"Боунс, Боунс"— пронеслась в голове Гархольда ленивая мысль. Он уже где-то слышал эту фамилию, а значит, девчонка хоть что-то да значила. Наконец, в его голове появилась колдография красивой женщины средних лет, назначенной главой Департамента Магического Правопорядка. "Надо будет познакомиться с этой блондинкой"— кивнул себе Гархольд, следя за распределением своего соседа.
— Рэйвенкло!— раздался крик и знакомый Гархольда, которого, как оказалось, звали Теренсом Бутом, отправился за свой стол. Теперь зааплодировали за вторым столом слева, несколько старшекурсников встали со своих мест, чтобы пожать руку присоединившемуся к ним Терри. Остальные не слишком сильно отвлеклись от своих занятий и книг. "Неплохой факультет",— хмыкнул парень, приглядываясь к синему столу.
Мэнди Броклхерст тоже отправилась за стол факультета Рэйвенкло, а Лаванда Браун (чистокровная из богатого рода артефакторов, как отметило сознание гоблина) стала первым новым членом факультета Гриффиндор. Крайний слева стол взорвался приветственными криками, и Гархольд увидел среди кричавших рыжих близнецов из семейства близко познакомившегося с маггловской полицией.
Миллисенту Булстроуд определили в Слизерин. Она гордо прогрохотала за свой стол. В этой достаточно массивной девочке виделась некая стать, явно перешедшая от испанских ведьм. Да и по походке было видно, что она собирается продолжать дело предков и разводить магических скакунов. Гоблин слышал от деда, что юная Миллисент достаточно умна и настойчива, а значит — интересна.
— Финч-Флетчли, Джастин!
— Хаффлпафф!
Гархольд заметил, что иногда Шляпа, едва оказавшись на голове очередного первокурсника или первокурсницы, практически молниеносно называла факультет, а иногда она задумывалась. Похоже, что она действительно обладала сознанием и могла сомневаться, а это можно использовать.... Так, Симус Финниган — светловолосый мальчик, стоявший в шеренге перед Гарри, просидел на табурете почти минуту, пока Шляпа не отправила его за стол Гриффиндора. Этот парень, уже подружившийся с рыжиком, радостно плюхнулся рядом с Лавандой. Зеленоглазый слышал, что Финиганны были старым ирландским родом, достаточно богатым и влиятельным, так что гоблин решил присмотреться и к этому пареньку.
— Гермиона Грэйнджер!
Судя по всему, эта лохматая девчонка с нетерпением ждала своей очереди и не сомневалась в успехе. Услышав свое имя, она чуть ли не бегом рванулась к табурету и в мгновение ока надела на голову Шляпу.
— Гриффиндор! — выкрикнула Шляпа. И Гархольд тут же решил любыми силами отвязаться от красного факультета, несмотря на явную предрасположенность к его цветам, напоминающим ему цвета родного банка.
Рыжий парень застонал — видимо, он верил, что попадет туда же, где были его братья, а учиться вместе с настырной и всезнающей Гермионой ему явно не хотелось. Гоблин хмыкнул, отмечая, что тот все-таки не полный идиот.
Когда вызвали Невилла Лонгботтома, того самого мальчика, который все время терял свою жабу, тот умудрился споткнуться и упасть, даже не дойдя до табурета. Шляпа серьезно задумалась, прежде чем выкрикнуть "Гриффиндор". Зеленоглазый только пожалел неуверенного в себе парня, попавшего на факультет бесцеремонных храбрецов. Невилл, услышав свой вердикт, вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидели ученики факультета, забыв снять Шляпу. Весь зал оглушительно захохотал, а спохватившийся мальчик развернулся и побежал обратно, чтобы вручить Шляпу Мораг МакДугал, через минуту севшей за стол под знаменем ворона.
Когда вызвали Малфоя, он вышел из шеренги с ужасно важным видом, за которым скрывался истинный страх, и его мечта осуществилась в мгновение ока — Шляпа, едва коснувшись его головы, тут же заорала:
— Слизерин!
Малфой присоединился к своим сквайрам Крэббу и Гойлу, ранее распределённым на тот же факультет, и выглядел необычайно довольным собой. Теперь Драко наблюдал за Поттером, все еще остававшимся в шеренге. Гархольд понимал, что тот волнуется, ведь, если гоблин попадет, например, на Гриффиндор, их отношения вряд ли смогут выйти за рамки приятельских...
Не прошедших распределение первокурсников оставалось все меньше, что не могло не радовать Зеленоглазого, уже уставшего стоять на виду у всех. Да и пристальные взгляды преподавательского состава не могли не беспокоить парня...Особенно мерцающий взор Дамблдора.
Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил — те самые индианки, отныне разделенные между Рэйвенкло и Гриффиндором, затем Салли-Энн Перкс и, наконец...
— Поттер, Гарри!
Гархольд поморщился. Он никогда не любил свое человеческое имя, и отзываться на него было достаточно неприятно, но устраивать сцену и раскрываться раньше времени он тоже не хотел. Так что, вздохнув, Зеленоглазый сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом.
— Она сказала Поттер?
— Тот самый Гарри Поттер?
Гоблин на это только еще выше задрал подбородок и криво усмехнулся, понимая, что сейчас, скорее всего, напоминал Малфоя.
Последнее, что увидел Гархольд, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперед, чтобы получше разглядеть его. "Люди!"— снова поморщился он. А затем перед глазами встала черная стена.
— Вот гоблин, гоблин!— раздался противный скрипучий голос в голове подростка. Зеленоглазый только застонал.— И что здесь делает сын Клана? Неужели маги таки изменили чертовы законы.... А.... Вижу-вижу, Гархольд...
Шляпа сдавленно захихикала.
— Это будет весело, очень-очень весело! Давно я так не веселись! С тех пор, как Салли вытащил из меня фигу,— она снова захихикала, а Гархольд понял, что безумнее человеческих магов могут быть только человеческие артефакты.— Так, посмотрим-посмотрим...Смелости навалом — ну этого у вашего брата всегда достаточно было. Но Гриффиндор ты, малыш, по камушку разнесешь, а у меня к факультету старины Годри — ностальгия, так что туда ни за что не отправлю! Верность тоже присутствует, но совсем не в понимании Хаффлпаффа, запугаешь ты мне барсучков, приятель...Ум и хитрость — вот твои главные черты, да и эта семейная парочка обмороженных аристократов мне никогда не нравилась, так что вперед! Так что выбор — либо к Салли, либо к Ровене! Отправляю тебя на Сли...
— Эммм, подождите-ка, Уважаемая Шляпа, да будут полны золотом ваши...эээ...полы?— Вставил свой сикль в монолог Шляпы гоблин.
Шляпа хрипло засмеялась:
— Чудовищное зрелище,— проговорила она, явно представляя, как сможет держать рваными полами насыпаемое гоблинами золото.— Спасибо, юный гоблин, но деньги мне без надобности.
Гархольд растерялся — он впервые встретил разумное существо, отказывающееся от денег. Но и это не надолго застопорило его энтузиазм. Несмотря на то, что Слизерин был наиболее выгодным факультетом в плане знакомств, он еще и был факультетом с изрядно подмоченной репутацией, становившимся клеймом на всю жизнь. А гоблин не хотел бы, что бы о нем судили, как о слизеринце. То есть хитром, бессовестном и темном. Нет, он именно таким и был, но раскрывать карты казалось Гархольду попросту глупым.
— А вы не думаете, что заявлять о своей хитрости — не...хммм... хитро? В духе слизеринца поступить на Хаффлпафф и строить интриги оттуда!
— Не-а, Хельга постоянно помогала мне — подшивала, мыла — не отдам ее факультет на растерзание,— гордо проскрипела Шляпа. Гархольд отстраненно подумал, что, похоже, Леди Хаффлпафф была последней, ухаживавшей за артефактом.
— Хей, молодой че...гоблин! Не хамите старшим, а то не стану помогать и отправитесь, куда следует!
— Простите,— скривился гоблин.— Ну, тогда...Рэйвенкло?
— А что мне за это будет?— полностью в традициях гоблинов проговорил артефакт, допуская в голос азартные нотки.
Зеленоглазый улыбнулся, вновь почувствовав себя, как гриндлоу в воде.
— Как насчет того, что я приведу вас в порядок?
Альбус Дамблдор нервно перестукивал пальцами по краю серебряного кубка, наполненного лимонадом. Мальчишка Поттер все еще сидел на табурете, раскачиваясь и болтая ногами. Судя по кривой усмешке, он о чем-то весело болтал со Шляпой, которая так и не отправила героя ни в Гриффиндор, ни в Слизерин. Директор уже начал терять терпение, когда артефакт радостно заорал:
— По рукам, парнишка! Иди ты...в Рэйвенкло! Зал пару секунд молчал, пока длинноволосый парень направлялся к своему новому столу, и поэтому необыкновенно громко прозвенел упавший на пол кубок Дамблдора.
Глава опубликована: 28.08.2012
Адаптация на факультете
* * *
Дом в яблоневых садах
* * *
На юге Англии, среди тихих маггловских деревушек, в домике, окруженном старыми, покореженными временем, яблонями, живут двое стариков — муж и жена.
Он — седой, морщинистый, с мудрыми и необычайно живыми глазами, занимался, судя по разговорам кумушек, научной работой в сфере химии и даже получал какие-то научные премии. Эти сплетницы видели, как около дома стояли и разговаривали странные люди в длинных черных мантиях академиков.
Она — низенькая, полная, веселая, всю свою жизнь заботилась о том, чтобы увлекающийся супруг не забывал вовремя поесть и поспать. Ее, несмотря на то, что женщина не слишком охотно общалась с остальными жительницами деревни, все любили — в основном, за открытый нрав и поразительную жажду жизни. Ну, еще и за поразительные пироги, которыми она угощала всех соседей.
Звали престарелых супругов Николас и Перенелла Фламель.
Все соседи удивлялись их причудливым именам, и сплетничали о том, что эти двое разных людей сошлись только на почве своих имен и неуемной фантазии родителей. В общем, слухов о них ходило немало.
Но никто из их сегодняшнего окружения не знал, что эта чета была настоящими волшебниками, разменявшими уже шестую сотню лет. Секрет такого долгожительства (а столько сотен лет-это невероятно даже для мага) был одновременно прост и сложен — именно Фламель на восьмидесятом году жизни смог создать философский камень, с помощью которого творился эликсир бессмертия. Ну и, как побочный эффект, превращал некоторые вещества в золото при одном прикосновении. Именно благодаря этому открытию, Николас и его супруга жили необычайно долго и счастливо. С тех пор им не приходилось заботиться о пропитании, и Николас смог оставить магический мир и полностью погрузиться в любимую работу. С ним в добровольное изгнание ушла и безумно любящая супруга Перенелла, поставившая своей целью заботиться о здоровье мужа. Но и ее помощь часто была необходима гениальному алхимику — целительница, обучавшаяся в немецкой Академии еще тогда, когда между словами целитель и некромант практически открыто стоял знак равенства, она всегда была готова помочь мужу с "опытными образцами" и свежими ранами после неудачных экспериментов. К несчастью, философский камень защищал тело только от естественной смерти, но не от ранений и слабоумия. Именно поэтому, не смотря на то, что Николас ушел из магической Англии и ученого сообщества, старый алхимик не переставал работать.
О, сколько открытий валяются в подполе их маленького дома! Сколько ответов на мучающие молодое поколение алхимиков и зельеваров вопросов уже нашел Николас Фламель! Но все это было создано лишь для того, чтобы не дать застояться разуму, держать его в постоянном напряжении, не сойти с ума под грузом прожитых лет, тяжелой памяти жизни, насыщенной не только радостями, но и болью потерь. Возможно, когда он наконец-то решит уйти с этого плана бытия, он передаст Международной Конфедерации Зельеваров и Алхимиков свои изобретения, но уж точно не раньше. Старый волшебник не любил повышенного внимания к своей персоне.
Сюда, в этот маленький садик, созданный заботливыми ручками маленькой жизнерадостной старушки, редко заходили гости. Разве что соседки иногда приходили посплетничать или попросить соль, да пара учеников время от времени проведывала своего учителя. Например, буквально пару месяцев назад заходил Альбус. Алхимик, узнав о приходе ученика и коллеги, даже прервал очередной эксперимент над алхимическим преобразованием живого в неживое, чтобы поприветствовать мага. И, несмотря на то, что нынешний директор Хогвартса пришел к нему по делам, это не помешало двум старикам съесть десяток пирожков, напеченных Перенеллой и выпить четыре чайника ароматного травяного чая с приторно-сладкими лимонными дольками. С этим нехитрым лакомством у двух друзей была связана интересная история, о которой они разговаривали только тогда, когда количество чая в коньяке переходило в ничтожно малую долю. Эту дурную привычку Альбус подхватил у директора одной частной школы, откуда он пытался забрать молодого мага, магглорожденного сироту. Дамблдор с такой ненавистью и восхищением вспоминал об этом жестком мужчине и его невозмутимых речах вкупе с постоянными конфетами, которыми тот пичкал молодого преподавателя, что, став директором, сам начал подсовывать всем дольки. И с любопытством наблюдал за изощренностью человеческого разума в желании отказаться от лакомства.
А попросил Альбус не много не мало, а сам философский камень. Сначала Фламель решил, что приятель наконец-то решил последовать примеру старшего товарища и продлить жизнь проверенным способом, но, услышав невнятные бормотания о том, что камень-де в опасности, почувствовал, что волшебник что-то задумал. Слова за словом алхимик вытащил из Дамблдора всю его комбинацию, завязанную на очередном Темном Лорде, юном герое и его философском камне. И Николас, решив, что это будет достаточно забавно наблюдать со стороны, дал согласие.
И забыл. У него были дела и поважнее далекой интриги Дамблдора — например, то, что содержимое его котла, на полчаса оставленное в лаборатории, уже успело эволюционировать и в прямом смысле сбежать от создателя. Оставалось надеяться, что оно не отправиться в деревню пугать языкастых соседок.
Сейчас же, по прошествии двух месяцев с их разговора, когда новая форма жизни (пока еще безымянная, хоть и называемая Перенеллой ласково и нежно "тварюшка") вырыла себе нору позади дома и ищет пару среди соседских собачек и кошечек, об этой истории ему напомнило письмо из Гринготтса, сообщающее, что сейф, арендованный магом для сохранения камня, был ограблен. Ничто, к счастью, не пропало — Альбус успел забрать бесценный камешек в школу, но все равно это слегка обеспокоило старого мага. Алхимик пока не собирался оставлять этот мир. Он даже подошел и проверил скрытый в подпространстве сейф, где лежали еще три осколка камня, чтобы убедиться в сохранности своего сокровища.
Все было на месте.
К официальному извещению о возмещении ущерба, прилагалась рукописная записка от некого Гархольда Зеленоглазого, инвестора банка, сообщающая, что он вскоре проследует в школу, что бы исполнить Закон и проследить за сохранностью объекта, согласно пункту 11 Договора. Николас, прочитав послание, только захихикал, представив, что может натворить чрезвычайно ответственный гоблин для восстановления чести Клана, едва не допустившего кражу. Гоблин в человеческой школе! Неслыханно!
