Быстро собравшись, путники двинулись в путь. Ножны с мечом постоянно раскачивались и задевали бедро, так что Хротгар пристегнул их к ремню убранного в рюкзак арбалета и повесил за спину.
Спустя несколько минут пути, воин жестом подозвал скакавшую до этого рядом с Куртом Зираю и шёпотом поведал ей свои мысли насчёт Курта. Леди нахмурилась и надолго замолчала, задумавшись и немного отстав от его коня. Через несколько минут она догнала его и, не поворачиваясь в сторону слуги, тихо заговорила:
— Помните, Вы спрашивали у меня, кто в моём окружении знал о поездке? Отец вообще наказал мне оставаться после свадьбы подруги в имении под охраной дружины, однако, мне надоело сидеть в четырёх стенах с редкими выездами из поместья в окружении отцовских нянек, с тех пор, как мама погибла от рук грабителей ночной гильдии, а отец начал борьбу с ними. К тому же, у меня есть друзья в Нуринге, которых я не видела с тех самых пор, как всё это началось. Вот я и решила позлить отца и поехать сама. После вчерашних событий, чувствую себя эгоистичной дурой: отец ведь запретил выезжать потому, что волновался за меня. — Зирая ненадолго замолчала, собираясь с мыслями. — Я думала, что если уеду тайно, то никто ничего не узнает. Как же я сглупила!
О том, что я выехала, знали только Курт и конюх, седлавший лошадей, причём конюху я сказала, что выезжаю просто на прогулку и ненадолго, он ещё хотел позвать охранников, но я соврала, что они уже ждут меня у ворот. Так что остаётся Курт, тем более, что он последнее время вёл себя странно: обычно он весьма разговорчив, но вчера весь день молчал, как Вы могли заметить, и был погружён в какие-то грустные мысли, словно хочет что-то рассказать, но колеблется. Я до последнего не хотела верить в его причастность, поскольку знаю его с детства — ещё его мать служила в нашем доме. Думала, что кто-то следил за поместьем, а потом подал сигнал своим для засады, увидев, как я выезжаю, и проследив направление, но после того, как Вы показали мне то письмо, а также вспомнив его странное поведение вчера, да ещё и то, как его ранили, пожалуй, теперь я соглашусь с Вами, что Курт предатель. Вот только зачем ему всё это? С ним же обращались почти как с родным, он и его семья ни в чём не нуждались, его не унижали, не били и всегда прощали ему мелкие шалости. Я не могу этого понять.
— Что же, я думаю, мы с Вами скоро об этом узнаем. — Произнёс Хротгар задумчиво, немного погодя, продолжил:
— Главное — добраться до пограничной заставы, там его и допросим. Пока же он не представляет опасности. Он не вооружён, не может сам ходить, почтовых птиц при нём, как будто, тоже нет, так что он не сможет подать сигнал ночникам; кстати, а в день отправления, после того, как узнал о поездке, он всё время был с Вами или отлучался?
— Нет, когда узнал, что мы выезжаем, он отправился собраться в дорогу, а после встретил меня у конюшни — наверное, тогда он и сообщил им.
— Хорошо. Тогда ведите себя как обычно, старайтесь не выдавать своих подозрений, а я присмотрю за ним. Мы, ведь, не хотим, чтобы он понял, что раскрыт и выкинул какой-нибудь неприятный фокус? — Подмигнул Хротгар, после чего Зирая немного отстала, вновь поравнявшись с Куртом. Немного последив за ней, северянин успокоился, не увидев в её поведении явных проявлений эмоций — видимо, аристократическое воспитание приносит свои плоды.
Пару часов спустя, лес кончился, сменившись живописной предгорной равниной, а в нескольких лигах пути перед глазами раскинулся живописный горный хребет, озера отсюда было не видно, но по высоте гор оно вполне угадывалось, и Хротгар знал, куда скакать. Преодолев по долине примерно половину пути, он сумел разглядеть крепостную стену в форме полукольца, своими концами упирающуюся в скальную породу, но полюбоваться видом не получилось — его нагнала Зирая и, указывая рукой куда-то за спину, произнесла:
— Кажется, за нами погоня!
Оглянувшись, воин увидел, как на фоне оставшегося позади леса поднимаются клубы пыли, причём всадники ехали, выстроившись в длинную шеренгу, поскольку пыль поднималась гораздо шире, чем позволяла дорога.
— Прибавим же ходу! — Крикнул Хротгар, увеличивая темп. Краем глаза он следил за Куртом, но тот вёл себя нормально, ускорившись вместе с ним и Зираей.
Постепенно прибавляя, они покрыли уже половину расстояния до пограничной заставы, когда Хротгар отчётливо уловил стук копыт позади себя. Оглянувшись, он увидел в нескольких сотнях метров за собой отчётливые силуэты всадников, в преследовании растянувшихся полукольцом. Насчитав пятнадцать наездников, гнавших во весь опор, он лягнул коня пятками, срываясь в галоп, Зирая и Курт последовали его примеру. Каждый раз оглядываясь, он видел погоню всё ближе. Когда до крепостной стены оставалось последние пол лиги, он ещё раз вдарил пятками в бока Мрака, выводя того на предел, сердце кровью обливалось, когда он слышал тяжёлое и надсадное дыхание ставшего уже каким-то родным жеребца. "Так и загнать бедолагу не долго; ладно, потерпи, уже совсем чуть-чуть осталось!" — думал он, мысленно считая оставшиеся метры до ворот. Ворота, к счастью, были широко распахнуты, поскольку солнце стояло уже довольно высоко. Хротгар искренне надеялся, что за чертой каменных стен поселения окажется в безопасности, и вряд ли ночники (в том, что это была именно их погоня, северянин почти не сомневался) решатся устраивать битву с похищением прямо под городскими стенами, рискуя спровоцировать конфликт со стражей. Как же он ошибался! Стоило ему проскочить в ворота, он, оглядываясь на Зираю и Курта, не отстали ли они, увидел пролетающий мимо него арбалетный болт, а следом за ним в деревянную створку ворот вонзилось ещё два. Хротгар заметил, что все болты были направлены только в него, причём, весьма точно, отклоняясь только благодаря зачарованному мьёльниру на груди, поэтому, от греха подальше (чтобы отклонённая таким образом стрела или болт не повредила тем, кто рядом), выхватив уздцы из рук Курта и Зираи, он направил своего коня вправо от ворот, укрывая спутников и лошадей за камнями стены. Только сейчас он обратил внимание на трофейных лошадей, которые всё это время вынуждены были вереницей скакать за ним, ибо были привязаны уздечками друг за друга и за луку седла Мрака. Все скакуны были в мыле и тяжело дышали, впрочем, валиться замертво тоже не торопились.
Оглянувшись, Хротгар увидел, как стражники, которых, видимо, впечатлило зрелище болтов, влетающих в створ ворот, уже закрывали створки. Соскочив с коня и глянув в щель между створок, он мог лицезреть пятнадцать всадников, выстроившихся в ряд на безопасном удалении от стены. Один из них, спешившись, напоказ поднял в воздух арбалет и бросил его наземь, затем расстегнул пояс, так что он, вместе с мечом и кинжалом в ножнах тоже упал в дорожную пыль, после чего, этот тип, подняв руки в мирном жесте, медленным шагом двинулся к воротам. "Сдаваться, что ли? И почему тогда только один?"— подумал Андрей; впрочем, копнув память Хротгара, он понял, что в Вахре не было обычая с белым флагом, и парламентёр публично обезоруживается и выходит к противнику, воздев руки к небу, тем самым выражая мирные намерения.
Остановившись метрах в десяти от ворот, переговорщик громко и чётко объявил:
— Отдайте нам девку по-хорошему, или мы вызовем подкрепление с зельями алхимического огня и сожжём этот клоповник дотла! У вас есть два часа на раздумья, после чего я исполню свою угрозу. Да, чуть не забыл: у нас есть дальнобойные гномьи арбалеты, так что не пытайтесь вызвать подкрепление птицами, мы их пристрелим уже на взлёте! — Словно в доказательство его последнего утверждения, при словах о гномьих арбалетах, все всадники отстегнули от сёдел и взяли на изготовку огромные девайсы, похожие на мини-балисты. Ничего более не сказав, "парламентёр" развернулся и направился к своим. Хротгар успел рассмотреть перстень из белого металла на правой руке переговорщика. Серебро? Странно, вроде этот мужик вёл себя как главный. Подстраховка на случай если парламентёра пристрелят? Нет, учитывая весь свой предыдущий опыт, Андрей не видел никаких признаков волнения ни в лице, ни в теле парламентёра, который был уверен в себе, своих словах и вёл себя как хозяин положения. Шестёрка, выставленная для подстраховки, тряслась бы как лист на ветру и дико потела от волнения. Наверное, перстень платиновый, кроме того, переговорщик знает что-то такое, что позволяет ему быть уверенным в действенности угрозы на местных жителей, ведь из заставы существует выход на горную дорогу.
Оторвавшись от щели в воротах, Хротгар увидел безуспешно пытавшегося вытащить болт из своей ноги раненого стражника — у него могло бы получиться, но болт прочно застрял стабилизаторами в кольчужной юбке. Норд уже было хотел подойти и помочь несчастному, когда заметил странные переглядывания между местными жителями и некоторыми стражниками, которые нехорошо посматривали на Зираю, и тогда северянин решил, пока не поздно, взять ситуацию в свои руки:
— Эта девушка, если кто не знает, является законной дочерью Лорда Лионелла! — Начал он громким ровным голосом, чтобы слышали все. — По дороге сюда её пытались похитить, с целью дальнейшего шантажа Лорда, члены ночной гильдии. Так что она, — Хротгар кивнул в сторону Зираи, — единственный человек в этом городе, который нужен членам гильдии живым. Это именно их люди стоят перед воротами — я видел гильдейский перстень на руке посланца. — Местные и стражники, теперь уже неуверенно, переглянулись. — Так что леди Лионелл — ваша единственная надежда выжить, поскольку, пока она здесь, они не будут рисковать её жизнью и жечь город, а тот человек попросту блефовал! Кроме того, разве вы не можете эвакуироваться по горной дороге в сторону Нуринга, оставив только стражников на стенах для обороны?
Со стороны местных вперёд вышел дородный хорошо одетый мужчина и, почёсывая бороду, смерил норда недоверчивым взглядом.
— Я подтверждаю, что эта девушка — Зирая Лионелл, мне доводилось видеть её здесь раньше. А вот ты кто таков? — Он ткнул пальцем в грудь северянина.
— Я Хротгар Чёрный Топор из клана Чёрных Топоров. — Хротгар раздвинул плащ руками и, убрав его полностью за спину, достал родовой символ, после чего, продемонстрировав его всем желающим, убрал обратно в кобуру. Поселение находилось на самой границе Нардии и, кроме того, уже было осаждено ночной гильдией, так что он уже не видел смысла скрываться. — И обстоятельства сложились так, что я сопровождаю леди Лионелл к её отцу в Нуринг. Если же кто-то, — он обвёл присутствующих взглядом, на площади перед воротами уже стали собираться зеваки, — посмеет хоть пальцем её тронуть, то я ему эти пальцы очень быстро отстригу по самый локоть! Кстати, — северянин вернул взгляд на дородного бородача, задавшего вопрос, глядя на него сверху вниз, поскольку тот уступал ему ростом, — Неприлично спрашивать у человека имя, предварительно не представившись.
— Рикус Кройц, староста этого поселения. — Став ещё более подозрительным, староста прищурился, внимательно посмотрев Хротгару в глаза, словно пытаясь в них что-то разглядеть, но затем, словно что-то про себя решив, что серьёзно насторожило собеседника, уже мягче продолжил:
— А мешает нам покинуть эти стены, — он обвёл рукой вокруг, — случившийся этой ночью обвал на горной дороге. Его ещё дня три придётся разгребать. — Вот что придавало уверенности посланцу головорезов — ребус сложился в голове северянина. Наверняка, обвал не был случайностью — враги готовили ловушку. — Так что, сейчас мы все оказались заперты здесь на потеху тем людям снаружи. А в это мгновение, пока у нас есть чуточку времени, мне хотелось бы поговорить с Вами наедине. Я пока прикажу, чтобы Ваших лошадей и слугу Леди Зираи разместили в моём скромном жилище. Лошадям тоже нужно отдохнуть, поесть и попить после погони. — Не дожидаясь ответа, Рикус подозвал нескольких человек из своей свиты, стоявшей у него за спиной всё время разговора, они взяли лошадей под уздцы и повели их вглубь города, ближе к хребту. Через несколько минут, уже в доме Кройца, когда Курта унесли в комнату слуги хозяина, Рикус спросил:
— Леди Зирая, вы, ведь, не откажете мне в небольшом одолжении? — Увидев утвердительный кивок, он озвучил свою просьбу: — Вы не могли бы на несколько минут оставить нас с Хротгаром наедине? — при звуках своего имени северянин заметил, как тогда на площади, что взгляд прищурившегося на миг хозяина снова стал подозрительным. "Чего же он всё-таки хочет?" — воин мысленно напрягся и сосредоточился. — Можете пока разместиться в одной из комнат, слуги Вас проводят.
От Зираи тоже не укрылась подозрительность хозяина дома, так что она хотела уже что-то спросить у него, но молчаливый кивок Хротгара развеял сомнения и она вышла вслед за слугой.
Убедившись, что никто не подслушивает, Рикус вновь сосредоточил внимание на госте.
— Итак, о чём таком важном Вы хотели со мной поговорить, что так старательно избавились от всех лишних ушей? — с кривой ухмылкой спросил Хротгар, опершись о край письменного стола.
— Ну, раз мы перешли сразу к делу, то я повторю заданный раньше вопрос: кто ты такой? — уже совсем не скрывая своих подозрений спросил Кройц.
— Я, кажется, уже ответил, что ещё Вы ожидаете от меня услышать? — Начиная раздражаться, Андрей крутил в голове варианты, отбрасывая один за другим, копаясь в воспоминаниях Хротгара. В общих чертах, все предположения сводились к тому, что мужик знал его альтер эго до этой встречи, а Андрей своим поведением как-то выявил личностное несоответствие, однако, это было исключено, поскольку в памяти северного гостя староста не всплывал ни под каким соусом. Поставленный в тупик, Андрей молча уставился на собеседника, не понимая, чего тот хочет.
— Ладно, начну с самого начала: несколько дней назад в нашем городке останавливалось четверо северян... — Прервавшись, Кройц внимательно следил за реакцией собеседника, и в ту же секунду Андрей сообразил, куда тот клонит и в темпе обдумывал свой дальнейший ответ, ковыряясь в памяти тела в поисках чего-нибудь, чем можно доказать, что он не самозванец. Так и не дождавшись продолжения вопроса, зато подобрав подходящий ответ, он продолжил за Кройца:
— ... которых звали Торстейн, Хельмар, Харальд и Атли, причём, Торстейн владел таким же чёрным топором, поскольку тоже принадлежит к моему роду, правда, побочной ветви. Эти горячие серверные парни были сами не свои и топили горе в пиве или чём покрепче, а на вопрос о том, почему они так невеселы, с горечью в голосе отвечали, что недавно похоронили своего хорошего друга Хротгара из клана Чёрных Топоров, а теперь оплакивают его. Торстейн же наверняка ещё причитал, что он помер в бою, а за отсутствием поблизости водоёма, равно как и боевых или вообще каких-либо кораблей, не выйдет устроить ему подобающее огненное погребение. Значит, у него меньше шансов попасть в Вальхаллу. — С каждой фразой глаза хозяина дома становились всё шире, а челюсть отвисала всё ниже, грозя повредить зубами пол. Под конец рассказа Хротгар его добил: — К счастью, только в одном его друзья оказались правы: в Вальхаллу их друг действительно не попал, поскольку стоит сейчас перед Вами и ведёт этот глупый и бессмысленный диалог.
