Koma

Подумаю. Я, конечно, разговаривал раньше сам с собой. С кем не бывает. Но такой интенсивности внутреннего диалога у меня еще не бывало. Пожалуй, об этом действительно стоит поразмыслить.

— Открою секрет. Убивать людей, даже очень плохих совсем не обязательно. Мне дед всегда повторяет, главное отрезать плохому человеку — лишние уши. Я вот целый день уже в городе, а на меня только один раз напали. Эти гады мало того что мои деньги унесли, так еще и с моими ушами сбежали. Я даже отрезать ничего не успел. Вот что обидно. Где мне их теперь искать... город то большой.

Мелкая девчонка испуганно пискнула и боязливо прижалась к другому тощему мальчишке. Народ бурлил, прощупывая мою фигурку опасливым взглядом.

— "Переборщил с ужасными понтами..."

С другой стороны, пизде... хм, врать — это не мешки ворочать. Мышцы от такого труда не надорвутся. Пожалуй, теперь есть надежда, что меня не прирежут именно этой темной ночью.

Просыпаться на такой "подушке" мне еще не приходилось, деревянное полено всегда остается твердым поленом, как его не называй.

— "И как только шея не затекла?"

Хотелось бы вспомнить классика отечественной юмористики с его любимым "смеркалось", но и тут случился качественный облом — яркий поток света из дверного проема, всем своим жаром, сообщал о явной середине дня.

— "Давно так хорошо не спалось", — страхи прошлого дня уже воспринимались с улыбкой и снисходительной усмешкой.

Я все там же, в пространстве иной, совершенно непривычной мне чуждой реальности.

— "Вторые сутки бреда? Разве так бывает? Пожалуй, следует принять за основную версию — попадание в иную реальность. Но в чужом теле? Если тело не свое, то это уже — вселение. Так все же? Попадание или вселение?"

— "Не успел проснуться, а уже занимаешься любимым делом? Строишь теории?"

— "И тебе доброго утречка", — вопрос с внутренним голосом нужно решать как можно быстрее.

— "Жаль, что ты многого не помнишь... наша память разделилась немного неравномерно..."

— "О чем ты?"

— "Конечно о себе родном. Могу ответственно заявить, что дело тут отнюдь не в шизофрении. Голоса, как правило, не обладают независимой от основной личности информацией".

Логично, однако, в любом случае, спорить с самим собой — это контрпродуктивный подход.

— "Если все-таки это шиза? Псевдоличность. По идее она не должна желать мне плохого?"

Вспомнились буйные пациенты психических клиник, этот народ любил посводить счеты с жизнью, путем перерезания себе любимым — родных вен и запястий. Было бы глупо рассчитывать на миролюбие деструктивной части собственного сознания.

— "Эй ты, а можно полегче? Эту деструктивность не мешало бы еще доказать?"

Черт, что я делаю? Нахожусь во сне или в странном забытье, считаю, что попал в иной мир или вселился в чужое детское тело... и спорю со своим вторым я, считая, что оно может нести мне опасность?

— "Да я сам опасен..."

— Ок. Мир. Не буду клеить ярлыки. Кто ты такой? Отвечай!

Лежать на куче дров, может кто-то посчитал бы это прикольной экзотикой, но уж точно не я. Зака не было видно, но никто и не обязывал его — охранять мою драгоценную тушку.

— "В некотором роде — мы одна личность, фрагментарно и неравномерно разделенная на две части. Было бы ошибкой считать меня — другим я, или альтер эго. Так как я не нахожусь сейчас в подсознании. Там хватает своих обитателей и без моего присутствия..."

— "Обитателей?"

— "Помнишь детишек, так похожих на старичков? Это и есть собирательный образ нашего общего подсознания".

— "Одна личность говоришь? Но почему я воспринимаю тебя как нечто отдельное?"

— "Это не просто объяснить. Блин... ладно, давай так... представь себе стакан воды. Хм... эта манера так дико звучит со стороны..."

— "Угу, представил".

— "Стакан стоит на столе. Стол — это душа. Единая и неделимая. Основа всего. На столе стоит множество стаканов — личностей. Но давай пока опустим эту инфу, чтобы не запутываться еще больше. Так вот — наш с тобой стакан, он общий на двоих. В одном стакане может находиться — одна личность..."

— "Понимаю. Но почему тогда нас двое?"

— "А нас не двое... секундочку, сформулирую так, чтобы легче воспринималось. На самом деле в начале стаканов было двое. Но в одном было много воды — опыта, а в другом едва на донышке. И эти стаканы в силу разных причин слились. То есть сейчас мы имеем один общий стакан. И вода из двух стаканов — перемешалась..."

— "Давай предположу, две разные личности слились в одну?"

— "К сожалению — нет. Фактически мы переварили и усвоили в себя другую личность. И это дало нам доступ к этому телу... обычно союзникам не дают второго шанса на жизнь. К тому же, наше с тобой любимое тело еще не умерло в нашей реальности. Пока мы находимся в этом мире, время в других мирах и временных потоках стоит на месте. Так что сейчас мы в реанимации, дай бог — если вторые сутки, но вроде была информация что нас подключили к аппарату искусственного дыхания. Что могу сказать точно, что у нас нет шансов на какую-либо жизнь "там", лет через 5 нас гарантированно отключат от обеспечения. А пока что наше с тобой родное физическое тело банально — в коме".

— "Если ты не шиза, и не мое подсознание и не другая личность — то кто ты?"

— "Представь себе, что на нашем стакане — есть деления, некая временная шкала. Ты — это я за миг до аварии. Я — это ты после аварии, и до момента пробуждения в том "странном" как ты выразился месте".

Значит, этот голос — это моя более полная старшая версия?

— "Грубо говоря, так и есть. Однако тут имеются свои нюансы. В силу разных причин, после аварии, мной были приняты на себя некоторые обязательства, даже после того как два стакана слились в одно — они продолжают свое действие. При этом, я не могу как раньше находиться в подсознании. Можешь воспринимать меня как — свое фоновое активное сознание. Эти обязательства, не дают мне права на долгое прямое вмешательство или постоянное управление телом. Разве что исключительно в острые критические моменты. Но можешь мне поверить, все, что мной делается, делается во имя нашего общего блага..."

Понятно, что ничего не понятно. Но одно тут верно без сомнений — так кособоко гениально объяснить скользкую тему — мог только я сам.

Молодость — великая пора, после неудобного во многих отношениях сна, тело не болело. Детское тело.

— "Удивительно", — моя прошлая жизнь была жизнью болезненного человека, а в детстве — болезненного ребенка. Я всегда чем-то да болел, то корью, то пневмонией, то бронхитом — диагнозов было много. Я даже как-то свыкся с ощущением постоянной боли в какой-либо части тела. И вот надо же — полное здоровье. Эти ощущения — ошеломляли.

— Хорошая одежда, — обновки сидели на теле как влитые, ничего нигде не прижимало, ничего не порвалось, а ведь мелко нарубленные дрова довольно грубая постель. Хорошая одежда, с большим запасом предусмотренной портным прочности.

Сумка с остатками еды валялась неподалеку. Именно что валялась, я всегда принципиально халатно относился к собственному имуществу. Оружие...

— "Оружие..."

Может оно затерялось среди дров? Пространство дровницы не было таким уж большим. Перерыв все верх дном, я сделал окончательный неутешительный вывод.

— "Сперли... все сперли. Пока спал. Повезло, что хоть не зарезали. Один кинжал валейский, пятикратная закалка. Шесть ножей метательных, канголесская варка, темный металл, с перевязью. Два меча, парных в ножнах, мейра-динская ковка..."

Украли гады — три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая... три куртки...

— Ну и ладно, — имущество это зло, что привязывает человека к материальному миру невидимыми цепями.

Спасительно сработали старые стереотипы поведения. Путь воина — сначала стирание самого себя, потом умирание. Ничего сложного. Не фотографироваться, не сниматься на видео, избегать любой фиксации приборами. Не оставлять подписей. Не иметь следов в физическом и виртуальном пространстве. Не иметь имущества, движимого и недвижимого, не иметь счетов. Не иметь личных привязанностей. Быть окончательно свободным...

— "Последняя стоянка воина, мой дух и есть — мое главное оружие", — у настоящего воина нет ни чести, ни достоинства, ни семьи, ни имени, ни родины. Есть только жизнь, которую нужно прожить. В таких условиях контролируемая глупость — единственное, что может связывать его с окружающим миром.

Да. Десять лет в секте имени Карлоса Кастанеды не прошли для меня даром. Пусть я во многом разуверился, пусть считаю многих шарлатанами и мистификаторами. Но привитые рефлексы продолжают жить во мне своей жизнью. И я не нахожу в себе сил, чтобы им противиться.

— Украли...? Ну, и молодцы...

Частная собственность — это зло, за вещи и предметы — убивают. Так что лучше не иметь привязок к имуществу.

— "Удобная философия, я как-то уже забыл об этом своем этапе развития..."

— Нормальный взгляд на жизнь, не хуже многих.

— "Убивать будут, тоже радоваться будешь?"

— Нет, убегу. Или поговорю, всегда можно найти общий язык.

— "Теперь я понимаю, почему я был таким успешным обманщиком и аферистом".

— "А я никого и не обманываю. Я с самого начала говорю, что не признаю за собой права на имущество и собственность. Как впрочем, и за другими. Почему я должен относиться к другим, иначе, чем к самому себе?"

— "Думается мне, что с такой идеологией мы далеко не уедем, будут у нас с тобой вскорости большие недетские проблемы... но я, конечно, тебя не критикую — нет. В этом отношении мы с тобой удивительно похожи".

Сумка с едой оказалась на удивление неподъемной, камней, что ли в нее наложили? Рука вслепую нырнула в раскрытую горловину и выудила из плотного чрева сумки тяжелый кошель.

— Хм...

Кошель туго набитый неизвестным содержимым был завязан на совесть. Чего это в нем?

— "Однако..."

— "Украли да... три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая..."

— Заткнись...

Странные здесь воры. Украли оружия на две сотни с гаком золотых. А оставили в оплату в разы больше. Руки вынимали из горловины сумки все новые и новые тугие кошели...

— "Не знаю, что и думать. Здесь минимум в десять раз больше чем стоило оружие", — и воры эти сдается мне далеко не мои знакомые нищие засранцы, я прекрасно помню, с каким голодным рвением они уплетали вчера мою не хитрую снедь. Морить себя голодом, чтобы украсть пару ножей и расплатиться тысячей золотых? Увольте...

— "Ну, по-моему, здесь куда как больше чем тысяча марок".

Сложив новообретенное богатство обратно в сумку задумался. К чему бы это? Может действительно все вокруг — глупый глюк?

— "А чего это у тебя там с рукой?"

— "Где?"

— "Смотри на ладонь".

Точно, вчера такого не было. На внутренней части ладони располагалась небольшая странная татуировка.

— "Ни чего не напоминает?"

— "Угу..."

Изображение двух скрещенных узнаваемых клинков. На гарде одного из мечей висит знакомый кинжал в ножнах. Вокруг перевязи другого меча, будто змеей обвилась сбруя с шестью метательными ножами. Оба скрещенных клинка торчат из бесформенной золотой кучи... золотой кучи?

— "Мало того что оружие украли, так еще расплатились за кражу в десятикратном размере и тату на память об украденном оставили..."

— "Ну-ну..."

Настроение в нейтральном балансе, не знаю то ли мне печалиться, то ли радоваться.

— "Так и будешь сидеть здесь, и смотреть на сумку с деньгами?"

— "А что ты предлагаешь мне делать?"

— "Выйди на улицу, пообщайся с людьми, найди проводника. Ты действительно собираешь ночевать в этом сарае второй раз?"

— И правда, — я, конечно, не привязываюсь к материальному миру, но поспать в более комфортных условиях — это ведь не такой уж великий грех?

Во дворе было непривычно безлюдно, почти пустынно. На месте сгоревших когда-то строений нынче теснятся множество нелепых шалашей и других временных построек из подручных каменно-древесных материалов. Похоже на своеобразный бомжатник, если б большинство обитателей этого муравейника не были детьми. Итак, где бы мне здесь помыться? В поисках умывальника прошел мимо знакомого по вчерашней трапезе импровизированного каменного стола.

— "Маловато днем народу, определенно все на заработках..."

Интересно чем они здесь пробавляются? Милостыней или банальным воровством?

— "Средневековье, чет не вижу где именно здесь можно с толком умыться?"

Двор когда-то богатого дома был огромен, где-то двести на триста метров, и это только вымощенная камнем площадь, за границей которой и находились все местные коряво сколоченные фигвамы и типи. Единственным свидетелем моих неспешных и безрезультатных поисков стала худенькая девчонка, как ее зовут-то, совсем запамятовал? Может — Дара?

— Где тут можно умыться?

— Там колодец, — девочка махнула в сторону ближайшего флигеля копченого дома. — Только там вода очень холодная.

— Нормально, в самый раз.

— "Колодец — это хорошо, есть надежда напиться чистой воды", — заодно проверю свои догадки об уровне развития местной цивилизации.

Артефакт по поднятию воды выглядел традиционно. Рядом с колодцем стоят несколько ведер. Настоящий архитектурный ансамбль, я всегда знал, что знание этих красивых слов когда-нибудь мне пригодится.

— "Только не насвинячь здесь, действительно ведь прелестное место..."

— "Постараюсь".

Все выложено снаружи и изнутри цельным камнем. Видно, что все построено с любовью и на века. Массивный деревянный ворот с явно металлическими деталями, качественно и с мастерской нежностью изготовленное большое деревянное ведро на длинной цепи. Металлической цепи...

— "С металлами здесь проблем не испытывают однако", — если никто из местных бомжей не сдал цепь на металл... какой возможен вывод? Или металл стоит дешево, а это уже извините совсем иной уровень цивилизации или тут не принято настолько неблагодарно обкрадывать хозяев-благодетелей.

— "Слишком мало информации для анализа".

Вода действительно оказалась ледяной, аж зубы свело.

— А ты сильный, — Дара удивленно окинула мою обнаженную по пояс фигуру прищуренным взглядом, — у нас этот ворот пять человек крутит... а ты раз... и одной рукой...

Прикалывается наверное, подъемный механизм работал как часы, ведро с водой поднялось из глуби колодца плавно и быстро, как по маслу.

— Да я такой.

Подхватив ведро, умылся у самых ворот, как дитя цивилизованного мира, подальше от колодца. В целях сохранения вечных гуманитарных ценностей — первичной экологии и пошлой санитарии.

— "Неужели меня недавно мыли?"

Тело был чистым, разве что не скрипело. Обмывшись по пояс, потер плечи, шею, грудину и поясницу, привычно удивился — у меня потрясающе мускулистое и поджарое тело для столь малого возраста. Напоследок вылил оставшуюся воду из ведра прямо на голову...

— "Вот это кайф..."

— "Смотри, будь осторожнее — менингит не схвати".