Горячее лето пятьдесят третьего

На второй ваш вопрос я уже частично ответил, мистер Симо-нофф, Идиоты в Вашингтоне решили напугать дядюшку Джо, а он, в ответ, только весело посмеялся и удвоил ставку. 'Азия для азиатов' — это новая реальность. Не завидую я сейчас парням в Японии и на Филиппинах. На этом всё, господа. Благодарю вас за внимание, я должен идти в плен. Виноватым себя не считаю, поэтому извиняться, а тем более стреляться не собираюсь. Господи нас благослови и укрепи!

*В военкоматы, генерал Кларк использует понятные ему аналоги

Затем к журналистам обратился товарищ Ким Ир Сен. В своей речи, на русском языке, обильно сдобренной цитатами товарищей Маркса, Ленина, Сталина и Мао, он поблагодарил за неоценимую помощь в борьбе с империализмом братские народы СССР и КНР, и напомнил, что хоть территория Кореи уже освобождена от захватчиков, но война с Японией до сих пор продолжается. Корейский народ полон решимости завершить её полной победой на территории противника

Примерно в таком же духе выступил и китайский генерал Пэн Дэхуай. Хоть КНР и отвёл часть своих добровольцев, из числа победителей Китай исключать не стали. Китайский генерал подтвердил: 'Война с Японией продолжается, и то, что теперь их союзники не германские нацисты, а западные империалисты — абсолютно ничего не меняет'.

Андрей Громыко заявил о депортации всех американцев во Владивосток и хорошей памяти у Советского Народа. 'Мы отлично помним и Ленд-Лиз и как вместе били нацистов-людоедов. Также мы помним, что Фултонскую речь произнёс именно Черчилль. Британия продолжает свою большую геополитическую игру, с целью сохранить доминирующее положение. Всего восемь лет назад мы были союзниками. Выгодно торговали, развивали отношения. Кому пошли на пользу инициативы Черчилля, кроме Британии?'

Генерал-полковник Крылов (уже генерал армии и дважды Герой Советского Союза, но до Сеула это пока не дошло) был краток — 'В политике встречается всякое, а на войне всегда одно и то же. Побеждают те, кто сильнее. У нас было подавляющее преимущество в воздухе. Подавляющее. Даже я такого не ожидал, хоть и не случайно здесь оказался. Это победа наших лётчиков-добровольцев. Наступать под ТАКИМ 'зонтиком' и при ТАКОЙ огневой поддержке с воздуха было очень приятно. 'Куда не подойдём, все уже сдаются', — усмехнулся Крылов, — 'Сдавались передовым дозорам, целыми гарнизонами. Даже танков дождаться не успевали. Это победа целиком принадлежит товарищу Сталину, я лишь занимал территории и собирал пленных',

Василий Сталин на вопросы отвечать отказался.

— Я здесь простой наблюдатель, господа. Номер третий. Наблюдаю, чтобы стороны соблюдали условия договора, в том числе и обеспечения безопасности. Это скучная и никому не интересная работа, но вы ведь будете недовольны, если на Сеул завтра упадет изделие, мегатонн под сорок? Мне этого тоже не хочется. Нет, как и любой советский офицер, погибнуть я всегда готов, но не тороплюсь. Мне ведь поручено вас всех защитить. Извините, я не слушал товарищей Громыко и Крылова, у меня как раз возник сеанс связи. Их выступления я прочту завтра в Правде, вряд ли там что-то срочное, относительно управления авиацией ПВО. Жаль, что мистер Хемингуэй не присутствует. С ним бы я выпил с удовольствием, даже китайского чая.

* * *

14 января 1953 года, Кремль

Прибытие в Москву, избранного президента США Дуайта Эйзенхауэра, произошло в тот же день, когда вся страна читала специальный выпуск Правды, посвящённый итогам Корейской войны. Разумеется, был там и репортаж Константина Симонова, с цитатами генералов: Кларка, Ким Ир Сена, Пэн Дэхуая, Крылова и Василия Сталина, а также министра Громыко. Наградной список включал тридцать Героев Советского Союза включая и фамилию Сталин. Шестнадцать боевых вылетов военного советника "полковника Иванова" два лично сбитых и четыре в группе в совокупности с умелым командованием всей воздушной операцией потянули на Героя без всяких натяжек, товарищ Сталин-старший это представление подписал. А вообще, наградной список по итогам Победы в Корейской войне включал в себя больше десяти тысяч фамилий — лётчики, танкисты, артиллеристы, связисты. Не отметилась в этой войне только наша пехота.

Этим, Советский Союз открыто признал своё участие в дальневосточных событиях. Страна весело праздновала очередную победу, угроза ядерной войны никого не испугала, над американцами откровенно смеялись.

Визит Дуайта Эйзенхауэра был объявлен частным, поэтому прилетел он без всякой помпы, обычным военно-транспортным бортом ВВС США, но у трапа его ожидал президентский приём, со всеми сопутствующими почестями: почётный караул, оркестр, гимны. У трапа ему пожал руку секретарь Президиума ЦК КПСС Константин Рокоссовский, которого американские аналитики теперь считали наиболее вероятным преемником Сталина. Эйзенхауэр приём оценил и очень тепло поздоровался с Рокоссовским и Громыко. Они же составили компанию Сталину в переговорах с американской делегацией, кроме нового президента США, она включала его будущего госсекретаря Джона Даллеса и бывшего командующего американскими войсками в Корее, отставленного Трумэном, будущего министра обороны в новой администрации, полного генерала Дугласа Макартура.

Слово взял товарищ Сталин, после тёплых приветствий и поздравлений Эйзенхауэра с избранием на пост Президента США, он попросил гостей ознакомиться с документом "Аналитическая записка о последствиях ядерной атаки кальдеры погасшего супервулкана в Йеллстоунском национальном парке, США," и перешёл к делу.

— Корейцы передали нам почти сто двадцать тысяч американских военнослужащих, взятых в плен в Сеуле и Пусане, мы готовы их вам передать вам незамедлительно, после компенсации расходов на их содержание. Мы готовы выступить посредниками на переговорах о судьбе генерала Кларка и его штаба, а также приложить всё возможное влияние, для их скорейшего освобождения из плена. Мы не намерены кому-либо из них предоставлять политическое убежище. Их политические убеждения с нашими, в целом, не сходятся, таких мы считаем преступниками, а преступников у нас и своих хватает. Но это касается только американских граждан, и только из уважения лично к вам, мистер президент. Остальные участники ООНовской коалиции, пусть решают свои проблемы напрямую с товарищем Ким Ир Сеном. Или пишут жалобы в ООН. — усмехнулся Сталин.

Отказаться от такого предложения было невозможно. Конечно, британские и прочие союзники этого не поймут, но отказа уже точно не поймут американцы. Дуайт Эйзенхауэр покосился на Макартура, убеждённого антикоммуниста, сторонника переговоров с позиции силы, но и тот только пожал плечами и кивнул. За этим и летели. Поражение потерпел демократ Трумэн, бледная тень своего политического папочки Черчилля, а республиканцы победили. Пусть дипломатически, но победили. Макартур поддерживал военную операцию в Корее, но ровно до того момента, пока его не отстранили от командования. Теперь он злорадствовал, на союзников ему откровенно наплевать, ведь к его отстранению приложил руку и британский боров, вот теперь пусть хлебнёт полной ложкой, подлая тварь. Джон Даллес тоже кивнул, хоть и не так вызывающе, как Макартур.

— Мы с благодарностью примем вашу помощь, мистер Сталин. — в голосе Эйзенхауэра действительно прозвучали нотки благодарности, — Скорейшее возвращение армии Кларка является главной целью нашего визита. Хотелось бы обсудить подробности.

— У меня к вам другое предложение, мистер Президент. Раз главной цели вы уже достигли, то оставим товарищей Рокоссовского и Громыко обсуждать с господами Даллесом и Макартуром подробности, а мы с вами пока обсудим аналитическую записку наших учёных и военных специалистов. Оставьте здесь своего переводчика, пусть работает, найдём другого.

Намёк генерал Эйзенхауэр понял, знаком остановил переводчика и вдвоём со Сталиным перешёл в соседний кабинет. Другим переводчиком оказался Андрей Януарьевич Вышинский, собственной персоной, недавно отставленный советский госсекретарь. Эйзенхауэру стало очевидно, что встреча принимает судьбоносный характер. Уселись на диваны за низким столиком, президент США положил перед собой сценарий апокалипсиса, и глядя в глаза Сталину спросил.

— Это ведь не блеф?

Пока Вышинский переводил, лидеры великих держав, казалось, пытались увидеть друг у друга саму душу, настолько пристально они вглядывались друг другу в глаза.

— Нет, это не блеф. В Йеллстоунском парке действительно расположена кальдера супервулкана. Но и это ещё не всё. С появлением ядерного оружия Америка сделалась очень уязвимой. Ядерное оружие способно воздействовать на тектонические, геологические процессы, а ваш континент в этом плане настоящая пороховая бочка. Йеллстоун не единственный источник смертельной угрозы, но всех тайн мы вам пока раскрывать не будем. Мы может быть и переживём ядерную войну, но вы точно нет. США, как государство, а может быть и вся Северная Америка, как континент, просто исчезнет. Этого сейчас рассчитать невозможно, это можно проверить только путём эксперимента.

— Допустим. Но ведь и мы развиваемся. Вам ведь тоже не хочется получить термоядерный боеприпас в каждый из крупных городов. Евразию мы, конечно, не утопим, но СССР точно уничтожим.

— Мы в курсе хода ведущихся у вас работ по созданию компактной термоядерной бомбы, и могу вас совершенно искренне заверить, что в этом вопросе вы от нас тоже отстаёте. Года на три, как минимум. Ваша бомба размером с трёхэтажный дом, и использовать её пока можно только на своей территории. Наша уже влезает в бомбовый отсек Ту-4. Пока четыреста килотонн, но мы продолжаем её совершенствовать. Изделие первого поколения мы скоро будем испытывать. Приглашаю ваших специалистов. Всё, что возможно, им покажут. Такими бомбами уже можно минировать тектонические разломы с подводных лодок. Вам придётся реагировать не на атаки с воздуха, а на землетрясения и цунами. Мы уже способны уничтожить друг друга. У нас сейчас нет средств ПВО, чтобы остановить ваши Б-36, поэтому мы готовим ассиметричный ответ.

Такая осведомлённость, а особенно открытость Сталина, сильно озадачила президента США. Добровольно делится секретами такого уровня? Такое просто не укладывалось в голове. Эйзенхауэр развёл руками.

— Откровенно говоря, я сейчас не способен сформулировать своё отношение ко всему этому. Может быть, у вас есть какие-нибудь предложения, мистер Сталин?

— Разумеется, мистер Президент, предложения у меня есть. Но, учитывая тот факт, что ваш президентский срок пока ограничен четырьмя годами, долгосрочность совместных планов разумно вместить в эти сроки. Вы согласны?

Эйзенхауэр подтвердил кивком. Меньше всего ему хотелось прерываться сейчас на прения о системах власти. Четыре года — это немало.

— Мы предлагаем разделить Британскую Империю, а после придать суду виновных за их преступления против всего человечества. Андрей Януарьевич приготовил доклад о преступлениях британских империалистов-колониалистов во всём мире, в том числе и в вашей стране. Такие преступления, как геноцид коренных жителей Америки не имеют срока давности, и по ним обязательно придётся кому-то отвечать. Если вскрыть все известные нам факты, на их фоне Гитлер покажется мелким пакостником. Ведь вы, как государство США, не хотите сами отвечать за истребление ста миллионов индейцев, коренных жителей Америки? Почитайте доклад, мистер Президент, там преступлений на десяток Нюрнбергских трибуналов. Тезисно, конечно, но все изложенные факты мы готовы доказать в суде. К тому-же, владение Британии Канадой противоречит доктрине Монро, а Австралия и Новая Зеландия останутся бесхозными. Вам самим даже воевать за них не придётся.

Пока Эйзенхауэр читал, товарищ Сталин несколько раз переговорил с кем-то по телефону. Наконец, Президент закончил, всё это его весьма впечатлило. Вернулся на своё место и Сталин.

— Генерала Кларка и всех высших офицеров, уже завтра доставят в Москву, заберёте их с собой, мистер Президент.

— Я очень впечатлён, мистер Сталин. И докладом мистера Вышинского, и новостью про генерала Кларка. Однако я не пока не полномочен ответить согласием на ваше предложение, такой политический поворот невозможно совершить в одночасье.

— Ну разумеется, мы это отлично понимаем, и даже больше того, заикнись вы сейчас об этом на публике, вас обязательно убьют. Ведь власть президента в США простирается ровно до границ интересов капитала, а он у вас изначально британский. Теперь уже называется Трансатлантическим, но в любом случае, он не ваш национальный. Мы предлагаем вам идти к цели скрытными маленькими шажками. К примеру, для начала, уберите свой контингент из Западного Берлина, мы бы не хотели, чтобы американские военнослужащие пострадали во время революции. Западный Берлин — это пощёчина всему Советскому народу, Народу-Победителю. Американцы не брали Берлин. Мы же не имеем своей половины города в Токио, хоть и разбили Квантунскую армию. Это несправедливо, мистер Президент, а русский народ не ради физиологических потребностей живёт, а именно ради Справедливости. Это цивилизационная функция русского-советского народа. Если в Западном Берлине начнётся восстановление справедливости, закончится оно, как минимум в Лондоне.

Дуайт Эйзенхауэр, ещё не вступивший в должность 34-й Президент США, тяжело вздохнул.

— Я подумаю, что можно для этого сделать. Но почему вы утверждаете, что капитал британский?

Товарищ Сталин с виду совершенно искренне удивился.

— А какой же? Британский капитал вошёл к вам на начальном этапе колонизации и с тех пор никуда не девался, только прирастал, всё это время, хоть поверьте, хоть проверьте. А британский капитал, по сути, преступный. Нажитый грабежом колоний, пиратством, торговлей опиумом в Китае и взымающий проценты со всего мира. Хуже того, сейчас этот капитал даже печатает ваши доллары, ведь Федеральная резервная система США — это ничто иное, как частный банк, причём с неизвестными акционерами. Вижу, вы удивлены? Конечно, поинтересуйтесь, мистер Президент, но призываю вас к осторожности, это очень опасные знания. Я знаю, что вы настоящий американский патриот и смелый человек, но в политике новичок, поэтому считаю своим долгом вас предостеречь. Как только вы полезете брать под контроль этот вопрос, вас будут пытаться ликвидировать, поэтому раньше как следует организуйте свою охрану.

Эйзенхауэр не мог поверить своим ушам, но чувствовал, что Сталин не врёт, и от этого холодело в груди. Как будто мир переворачивался.

— Благодарю вас, мистер Сталин. Надеюсь, что это не последняя наша встреча. Из Берлина мы уйдём, на это можете рассчитывать твёрдо, но с нашими союзниками* вы договаривайтесь сами.

*свои сектора в Западном Берлине имели Великобритания и Франция

— Ваш Конгресс этому не помешает?

— Конгресс сейчас наш, республиканский, мистер Сталин. Мой кабинет сумеет убедить нужное число конгрессменов.

— Если вам удастся убедить свой кабинет.

— В этом я уверен, мистер Сталин. Даллес и Макартур мне помогут.

Лидеры двух сверхдержав встали и обменялись крепким рукопожатием. Сталин подвёл итог.