Миллстоун

— А я так не думаю, — он вытянулся во весь рост перед ней, отчего она даже вздрогнула.

Айен смотрел на всё это со стороны и даже не пытался вступиться за дочь. Кажется, до него начало доходить, что, независимо от того, что здесь произошло, она тоже к этому причастна. Но она впала в полнейший ступор, и окончательно убедившись, что ответа от неё не добиться, Миллстоун перевёл своё внимание на незнакомца. Тот беспомощно лежал на полу, схватившись за раненое бедро.

— Сильно жжёт? — даже с некоторой снисходительностью спросил его Джон.

— Да, — поморщившись от боли, ответил задержанный.

— Полный заряд, — пожал плечами детектив, — ты сам виноват, я предлагал сдаться мирно.

— Так кто это? — не выдержал наконец Айен.

— Ну, судя по запаху, это тот, кто крал у вас еду, а что он ещё сделал, это предстоит выяснить. Это может занять время, если господам офицерам не известна его физиономия.

— Вот что-то такое есть, — сказал Майлз, — нужно порыться в ориентировках.

— Хорошо. В любом случае он идёт с нами в участок. Наручники у вас есть?

— Найдутся, — кивнул Майк и полез в карман.

Уже спустя минуту задержанный, хоть и не твёрдо, но стоял на ногах, а руки его были скованы за спиной. Джон коротко осмотрел рану: беспокоиться было не о чем, луч не задел кость и кроме болевого шока последствий почти не было, разве что крови было немного больше, чем обычно бывает при такого рода ранениях, но это вина повышенной активности в первые минуты.

— Старайся не хромать, не так больно будет, — посоветовал Миллстоун.

— Как будто вы знаете, что это такое, — пренебрежительно ответил задержанный.

— Ну разумеется нет, — уверенно ответил Детектив.

— Что дальше? — спросил Саймон.

— Дальше, Пифф, позови Шермана в участок, а мы с Майком отведём этого бедолагу туда. Господин Айен, я не буду арестовывать юную мисс, если вы гарантируете, что она тоже сейчас явится для выяснения обстоятельств.

— Хорошо, — уважительно ответил хозяин бара, — я только выпровожу всех и мы придём.

— Отлично.

Они расположились в холле участка и стали ожидать. Незнакомец продолжал почёсывать больную ногу, всем своим видом выражая пренебрежение. Его усадили в кресло, и Миллстоун сел напротив, чтобы не дать ему и малейшего шанса сбежать. Первым явился Шерман, и на его лице вырисовалось жуткое недоумение. Он явно не ожидал, что небольшие расследования Миллстоуна приведут к поимке преступника, который был знаком ему в лицо.

— Надо посмотреть ориентировки, — сказал Майлз, — он там есть, я помню.

— Не надо ничего смотреть, — сказал начальник участка, — это Билли Слоут.

— Чёртовы легавые, даже здесь меня знаете.

— Ещё бы, такая знаменитость.

— Вы мне дадите почитать объявление о розыске? — попросил его Джон.

— Разумеется. Сейчас.

Шерман залез в один из шкафов, достал оттуда папку и с минуту её пролистывал, после чего протянул Миллстоуну пожелтевший листок.

— Ничего себе послужной списочек, — детектив даже присвистнул, — и правда, знаменитость.

— Плевал я на вас. Сажайте меня в Арпер.

— А вот это как раз вряд ли...

Миллстоун хотел продолжить фразу, но остановился, потому что в участок вошёл Айен и его дочь. Все её глаза были заплаканы, а руки дрожали. Миллстоун уже составил для себя примерную характеристику событий, но желал узнать всё от неё.

— И, как это часто бывает, звезда попалась на мелочи, — задумчиво заключил он, бросив взгляд на листок, — кража еды с кухни.

— Я устал от дохлых койотов и яиц мутантов. Поживите как я, и узнаете, что такое настоящий хлеб.

— Я знаю, знаю, — пренебрежительно кивнул Миллстоун, вставая, — с подобными заявлениями я сталкиваюсь часто, и с разного рода примерами, но речь сейчас не о них. Присаживайтесь, мисс.

— Я Холли, — тихо сказала она, садясь на место Джона.

— Что же, Холли, самое время рассказать нам, кто этот человек, и что он делал в доме вашего отца.

Она ещё раз всхлипнула, но говорить не торопилась.

— Ты обещала мне, — строго сказал Айен.

— Да, — тихо сказала она, — он сказал, что его зовут Билли, и сказал, что прячется от одной из банд, поэтому я не должна никому рассказывать, что знаю его.

— Интересная постановка. Федеральная полиция у нас теперь банда, — улыбнулся Миллстоун, — продолжайте, мисс, нам очень интересно.

— Он сказал, что ему нужно отсидеться и дождаться удобного момента, а потом мы с ним уедем далеко отсюда.

— Куда именно?

— На диких территориях есть свободная республика, где мы могли бы быть вместе и не бояться.

— Не знаю, что там по части свободных республик, — усмехнулся Шерман, — но если туда стремятся такие люди, как Билли Слоут, ничего хорошего там нет.

— А что с ним будет? — она посмотрела на Миллстоуна так, как будто бы видела в нём спасителя, и что всё сейчас определяется его волей: одно слово, и её приятель снова свободен и их счастливая жизнь не отменяется.

— Он, конечно, надеется попасть в Арпер, но, учитывая список его злодеяний, его ждёт виселица.

— Что? — на её лице, казалось, выразилась вся трагичность, которую она только способна была осознать.

— Мисс, это подлый и опасный преступник, — холодным тоном сказал Миллстоун, — банды, возможно, его тоже преследуют, но, к его счастью, полиция добралась до него раньше, и теперь его ждёт всего лишь виселица, а не страшнейшие пытки и ритуальное убийство.

— Одна хрень, — злобно сказал Слоут.

— По крайней мере, не придётся опознавать ваш труп. Лишняя работа.

Девушка тем временем начинала впадать в истерику. Она едва сдерживала себя, чтобы не разрыдаться.

— Вы лжёте, — выдавила она из себя, глядя Миллстоуну в глаза.

— Не верьте, — он протянул ей ориентировку, — три грабежа с убийством уже путь на виселицу, но, как вы видите, он на этом не остановился. Там даже одно изнасилование есть.

— Это всё враньё! Почему они говорят это, Билли?

Но Слоут молчал. Он уже не горел желанием говорить с кем-либо, а тем более с ней. В его глазах читалась лишь злоба и ненависть — он точно не ожидал быть пойманным сегодня.

— Я думаю, юная мисс совершенно не причём, — тихо сказал Миллстоун Шерману, — и мы можем её отпустить, особенно учитывая, что она рассказала нам всю правду.

— Да. Вы свободны, — кивнул Шерман, — вы ведь разберётесь, мистер Уотерс?

— Разберусь, господин офицер, — кивнул трактирщик.

Юная мисс разревелась, и отцу чуть ли не силой пришлось выволакивать её на улицу. Она кричала какие-то бессвязные слова ненависти Миллстоуну, но он не обращал на них внимания, лишь сидел сложив руки и ждал, пока они уйдут.

— У вас ведь есть изолятор? — спросил он, когда вокруг стало тихо.

— В подвале. Детектив Майлз, не проводите ли господина в его апартаменты?

— Провожу.

Майлз ненадолго удалился, и во время его отсутствия в холле висела тишина.

— Не сбежит? — тихо спросил Миллстоун, когда Майк вернулся.

— Не сбежит, — сказал Шерман.

— Расскажете нам, как вы его поймали?

— Тут, как и вчера, особо и рассказывать нечего. Он залезал в окно коридора — хоть оно и на втором этаже, но залезть можно, я проверил, — и шёл к ней в спальню. А потом, когда все в доме спали, и ему нужно было уходить, он не всегда делал это сразу, а заглядывал на кухню. Я почувствовал его запах. Не то чтобы он был очень заметным, просто каким-то нетипичным. Мы чуть было не застукали его вчера, но он успел выпрыгнуть в окно. Ну а сегодня я снабдил их ложной информацией о том, что не приду вечером, а потом заявился. Она хотела предупредить его, и тут-то я и подловил их.

— Почему он не залёг на дно, когда узнал о вас? — спросил Саймон.

— Недооценил. Намотался по окраинам, где и без него проблем хватает, и решил, что и здесь всё будет так же.

— И вправду просто, — восхищённо покивал Майлз.

— Обращайте внимание на слова местных. Иногда стоит разобраться.

— Это вы ещё не всё слышали, — усмехнулся Шерман.

— Послушаю. А сейчас не отказался бы от стакана воды и кровати, но, боюсь, старый Ник уже спит.

— Нужно найти вам отдельное жильё, — сказал начальник.

— Не требуется. Я поближе к народу, а сегодня в машине переночую.

— Ну как знаете. Ладно, парни, отбой, завтра будем связываться с Джейквилем.

После совместного перекура на парковке около участка все разошлись по домам, а Миллстоун ещё долго сидел, глядя на узкую полоску света на горизонте. Жаль было только бедную девочку — она надеялась и любила, а самый дорогой ей человек оказался заурядным убийцей, для которого и виселица слишком мягкое наказание.

Неожиданно тишину нарушили шаркающие шаги. Миллстоун услышал их ещё когда они были далеко, но они приближались. Он уже потянулся за пистолетом, когда разглядел в тусклом свете луны силуэт Айена.

— Вы бы осторожней так, я всё-таки вооружён, — добродушно сказал Миллстоун, закуривая сигарету.

— Я хотел сказать спасибо. При офицерах как-то неудобно было.

— Ничего. Это наша работа — ловить преступников и доставлять их на казнь.

— Но я всё равно благодарю вас. Если хотите, можете приходить всегда, когда захотите есть. Я дам вам скидку, извините, совсем бесплатно не могу.

— Ничего страшного, я бы всё равно отказался, — улыбнулся детектив, — а вот небольшая скидка и возможность поесть когда угодно, это приемлемо. Продолжайте заботиться о дочери. Кстати, как она?

— Спит. Я дал ей особое лекарство, выменял рецепт у одного торговца. Если бы я знал, я бы сам поймал и придушил бы этого Билли.

— Теперь это сделает профессионал, а вы продолжайте делать то, что делали — обеспечивайте дочери будущее.

— Да, офицер.

— А теперь, если вы не против, я буду спать, денёк был не из лёгких.

— Конечно. Жду вас утром на завтрак.

— Разумеется.

Миллстоун проводил его взглядом, затушил сигарету в пепельнице и уже по привычке разлёгся на заднем сидении своей машины, где в полной тишине его убаюкало едва слышное мнотонное гудение реактора.

ХИЖИНА НА ОТШИБЕ

— Ну, раз уж я обещал, то обязательно выполню, — улыбнулся Миллстоун.

— Но вы нас долго томили, — сказал Майлз, закуривая, — разве можно так?

Миллстоун открыл капот своей машины, и все офицеры разом присвистнули, хотя непосвящённый мало что мог понять в представшей взору картине. Реактор был спрятан под защитным кожухом, и занимал всю середину подкапотного пространства. Сейчас его гудение было слышно лучше, а несколько лампочек-индикаторов лишь подтверждали штатный режим работы. По бокам реактора располагались вполне стандартные для автомобиля вспомогательные системы, из которых самой массивной была система охлаждения — как ни крути, а реактор был более чувствителен к рабочей температуре, нежели обычный двигатель. Предназначение прочих бачков несложно было предугадать — стеклоомыватели, тормоза и прочие атрибуты, необходимость которых современная силовая установка не отменяла. Ещё заметным был блок стабилизации и распределения энергии и в нём же размещался простенький компьютер для контроля режимов работы реактора.

— Вот это система, сказал Рич, — наверное, стоило многих сил всё это так сделать?

— Конечно, — кивнул Джон, — всё моё детство я помню эту машину, но стабильно работать она начала только к моей юности.

— А как топливный элемент менять? — спросил Саймон, — с огромным любопытством разглядывавший реактор, склонившись в подкапотное пространство.

— А вот это целая история. Сделать это можно только в мастерской, но в принципе, вне её вы вряд ли найдёте подходящий стержень.

— Вы уже это делали?

— Да. И не раз, — улыбнулся Джон, — нужно было отладить схему.

— Вы же говорили, что его хватает надолго? — заметил Майлз.

— Это полного, а пока машина была в работе, мы ставили все, какие попадались, и при испытаниях режимов реактора их надолго не хватало.

— Да, — протянул Кормер, — надеюсь, что когда-нибудь у каждого может быть такое под капотом.

— Когда-нибудь и диких территорий не будет, — заметил Миллстоун, закуривая.

Осмотр машины продолжался недолго. Рабочий день закончился, и все стремились пораньше оказаться дома. Сам же Миллстоун заглянул в "Золотую Шахту", чтобы поужинать, а после отправился к старому Нику. Спать не очень хотелось, поэтому, загнав машину в небольшой дворик, он вышел на улицу, чтобы покурить, любуясь на закат. Сегодняшний день был спокойным: Миллстоун лишь лучше изучил окрестности и наметил несколько моментов для более подробного ознакомления. Но в целом в Смоллкрике было относительно спокойно, гораздо спокойнее, чем ожидал детектив. Однако, для того, чтобы обстановка кардинально изменилась, больших усилий не потребовалось бы: нужно было лишь затронуть какие-то дела на диких территориях, но возможность пока не представилась. Поэтому Джон решил, что за неделю другую соберёт материалы о городке, местном населении, и если ничего серьёзного больше не всплывёт, то можно будет наведаться в Джейквиль — уж там-то будет над чем поработать.

— Что-то вы сегодня долго курили, господин офицер, — отметил старый Ник, встречая Миллстоуна, — наверное, денёк был не из лёгких, вот и было над чем подумать.

— Нет, господин Дейджен, — ответил Джон, снимая шляпу и вешая её на вешалку, — денёк был как раз так себе, осваиваюсь.

— Да, вам бы это не помешало. У нас такая неразбериха с этими границами и территориями, хорошо хоть, соседи тихие в основном.

— Да, это точно. Но, боюсь, к ним тоже придётся наведаться.

— Ну, это уж вам виднее, вы всё-таки человек федерации, вас они побоятся трогать. Не хотите ли, кстати, чаю? Я недавно купил просроченный концентрат у бродячего торговца. Но он хороший, я уже попробовал, чтобы если что, не отравить доблестного офицера.

— Бросьте, мистер Дейджен, — улыбнулся Миллстоун, — есть вещи, которыми нельзя отравиться, потому что срок годности для них чистая формальность, и такие концентраты первые в списке. Мне было бы куда интереснее, откуда он взял этот концентрат.

— Никто вам не скажет. И впредь, зовите меня просто Ник, я же уже вас просил. Я фамилию свою плохо воспринимаю, могу даже не откликнуться.

— Хорошо, Ник, я постараюсь, но как-то мне неудобно.

— Удобно-удобно, так что проходите за стол, вода скоро закипит.

Чайник, стоявший на небольшой печке, и вправду уже гудел, сообщая о том, что из носика вот-вот повалит пар. Ник тем временем бросил в две чашки по кубику концентрата и добавил немного сахара.

— Я хотел вас спросить про одного из ваших соседей, — сказал Миллстоун, глядя в окно на заходящее солнце.

— Про кого именно? Мы все здесь соседи.

— Про гробовщика Фреда.

— И что вам про него интересно? — немного недоверчиво спросил старик.

— Мне довелось с ним разговаривать, и мне он показался немного напуганным чем-то. Может быть, вам что-то об этом известно?

— Тут всем об этом известно, только говорить побаиваются.

— Интересно. Офицеры полиции мне ничего об этом не сказали.

— А потому что тоже побаиваются.