Практическая психология.Конт

— Плевать! Никто не видел, что произошло с контом. Они были вдвоем с Искореняющим. Теперь кир Алан лежит с пробитой головой, а ксен только руками разводит!

— А я давно говорил, что на скале надо пост оборудовать! А ты мне что отвечал? Что со сторожевой башни скалы просматриваются как на ладони! И что же ты увидел?

Ксен сведущ в военном деле? А вот это уже любопытно.

— Сглупил! — резко ответил капитан. — Кто же знал? Но теперь сделаю там заставу.

— А тебе не кажется поведение кира странным? — елейным голоском спросил Взывающий.

— Не кажется, — буркнул Рэй, но как-то неуверенно.

— Он не помнит о прошлом, но знает о духах. Когда это кир Алан интересовался такими вещами? Он слишком трепетно стал относиться к детям, которых терпеть никогда не мог. Он перестал обращать внимание на женщин, зато дни напролет проводит в обществе своего слуги, которого раньше через день приказывал пороть на конюшне. Он ведет крамольные речи! И ни разу не был на исповеди с тех пор как пришел в себя. А говорит, как ребенок! Странный он. Странный!

— Друида сказала, что речь восстановится! А то, что он слова странно произносит, то такое тоже бывает. Дети вон много чего выговорить не могут. Он стал контом, и ответственность за людей его изменила, — попытался Рэй защитить хозяина. Правда Виктория услышала в его голосе некоторую задумчивость, словно воин пытался убедить в первую очередь себя. — Ты хочешь сказать, что он сам себе голову размозжил?

— А кто знает? Я не удивлюсь, если его обуревают духи Вадия! — запальчиво заявил ксен. — Не ссорься с Храмом, иначе здесь будет отряд братьев Искореняющих уже через три десятницы.

— Отобьемся! Я не отдам хозяина на растерзание этим...

— Молчи, несчастный! Даже у камней есть уши!

— Турид, — прорычал воин, — уйди! Не вводи в искушение.

Раздался топот, стук двери, и спорщики вошли в комнату.

— Кирена Литина! Прикажите капитану выпустить брата Искореняющего из тюрьмы! — Прямо от порога ксен предпринял последнюю попытку.

— Капитан, — раздался испуганный голос контессы. — Немедленно выпустите ксена из тюрьмы и попросите у него прощения!

— Простите, кирена, но, пока жив мой господин, только его слово является законом. Как он? Не пришел в себя?

— Нет, — коротко ответил голос друиды, и на лоб конта легла холодная мокрая тряпка. — Шли бы вы орать в другое место, и контессу заберите. Нечего ей на это смотреть. Сомлеет вот-вот.

Раздалось сопение, пыхтение, тяжелые шаги, и наступила тишина. Если лекарка и оставалась в комнате, то дышала она совершенно беззвучно.

"Спасибо, Рэй. За верность и за веру в конта. Неспроста ты у окна остановился. Ох, неспроста. Но я! Какая беспечная идиотка! — Замелькал в голове ледяной калейдоскоп из мыслей-снежинок, перебегая на спину, стекая холодным ознобом прозрения по позвоночнику. Только сейчас Виктория посмотрела на свои поступки со стороны. Глазами местных. И застонала про себя. — Самоуверенная дура! А ксен — молодец, сразу тебя раскусил, моментально заметив все несоответствия. Умный мужик, в отличие от некоторых глупых баб! Расслабилась? В сказку попала? А в этой сказке тоже умирают. И умирают тяжело — с болью, с муками, захлебываясь собственной кровью и дерьмом. И близкие гибнут, и детей убивают, и рабство, и храмовники, и какие-то игуши. Тебе дали шанс, так воспользуйся им! Попробуй улучшить жизнь этих людей. Выживи сама. Докажи всем, что ты чего-то стоишь и в этой жизни".

Несколько минут она костерила себя на все лады, выбирая самые обидные и нелицеприятные эпитеты. Но, в конце концов, успокоилась, собралась и занялась анализом.

Во-первых, нужно запомнить раз и навсегда, что теперь она — мужчина! И думать должна, как мужчина. Долой эмоции. Сложно? Да, сложно. Но нужно привыкать. Больше никаких мыслей о себе в женском роде. Хватит одного прокола. Она — конт! У нее власть, поэтому некоторую эксцентричность ей простят. Простят даже восторженные взгляды на широкие плечи Рэя, главное — чтобы она с таким же восторгом не начала смотреть на симпатичную попку Берта.

Во-вторых, нужно налаживать отношения с Храмом. И обязательно выяснить, с какой целью здесь находится ксен Турид. Не хочется кормить шпиона и врага. Значит — постоянная слежка. Для этого целесообразно использовать детей. Кто обратит внимания на снующего по замку ребенка?

В-третьих, срочно придумать оправдание глупому поведению во дворе. Падение на колени перед мальчишкой-рабом, слезы, мягкость. Лучше бы она озаботилась их одеждой и питанием. "Выдержка, конт Валлид, и еще раз — выдержка! Считай, что это очередное задание, и его нужно выполнить, оставшись при этом живым".

В-четвертых, забраться на скалу и все там осмотреть. Сам валун упал или ему помогли? И организовать там пост, как советовал Рэю ксен.

В-пятых — жена...

— Хватит валяться, — раздался голос друиды. — Я же вижу, что ты давно очнулся.

— А отчего тогда промолчала?

Конт сел, кривясь, выпил горькую настойку, подсунутую ему пожилой лекаркой. Зато мозг моментально вышел из тумана и заявил о своей работоспособности.

— Хотела, чтобы ты послушал, — без улыбки сообщила друида, присаживаясь на край топчана, на котором лежал конт.

— Ну, послушал, — буркнул конт, рассматривая женщину, посмевшую разговаривать с ним, словно он не конт, а конюх.

Вблизи она оказалась не такой уж и старой. Невысокая, худенькая, с россыпью мелких и тонких морщинок в уголках глаз и над губами. Седина, почти не заметная на светлых волосах, и небольшие пигментные пятна на щеках выдавали возраст. И чуть уставшие светло-зеленые глаза. Ведьма.

— Тебя служкой Вадия не обзывают? — хмыкнул конт, поправляя подушку, чтобы удобнее было сидеть.

— Искореняющие считают, что в некоторых ворожеях живет анчута, — спокойно ответила лекарка. — Анчута занимает тело, изгоняя его хозяина. Злой, темный дух. Из тех, которых победил светлый Ирий да запер на горе в пещере, а Вадий выпустил.

— Зачем? — с любопытством спросил конт.

— А из вредности, — лукаво усмехнулась друида. — Здесь, на фронтире, кличут таких, как я, друидами, а сами мы себя называем травницами-ворожеями. Знания передаются от ворожеи к ворожее только по женской линии.

— У тебя есть, кому передать?

— Есть, конт, не бойся, — чуть улыбнулась друида.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Ты знаешь, что каждый пояс — это описание жизни свободного человека? — игнорируя его вопрос, спросила травница. — Основной цвет — цвет рода. На твоих землях — это голубой. По нему пускают цветной орнамент. Каждая нить что-то значит. Белая — единственный ребенок в семье, желтая — старший, розовая скажет знающему, что дева готова к замужеству, а синяя подскажет, кто из парней ищет жену.

Конт бросил взгляд на широкий пояс травницы. Черный, коричневый, красный, зеленый, и ни одной голубой нити.

— И что означает твой пояс, ворожея?

— Черная — глава рода, красная — вдовство, зеленая нить говорит, что я достигла наивысшего мастерства в своем ремесле, а коричневая — что у меня есть ученики.

— А твой род?

— Ворожеи не принадлежат никому. Мы приходим и уходим по собственному желанию.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — повторил конт, нахмурив лоб.

— Пояс — это еще и оберег. Очень сильный оберег, конт. Поэтому их отбирают у рабов.

— И? — Конт начинал злиться. Надоели до чертиков эти загадки.

— Где твой пояс, конт? — наклонилась к нему друида.

— Не знаю.

Виктория растерялась, лихорадочно соображая, видела ли она в комнате пояс. Выходило, что нет.

— Знаешь, отчего твоя рана на боку воспалилась и чуть тебя не убила? — ворожея подвинулась ближе. От нее пахло сухими травами и дымом. — В мазь, что я для тебя сделала, кто-то добавил яд горной гадюки. От него нет противоядия. Как только яд попадает в рану и смешивается с кровью, он начинает убивать. Три дня, конт, и ты мертв. Тебе мазали бок почти десятницу, и ты смог сам вскрыть рану, будучи вполне здоров телесно.

Наверное оттого, что она из другого мира? У неё иммунитет? Но как это возможно? Виктория растерянно смотрела на травницу. А та наклонилась к самому лицу конта, так близко, что он увидел собственное бледное отражение в ее зрачках, и прошептала:

— Тебя хотят убить, конт. И я бы промолчала, если бы ты оставался прежним.

— Зачем ты мне это говоришь? — едва слышно третий раз спросил конт.

— Потому что ты изменился.

— Не боишься?

— Что такое смерть, конт? Всего лишь шаг к свободе. Тебе ли не знать?

С этими словами она встала и, бросив тряпку в миску с водой, пошла к выходу, придерживая подол черного платья.

— Как твое имя?

— Друида.

И как это понимать? Как намек или как предостережение? Сначала ведмедь, затем яд, сегодня камнепад... Если быть откровенной, Виктория не удивилась. Она бы тоже попыталась убить реципиента, встреться он ей раньше. Но теперь эта жизнь принадлежит ей, и терять ее не хочется. Так кто же этот таинственный убийца? Тот, кто имел доступ к лекарству. Ксен? Берт? Нанни? Рэй? Литина? Это может быть любой из слуг. Пока конт валялся в отключке, кто угодно мог зайти в его покои.

Мужчина встал и задумчиво вышел следом за травницей на улицу. Оказывается, он лежал в светелке, на первом этаже пристройки, примыкающей к донжону. Тут же к нему подбежала Кусь и уткнулась мордой в опущенную ладонь.

— Рэй! — заорал конт.

Но вместо Рэя из кустов, словно он там сидел в засаде, выскочил ксен и чуть ли не бегом направился к Алану. С другой стороны от конюшни бежал Рэй. Говорить они начали одновременно, не доходя до господина по несколько метров.

— Кир Алан, прикажите немедленно освободить брата Искореняющего!

— Господин мой, зачем вы встали? Да еще и без куртки!

— Кир Алан, вы не имеете права...

— Сейчас прикажу приготовить вам завтрак...

— Молчать! — гаркнул конт, которому надоело слушать этот галдеж. — Рэй, немедленно освободи ксена и пришли ко мне Берта.

— Но Эльса видела, как брат Искореняющий подбрасывал в руке камень, которым ударил вас по голове! — пробасил гигант, бросая на ксена неприязненные взгляды.

— Глупости! Камень свалился на меня сверху. — Конт потер большую шишку на макушке, стоящий рядом ксен поджал губы, но промолчал, только метал в сторону капитана бледно-голубые взгляды-молнии. — И пришли ко мне Эльсу!

С этой сплетницей надо что-то делать. Но пороть ее Виктории не хотелось. Зато она придумала кое-что другое. Подозвав пробегающего мимо раба, выдала короткое распоряжение.

Когда Эльса, с заплаканными глазами, на дне которых плескалась скорбь и негодование целой вселенной, вернулась на кухню, ее встретил дружный хохот. В зубах девушка держала толстую деревяшку с дырками по краям, через которые была продета веревка, туго завязанная на затылке.

— До вечера! — раздался со двора зычный голос конта. — А в следующий раз в кожу одену!

Райка покачала головой, поставила перед друидой чашку с похлебкой и сама тяжело опустилась на скамью напротив.

— Давно нужно было этой трещотке язык укоротить. Ты не знаешь, что это за пытка "одеть в кожу"?

Травница только усмехнулась и отрицательно покачала головой.

Разобравшись с рыжей служанкой, Виктория прошла к тому месту, где поймала камешек своей многострадальной черепушкой. Рядом с нею неслышной тенью скользила Кусь, а позади громко топали два воина. Оба бородатые, в кожаных доспехах, с короткими мечами на поясах. У одного за спиной висел лук. Виктория тщательно осмотрела валун, затем, задрав голову, попыталась рассмотреть что там, на вершине, но ничего не увидела. Она бросила взгляд назад, с крепостной стены тоже вряд ли что-то можно будет рассмотреть. В этом месте обзор закрывал донжон. Придется подниматься. В принципе, ничего сложного. Скала была покрыта небольшими трещинами и углублениями, и при должной сноровке подняться наверх не составит труда. Тем более, скалолазание было одной из дисциплин, которые ей пришлось изучать в свое время. Да и новое тело не мешало бы проверить в работе.

К ним подошел Берт. Конт бросил на него внимательный взгляд.

— Рэй? — он указал на синяк, ярким пятном украсивший левую половину лица парня. Слуга кивнул. — За что?

— Что оставил вас одного.

— За дело, — усмехнулся конт. — Три кинжала, веревки и мальчишку. Ольта позови, — коротко приказал он, прикидывая маршрут.

У Берта перед глазами встала страшная картина, как конт пришпиливает раба к скале кинжалами, но, глянув на безмятежное лицо господина, он отогнал от себя это видение. Кир последние дни непривычно спокоен, может, и в этот раз обойдется? Берт развернулся бежать выполнять приказ, но остановился, прислушиваясь.

— Кир Алан, — подал голос один из воинов. — Так сменял капитан утром мальчишек на взрослых рабынь. Немого и...

— Р-э-й! — Воплю конта позавидовал бы Терминатор. — Убью!

Когда успел? Зачем? Неужели решил таким образом оградить воспитанника от дурных поступков? Он что, подумал, что конт на мальчиков позарился? "А что ему еще думать, когда ты их тискал на виду у всех?" — съехидничал внутренний голос. В груди закипала горячая обжигающая лава из бешенства, злости, страха за детей и дурного предчувствия. А еще стыд и горечь. Стыд за несдержанное слово. Ведь она пообещала этим детям, что их не продадут. Она дала им надежду! Что же ты за владетель, если слово свое не держишь? Нужно исправлять, пока не поздно.

Приказы сами слетали с губ без участия мозга:

— Коня! Провожатого! Быстро! Вы, двое, со мной! Берт, ты тоже! Передайте Рэю, чтобы на глаза мне не попадался!

Да, правильнее было бы отправить за обозом кого-нибудь другого, но кого? Рэю она больше не доверяла. Берт не пользовался авторитетом среди воинов, а больше Виктория никого и не знала. Её принцип "хочешь, чтобы сделали хорошо, сделай это сам" еще ни разу не подводил. Не привыкла она пока перекладывать решение своих проблем на чужие плечи. Да и не на кого было.

Только сейчас Виктория поняла, что такое абсолютная власть. Ее приказания исполнялись моментально. Никто не переспрашивал зачем, куда, почему? Странно, но Рэй так и не появился. Видно воспринял приказ буквально и спрятался от гнева конта. Ничего, им еще предстоит разговор.

Спустя четверть часа замковые ворота начали медленно раскрываться, а к конту подвели огромного вороного жеребца. Ужас! Это конь? Этот мир явно страдал гигантоманией. Высокие люди, огромные собаки и гигантские кони. Да уж... Ездить верхом Виктория умела, а конт с детства пользовался этим средством передвижения, поэтому проблем не возникло. Память тела — великолепная штука. Самым трудным оказалось залезть на эту гору. Но тут один из рабов встал на четвереньки. Виктория на секунду замерла, прежде чем поставить ногу на спину мужчине, но затем все же воспользовалась этой импровизированной ступенькой и наконец-то воцарилась на спине жеребца, дав себе зарок научиться забираться в седло самостоятельно.

Когда они отъехали от ворот с километр, раздался свист и их нагнал отряд из десяти воинов под предводительством Рэя. Старый воин был зол, но при этом чувствовал себя виноватым и старательно прятал взгляд.