Турнир

Итак, он выпил два бокала "Оздоровительного коктейля" и немного полежал, расслабив все мышцы тела, но уже через час должен был вернулся к тренировкам. Время поджимало, ведь за следующие шесть недель Зандер должен был научиться танцевать и правильно ходить, водить автомобиль, как автогонщик, и фехтовать, как завзятый бретер, стрелять из лука и револьвера, охотиться и сидеть в седле, а также гарцевать, скакать рысью или аллюром, умело и "со вкусом" иметь женщин, — чего он раньше никогда не делал, — и, разумеется, петь. Владение голосом тоже относилось к физическим умениям, но освоение техники вокала осложнялось невозможностью видеть работающие голосовые связки. Приходилось учиться на слух, а это было совсем непросто даже для Зандера, который мог многое, но до сих пор старался этого не делать. Наверное, поэтому он так и не научился всему тому, чему собирался научиться сейчас. Собственный талант казался ему уловкой ленивца, и он прибегал к нему крайне редко и только по пустякам. Однако времена меняются, — появляются новые вызовы, — и вот он уже готов "учиться, не учась". Цель оправдывает средства, не правда ли?

3. Трис

Искал одно, нашел другое.

"Или так все и было задумано?"

— Пойдемте-ка, Габриэлла, ко мне в кабинет, — сказал Трис, вставая из-за стола. — Ситуация такова, что нам нужно многое обсудить. И сделать это надо как можно скорее. Вы сможете?

Габи смотрела на него, не мигая. Она явно была не в себе, и по-хорошему ей следовало бы дать время, чтобы свыкнуться с тем, что с ней произошло, и с теми переменами, которые случились в ее жизни. Все это ей надо было прочувствовать, обдумать и "переварить". Однако у них на это совершенно не оставалось времени. События развивались слишком быстро, и виновато в этом, — по крайней мере отчасти, — было именно ее преображение.

А между тем, Габи неожиданно моргнула, словно просыпаясь, и посмотрела на Триса уже обычным своим чуть отстраненным взглядом:

— Да, — ответила она наконец. — Думаю, что справлюсь. Но знаете, Трис, или теперь я должна называть вас Тристан? Нет, пусть будет пока все-таки Трис. Я ведь еще вчера... Ну, то есть, не вчера, а три дня назад, но для меня-то это как раз "только вчера". Так вот, в моем вчера я была никем. Это, знаете ли, очень обидно, когда об тебя вытирают ноги. Но я даже возразить на это ничего не могла. И жаловаться было некому, да и бесполезно. И бежать тоже некуда... Ну, куда же я побегу, в самом-то деле? Сирота, бесприданница и в придачу слабосилок... Все это для меня не просто слова, а приговор, если вы понимаете, о чем я веду речь. А теперь... Три дня или один день, это сейчас неважно, потому что сегодня — после "вчера" — вы говорите мне вдруг, что я ваша младшая сестра. А вы... Вы ведь, Трис, тан — глава клана, то есть, по имперским законам — вы то же самое, что князь империи. А я ваша сестра. И не просто сестра, а коннетабль клана. Княжна и Э Мишильер... Я... я даже не знаю, что на это сказать. И еще это... Одиннадцатый уровень! Меня просто распирает от силы. Понимаете, меня?

— Понимаю, но...

— Я вас услышала, — улыбнулась она с неожиданной грустью. — Не бойтесь, я вас не подведу. Я справлюсь. Я смогу.

"Действительно бриллиант, — покрутил он мысленно головой. — Но как получилось, что я смог ее найти? Или с самого начала так и было задумано? Но кем? Кто мог такое осуществить?"

— Тогда, пойдемте, Габи, — пригласил он. — В кабинете нам будет удобнее разговаривать.

— Как скажете, Трис! Вы же видите, я послушная девочка.

"Послушная... — повторил он за ней. — Возможно, но мне теперь даже спать с ней нельзя. Очень уж будет похоже на инцест".

Он оглянулся, чтобы удостовериться, что Габи следует за ним, и в этот момент наконец вспомнил, кого она ему напомнила. В той, другой, почти полностью забытой жизни была такая актриса. Ее звали Ума Турман, и, по-видимому, она ему очень нравилась. Но это было то немногое, что Трис сейчас о ней вспомнил. Имя и внешность.

"Надо же, — усмехнулся он мысленно. — Молодая Ума Турман! Не лишь бы кто!"

Они молча поднялись по лестнице, прошли коридор до конца и вошли в его кабинет. Дверь в нем не запиралась, но открыть ее мог только он один. Защитные заклинания, поставленные Трисом, охраняли от воров и шпионов куда лучше самых крепких замков.

— У вас тут что-то не так, — сказала Габи, проходя за ним в дверь.

— Что именно? — обернулся к ней Трис.

— Не знаю, как объяснить, — пожала она плечами. — Но здесь, — показала она рукой, — есть что-то, что нарушает порядок.

"Нарушает порядок? — нахмурился Трис, самым внимательным образом изучая наложенное месяц назад заклинание. — Порядок... Симметрия... Вот!"

Сейчас он уже и сам увидел ошибку, которую допустил, запечатывая дверь. Мелкий огрех, если говорить начистоту, но Габи его "увидела", всего лишь проходя мимо, а ведь это заклинание десятого уровня сложности. "Увидела" и поняла, что "что-то здесь не так".

"Качество бьет количество, или наоборот?"

Впрочем, он прекрасно понимал, что одной только силой такое не объяснишь. У Габи была не только сила. Ее магическая интуиция оказалась завораживающе великолепна.

— Спасибо, Габи! Проходите, садитесь, — кивнул он на стул. — А я пока исправлю допущенную ошибку.

Ему потребовалось не так уж мало времени, чтобы убрать из заклинания непредусмотренную слабину. Никак не меньше десяти минут. И все это время Габи сидела около стола, не проронив ни единого звука. Ни "ахов", ни "охов", ни комментариев с расспросами. Просто ушла в себя и молчала, думая о чем-то своем. Временами Трис мимолетно взглядывал на нее. Проверял, все ли в порядке. Но Габи внешне казалась спокойной, даже, пожалуй, несколько излишне холодной и равнодушной. Знать бы еще, что за этим стоит!

— Ну, вот и все! — Трис "запечатал" заклинание и вновь запустил охранный цикл. — Теперь к делу.

Он сел за стол и посмотрел на Габи так, как, если бы видел в первый раз. Но, возможно, все так и обстояло, поскольку раньше он знал одну женщину, а теперь перед ним сидел кто-то совершенно другой.

— Дело вот в чем, — сказал он, справившись с непрошенными мыслями и удостоверившись, что Габриэлла его слушает, — вы ведь знаете, что у императора есть дочь?

— Да, — подтвердила Габи. — Принцесса Эва Сабиния часто упоминается на страницах газет.

— Вы читаете газеты?

— Да, — как о чем-то само собой разумеющемся, сказала девушка, — когда есть возможность.

— Хорошо. Значит, Габи, вы знаете, что принцесса Эва Сабиния все еще не замужем.

— Кажется, недавно к ней сватался кронпринц Баварии, — припомнила его новоиспеченная младшая сестра.

— К сожалению, из этого сватовства ничего не вышло, — решил закрыть малозначимую тему Трис. — Что-то там с внешностью... В общем, он ее не устроил, а время идет, и ей, как наследнице престола, нужно срочно выходить замуж, иначе может потерять права наследования.

— А что, незамужняя принцесса не может стать незамужней императрицей? — внезапно встрепенулась Габи. — В Британии же была королева-девственница...

— Мы не в Британии, — усмехнулся Трис. — У нас другие законы. Поэтому принцесса придумала устроить Турнир, победителя в котором она возьмет в мужья. При этом участвовать в Турнире могут не только принцы, а все молодые и, разумеется, не женатые титулованные аристократы, не имеющие явных физических или душевных пороков.

— Непорочные, — улыбнулась Габи.

— Можно сказать и так.

— Вы участвуете?

— Нет, Габи, я не участвую.

— Почему?

— Потому что не хочу.

— Тогда, о чем мы говорим? — удивилась она.

— О том, — объяснил Трис, — что Турнир Эвы Сабинии станет крупнейшим событием за последние двадцать лет и соберет в столице всех сколько-нибудь значимых в империи людей и массу иностранных аристократов. В перерывах между состязаниями, император и принцесса предполагают устраивать всевозможные торжества и увеселения: балы, приемы и охоты, в общем, все что только в голову придет. Так что светская жизнь будет бить у нас в столице ключом, не говоря уже о самих состязаниях, которые станут не худшим зрелищем даже по сравнению с Олимпийскими играми. Соответственно, это станет великолепным поводом для всех и каждого "себя показать и других посмотреть". Я, как глава клана должен присутствовать на большинстве этих мероприятий, при том, что это не столько обязанность, — хотя и обязанность тоже, — сколько возможность вернуть клану Мишильер его истинный статус.

— Понимаю, — нахмурилась Габриэлла, — но причем здесь я?

— Я не могу явиться ко двору и не представить императору и принцессе, а значит, и всему обществу свою младшую сестру — одного из самых сильных магов в империи.

— Ох, ты!

— Вот именно, — согласился с ней Трис. — Вы, Габи, не просто колдунья. Вы очень сильная колдунья, а еще вы коннетабль клана Мишильер и моя ближайшая родственница. И при этом про вас никто ничего не знает, а значит вы сразу же попадете в центр внимания и станете звездой первой величины. Вы ведь кроме всего прочего завидная невеста.

— Невеста? — переспросила Габи. — Но я...

— Слишком молоды, чтобы выходить сейчас замуж, но интерес к вам от этого не уменьшится, а, напротив, только возрастет.

— Но я не аристократка! Я ничего не умею!

— Вот об этом мы и должны с вами поговорить, — согласился с ней Трис. — Открытие Турнира через шесть недель. За это время вы должны будете научиться вести себя в самых разных ситуациях, а также танцевать и поддерживать светскую беседу. Но это полбеды. Я завтра же найму вам учителей. Вы девушка умная и старательная, выучитесь. Есть проблема посерьезнее. Как вы знаете, Габи, большинство аристократов имеют Дар. Кто больше, кто меньше, но сила есть у многих. И среди них есть такие, кто, как и я, видит истинную силу колдуна. Есть такой человек и в окружении императора. То есть, едва вы там появитесь, как сначала император, а затем и его гости узнают, что у вас, Габи, одиннадцатый уровень огня, да и воздух совсем неплох. Поэтому, собственно, и нет смысла скрывать, что вы Э'Мишильер. Но колдуны любят хвастаться своей силой и способностями, а иногда попросту творят магию интуитивно. Например, стало жарко, и все дамы, у которых есть доступ к стихии воздуха, начнут обдувать себя ветерком. Или, напротив, похолодало, а нерадивые слуги не успели развести в камине огонь...

— Я поняла, — кивнула девушка. — Я должна буду соответствовать своему статусу.

— Именно так, — подтвердил ее догадку Трис. — А значит, нам придется вас этому научить. Не всему, разумеется. Для "всего" нужны годы, но мы постараемся их всех обмануть. Я научу вас нескольким элегантным и в достаточной степени замысловатым трюкам, которыми вы сможете "блистать и восхищать". Но, разумеется, сначала нам нужно будет поставить вам контроль. Это серьезная работа, и начнем мы ее уже завтра. Однако есть пара вещей, которые вы сможете сделать сами без посторонней помощи.

Трис выдвинул верхний ящик стола и достал из него несколько книг и довольно большой свиток.

— Это, — положил он перед Габи первую из книг, томик небольшого формата в красивом кожаном переплете с золотым теснением, — описание магии воздуха. Не инструкция, хотя здесь есть целый ряд разумных и полезных рекомендаций, на которые вам стоит обратить внимание. Но главное — здесь содержится четкое и, скажем так, кристально ясное описание этой стихии. Вы быстро читаете?

— Да, — кивнула девушка. — Я читаю быстро и неплохо усваиваю прочитанное.

— Великолепно, — улыбнулся Трис, желая ее приободрить. — Тогда, взгляните на эту книжицу. Это очерк одного из самых знаменитых колдунов прошлого и, между прочим, нашего с вами отца, о магии огня.

— Нашего отца? — вскинулась Габи.

— Потерпите, — успокоил ее Трис, — поговорим и о нем. Но сейчас нам важнее то, что он коротко и ясно описал один из самых сложных вопросов, касающихся стихийного Дара. Огонь — трудная стихия, сложная, как с точки зрения овладения техниками манипулирования, так и в понимании ее природы. Вам следует это прочесть.

— И последнее на сегодня. Здесь, в этой тетради, — подвинул он к девушке свои собственные записки, — содержатся комментарии — вот к этому свитку. Это наше с вами генеалогическое древо. Вас там пока нет, но, когда будете читать, представьте себе, что рядом с моим именем стоит и ваше. Про год, место и обстоятельства вашего рождения я вам скажу позже. Это все еще надо сочинить. Тогда же я расскажу вам, где и с кем вы воспитывались, и почему до сих пор никто ничего о вас не знал. Это несложно. Обо мне они тоже узнали совсем недавно. Но свою генеалогию вы должны знать наизусть. У аристократов с этим дело обстоит самым серьезным образом. Не знать своих предков считается позором. Так что придется вам все это выучить наизусть. В тетради, Габи, вы найдете краткие описания всех упоминаемых в фамильном древе людей.

Габи, слушавшая его, буквально затаив дыхание, развернула свиток, скользнула по нему взглядом и вдруг застыла.

— Вы хотите сказать, что нашему отцу триста лет?

— Да, — подтвердил Трис, — так все и обстоит. Мы с вами, Габи, поздние дети. Особенно вы.

— Но триста лет...

— Он был великим колдуном. Такие, как он, живут долго.

— Был? — задала девушка следующий вопрос. — Значит ли это, что его больше нет с нами?

— Да, вы все поняли правильно, — подтвердил ее догадку Трис. — Он умер не так давно. Вот даже дату смерти не успели вписать. Мог бы пожить еще, но ему надоело жить...

— Намекаете на самоубийство? — нахмурилась Габи.

— Не так прямолинейно, — поморщился Трис. — Но в некотором смысле это действительно было самоубийство. Он просто отказался жить дальше. Великие колдуны не только живут долго, они и уходят тогда, когда захотят. И для этого им не нужен ни яд, ни револьвер. Твердое желание, и все.

— Почему у него двойная фамилия? — продолжила Габи свои вопросы. — Перигор-Мишильер... Это имеет отношение к герцогству Перигор?

О, да, у этой девушки был быстрый и острый ум. Она лишь мельком взглянула на генеалогическое древо и тут же заметила главное.

— Вы заглянули в самый конец истории, — усмехнулся Трис. — Посмотрите на ее начало.

— Начало? — Габи снова развернула свиток и стала его тщательно изучать.

— Вот даже как, — подняла она взгляд на Триса. — Но это означает или блестящую возможность, или серьезную проблему. Я имею в виду, для нас с вами, но в особенности для вас.

— Да, это так.

— Что собираетесь предпринять?

— Есть у меня пара идей, — улыбнулся Трис, довольный тем, куда свернул их разговор. — Но давайте, Габриэлла, отложим их на потом...

Глава 3. Июнь 1939

1. Трис (за год до описываемых событий)

По-видимому, он умер во сне. Во всяком случае, последнее, что он помнил, это то, как ложился в постель. Другое дело, что он не знал, — то есть, разумеется, не то, чтобы не знал, а попросту не помнил, — ни того, где находилась эта кровать, ни того, что предшествовало этому последнему в его прошлой жизни сну. Впрочем, вскоре выяснилось, что дела обстоят и того хуже. Он не мог ответить даже на самый простой вопрос: кто он такой? Сколько ему лет? Чем он занимается, и, наконец, как его зовут. Ситуация вполне гротескная. С одной стороны, он есть, — поскольку не нами сказано "C?git? erg? sum", — а с другой стороны, его как бы и нет. Ни имени, ни прошлого, просто tabula rasa какая-то! Однако, несмотря на полную анонимность, кое-что важное он о себе все-таки узнал. Сам ход его рассуждений и стиль внутреннего монолога указывали на то, что он образованный взрослый мужчина, знающий латынь, и, возможно, другие иностранные языки. Учитывая обстоятельства, это уже было кое-что. Во всяком случае, с этим, как говаривал кто-то из забытых им напрочь знакомых, можно было работать. Но продолжить не получилось.