвэном страшно.

-А я убегу,— попыталась отшутиться я.

-Не убежишь на этот раз,— и улыбка у него ну вот просто запредельно счастливая стала,— я тебя запру в замке.

Даже не знаю, почему на двери посмотрела. Шок...а не было дверей! На том месте, откуда он меня внес в спальню, была стена. Беленькая такая стена. Повсюду были одни стены. Ни входа ни выхода. Окошко правда осталось. Ну хорошо хоть окошко оставил, буду потом правдоподобно врать, что через него вылезла. Я уж молчу, что мне двери в принципе вообще не нужны. Чего зря человека расстраивать. Тем более мне нужно было, что бы он уснул рядом спокойный и счастливый, а не караулил меня всю ночь.

-Ну ладно не убегу, — состроила обреченную мину, а потом почему-то разозлилась, — Слушай, а ты с чего это решил, что я с тобой жить буду?

-Это не обсуждается, Снежная! — и он каким-то нехорошим жестом собственника, вдруг сгреб меня в свои медвежьи объятья и прорычал:— Ты моя!

-Да? И с чего это ты решил что я твоя?— вспылила я начиная злиться еще больше.

Это было подло. Одним легким движением он опрокинул меня, подмяв под себя и устраиваясь между ног, стал целовать. И это уже были поцелуи и ласки высшего пилотажа — жаркие,тягучие, бесстыжие,на грани фола, заставляющие выгибаться и стонать в его руках... И вдруг все закончилось, а я лежала потерянная и разбитая, жадно хлопая губами как выброшенная на берег рыба, глядя в нависшего надо мной мужчину.

-Еще аргументы нужны? — ехидно спросил Арвэн, — может повторим?

-Целоваться? — тупо спросила я.

-Раздеваться, — нагло предложил мой синеволосый диктатор.

-Не не не, не надо раздеваться,— хотя в принципе, я уже и раздеться была не против, несмотря на то, что голой меня еще ни один мужчина не видел.

-Правильно моя Снежная, до свадьбы ни ни,— засмеялся Арвэн,продолжая покрывать поцелуями мою грудь, плечи и ...

-А у нас еще и свадьба будет? — глупый вопрос конечно, но я почему-то спросила.

-Конечно моя Снежная, с утра лекарей вызову, пусть твою голову посмотрят, а потом свадьба,— мурлыкал Арвэн не отрывая губ от моей шеи.

Нет определенно надо валить, свадьба в мои планы совершенно не входила, и действует он на меня совсем плохо. Вместо мозгов сплошной кисель. А дома Скай, Кэл и снежинки...и каток завтра открывать... Вот вьюга! Вот это влипла! Пухля меня точно прибьет!

Я накрыла рукой губы не на шутку разошедшегося Арвэна и теперь он смотрел на меня тяжело дыша и хищно сверкая неестественно синими глазами.

-Давай спать.Я правда устала. А завтра тяжелый день.

Мальвин вдруг улыбнулся, совершенно весело, искренне, бесшабашно, потом наклонился и легко-легко поцеловал.

-Завтра будет самый лучший день, я тебе обещаю.

Он заботливо укрыл меня одеялом, устроился сзади и уткнулся носом мне в затылок. Такой трогательный жест. Уууууууу. Нереально хотелось повыть, громко,призывно, как волк на луну. И как спрашивается уйти от него после этого?

-Спи моя нежная. Моя Снежная,— ласково прошептал снежный принц, крепко сжимая меня в своих объятьях.