Книга 2. Бледное солнце Сиверии. Часть 3

-Это всё приводит к тому, что люди и эльфы объединяются. Результат — появляется Лига. Начинается война сначала за возврат Гроха, а потом.., — гибберлинг вздохнул.

Тут объявили привал.

Мы быстро развели костёр, стали доставать припасённый обед.

-Ну и познания у тебя, — заметил я, поедая вяленую рыбу с пресной лепёшкой.

Бёдвар усмехнулся, оскаливая маленькие белые зубки, и тоже вгрызся в свою порцию.

-Ещё бы, — говорил он, с набитым ртом. — Я с этими орками столько раз сталкивался... Мне было интересно, кто те враги, с которыми приходится сражаться. Интересовало и то, за что они бьются.

-И где же сталкивался? — поинтересовался я.

-Ну... к примеру, на Плато Коба. Слышал о таком? — Бёдвар подмигнул.

-А здесь, в Сиверии?

-О, здешние племена относятся к имперским оркам как... как карась к сому.

-То есть?

-И то, и другое — рыба. Но всё одно разная.

-Понятно... И что отличает здешних орков от имперских?

-Всё дело в их вере. Она определяет ход их жизни.

-Вкусно! — заметил я, кивая на еду. — Поясни, пожалуйста.

-Орки верят в то, что произошли от мистических духов-животных. К примеру, племя Белого Тигра у Великанов... Смекаешь? У каждого племени свой тотем. Ему часто приносят кровавые жертвы.

Я вдруг вспомнил гоблинов и их Верховного шамана.

-Их сказания в основном чтят героев — великих воинов прошлого. А таковых, уж поверь, не мало. И каждый сызмальства стремится быть похожим на них. У них даже когда-то поговорка была... хотя, может, и сейчас есть (в реальности, она звучит гораздо грубее), что настоящий орк должен прожить четверть века.

-То есть? А потом что?

-Живёшь больше, следовательно, трус, — гибберлинг вдруг чему-то рассмеялся.

Из его рта посыпались кусочки еды.

-Великий Пир... война, огонь и кровь — вот к чему всегда стремилась Орда. В Империи орков уравняли в правах, как, в прочем, и Восставших. В том заслуга Яскера. Для него это был важный шаг на пути становления во главе Империи. Тем самым Яскер не только обрёл мощного союзника, но и несколько утихомирил недовольных орков, считавших, что их просто используют для того, чтобы хадаганцы жили во славе и богатстве. Но вот мои слова, попомни их: если Орда, не смотря на все свои клановые и родовые стычки, найдёт нового лидера, вроде Родогора, или Черепа, то она будет способна подмять под себя не только Империю, в которой состоит, но и весь мир.

-Ничего себе заявление!

Бёдвар усмехнулся и стал доедать свою порцию.

-А орки тут, в Сиверии, они к какой силе принадлежат?

-Они сами по себе. Дикий народ... примитивные законы... Они признают лишь культ Силы. А Череп, Орда... это всё лишь красивая легенда... не больше...

-Вот ты сейчас говоришь, а я вдруг вспоминаю гоблинов и водяников. Тоже ведь дикие племена со своими верованиями...

-И что?

-А шаманы-то у них — орки. Смекаешь?

-Та-ак... Ты сказал, и только сейчас я понял. Ведь действительно... Эй, Вагни! — кликнул гибберлинг старшего брата. — Ты слышал?

Тот кивнул головой и ответил что-то на своём языке.

-У этих племён, — специально заметил я, — были вещи Ермолая Сотникова.

-Выходит, если исключить, что тот их раздал за просто так, то...

Гибберлинг поднялся, хмуро глядя в землю.

-Интересно... интересно... Нить судьбы не бывает прямой, — бормотал Бёдвар. — Она причудливо пересекается... когда сама с собой, когда с другими нитями.

Тут гибберлинг посмотрел на меня.

-Как сейчас.

-О чём ты? — спросил я.

-Ты... твоя нить много раз пересекалась с нитью Сотникова. А это что-то да значит.

-Там, где вяжутся нити, — заметил Вагни, — всегда будут узелки.

-И как это понимать?

Гибберлинг сначала пожал плечами, но чуть помолчав, всё же ответил.

-Я могу сказать только одно, — тут Вагни закрыл глаза, будто вспоминал: — нити да узлы, вяжи крепкие, узоры дивные, плетитесь на всякую судьбу, на лёгкую и на трудную... Так говорили мамки у Ткацкого станка...

-Всё! — гаркнул ведущий. — Кончай привал! Собираемся в путь. Надо до вечера дойти до Лысого взгорья.

Погода снова начинала портиться. Набежали тяжёлые тёмные облака, и под вечер повалил густой снег.

Нам пришлось останавливаться на ночлег раньше. Гибберлинги ловко соорудили нечто вроде шалашей, где мы, уткнувшись друг к другу боками да спинами для обогрева, проспали до самого утра.

Тигриная долина, не смотря на своё название, была довольно тихим местом. За всё время пути мы так ни разу и не встретили ни одного тигра. Иногда, конечно, находили едва приметные следы огромных лап, но более ничего.

На очередном привале начался совет по поводу того, куда идти дальше. Перед этим, мы вышли на какой-то утёс, с которого открывался вид на северо-восточный берег реки.

-Не замёрз, — заметил кто-то из гибберлингов, имея в виду блестящую змею Вертыша.

Я глянул на воду, а потом перевёл взгляд дальше на север, где синели высокие заснеженные горы. В одном из мест они разрывались надвое, пропуская через себя реку. И вот именно там я увидел Великанов.

Огромные фигуры, высеченные в скале, сурово глядели на Южную Сиверию.

Это были своего рода ворота, через которые протекал Вертыш. Не знаю, какова была их функция в старые времена, однако выглядело это всё сооружение, как часть какого-то древнего комплекса. Даже отсюда эти гиганты поражали воображение своей масштабностью, своим величием.

Но я отвлёкся созерцанием Великанов, и не заметил горячего спора между гибберлингами. Одна их часть настаивала на том, что следует продолжить путь к "воротам". Спуститься к реке, обождать до ночи и проскочить по Вертышу незамеченными.

-По воде? Река не замёрзла! — возмущались другие.

-У берега замёрзла...

-Ага! Шагнёшь и бульк — камнем на дно.

Те, кто высказывался против изначального плана, говорили о каком-то ущелье в скалах, прозываемым Волчьим, мол, можно воспользоваться этой горной расселиной.

-Да оно сейчас завалено снегом по самую макушку! — возражали первые. — Или мы по воздуху полетим, аки птицы?

Я глядел на них с полным безразличием. Ущелье, Великаны — пусть сами решают.

-Надо пойти глянуть занесло или нет. Чего гадать!

Споры продолжались ещё с полчаса, а потом всё же победили те, кто стоял за поход через ущелье.

-Это идти в сторону вёрст пятнадцать! — бросила последний аргумент первая группа. — Да потом по нему ещё двадцать...

-Ничего. Сто прошли, ещё сто пройдём!

И мы двинулись вглубь Тигриной долины к Волчьему ущелью, выходящему прямо на Костяную равнину северной части аллода.

Чем ближе к горам, тем больше снега и тем гуще заросли. Тут уже были не одни только сосны да ели, а стали попадаться осины, кустарники дикого шиповника. Мы миновали ряд холмов, и вышли к какой-то котловине, за которой, по словам Угрюмых, должно было начинаться ущелье.

Вечерело. Небо окрасилось в ярко-розовый цвет. Солнце уже почти опустилось за горы.

Было пронзительно тихо. Стоял такой трескучий мороз, что клубы пара на ходу превращались в иней, оседавший на моей бороде и усах.

Двигались, молча, прямо друг за другом. Я уже подумывал о предстоящем привале. Честно говоря, подустал.

-Стой! — крикнул ведущий.

Он ловко сбросил лыжи, затем поднял руку в знак внимания и стал всматриваться вперёд в сторону старых лиственниц, росших у серого валуна. Одно из деревьев давно уж свалилось вниз, выставляя напоказ целый клубень кривых корней, торчащих во все стороны, что немытые волосы у побирушки.

Я подумал, что гибберлинг обнаружил орков. Стал и сам туда всматриваться, но в наступающей темноте было плохо видно.

-О, Нихаз нас раздери! — прошептал Вагни, старший брат Угрюмых.

Я проследил и его взгляд, направленный всё к тем же лиственницам, но по-прежнему ничего не увидел. Правда, на всякий случай потянулся за луком.

Гибберлинги стали стягиваться друг к другу, вытаскивая кто короткий меч, кто топор.

Что-то шевельнулось. Я попытался вглядеться.

-Что там? — тихо спросил у Бёдвара.

Тот молчал, напряжёно гладя древко топора.

Периферийным зрением я отметил лёгкое движение. Глаза мгновенно напряглись, и вот теперь-то увидел...

Справа у корней стояла белоснежная фигура тигра. Но, то был не простой зверь. Его исполинские размеры просто ошарашивали.

Животное стояло, опустив голову к низу и внимательно глядя на наш отряд исподлобья.

-Хозяин Тигриной долины, — растерянно проговорил Бёдвар.

С каждой минутой становилось темнее, и я уже стал понимать, в какую неприятную историю мы влипли.

-Точно не надо было идти к ущелью, — запричитал кто-то слева.

Я быстро натянул тетиву.

-Уходим... потихоньку, не поворачиваемся к нему спиной, — закомандовал уверенным голосом Вагни.

Гибберлинги стали отступать назад. Я соскочил с лыж и на всякий случай достал зачарованную стрелу.

Тигр лениво глядел на наши удаляющиеся фигуры, сердито теребя хвостом. Вот он сделал шаг вперёд, словно пытаясь убедиться, что мы действительно уходим. И тут я увидел груду костей, занесённых снегом — следы пиршества этого зверя.

Надеюсь, что он не голодный и за нами не погонится.

Только я это подумал, как белый тигр сделал ещё несколько быстрых шагов вперёд, подняв голову вверх и топорща усы. Его глаза блеснули огоньками и вдруг без разгона эта зверюга бросилась вперёд, вздымая снежную пыль.

Я выстрелил, но не успел подготовиться. Молния с сухим треском ударилась в землю в нескольких шагах от животного. Но даже это его не остановило: тигр продолжал набирать скорость, двигаясь к ближайшему гибберлингу.

Тот сжался в комок, выставляя вперёд свой короткий меч. Остальные его товарищи растеряно заметались на месте, не зная, что предпринимать.

-Огонь! — следующая стрела скользнула по шкуре, лишь слегка её опалив. — Твою мать!

Прыжок и зверь налетел на мохнатый комочек, разрывая его на части. Кажется, я увидел, как оторвалась голова. Вот не думал, что зверь может подобное сделать с одного раза.

-Огонь! — и ещё одна стрела ушла вперёд.

Она смачно вонзилась в бок и тигр злобно зарычал. В воздухе запахло подпаленной шерстью и мясом.

-Огонь! — и ещё одна стрела попала прямо в переднюю лапу, чуть ниже плеча.

Гибберлинги наконец-то опомнились и бросились в атаку. Это затрудняло возможность дальнейшей стрельбы. Пришлось некоторое время обождать, пока тигр не разбросает их в стороны. Послышался отчаянный ор и вопли раненых.

Я снова вскинул лук. Стрела-молния попала прямо зверю в грудь. И тут же через мгновение шея с головой и туловище разлетелись в разные стороны.

Некоторое время эхо взрыва оглашало округу.

-Всё? — спросил кто-то справа.

Мы, те, кто остался стоять на ногах, дружно переглядывались друг с другом.

И тут: "Бух! Бух!"

Я толком и понять ничего не успел. Что-то тёмное стремительно вылетело справа и голова "взорвалась" тысячами звёзд.

Кажется, — подумало сознание, находящееся в чёрном колодце, — меня оглушили.

Это была последняя здравая мысль. Потом я помню только тьму...

10

Оказывается, идти без лыж было очень трудно. Я частенько проваливался в сугробы... Да тут ещё голова сильно болела, подташнивало...

Нас взяли в плен. Выяснилось, что отряд орков вчера случайно вышел на наш след, и нагнал, а затем и напал на отряд уже в самой котловине, которую кто-то из них назвал Священной.

Всех схватили. Оставшихся в живых гибберлингов разоружили, и, крепко накрепко, привязали к длиной жерди. Мне же из-за роста просто скрутили руки за спиной, отобрали клинки, лук и даже нож из-за голенища сапога.

Да, что говорить! Эти орки были весьма ловкими ребятами. И кто утверждал, что они тупые, что валенки?

Побег отпадал сам собой. Дело не в том, что я смог бы или не смог бы это сделать, а в гибберлингах. Они были обузой для меня, но бросать их, как говориться, на съедение оркам, мне казалось верхом непорядочности.

Было досадно и обидно, что я так попался. Слишком увлёкся боем, и не заметил подкрадывающихся врагов.

Будет тебе урок! — сердито шипело моё рассерженное "я". — Дурак! Сколько же можно наступать на одни и те же грабли?

Это я про наёмников, которые схватили меня в Гравстейне. Всё от того, что слишком часто "считаю ворон", а именно в такие моменты и случаются всякие... неприятности.

Поскольку нас сразу не убили, я пришёл к выводу, что сейчас оркам это и не надо. Скорее всего, нас ведут в их стойбище, а уж там... как Сарн положит.

Впереди меня ехал гигант. Лошадь была ему под стать: крупная, мохнатая. Он вез притороченную к седлу голову белого тигра, так что я смог в деталях её разглядеть. Красные, налитые кровью глаза, затянутые поволокой смерти; длинные, желтые зубы, явно не раз отведывавшие человечины (и не только её). Легкий ветерок трепал длинную шерсть... Секунда-другая, мне казалось, он сейчас зевнёт, откроет дремлющие очи, и с громким рыком броситься на добычу.

Всю дорогу до реки орки ни разу не останавливались. Мне, как мне, а вот раненым гибберлингам приходилось туговато. Они, конечно, ни разу не пожаловались и не попросили помощи, и, кажется, это несколько увеличило степень уважения в глазах врага.

Уже утром мы стояли на берегу. Орки отпустили лошадей, подогнали широкие плоские лодки и стали грузиться сами и размещать нас. Для этого им пришлось отвязать гибберлингов от жерди.

На другом берегу нас уже ждали. Грубо вытолкав всех пленников на прибрежный снег, орки сгрудились возле головы тигра и о чём-то долго переговаривались на своём языке. Некоторые из них возмущённо потрясали кулаками. Другие цокали языком, качали головой и при этом поглядывали на меня.

Часто слышалось одно слова, похожее на "каан", или "кхан", или "гаан"... Из-за врождённой шепелявости трудно было разобрать. При этом орки часто показывали на лежащую на снегу голову.

Кажется, мы попали в задницу! — заключила трезво мыслящая частичка моего "я". Не знаю, кем приходился оркам убитый тигр, но в том, что они были очень расстроены, не было никакого сомнения.

Нас заставили подняться и потолкали на восток, через негустой ельник. Через полчаса мы вышли на дорогу, и идти стало легче.

Я изредка поглядывал на Великанов. Находясь в относительной близости от них, начинал чувствовать себя какой-то мелкой букашкой.

Это же какими надо было быть... мастерами... чтобы смочь создать подобное... подобное... творение. Я глядел и даже порой забывал, что пленён и связан.

Кстати, руки уже затекли от неудобства. Я чисто рефлекторно попытался скинуть путы, понимая, что всё равно не выйдет, и тут же получил сильный тычок в спину.

-Двигай! — пробасила свирепая рожа.

Клыки орка явно мешали не только нормально закрываться его челюсти, но и внятно разговаривать. Его раскрашенное белыми полосами морда свирепо таращилась на мою фигуру.

Всё дело в отношении, — подумалось мне. — Всё дело именно в нём. Что люди, что орки, что эльфы — все себя мнят лучше остальных, а от этого и все... конфликты... Даже войны, что греха таить. Мы — самые-самые... а все остальные вокруг не стоят выеденного яйца.