Боевой 1918 год-2

Но я успокоил взводного, сказав, что он сделал все правильно. Показал балтийцам что и мы не лыком шиты. Да и в дальнейшем надо будет слать братве разные ништяки, чтобы не забывали, и чтобы не думали, что мы тут словно бедные родственники. Хотя, после выхода завтрашних газет, так уже никто думать не станет.

В общем, пообщавшись с сослуживцами, расположились на отдых. Матвей Игнатьевич, получив распоряжение о выделении пятерых морпехов на "Братишку", пообещал отнестись к делу со всей ответственностью и предоставить наиболее опытных бойцов. При этом он сам завтра собирался отправиться в Таганрог с целью и на бронепоезд посмотреть, и с Трофимовым переговорить.

А утром, мы, распрощавшись с братвой неторопливо покатили на северо-запад, в обход немецких позиций. Судя по известным данным, тут крюк получится километров на тридцать в одну сторону. И покачиваясь в седле, я очередной раз, добрым словом вспомнил автотранспорт. Сами посудите — на машине, шестьдесят километров это час езды. Да фиг с ним — пусть даже полтора часа по этим грунтовкам. А вот гужевым транспортом, мы только объезжать фрицев будем два дня.

Тут меня накрыло пофилософстовать и я подумал, что наверное именно из-за низкоскоростного транспорта, люди в этом времени настолько неторопливые. Это ведь у нас, если ты утром в Москве, а вечером в Пекине то и жить, и думать надо быстро. А здесь — если просто до соседней деревни доехать, это считай надо день потратить. Поэтому все делается очень и очень неспешно. Наверное, поэтому меня тут считают несусветным живчиком, который и сам метеором носится и других подгоняет, выбивая их из привычного неторопливого течения жизни.

Глава 4

Солнце, стоящее в зените, жарило совсем не по-детски. Вот что значит юг. Начало мая, а палит как будто середина августа. И главное, даже раздеться толком нельзя. Оводы, размером с откормленного воробья зорко бдят, ловя малейшую оплошность. Один меня уже саданул в спину да так, что я чуть с коняшки не свалился. Поэтому приходилось быть постоянно начеку, пополняя личный счет. Иногда, прямо на лету этих сволочей изничтожал. Только один фиг все тело зудело от пота и очень хотелось помыться. И главное, что вчера весь день небо было в легких облаках и дул ветер. Поэтому передвигались чуть ли не с комфортом. А сегодня вот такая бяка...

Размышляя о том, что жизнь хороша, если у нас есть возможность раздражаться по поводу жары и оводов, я как сглазил. Потому что еще минут через сорок, выехав на небольшой пригорок (я как раз выполнял функцию передового дозора) увидел вдалеке каких-то людей. Тут же съехав вниз, предупредил остальных и вернувшись назад, принялся наблюдать за непонятными незнакомцами. Бинокль был хоть и цейсовский, но расстояние все равно достаточно большое для понимания деталей. А так, разглядел десяток телег и человек пятьдесят верховых. У всадников были винтовки и вроде как даже шашки, но точно не скажу так как все терялось в зыбком мареве. Примостившийся рядом Берг, попросил оптику и через пару минут констатировал:

— Непонятно кто это. Но форма, точно не немецкая. Фуражки, вроде как наши. И похоже, в телегах раненые.

Я поднял брови:

— С чего такой вывод?

Тот пояснил:

— Слишком осторожно едут. Даже без дорог и по степи, можно двигаться быстрее. А у них сейчас скорость, как будто раненых растрясти опасаются.

Лежащий с другого бока автоматчик, тоже вступил в разговор:

— И хто ж це могёт быть?

Еще раз глянув на далекую колонну я решительно отрубил:

— Пофиг! Главное, что они нас не увидели. А то что-то их там до хрена. Если сагрятся, то нам солоно придется. Но вот то, что с ними раненые могут быть, это не хорошо.

Барон глянул на меня:

— Почему? И что такое — "сагрятся?"

Пришлось пояснять:

— Ну это значит — проявят агрессию и щелкая зубами, вздумают напасть. А насчет раненых... хм... ведь где-то же их ранили? Значит, был бой. Территория под немцами. И фрицы сейчас, из-за того, что пролюбили бронепоезд, нервные до невозможности. Так что за этими вояками вполне возможна погоня.

— Может они и не с немцами воевали?

Я кивнул:

— Все может быть, но лучше уйти пока в сторону...

В общем так и сделали. Забрали южнее чем нам надо и теперь двигались вообще без дороги, прямо по степи. Решение оказалось верным, так как еще часа через два, разглядел совсем вдалеке клубящееся облако пыли. Кто там был — вообще непонятно, но ясно, что такую пылюку могли поднять не менее нескольких десятков всадников. Я лишь морду беретом утер, размазывая пот и грязь и пробормотав "да ну нафиг" довернул свою группу подальше от этих странных движений.

Из-за этой пугливой езды, к точке сбора добрались не после обеда, а гораздо ближе к вечеру. Еще и заплутал немного, но не суть — главное, что батальон нашел. Увидев знакомую балку, воодушевился и чуть было не погнал лошадь вскачь, но тут из кустов раздался радостный голос:

— Здорово, товарищ Чур! Как добрались?

Вот я же говорил, что Михайловский нормальный командир! Секреты вокруг оврага поставил. Которые не просто так валяются в теньке, а бдят. А то, что дозорные меня не совсем по уставу встретили, так еще и уставов-то как таковых нет. Поприветствовав своих ребят, мы поехали дальше и буквально через десять минут я был затискан комиссаром. Даже чтящий субординацию Витька, преодолев смущение, полез обниматься.

А потом, ополоснувшись в ручье, мы рассказывали, как пригнали "Братишку" в Таганрог и что из этого получилось. Тут же, стали предварительно прикидывать, кто именно пойдет в экипаж бронепоезда. В процессе выяснилось, что помимо бойцов я еще теряю комвзвода-1 Липатова, потому как он тоже из комендоров, да еще и наиболее опытных.

После чего, был разговор с Васильевым. Александр Михайлович, уже пообтерся в коллективе и больше не пугался развязных матросиков. Как обещалось в свое время — человек ко всему привыкает. Вот и он привык. И идти на должность заместителя командира я его (хоть и с некоторым скрипом) убедил. "Скрип" происходил из-за того, что бывший штабс-капитан остерегался общаться с незнакомыми красными, а ему, решая вопросы снабжения и боевого взаимодействия, придется это делать постоянно. Но я объяснил, что форма морского пехотинца, снимет вообще все вопросы, а если вдруг кто-то возбухнет, не уловив тонкости момента, то у него под боком всегда будет Гришка. Тот, за Васильева порвет вообще любого, невзирая на должность и положение. И даже не из-за великой любви к бывшему штабс-капитану, а из-за страха остаться без направляющего и подсказывающего мозгового центра.

В общем Александр Михайлович успокоился и повел меня к технике — хвастаться. И реально было чем, потому что, они за эти три дня сумели присобачить крупнокалиберное творение "максима" на грузовик. Все необходимое заранее набрали в мастерских на станции и поэтому даже лист металла снизу кузова подложили, чтобы крепления при стрельбе не вырвало. Так что теперь "Прага", стала чисто артиллеристской техникой. Будет возить скорострельную пушку, запас снарядов и расчет. А при наличии эдакой бибики мы даже с "железным капутом" сможем потягаться. Не скажу, чтобы на равных (броня она и в Африке броня) но сможем...

После того как командный состав удовлетворил свое желание общения с начальством, меня увлек за собой Мага. Я за всеми переживаниями уже и забыл с какой задачей его оставил, но абрек отнесся к поручению со всей ответственностью. И в этот раз "дола" не поместилась бы ни в какой мешок, так как была весом килограмм пятьсот, имела вороную масть, а общей ухоженностью, походила на мерседес представительского класса. Точнее — походил, потому что это был конь. А судя по тому, как в отдалении, вроде бы чисто случайно тусовались бойцы, то это походило на подарок от всего батальона. Мне ребята уже давно мозг сверлили, по поводу замены средства передвижения. Дескать, не к лицу лихому командиру героического подразделения передвигаться на какой-то невзрачной кобыле. А я к Дуньке привык. Характер незлобливый, сама выносливая, послушная. Этот же, сопит букой и косит лиловым глазом. Да еще и весь в мышцах, словно Шварценеггер. Такой лягнет — у меня позвоночник в трусы просыплется. Но отступать нельзя.

Поэтому тайком вздохнув, я пожал Маге руку и приветливо махнув наблюдающим издалека мужикам, одним махом вскочил в седло. Ну и, под приветственные выкрики, поскакал в закатную степь. Лошадиный Шварц при этом пер как танк, лишь бока от дыхания раздувались. Ощущения будто с "шохи" на "тойоту" пересел. Моща просто запредельная. В общем, "дола" мне понравился невзирая на какое-то смутное чувство тревоги. Ну да ничего — пару дней обкатки и привыкну. Тем более, что зверюга вроде послушная. Да и действительно, сколько можно ловить удивленные взгляды окружающих, рассекая на своей Дуньке? Ведь по нынешним раскладам хороший конь — это словно престижная машина в наше время. И в моем положении, просто невместно кататься на чем-то не престижном. Так что, необходимо соответствовать. А с этим "подарком" я еще найду общий язык. Вот дам ему морковки, или горбушку подсоленую — сразу и подружимся...

Погоняв по степи минут двадцать, вернулся, поводил коня в поводу, дал вкусняшку, после чего, оставив средство передвижения у коноводов был позван к ужину, который плавно перетек в обсуждение дальнейших планов. Хотя какие тут планы? Мы просто продолжили делить людей на тех, кто останется, и тех, кого командируем на бронепоезд. Личный состав морского происхождения, принимал в этом живейшее участие. Сухопутным морпехам тоже было всё интересно и хоть их кандидатуры не рассматривались, зато они давали советы, поэтому гомон стоял — мама не горюй! Я же, учитывая специфику своего подразделения сие безобразие не прекращал, давая людям выговориться и принять хоть какое-то участие в решении своей дальнейшей судьбы.

В конце концов, ближе к полуночи, развлекуха закончилась, и комиссар, построив подразделение, стал давать наказы отобранным. Типа "не посрамить", "с честью нести" "доблестно защищать" и прочую пургу. Хоть я и говорил, что пафос не люблю, но у Лапина это получалось очень даже органично, поэтому народ внимал его речам весьма благосклонно. Тем более, что общий фон получилась словно в театре — подсвеченные неровным светом костров суровые лица бойцов, отражающие красноватые блики штыки на винтовках, знамя батальона, периодически взлетающие искры (а вот за искры дневальных прибью). В общем получилось весьма торжественно. В конце, произошло практически самопроизвольное песнеизвержение. Народ, с чувством исполнил хоровую композицию про "голодных и рабов". Я, под занавес, чуть было не добавил "о, е-е-е" но смог сдержаться. Неудобно, гимн все-таки*...

*В реальной истории "Интернационал был гимном РСФСР с 1918г по 1944г.

* * *

Утро выдалось шикарным. На небе опять были легкие облачка, дающие хоть какую-то тень. Да и ветер неплохо разгонял мелкую летающую сволочь, так досаждавшую нам вчера. Кстати про вчера. Помня непонятную встречу с не менее непонятными всадниками, я сразу повел батальон немного южнее. И где-то до полудня вообще все было замечательно. Правда, еще с утра я хотел двигаться на мотоцикле, но вмешался Кузьма, который попенял на пренебрежение к людям. Дескать, получил я вороной подгон от батальона и надо народ уважить. Погарцевать перед парнями туда-сюда. Морду сделать порадостней. Бойцов это вдохновит. А на своей воняющей дымом тарахтелке, я еще накатаюсь. Поэтому байк тянула лошадь, а я, верхом на черной неутомимой зверюге нарезал круги вдоль походной колонны.

Но в начале первого, когда уже думали делать привал, со стороны где был боковой дозор донеслось несколько далеких выстрелов. Всем сразу стало не до отдыха и батальон начал разворачиваться в боевой порядок. Но минут через пятнадцать, вернулись посланные в ту сторону разведчики, которые и прояснили ситуацию. Они перехватили посыльного от дозора, и он рассказал, что наши ребята наткнулись на буденновцев. Прежде чем разобрались ху из ху, немного постреляли. А так как что мои, что казаки стрелять умеют хорошо, то есть раненые с обоих сторон. Но главное не это. Главное было в том, что людей Семена Михайловича, гонят немцы. Буденный, еще вчера, часть своего отряда отправил с раненными, а сам, с сотней всадников, начал отвлекать фрицев. Вот только немчура была опытная и конная, поэтому вцепились словно бульдоги. Целым эскадроном. А эскадрон, это что-то около полутора сотен рыл. Возможно, больше. Да еще сегодня с утра, появился броневик. Хорошо, что он застрял в промоине и отстал, а то бы их уже всех побили. И уйти толком не получается из-за того, что лошадки сильно устали.

Мы с Лапиным переглянулись. Комиссар, смешно пошевелив носом, осторожно выразил свои пожелания:

— Как-то оно не так выходит... Чур что скажешь? Помочь бы надо товарищам... Получится у нас?

Я же, лихорадочно размышлял. Немцы о нас еще не знают. Но прямое столкновение, это сразу большие потери. С другой стороны, ухлопают сейчас Буденного и мне станет стыдно. Он ведь один из немногих нормальных людей, о которых народ и в моем времени хорошо вспоминает. Да и казаков, он очень даже неплохо объединил. Как там в песне было — "Едем мы казаченьки, едем краснозвездные, В конницу Буденного едем мы служить"... То есть, чубатые ехали ни к кому-нибудь, а именно к Семену. Личность, она знаете ли, огромную роль сейчас играет. Значит, его гибели допустить нельзя. Плюс, мои братишки станут очень косо смотреть если мы сейчас просто уйдем. Поэтому надо впрягаться. Но вот как именно? Хм... а чего я уперся в прямое столкновение? Ведь засада — наше всё! И пока противник о нас не догадывается, необходимо все правильно организовать и вывести фрицев на пулеметы. Правда без взаимодействия с Буденным этого не получится. А значит... Привстав на стременах, я заорал:

— Командиры взводов ко мне! — и через пару минут уже раздавал ЦУ. — Васильев — готовься разворачивать свои "самовары" по вражеской коннице. Где именно, скажу чуть позже. Но тот крупняк, что на грузовике, не задействовать. Его держать на случай, если появится немецкий броневик. А вот как появится — весь огонь на него. И из крупняка и минометами. Ты понял? Весь огонь! Иначе нам броня, всю малину обосрет. А так глядишь испугаются разрывов, подумав, что у нас есть полноценная артиллерия, да и свалят. Михайловский — берешь свои тачанки и двигаешь за мной. Сразу на месте будет разбираться, куда сподручнее встать, чтобы фрицев на тебя вытянуть. Липатов — берешь тех, кого отобрали в сводный экипаж и вместе с обозом уходишь вон туда, на юго-восток. Не хватает, чтобы мне сейчас людей набранных для бронепоезда побило. И не спорь! В бой вступать только в случае, если на вас кто-то случайно выскочит. Второй и третий взвод... вернее то, что осталось — идете вместе с тачанками Михайловского. Журбин — пятерых отправишь с обозом, для дальнего охранения. Остальные — за мной. Всё! Время всем — пять минут!

И не став дожидаться, когда мои приказания станут доносить до личного состава, двинул в сторону обнаруженных буденновцев. Лапин едущий рядом решил уточнить: