| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Срамота... срамота-то какая... — гудел детина монотонно и как-то жалобно. На чистейшем русском языке, — Как жеж жить-то? Жить-то как?
— Je suis au paradis... — шептал лежащий. Кажется, на французском.
Спустя пять минут и еще одну выкуренную сигарету, я понял, что мое самообладание все-таки лучше, чем у большинства сверстников. Оба из них не выходили из цикла, продолжая с разными интервалами повторяться. Стоило начать налаживать отношения с возможными одноклассниками, поэтому я решил вмешаться, а незнание французского языка определило дальнейший ход событий.
— Ну что же вы так убиваетесь, сэр, — начал я на чистом русском, обращаясь к верзиле, — Во-первых, вы так точно не убьетесь, а во-вторых — скорее всего, существуют весьма весомые предпосылки, возможно, даже необходимость, вменяющая ученицам академии одеваться именно таким образом...
— Эээ? — медленно вышел из прострации и территории газона верзила, недоверчиво рассматривая меня бледно-зелеными глазами с сурово вырубленного нордического лица. Спустя минуту он прогудел, — Ты же вот сейчас по-русски сказал?
— Смею надеяться, что да, — я выполнил короткий полупоклон, — Алистер Эмберхарт, сквайр, четвертый сын графа Эмберхарта, ваш возможный одноклассник. С кем имею честь вести беседу?
— Так... погодь! Погодь! Давай лучше на японщине! — внезапно запаниковал здоровенный тип, который на пятнадцатилетнего не был похож совершенно, — ...а то мне тут послышалось, шо ты себя Алистервью назвал, и уже кого-то поиметь успел... али грозишься...
От такого пассажа я чуть портсигар не выронил. Под нервно выкуриваемую сигарету, мы все-таки сумели преодолеть языковой барьер, но не до конца. Бугай, представившийся Евгением Распутиным, наотрез отказался звать меня 'Алистервью', предложив свой вариант в качестве 'Алеши'. Я подумал и согласился — в Японии, насколько мне было известно, были чрезвычайно популярны прозвища для знакомых и друзей.
Пока мы находили общий язык, до конца очнулся валявшийся на лавке брюнет. Убрав руку и продемонстрировав правильный овал лица с немного горбатым носом и хитрыми черными глазами, он молниеносной пантомимой показал нам обоим, что сильно разочарован в половой принадлежности стоящих возле него аристократов, но так уж и быть — согласен продолжить дальнейшее существование, и даже вступить в разговор. Выразив надежду, что мы вскоре воссоединимся с обществом прекрасно одетого прекрасного пола, француз бессовестно попытался начать обсуждать подмеченные им прелести отдельных его представительниц, из-за чего мне пришлось нарушить личное пространство Распутина — вцепившись в руку великана, я предотвратил его возврат к дереву. Русский, кстати, в отличие от нас с французом, щеголял черной полоской на пиджаке.
Наш разговор был прерван резко и внезапно. Сначала раздался негодующий и яростный девичий крик, быстро сменившийся резким и гортанным выкриком, в котором мне послышались металлические отголоски, затем мимо нашей троицы протащило по асфальту тело, разбрасывающее во все стороны клочья одежды и выплески голубоватой энергии. 'Не жилец' — автоматически подумал я, вспоминая эпизод из прошлого, в котором лондонский пьянчужка встретился с набравшим разгон мобилем. Тормозной путь пьянчужки по брусчатке был куда короче. Каково же было мое удивление, когда тело, полежав секунды три, встало на ноги и припустило дальше на своих двоих, под аккомпанемент девичьих ругательств.
Поспешно выйдя из скверика, я обнаружил тесно сбившуюся группку молодых девушек с красными лицами, а так же еще одну жертву... непонятно чего. На асфальте, совсем недалеко от представительниц прекрасного пола, бездыханно лежал невысокий черноволосый юноша и истекал кровью... из носа. Подойдя к жертве, я с горечью убедился в провале моей миссии. Труп принадлежал Таканаши Кею, чьи фотографические карточки я получал регулярно годами, обознаться было нельзя. Ну что же, покойся с миром, несчастный. А я пойду, подам документы на перевод и пойду назад в благословленный логичный Лондон, где женщины носят одежду ниже пояса и по улицам не летают неубиваемые подростки.
Труп вытолкнул носом еще струйку крови и сделал глубокий выдох. Возмущенный шум девушек, которые все как одна стояли, прижав ладонями юбки, оповестил, что продолжающуюся жизнедеятельность японца они не одобряют.
— О! Он живой! — прогудел за моей спиной Евгений и тут же внес предложение, — Алеш, давай его к врачу отнесем?
— Мы не знаем, от чего он пострадал, — отрезал я, продолжая разглядывать немного окровавленное, но определенно живое и даже не побитое тело, — Нельзя его трогать!
— Вполне можно, господа! — из толпы девушек пробилась вперед очень симпатичная блондинка, чьи волосы завивались бесчисленными кудряшками. Горящий румянец на щеках здорово оттенял огромные глаза с лазурной радужкой, — Этот бедный юноша просто увидел слишком многое! Его вина неоспорима, но нанести ему вред, к нашему глубочайшему сожалению, никто не успел! Этот негодяй потерял сознание сам, поэтому, если вы будете так любезны, что отнесете его к доктору, а потом сопроводите к нам обратно, мы будем крайне благодарны!
Выпаленные как из пулемета слова встретили мое полное непонимание, но горячее одобрение остальные девушек. Решив с Распутиным не вникать в чужие сложности, мы заткнули телу нос платком и вдвоем понесли его в академию. Медпункт должен был располагаться справа на первом этаже... вроде бы?!
— Инамори-сан, прости меня пожалуйста!! — веселый голос заорал на весь немалый двор, где происходило действие. Я остановился, неверяще глядя на кричащего. Это был тот самый ободранный тип, который после страшного энергетического удара протащило мимо нас по асфальту. Тип отсвечивал лохмотьями, наглой улыбкой, карминно-красными волосами, японской национальностью и чувствовал себя, судя по всему, замечательно. Это вообще как?!
Группка девушек вновь пришла в движение — из нее вырвалась высокая худенькая японка с белоснежно-серебристыми волосами, собранными в два толстых объемных пучка за ее спиной. Глядя ненавидящим взглядом на оборванца, девушка сделала перед собой несколько сложных и выверенных жестов руками и пальцами, а потом полыхнула энергетикой с такой мощью, что у меня аж завибрировала аура! Да даже 'отец', находясь в фамильном замке, на такое способен не был! Эффектом упражнений девушки стала огромная волчья голова, соткавшаяся в воздухе из подобия снежинок и тут же с громким воем рванувшая к красному-наглому-типу. Тот, моментально сбледнув с лица, сразу же задал стрекача куда подальше. Голова волка, продолжая завывать, свернула вслед за беглецом за угол, а я вновь обратил взгляд на тяжело дышащую девушку, которая стояла, уперев ладони в колени.
Что-то мне все меньше нравится как эта академия, так и эта страна.
— Эмберхарт Аристер-кун? — ко мне подбежал зеленоволосый японец с метками третьего года обучения, — Вас вызываете директор Суго. Пойдем, я тебя провожу!
* * *
— Синтоизм, Эмберхарт-кун, это то, что оказало фундаментальное влияние на быт нашей империи, — читал мне лекцию директор, расхаживая по кабинету, заложив руки за спину. Слушал я внимательно, так как именно этот уважаемый, но странноватый тип был единственным, кто полностью был в курсе моей миссии среди педсовета Академии, — Наши духи очага, боги, хранители и даже демоны — все они получали чрезвычайно малое количество энергии веры от жителей острова! Постепенно они научились выживать, встроив в свои жизненные циклы такую несвойственную духовным сущностям вещь как 'смерть'. Слабые развеивались, их энергия укрепляла остальных. Круговорот энергии в природе и человеческих поселениях, год за годом, век за веком. Рано или поздно должен был случиться качественный скачок таких духовных трансформаций. И он случился. Часть духов научилась принимать полностью материальный облик. Мы их назвали Иным Народом...
— Я уже встретил в Токио полудуха-получеловека, — вставил я свои пять пенсов, тут же добавив, — Едва не застрелил от неожиданности.
— Ваш сенсей разве не упоминал об особенностях нашей страны? — неприятно изумился Суго, но тут же помотал головой так, что хвост его пшеничных волос заколотился, как у половозрелого жеребца, — Нет-нет, давайте сначала о главном, Эмберхарт-кун! Стрелять в Японии ни в кого не нужно! Мы гордимся тем, что являемся страной с самым низким уровнем преступности в мире!
— Меня в поезде атаковало шестеро вооруженных клинковым оружием мужчин, — начал меланхолично перечислять я, — Потом, не далее как полчаса назад, я определенно наблюдал на территории академии как минимум два энергетических приема неизвестной мне природы, потенциал каждого из которых совершенно точно был смертелен для человека. Далее, в самом Токио, пусть даже из-за нелепой ошибки, но я оказался свидетелем бегства полу-человека, который продемонстрировал физические кондиции, о которых лучшие атлеты мира могут только мечтать. Что еще, господин директор? Наверное, Бури, во время которых аристократу определенно стоит быть вооруженным. Это наш долг перед человечеством, который я намереваюсь исполнять, как полагается. Прошу меня извинить, но я не прислушаюсь к вашим словам насчет пацифизма. Мне нужны калибры побольше.
Японец натурально надулся, сел за свой монументальный стол и оттуда обиженно на меня посмотрел. К этой пантомиме я отнесся абсолютно индифферентно, со своей безопасностью я шутить не собирался. Явно имея об этом представление, Асаго Суга высказался, что я имею право на свое мнение, но проносить в академию любое оружие строго запрещено, кроме как в оружейный шкафчик каждого студента мужского пола на случай Бурь, и если таковое требуется для клубных занятий. Потом он вернулся к предыстории, связанной с моей миссией.
— Япония веками была в состоянии феодальной раздробленности, Эмберхарт-кун, — разглагольствовал он, — В следствие чего сложилась традиция сочетаться браком с духовными сущностями. Потомки, в которых преобладал духовный аспект, забирались представителями Иного Народа, а те, в ком силен был физический — оставались людям. Как ты можешь заметить, подобное кровное родство и перемешивание крови очень благотворно сказалось на современной японской аристократии. Они куда красивее и гармоничнее сложены, чем простолюдины, обладают огромным, по сравнению с другими нациями, запасом духовных сил и...
Рассказывал директор достаточно долго. Все свелось к описанию ритуала-договора, утвержденного между аристократическими семьями Японии и представителями Иного Народа. Каждые двадцать лет рождаются двое детей, мальчиков, почти всегда — из простонародья. Оба с рождения наделяются чрезвычайно большим потенциалом, но при этом являются природными антагонистами. Проще говоря — терпеть друг друга не могут, инстинктивно. Каждый раз, когда они встречаются в схватке, их силы возрастают. При правильном сталкивании лбами и страховке, оба юнца к 15-18 годам набирают немалую мощь, созревая для сбора 'урожая'. А именно — потомства. Сценарий выверен сотни лет назад — и 'Герой' и 'Князь Демонов' обзаводятся гаремами из пяти-шести, а в некоторых случаях и целого десятка красивых девушек. Естественно, 'совершенно случайным образом'. После 'финальной битвы', в ходе которой один из них обязан умереть, выживший 'уходит на покой', если это так можно назвать.
— Окончание ритуала не представляет из себя ничего интересного, Эмберхарт-кун, — развел руками директор, — Князь Тьмы удаляется со своими девами в один специальный древний замок, где вскоре умирает от перегрузки организма темными энергиями, Герой же теряет духовную энергию иным способом, становясь вялой и бесхарактерной личностью, доживающей остаток лет где-нибудь в провинции. Счастливые девы возвращаются с потомством, имеющим очень большой потенциал, в лоно семьи. Счастливый конец.
— Только проблема в том, что в этом поколении Князь Тьмы вами найден не был, и мне предлагается попробовать его... 'заменить', — протянул я, приблизительно уже видя схему хитрых японцев. Конкретнее, мне предлагалось не заменить одну из главных фигур ритуала, а, пользуясь некоторым нашим с 'князем' предположительным родством, заставить проснуться потенциал его оппонента.
— Грубо говоря — да, — сделал извиняющееся лицо директор, — У кланов и родов уже кончились идеи, где найти инкарнацию Князя. Поэтому мы надеемся, что ты, как потомок Эмберхартов, сможешь... 'расшевелить' Таканаши Кея. Пока что он обычный японский школьник-простолюдин... а ждать еще двадцать лет нам бы не хотелось. Категорически. Более того, Эмберхарт-кун, мы не сможем позволить Таканаши-куну прожить обычную жизнь. Его потенциал никуда не делся, он Герой... поэтому, если ты не справишься, его убьют.
— Последнее меня совершенно не касается, — отрезал я, — Итак, мне предстоит вырастить тигра, дергая его за усы, пока он будет не достаточно зол и свиреп, чтобы осеменить ваш палисадник. О каком боевом потенциале мы вообще ведем речь? С чем-нибудь можно сравнить Героя, вошедшего в силу? Если получится, то, что потом? Мне потребуется умереть?
Директор сказал 'О!' и выложил на стол крупную серебряную брошь с темно-зеленым непрозрачным камнем.
— Этот амулет тайно хранился в семье Таканаши, настраиваясь на биоритмы Кей-куна. Ты можешь по нему увидеть, насколько далеко зашел прогресс. В оптимальном спектре камень будет сиять ровным молочным цветом. Весь, — дал инструкции директор Суга, а потом немного замялся, — Что насчет потенциала... его боевые способности будут где-то на порядок выше, чем у Инамори Мию. Кажется, ты видел, как она наказывает Хинабоши-куна...
Я тяжело сглотнул. По собственным ощущениям, та волчья призрачная голова могла бы 'наказать' и целый легкий танк... насмерть. Не немецкий 'Крайнз-3', конечно, а старую тарантайку поляков, вроде 'Юзели', с щелями в палец... но это же маленькая девочка! В маленькой юбочке!
Возможно, мне понадобится силовой доспех. И отряд телохранителей.
И легкая авиационная пушка под ручное ношение. Ах, черт, я же аристократ.
...интересно, существуют ли авиационные пушки с револьверным барабаном?
Ну, хоть помирать не надо, директор успокоил. Я же не настоящий.
Глава 6
Следующий день, знаменовавшийся началом обучения, принес мне серьезное облегчение. Мысль о том, что я попал в окружение безумных энергетических монстров, способных чихом сметать горы, пропала совершенно. О, эти дети с разноцветными волосами были удивительно могущественны, формируя странными жестами и словами различные формы убийственной энергии для поражения цели! Но при этом — безнадежно энергетически искалечены. Каждая клановая 'школа', 'стиль', родовые техники и секреты не просто поглощали очень солидный кусок времени жизни японских аристократов, но и намертво корежили их ауру строго под свои нужды и требования. Результат — дети, умеющие зажарить слона, но не имеющие шансов его встретить. Зато престиж...
— Эмберхарт-кун, вот твоя анкета, — мне был вручен желтоватый листок с перечнем собранных обо мне данных, где имели интерес лишь две строчки 'Мощь — F — , Контроль — S+++'. Замечательно. Я улыбнулся, сворачивая листок и запихивая во внутренний карман. То же самое проделал косящий на меня Распутин, в то время, как большинство остальных учеников радостно тыкало друг другу под нос своими сокровенными данными.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
