Поднимается буря

— Да. — Кивнул Готфрид. — Это первый приём, который устраивает князь Ливен на новой должности. В посольстве соберётся множество важных людей, которых вам обоим не помешает знать в лицо. В иное время вы едва ли застанете их всех в одном помещении.

— Значит, едем в посольство? — Подал, наконец, голос Николай, несколько придавленный новыми знаниями о родственных связях подруги.

— Нет. — Мотнула подбородком Настя, опередив Беккера. — Мы едем в гостиницу.

— Но у нас мало времени...

— Если мы сейчас заявимся на приём, Россию обвинят в применении газового оружия. — Сыщица отпустила плечо Николая. — Когда ты последний раз был в душе? Вот то-то. Думаю, часа нам хватит. Горячая вода, мыло, гардеробная — то, что нужно в первую очередь. Я права? — Она перевела взгляд на "дядю".

— Да. — Подтвердил тот. — Я везу вас в "Жандарма", это в районе Веддинг. Ведомственная гостиница для средних чинов полиции, вам там забронирован номер. С ванной комнатой, разумеется. Приём у посла кончится не раньше полуночи, торжественная часть вам не интересна. Успеете ко второй половине. Экипаж будет вас ждать чуть в стороне от гостиницы, под видом извозчика.

С минуту они ехали молча, под стук колёс по брусчатке. Директор Беккер сдвинул шторку, плотно закрывающую окно, посмотрел на улицу. Вдруг сказал:

— Анастасия редко пишет мне, и в своих письмах редко упоминает вас. Но то немногое, что есть — описывает вас очень положительно. Я привык верить её суждениям о других. Вы — смелый солдат и благородный человек. Берегите мою наследницу.

— Дядя... — Настя медленно сняла очки и прикрыла лицо ладонью. — Боже мой...

— А ты всё питаешь иллюзии, что сумеешь отвертеться? — Хмыкнул старичок. — Зря. У тебя нет никаких шансов.

Когда экипаж высадил их перед квадратным пятиэтажным зданием серого кирпича, девушка, даже не пытаясь скрыть облегчение, выдохнула. Негромко произнесла, глядя вслед удаляющейся карете:

— Дело пахнет мандаринами. Мы должны закончить расследование как можно быстрее. Если задержимся в Берлине — дядя Готфрид нас поженит. Очки в заклад даю, у него уже припасены обручальные кольца.

— А... кхм... а почему ты мне о нём не рассказывала? — Спросил Николай, подталкивая её к дверям, украшенным скромной деревянной табличкой — не зная, что здесь гостиница, и не заметишь.

— А зачем? — Пожала плечами сыщица. — Если б не это дело, вы бы и не пересеклись никогда...

Она вдруг обогнала Николая, встала перед ним, запрокинув голову и серьёзно глядя мужчине в лицо:

— Коля, мой отец — простой следователь уголовной полиции в Москве. Моя мама — простая служащая в полицейском аппарате. Они меня вырастили, я у них единственная, братьев и сестёр у меня нет. Я выросла в небогатой семье простых и порядочных людей. То, что у меня есть богатый и влиятельный родич в Германии, ни на что не должно влиять. Но дядя искренне меня любит, потому я всё же с ним общаюсь, пишу письма... И всё-таки это значит лишь, что у меня есть полезные служебные контакты. Понимаешь?

— Не очень. — Честно признался майор. — Но если это сложная для тебя тема — не будем её больше трогать. Устраивает?

— Устраивает. И не обижайся. — Привстав на цыпочки, девушка быстро поцеловала его в щёку, игнорируя редких прохожих вокруг. — Пойдём.

Внутри гостиница "Жандарм" была точно такой же, как и снаружи — чистенькой, опрятной, очень скромной. Выделенный сыщице и майору номер оказался "семейным" — с одной спальней и большой двухместной кроватью. Над кроватью грозно хмурил седые брови с портрета кайзер Вильгельм.

— Дядя лично бронировал. — Констатировала Анастасия, бросая на кровать пакет с мундиром.

Горячую воду здесь подавали централизовано, из котельной в подвале, потому специально греть её не пришлось. Со словами "Женщины и дети — вперёд!", Настя решительно оттеснила спутника от дверей ванны и закрылась внутри. Дронов же, привыкший неделями обходиться без помывки, лишь пожал плечами и уселся в уютной гостиной, на продавленном диване, взяв с журнального столика свежую газету. Заметка об убийстве русского дипломата отыскалась быстро — дело всё ещё интересовало прессу, но статьи о нём уже перебрались с передовиц на внутренние развороты. Ничего интересного в заметке не было — если следствие и сдвинулось с мёртвой точки, то газетчиков об этом не уведомляли. В других колонках писали о рутинных и малопонятных приезжему вещах — где-то клали новую брусчатку, где-то открыли новый магазин готового платья, куда-то пропали деньги, выделенные на чистку канала, соединяющего реки Шпрее и Хавель...

Минут через десять шум текущей воды стих, щёлкнул шпингалет, хлопнула створка, и заметно повеселевшая Анастасия окликнула Дронова:

— Давай, Коля, твоя очередь. Я пока причёску подсушу.

— Быстро ты. Достань потом из рюкзака мой парадный китель. — Отложив газету, майор поднялся с дивана. Замер, увидев Настю. Девушка вышла из ванной совершенно обнажённой — единственным полотенцем она сейчас вытирала волосы. Распущенные, лишь немного влажные каштановые пряди спадали тяжёлой волной ниже плеч, подчёркивая их хрупкость и стройность нежной шеи. Без одежды, впрочем, сыщица казалась не столь хрупкой, как обычно — видно было, какая она поджарая, жилистая...

— Я же ванну не набирала. — Настя кивком указал на дверь. — Ты тоже лучше душ используй, тут напор неплохой.

— Надо будет его вместе опробовать. — Позволили себе вольность Николай и торопливо юркнул в ванную, не дожидаясь ответа.

* * *

Посольство Российской империи в Берлине находилось, конечно же, по весьма впечатляющему адресу — чуть ли не с видом на знаменитые Бранденбургские ворота из окон.

— За что люблю свою историческую родину — так это за простоту и пренебрежение красивостями. — С усмешкой говорила Настя, пока конный экипаж увозил их от "Жандарма", подпрыгивая на булыжной мостовой. Девушка была уже в чёрно-серебряном мундире, и придерживала на коленях кивер. — Едем мы в район Митте, что с немецкого переводится как "Середина". И он, представь себе, расположен в середине столицы. Посольство стоит на одной из самых красивых городских улиц — Унтер-ден-Линден. Догадайся, чем она знаменита? Ну, кроме престижности.

— На ней растут липы? — Предположил Дронов, в сотый раз поправляя воротник парадного кителя — майор не надевал его очень давно, да и просто из сундука доставал всего раз, чтобы пришить новые погоны.

— Верно. — Кивнула сыщица. — Название переводится — "Под липами". И там правда растут липы.

— У немцев и с оружием так. Винтовка образца девяносто восьмого года называется "винтовкой девяносто восемь", например.

— Потому-то и госбезопасность у них такая дырявая. — Анастасия вздохнула. — Слишком прямо мыслят. Дядюшкины коллеги всё не научатся интриги плести как следует, а англичан и французов такому учить не надо, оно у них в крови. Дисциплина, правда, против утечек информации тоже немного помогает.

Экипаж один за другим миновал два моста — через Берлинский канал и реку Шпрее. За вторым уличное освещение сделалось куда ярче, а булыжник под колёсами сменился гладкой брусчаткой. За окнами мелькнули какие-то деревья — окраины парка Тиргартен, как пояснила Анастасия. Наконец, карета остановилась и кучер, спрыгнув наземь, распахнул им дверцу.

— Осмотреть бы место взрыва, да темно, и времени много уже прошло. — С сожалением произнесла сыщица, выбираясь из салона. Дронов, покинув экипаж вторым, быстро огляделся. Посольство размещалось в большом белокаменном здании П-образной формы. Дворик между крыльями был отгорожен от тротуара нешуточной решёткой с шипами поверху. Стоянки около посольства оказались пусты, по ним, и по тротуару прохаживались парами германские полицейские в чёрных мундирах. А по ту сторону забора плотно, едва ли не плечом к плечу, выстроились солдаты российской пешей гвардии с винтовками на ремнях.

— Серьёзно окопались. — Заметил Дронов.

— Много важных шишек внутри. — Настя взяла кивер под мышку и широко, уверенно зашагала к воротам. Николай поравнялся с ней — на сей раз сдерживать шаг офицеру почти не приходилось, ноги у девушки были длинные. — А охрана резиденции села в лужу. Самого важного человека в миссии не уберегли. Вот и стараются — и наши, и немцы.

На входе их проверили дважды. Сперва предъявить документы и приглашения пришлось патрулю "чёрных" полицейских, затем — гвардейскому лейтенанту. Гвардеец был напряжён, как гитарная струна, однако держался вежливо, а увидев имена в пригласительных билетах, тут же попросил прибывших зайти в караульное помещение. Там майора и сыщицу поджидал опрятно одетый молодой человек в круглых роговых очках. Когда они вошли, юноша раскладывал пасьянс на столе дежурного.

— Третий секретарь посольства Егошев Павел Николаевич. — Представился он, вставая. — Вы — Анастасия, а вы — Николай, полагаю? Мне поручено провести вас в банкетный зал и сопровождать до конца вечера.

— Очень приятно. Но за пределами этих стен зовите меня Анной. Анной Тельман. — Сыщица наградила секретаря своей фирменной улыбкой. Тот сглотнул, немного побледнел, но нашёл в себе силы кивнуть:

— К... конечно. Я в курсе. Я... посредник между нашим полицейским атташе и Штази, хотя это не официальная должность. Можете на меня рассчитывать.

— Надеемся на вашу помощь. — Дронов взял руку юноши, которую тот забыл протянуть, сжал его ладонь, тряхнул. — Я ничего не смыслю в этикете и подобных мероприятиях.

— О, от вас много не потребуется. — Павел Николаевич с видимым трудом оторвал взгляд от Настиной улыбки, благодарно кивнул майору. — Просто будьте вежливы и сдержанны. Вы же армейский офицер, а не дипломат, знания этикета от вас никто и не ждёт. Если вы готовы — то следуйте за мной.

Выйдя с гостями из караулки, молодой секретарь повёл их к западному крылу, на ходу объясняя:

— Приём проходит по сокращённой программе, вы хоть и не сильно задержались, но многое пропустили. Речь князя, приветствия, вручение грамот... кайзер уже покинул резиденцию, к сожалению. Его охрана очень нервничала, просила ускорить церемонию. Сейчас, если так можно выразиться, "вольная программа". Оставшиеся гости в банкетном зале, свободно общаются за шведским столом, слушают музыку... Скоро начнут расходиться. Я проведу вас туда незаметно, просто войдёте через одну из боковых дверей, они все за занавесями. Мало кто заметит, когда вы появились. Сможете говорить, что просто чуть опоздали, если спросят.

Пояснения юноши были несколько сбивчивыми, но шёл он уверенно, явно зная планировку здания наизусть — через неприметную дверцу во флигеле внутрь посольства, потом по коридорам первого этажа в центральный корпус. Всюду им попадались караулы, которым приходилось показывать документы. Последний пост оказался прямо у той самой боковой двери. Миновав его, Дронов, Анастасия и их провожатый тихонько скользнули в овальный банкетный зал, занимающий, наверное, добрую треть центрального корпуса. На их появление действительно никто не обратил внимания — гостей было довольно много, они прохаживались меж длинных столов, уставленных яствами, собирались в группки, о чём-то беседовали. Оркестр в дальнем конце зала играл какую-то нежную мелодию — но достаточно громко, чтоб не было риска случайно подслушать чужой разговор.

— Хм... я думал, народу будет меньше. — Николай попытался скромно встать у стены, не отходя от дверцы далеко, однако Анастасия взяла его под локоть и решительно потянула к ближайшему столу. — Это всё дипломаты?

— Не только. — Покачал головой Павел Николаевич. — Здесь ещё военные из посольских свит, полицейские, много журналистов. Все дипломаты прибыли с усиленной охраной. Кое-кто — с жёнами и взрослыми детьми, если те уже на госслужбе. Тут сейчас... человек тридцать, наверное.

— А князь Ливен — вон там, около оркестра? — Настя указала взглядом, одновременно беря со стола тарелку с мелким круглым печеньем. Тарелку она предложила спутникам. Егошев, похоже, этого даже не заметил, Николай же взял одно печенье, но есть его не стал.

— Да, это он. — Покивал секретарь. — Александр Карлович. Двое мужчин, с которыми он беседует — граф Иоахим фон Мансфельд из министерства иностранных дел Рейха и Гвидо Борромео, полномочный посол Итальянского королевства. Мы должны быть благодарны господину Борромео. Он сегодня единственный из заграничных дипломатов открыто дружелюбен к князю. Из-за... последних событий в Азии многие держатся холодно.

Гвидо Борромео оказался удивительно молод для полномочного посла — лет сорока, загорелый черноволосый красавец с лихо подкрученными на концах усами. С графом и князем он беседовал непринуждённо, белозубо улыбаясь и поигрывая полупустым бокалом вина.

— Вон там, в дальнем углу, угрюмый мужчина в жёлтом камзоле старинного покроя — Луис Фернандес де Веласко, посол Испании. — Продолжил тем временем Павел, игнорируя протянутую ему тарелку. Анастасия, пожав плечами, вернула её на стол и принялась брать печенья по одному. — Он сегодня мало с кем общался, кроме господина Борромео. Испания заказала у Италии современный броненосец, а у Германии — несколько воздушных корветов для борьбы с берберийскими пиратами. Причём в рассрочку, суммы и сроки выплат до сих пор не утверждены. Другие вопросы их дипломатов сейчас мало волнуют. Вон тот высокий мужчина в пенсне, разговаривает с двумя русскими военными — посол Американской Конфедерации, Пол Джонсон. Он тоже многое сделал, чтобы разрядить обстановку на приёме. Но тут ничего удивительного, Конфедерация — наш потенциальный союзник против Англии. На немецких верфях прямо сейчас строится пара лёгких крейсеров для их флота.

— Конфедераты давно точат зубы на британские колонии вдоль Восточного побережья Америки. — Кивнула Настя, перестав хрустеть печеньем. Тарелочка возле неё пустела с устрашающей быстротой, однако ела сыщица на удивление элегантно, ухитряясь не сыпать крошками. — Их Континентальное ополчение куда сильнее английских гарнизонных войск, но полноценную войну с империей они не вытянут — и прекрасно это понимают. Конфедерация рассчитывает, что в случае большой войны в Европе Британии станет не до колоний — тут-то они своё и возьмут.

— То есть... — Николай нахмурился. — Хоть они нам и союзники, но втянуть нас в войну — в их интересах.

— Правильно мыслишь. — Сыщица ещё раз кивнула. — Война в Европе им ничем не грозит, зато сулит немало выгод. Правда, они всё же заинтересованы в нашей победе. Выигравшая европейскую войну Британия живо пропишет Конфедерации жгучего порошка на хвост, у них старые счёты.

— Это третий и последний полномочный посол среди гостей сегодня. — Молодой секретарь вздохнул. — Посол Чешского королевства уже уехал. Как и представитель Австрии. Послы Англии, Франции, Бельгии, Голландии и Халифата демонстративно не явились, хотя приглашения им были высланы.

— А кто тогда этот тип в чалме? — Анастасия взяла с тарелки последнее печенье. — Прямо напротив нас?

Она имела в виду несомненного араба, изучающего блюда на столе в десятке метров от них. Тот был облачён в европейский строгий костюм, который странно гармонировал с белым тюрбаном на голове. Рядом с арабом держался угрюмый крючконосый мужчина в костюме подешевле и без чалмы — но тоже явный выходец из Халифата. Очевидно, телохранитель.